***
Я не стал ничего предпринимать, чтобы разлучить истинного с макне. Те сами перестали общаться, чем несказанно меня удивили. Не то чтобы моя сущность альфы не ликовала от возможности больше никогда не видеть этих двоих вместе, но я понимал, что у них не просто роман. Думаю, это были первые серьёзные отношения для Сын Ри, и какой-то мелкий поцелуй со мной не должен был так сильно повлиять на них, но, во всяком случае, я был бы полностью доволен таким исходом. Время шло, альбомы выходили, а малыш всё больше стал походить на настоящего зрелого альфу. Уже смел просить соло и хотел дебютировать на своё совершеннолетие. Я долго думал, позволить ему или попросить босса поставить мелкого на место. Ещё ни у кого из нас не было сольной деятельности, так что в этой просьбе не было бы ничего фантастического. В нашем обществе младшие получают всё в последнюю очередь. Вот только я был совсем не обычным лидером и остановить своё вдохновение этим парнем не мог. Я днями и ночами писал мелодию и текст, а закончив пару песен, понял, что пишу не для себя или группы. Слишком много Сын Ри в каждом слове, если даже не обращать внимание на то, что мелодия идеально подходит его голосу. Я выражал своё желание. Будто бы через текст мог признать ту частичку меня, которая безоговорочно хочет обладать макнэ. Поэтому я решил хоть как-то выразить свои чувства и подарил ему на день рождения моё личное представление о «нас», если бы «мы» были возможны. Наш идеальный первый раз. Сын Ри был гиперсчастлив, услышав про такой подарок, но стоило только дать ему прослушать демо, как он ушёл в себя и превратился в живую статую без каких-либо признаков жизни. Он молчал всё время, пока играла мелодия, и неотрывно смотрел в текст вплоть до того момента, как прозвучали последние аккорды. Я уже успел тысячу раз пожалеть, что не отредактировал слова и был, кажется, слишком прямолинейным, но стоило песне закончится, как парень ожил и посмотрел на меня чуть ли не благоговейным взглядом. — Это потрясающе, хён. Честно, спасибо тебе, — он коротко обнял меня, и я облёгчённо выдохнул, только тогда поняв, что всё это время практически не дышал, боясь, что он поймёт мои истинные чувства. — Я, признаться, думал, что ты отдашь мне одну из песен, которая не нравится тебе самому. Прости, просто у нас с тобой не самые хорошие отношения, точнее у тебя ко мне. — Мелкий, запомни раз и навсегда: я могу ненавидеть человека, но даже так не смогу выпустить некачественную песню под своим именем, — я немного отошёл от парня, чтобы тот не заметил, как на меня влияет его близость. — Я слишком уважаю музыку, чтобы обращаться с ней так невежественно. — Прости, — повторил он и вновь влючил трек, кажется, напрочь переставая замечать, что в студии находятся ещё люди. Его улыбка стоила всех тех ночей, которые я не спал и мечтал о нём. Песня получилась слишком сексуальной, потому что всё, о чём я мог думать, так это как завалить парня и доказать самому себе и ему, что он мой. Даже если он альфа и никогда не сможет мне принадлежать. Я так его хотел, что сейчас просто стоял как вкопанный, одержимый страхом нового чувства, захватившего всё моё тело. Сердце сжималось от необъяснимой тоски, растекающейся по венам, а горло сдавливало тяжестью невысказанных слов. Совсем не тех, что я написал в песне. «Я люблю его. Черт возьми, я на самом деле влюблён в альфу!». Сбежав из студии, чтобы не видеть довольное лицо макнэ и не сорваться, умоляя его принять мои чувства, я спрятался в общежитии и просто игнорировал попытки остальных мемберов до меня достучаться. Время дебюта Сын Ри я благополучно пропустил, притворившись больным сразу после съемки клипа. Пришлось активизировать менеджеров, чтобы они заботились об этом ребёнке вместо меня, а всё свободное время перематывать в воспоминаниях те минуты, когда мы были вместе и он спал рядом со мной в общежитии, даже не подозревая, какие неправильные чувства испытывает к нему рядом лежащий парень. Я пытался понять самого себя и даже хотел обратиться к психологу, вот только слишком боялся, что после этого меня обязательно пропишут в психушке. Вдалеке от своей одержимости я немного пришёл в себя и впервые за долгое время стал принимать блокаторы запаха. Выходить в свет и знакомиться с людьми стало в разы легче. Так прошла ещё пара месяцев, и исписанные вдоль и поперёк тетради с новыми песнями вылились в соло-альбом, который я назвал в честь моего «Strong baby» — «Heartbreaker». Мой персональный разбиватель сердец получил свою долгожданную славу и, задрав нос, редко возвращался домой, не скрывая, где проводит все своё свободное время. Когда у меня был промоушен я слышал немало слухов о нём. Не знаю, все ли они были правдивы, но, увидев как-то раз его на пляже в окружении немыслимого количества омежек, ревниво признал, что клубы Сеула немало обогатились за счёт этой сволочи. Я тоже не терял времени зря и за какие-то полгода заработал себе репутацию не хуже его. Мои друзья находили довольно забавным то, что я менял партнёров как перчатки, даже не стараясь их затащить в постель. У меня просто-напросто не вставал на этих нежнейших созданий, не важно какого они были пола. Они казались настолько сладкими, что угрожали вызвать диабет даже с тем, что я не чувствовал их запаха. Но именно благодаря их обществу я смог хоть немного прийти в себя, пока в один прекрасный день не влип в отвратительный скандал с плагиатом. Сказать, что я хотел провалиться под землю, значит ничего не сказать. Фаны отвернулись от меня, стоило только обвинению в плагиате появиться в новостях. Они хотели уничтожить меня и требовали убрать такого никчёмного лидера от их любимых опп. Но даже не это сводило с ума и подталкивало к мыслям о суициде. «Позвони мне. Хотя бы позвони». Да, он не пришёл. Сказал менеджерам, что отдыхает с семьёй в Кванджу и вернётся, когда сможет вырваться. Больше ничего. Ни звонка, ни сообщения. Не сказать, что остальные мемберы не находили себе места и окалачивались возле моего порога, но они хотя бы позвонили и сказали, что всё будет в скором времени хорошо, а Ён Бэ даже зашёл спустя неделю, сообщив что собирается переезжать в дом, в котором я с сестрой вот уже пару месяцев жил. Думаю, это была инициатива президента Яна, желающего более пристально за мной приглядывать после всего дерьма, что на меня вылилось. Видать, боялся мужик, что сделаю себе харакири на почве затянувшейся депрессии. Вот только я не мог. Не тогда, когда разочаровал стольких людей и особенно любимого человека. Мне нужно было его увидеть. Понять, стоит ли моя смерть той жизни, где он меня ненавидит, а может быть, ему всё равно, и я не заслуживаю даже этого. Теперь без розовых очков популярности я видел, что мои друзья вовсе ими не были. И только Сын Ри хватало честности восхищаться Джи Драгоном, но по делу пилить Квон Джи Ёна. Я должен был ещё раз увидеть этого парня и услышать правду о том, что сейчас происходит в моей жизни, потому что даже сам запутался, кем являюсь и почему люди хотят видеть меня мёртвым, хотя я ничего не сделал. Мне казалось, что именно этот ребёнок знает лучше меня ответы на эти вопросы. Поэтому я продолжал жить и бороться за своё честное имя, надеясь, что, когда Сын Ри вернётся, будет уважать меня хоть за это. Всё было бы именно так, если бы я не напился и не написал ему первым. Просто пара слов приветствия и вопрос, когда же он, блядь, наконец вернётся. Следующие пару дней я жил как на иголках, всё время поглядывая на телефон в ожидании ответа, но время шло, а входящие сообщения по-прежнему не включали в себя имя макнэ. На третий день я отчаялся ждать и просто накупил кучу алкоголя, чтобы отметить своё жалкое существование, как в дверь позвонили, а так как сестру я временно выпроводил к родителям, не желая никого видеть, открывать пришлось именно мне. Всё бы ничего, если бы только не спёрло дыхание, стоило мне увидеть Сын Ри на пороге своей квартиры. — Отомри, — он ухмыльнулся и без особого труда прошёл мимо меня. — А тут красиво. Думаю тоже купить себе квартиру в этом доме, только на пару этажей выше. Ты не против? Я, как замороженный, толкнул дверь, позволив ей закрыться, и проследовал вслед за парнем в гостиную. У нас не было дверей, разделяющих гостиную и кухню, но, слава богу, отсюда её видно не было. Не хотелось бы, чтобы тот увидел то количество алкоголя, которое я, не волнуясь, разложил на столе. — Что ты тут делаешь? — единственное, что я смог спросить, наблюдая, как Сын Ри снимает верхнюю одежду и, будто у себя дома, разваливается на диване. — Пришёл к своему хёну. Так сказать, решил сделать сюрприз, — он как ни в чём не бывало разглядывал всё вокруг и даже не смотрел в мою сторону, чтобы, как обычно, отругать меня за небритость и бомжатскую, по его сугубо личному мнению, одежду. — Не угостишь меня выпивкой? Ещё в такси захотелось. — Чего тебе? — только сейчас я заметил, что парень как-то странно выглядит. Тёмные круги под глазами казались ещё больше, а всегда сияющие весельем глаза будто бы потускнели. — Пиво будешь? — Лучше колу, но от соджу я тоже не откажусь, — как я мог забыть, что мы оба предпочитаем что-нибудь покрепче, но, как ни странно, совершенно не умеем пить. — Тут не хватает картин, тебе не кажется? Как-то всё слишком не по-твоему. Не думал, что ты за такое количество времени не захламишь тут всё своими причудливыми статуэтками и произведениями искусства. — Тебе, как погляжу, по-прежнему нравится надо мной издеваться? — спросил я и, не дожидаясь ответа, так как прекрасно его знал, пошёл на кухню захватить соджу, колу и две рюмки. Вернувшись, чуть не выронил всё из рук, увидев, как макнэ перегнулся через диван в поисках чего-то, чего я не видел. — Что… что ты ищешь? Я сглотнул, впервые за долгое время признавая, что до сих пор сексуально одержим этим альфой. Даже если он ни секунды не покидал моих мыслей, моё либидо было неприятно задето такой зависимостью. «Странно, что ты ещё не бегаешь с дубинкой за аборигенами, Квон Джи Ён. Хотя всё правильно: за кем бегать, если ведешь себя как пещерный человек только ты». — Эй, я с кем разговариваю? — кажется, в который раз повторил Сын Ри, уже вложив упавшее пальто рядом с собой, вместо того чтобы опять закинуть его на спинку дивана. — Хён… с тобой всё в порядке? — Да, — я прочистил горло и приказал себе перестать думать о заднице макне, теперь прочно основавшейся в моей памяти в особо неприличных позах, после чего поставил на кофейный столик маленькую бутылку соджу и рюмки. — Держи. — Обожаю колу, — сказал он воодушевленно, сделав первый глоток из баночки. — Присядешь? — Я... — не знаю, что хотел сказать, но мне не оставили выбора, откинув на рядом стоящее кресло аккуратно сложенное пальто и похлопав рукой по дивану, будто призывая собачку подойти к хозяину. — Наглеешь, мелкий. — Ни капельки, просто так удобнее разговаривать, — Сын Ри улыбался мне, прекрасно зная, что после этого я не смогу ему отказать, как бы ни старался. — Или предлагаешь мне смотреть на тебя снизу вверх? Как грубо. — Придурок, — я сел рядом с ним и неосознанно тоже начал улыбаться, впервые за долгое время чувствуя себя в новой квартире, как дома. — Хорошо отдохнул? — Отдохнул? Ты смеёшься? Да моё семейство - полнейшие психи в желании превратить мою жизнь в ад. Они отобрали у меня всё, представляешь? Видите ли, я наношу себе непоправимый вред, читая негативные комментарии насчет себя любимого и должен, по крайней мере, поправиться килограмм на пять, чтобы меня не унесло ветром и… — Тс-с, — я приложил палец к его губам и в ту же секунду убрал руку, понимая, что такого рода контакт в конец убьёт мою выдержку. — Что с тобой? Ты так тараторишь только тогда, когда тебя что-то беспокоит. — Что со мной?! Ты серьёзно? — забыв о своих словах, он сам вскочил, тем самым заставляя меня откинуть голову, чтобы смотреть, как он мечется по комнате. — До вчерашнего дня эти идиоты не возвращали мне телефон, понимаешь? Они не хотели, чтобы я переживал, но я не понимаю, какого хрена это нужно было решать за меня. Может, я хотел переживать и сходить с ума. Это же нормально, когда с твоим хёном творится подобная хрень! — Эй, послушай меня, — я встал и схватил его за руку, чтобы он остановился и посмотрел мне в глаза, чувствуя, что ещё секунда и начну плакать, как маленький ребёнок. — Всё хорошо, понимаешь? Я переживу это. — Конечно, переживёшь, ты же ни в чём не виноват. Пф, пусть другие переживают, я уже позвонил своим друзьям, они свяжутся с тем чуваком, который обвинил тебя в плагиате, и мы докажем, что это не так. Отпустило. Я смотрел на парня, нет, на любимого человека, и понимал, что он и вправду знает ответы на все вопросы, потому что он знает меня. И мне уже всё равно, что не знаю, кто я сам и как меня зовут, ведь зачем, если в его глазах я всё ещё могу со всем справиться и жить?. Смотря на него и периодически ловя обрывки его слов, я понимал, что, пока он верит в меня и восхищается как непобедимым хёном, никакая смерть и бегство от проблем не стоят моментов, которые я могу прожить рядом с ним. — А если он заявит, что это реально плагиат на его песню, можно обратиться к профессионалам и заставить этого придурка взять свои слова обратно! — продолжал Сын Ри, давая мне время привести мысли в порядок. — Я уже с ним связался, он сказал, что песни не похожи и он выступит с официальным заявлением, что никакого плагиата не было, — успокоил я его, нежно проводя большим пальцем по его ладони. Я знал, что это его умиротворяет, и только так он позволял мне обнимать его во время сна, когда мы ещё жили в одной комнате. — Вот только это мало повлияет на фанатов: ты же знаешь, что они не прощают ошибок. — Не смеши меня, тебя любят миллионы, не всё ли равно на жалкую тысячу хейтеров, когда столько людей ждет, чтобы ты вышел с высоко поднятой головой и показал им, кто такой Джи Драгон?! — уже более спокойно сказал он, медленно отстраняясь и заставляя меня отпустить его руку. — Ты обязан поставить всех на место, хён. Иначе ищи себе другого макнэ, не хочу, чтобы мной командовал какой-то там слабак. Вот это уже был мой Сын Ри. А перед ним стоял его Квон Джи Ён, которого он не только не пожалеет, но и которому пинка под зад даст, чтобы не ныл круглые сутки. Малыш любит строить из себя главного. Иногда даже думаю, что он хочет сместить меня с места лидера и забрать себе мои лавры, вот только, как мне кажется, он не хочет всего того, что сопутствует такой власти. Он рождён, чтобы быть серым кардиналом, а не марионеткой на виду у всех без какой-либо возможности на ошибку. Это меня в нём и восхищает. — Так уж и быть: раз мой макнэ этого хочет, я обязан оправдать его ожидания, — подыграл я ему, чувствуя, что таким способом смогу его безмолвно поблагодарить за поддержку. — Я же не хочу, чтобы ты подчинялся кому-то другому, не так ли? Если ты вообще умеешь подчиняться. — Не знаю, о чём ты, — он закатил глаза и налил нам соджу, протягивая мне наполненную рюмку. — За моего лидера и его попытки завоевать мир? — Ты псих, — мы выпили, и внутри стало ещё теплее, будто раскалённая жидкая лава текла по моим венам от того, что малыш назвал меня своим. «Жаль только, что это для него значит совершенно другое, нежели для меня». Мы пили до глубокой ночи, болтая обо всём на свете и строя планы по захвату мира для нас двоих и наших мемберов. По планам Азия достанется макнэ, а мне Европа, в то время как Ён Бэ мы подарим восточные страны, а Топ и Дэ отхватят южные и западные, не включающие, конечно, уже отхваченные территории, которые принадлежат мне и Сын Ри. Я настолько расслабился, что не заметил, как полностью потерял контроль над собой и всё ближе и ближе прижимался к парню. Тот не подавал вида, пока моя рука не легла на его бедро, а при бдительном осмотре гостиной не было обнаружено ни одной камеры, следовательно, как и причины для подобного фан-сервиса. — Хён, ты что делаешь? — мелкий был не так сильно пьян, как я, поэтому и мог связно выражать свои мысли, в то время как моя рука всё ближе и ближе подбиралась к его паху. — Ахаха, ты в дрова. Завтра расскажу — не поверишь. Я не видел его глаз, разглядывая розовый румянец на щечках и влажные от соджу губы, поэтому проворганил тот момент, когда он резко встал и скинул мою руку. — Ты... не... — это была моя попытка заговорить, но, как и мысли, она была совершенно хаотичной. — Не можешь… — Я и не собирался, просто посплю в твоей спальне. Все равно ты сейчас не ходок, так что диван тебе в помощь, — ещё бы «правая рука» добавил. Сволочь, не знает ведь, как сильно я сейчас возбужден, даже если не в состоянии правильно этим воспользоваться. — Не двигайся, я сейчас вернусь. Где… Он говорил что-то ещё, но я плохо разбирал, развалившись на диване и на пару минут отрубившись от реальности. — Тебе повезло, что это я, а не какая-нибудь омежка, — услышал я снова его голос, ощущая, что меня чем-то накрывают. — Только посмей так нажраться с кем-то другим — самолично прибью. Я снова отрубился и в следующий раз, когда открыл глаза, почувствовал тошноту, так как Сын Ри приподнял меня и с чем-то копошился за моей спиной. — Опусти, тошнит, — предупредил я его, и в ту же секунду мою голову осторожно уложили на подушку. — Лучше. — Ещё меня ребёнком называешь, я хоть пить научи… Проснулся я уже наутро с лёгкой головной болью, пустыней во рту и совершенно один. Сын Ри ушёл и, я мог поклясться, перед этим хорошенько почистил мою квартиру. Зараза украл весь алкоголь, скупленный мной на днях. «Дурак. Зачем мне теперь напиваться, если ты так много ждёшь от своего лидера?».***
Нам удалось быстро оправиться от скандала и вернуться с новым альбомом за короткие сроки, став ещё популярнее, чем были. Это был мой личный триумф как автора песен и лидера моих ребят. К слову, все, кроме старшего Сын Хёна, переехали в дом, в котором я жил, негласно сговорившись следить за мной. Хён отказался, так как недавно купил себе виллу и не хотел снимать ещё и квартиру, адрес которой не знал только ленивый. Моя зависимость от макнэ отступала на второй план, стоило включиться софитам и микрофону оказаться в моей руке. Это намного облегчало мне жизнь, но ненадолго. Даже на сцене я не мог не реагировать на его присутствие. Мне не нужно было его видеть, чтобы знать, где он находится, а блокаторы позволяли не отвлекаться на свою сущность альфы, которая ещё не до конца приняла запах Сын Ри в качестве моего партнёра. Хотелось бы мне, чтобы существовали блокаторы моих чувств? Может быть, когда-то давно, в самом начале моей влюблённости в парня, — да, но сейчас я находил садисткое удовольствие от любви, которая меня переполняла. Было больно, но в то же время жизненно необходимо просыпаться каждый день и осознавать, что ты живёшь ради кого-то. Что песни, которые ты пишешь, посвящены твоей собственной боли и чувствам, потому что именно так ты представляешь создание музыки: через искренность и проходящие через тебя слова. Только так эти стихи и мелодия могут найти отклик в чужом разуме и сердце, обманчиво демонстрируя твои собственные чувства. «Просто признай, что ты мазохист, Джи Ён, и продолжай упиваться своей болью. Эксплуатируй её, чтобы создавать музыку, в которую ты веришь. Которой ты живёшь». — Макнэ, иди садись рядом с Джи Ёном, у нас какие-то неполадки с рабочей машиной, так что пришлось взять оборудование к нам. Придётся потесниться, — услышал я голос Ён Бэ за спиной. Мы, как обычно, возвращались домой в специализированном фургоне, поэтому по привычке занимали свои места. Обычно Сын Ри сидел во втором ряду, так как быстро засыпал, не имея нужды смотреть на дорогу, поэтому и зашёл последним, вынужденный протесниться через сидения и подсесть ко мне. В прямом смысле ко мне. — Эм-м… хён, но это физически невозможно, — пожаловался младший, смотря на Ён Бэ, сидящего по соседству. — Мы просто не поместимся. — Да ладно, Сынни, просто сядь на него. Не отправим же мы дорогостоящее оборудование в такси? Если ты, конечно, не хочешь сам его таскать и везти, — я заёрзал на месте, мечтая выпрыгнуть в окно, вместо того чтобы так близко оказаться со своей зависимостью. — Я так и думал. — Бля, почему просто нельзя было попросить менеджера? — выругался младший, за что получил от меня по затылку и будто бы назло всем весом плюхнулся мне на колени. — Что? Мы же им платим за что-то? — Когда же ты забудешь свои замашки принца из Кванджу, а, мелкий? — спросил его я, лишь бы отвлечься от приятной тяжести любимого тела. — Никогда, — парень шептал, дыханием обжигая моё ухо и шею, чем вызывал у меня мурашки по всему телу. — Тяжело? «Очень». — Нормально, просто не двигайся, — я знал, что это прозвучало двусмысленно, но даже не рассчитывал на ясность в голове, когда в джинсах стало невыносимо тесно, а всё, о чём я мог думать, так это о том, чтобы держать макнэ подальше от моего паха. — Что такое? Опять не принял блокаторы и раздражает мой запах? — спросил Сын Ри, видимо, почувствовав, как я ощутимо вздрогнул под ним. — Нет, принял, просто немного знобит. Видимо, я заболеваю, — всё, что пришло в мою воспалённую от возбуждения голову. — Понятно, — это был самый неловкий разговор, который был между нами. Малыш еле дышал и, кажется, пытался контролировать свой вес, чтобы облегчить мне ношу, но спустя десять минут, длившиеся для меня вечность, он расслабился и отпустил себя. Побоявшись посмотреть в его лицо, я повернул голову влево, увидев странный взгляд Ён Бэ, направленный на меня и парня у меня в руках. — Он спит, — прошептал друг и, неодобрительно покачав головой, отвернулся к окну. Стоило догадаться, ведь Сын Ри не мог просто положить мне голову на плечо и тихо сопеть мне в шею. Если на этом свете и существует ад, можно не сомневаться: я попал в самое его пекло. Слишком разные чувства разрывали меня на куски, и с каждой секундой становилось всё труднее и труднее сдержать любой из своих порывов. Но долгие минуты поездки и неконтролируемое возбуждение настолько меня утомили, что я позволил себе закрыть глаза и просто помечтать, что бы было, если бы парень в моих руках был моим. Для начала я хотел бы запустить руку в его волосы и просто посмотреть, замурлычет он как котёнок или отмахнётся, возражая против того, чтобы кто-то портил его причёску. Потом я бы огладил его шею и прошёлся бы зубами по нежной коже, запуская клыки… Я подскочил и разбудил Сын Ри своим неосторожным движением. Он, кажется, смутился тому, что позволил себе уснуть, но через минуту прокашлялся и отвернулся к окну, делая вид, что ничего не было. Вот только мои клыки до сих пор чесались от желания пометить его. Я ёбаный извращенец, если хочу оставить свою метку на другом альфе. Даже не знаю, не убьёт ли его это. Может быть, мы можем метить только омег, а для альф это сравнимо с укусом ядовитой змеи? — Приехали, — вывел меня из подсознания голос парня, после чего он встал и, тихо извинившись, покинул фургон. Я снова закрыл глаза и досчитал до десяти. Пытался успокоиться и привести мысли в порядок, когда почувствовал чьё-то прикосновение к своему плечу. — Ты сходишь с ума, друг, мой тебе совет: обратись к нашему врачу и останови это до того момента, как всё выйдет из-под контроля. «Контроля? Ахаха, какого к чёрту контроля?». — Я всё улажу, — солгал я, после чего оттолкнул Ён Бэ и бездумно поплёлся к выходу. На следующий день я сделал себе татуировку на рёбрах «Сохраняй контроль». Просто решил: если лгать, то нужно начинать с самого себя.***
После окончания промоушена и маленькой передышки я решил наконец поверить в свою ложь и взять контроль в свои руки. Так мы выпустили альбом ДжиТоп, и это послужило поводом уехать подальше от макнэ и моего желания позвонить в квартиру, находящуюся прямо над моей, чтобы попытаться соблазнить его прямо на пороге. Но одного я не учёл. Той правды, которую я прикрыл своей ложью: лидеры не могут ничего контролировать, для этого есть серый кардинал и только он. Поэтому я смеялся долгих пять минут, когда Сын Ри за две недели написал и спродюссировал свой соло-альбом, тем самым не только оказываясь всё время поблизости из-за схожего графика, но и выбил у нас пальму первенства, отобрав награду на одной из премий. Помню удивление президента Яна и вновь ухмыляюсь с малыша. Он никогда не хотел быть первым, но предельно ясно показывал, что это не потому, что он не может. Зачем, когда можно иметь всё и при этом это всё не будет иметь тебя? «Гениальный ублюдок». Так я исписал ещё пару тетрадок текстами песен. Кто бы мог подумать, что Сын Ри может быть таким садистом, кажется, понимая, какие чувства я к нему испытываю. Как я мог думать иначе, когда он заявляет, что написал своё интро для друзей, один из которых хотел после скандала покончить жизнь самоубийством, открыто называя моё имя? Эти две минуты и три секунды были для меня чем-то вроде отдушины. Каждый раз слушая «In my world», я погружался в фантазию, где Сын Ри знает о моих чувствах и отвечает мне взаимностью. Как я и говорил, это была слишком искренняя музыка, чтобы не затронуть мою реальность, заставляя поверить, что «мы» — это не просто выдумки моего воспалённого мозга. «Конечно, Джи Ён, продолжай витать в облаках, может, после даже сможешь продать подороже осколки своего сердца. Чем больше осколков, тем больше песен. Счастье-то какое». Это после наступило очень быстро. Как только мы вернулись домой и погрязли в желании наверстать упущенное время. Встречи с друзьями сменялись одна за другой, а групповые походы в клубы с мемберами стали чуть ли не ежедневным ритуалом. Пару недель я терпел, честно старался не обращать внимания, как этот гадёныш подкатывает к омежкам и на спор берёт у них номера телефонов для «хёнов». Но на третью неделю срывался домой раньше, чем макнэ пойдёт искать добычу на танцполе. В один из таких моментов меня поймал Сын Хён-хён. — Постой, давай поговорим, — он взял меня за руку и вытащил через толпу в вип-зону, где мы обычно заказывали столик. Сейчас там было пусто, так как мелкому в очередной раз удалось утащить Ён Бэ и Дэ смотреть, у кого из них навыки пикапа лучше отработаны. — Сядь и выпей что-нибудь, — хён протянул мне бутылку пива и сделал глоток из своей. — Слушай, Джи Ён, ты послушался совета Ён Бэ? — Какого совета? — решил я до конца притворяться идиотом. — Ты знаешь, о чём я, — он явно был раздражён, и, если честно, я впервые видел его таким серьёзным и сосредоточенным на чужой проблеме. — Не доверяешь мне? — Не говори глупостей, — я сделал пару больших глотков из бутылки и заставил себя забыть о том, что парень может упечь меня в психушку после моих слов. — Нет, я не ходил к врачу. Не хочу официально стать умалишенным. — Ты прекрасно знаешь, что существует врачебная тайна и это никак не повлияет на твой социальный статус, — что-что, а хён отлично знал, каково это - выглядеть намного глупее и наивнее в глазах людей, чем являешься на самом деле. — Если, конечно, не продолжишь поедать макнэ глазами. Друг, ты не представляешь, как это жутко выглядит со стороны. — Представляю. Мне, вообще-то, каждый взгляд в его сторону в твиттере и фейсбуке дублируют по тысяче раз, — что правда, то правда. Я прекрасно знаю, КАК смотрю на него. — Лучше так, чем запрет на любую близость с ним. Не волнуйся, хён, я знаю, что мы не будем вместе. Просто постарайся не обращать внимания, мне всего лишь нужно иметь возможность находиться с ним рядом и видеть его каждый день. — Ты не думал, что он твой истинный? Просто симптомы… — Нет, я знаю, кто моя пара, и это не Сын Ри, — шокировал я парня, после чего тот стал ещё серьёзнее, чем нехило меня напугал. — Не хочу тебя добивать, но правда такова, что мне наплевать на своего истинного, с которым макне встречался и расстался, а влюблён я и схожу с ума именно по альфе. Не было печальней повести на свете, говорите? — Мда, дружище, я даже представлять не хочу, каково это - быть на твоём месте…бр-р-р, — я улыбнулся хёну и, допив свою бутылку пива, вспомнил, почему так рано хотел покинуть клуб. Один взгляд на танцпол, и меня снова переполнило желание немедленно свалить отсюда к чёрту. Сын Ри не просто танцевал и кадрил омежек, рядом с ним был снова Дэвид, и, кажется, на этот раз они воссоединились надолго. Не знаю, в качестве кого, но уверен: этот кобель не упустит возможности снова сделать его своим парнем. «Как говорится, остановите мир — я сойду». — Не глупи, ты не имеешь на него никакого права, — предупреждающе загудел у меня за спиной Сын Хён, после чего похлопал меня по плечу и заставил снова сесть на место. Это не мешало мне видеть, как мелкий танцует рядом с Дэвидом и попутно сводит с ума не только всех омег, но даже заинтересовывает многих альф в клубе. Мне тоже было интересно, какого хрена у меня на этого ублюдка встаёт и хочется всем остальным поотрывать бошки. — Слушай, тебе не кажется, что этот шнур не должен искрить? Хён показывал на что-то пальцем, и, проследив за ним взглядом, я увидел валяющийся на сцене шнур, явно идущий к диджейной установке, но почему-то оголённый и искрящийся, как бенгальский огонёк. Он явно не был без присмотра, так как какой-то парень в кепке взволнованно пробирался через толпу, держа другой его конец. — Что он делает, разве он не знает о технике безопасности? — спросил я Сын Хёна, на что тот издал нервный смешок и продолжил наблюдать, как работник убирает неполадки, совершенно не обращая внимания на то, что от его действий искрящийся конец грозит кого-то ударить током. — Больше в этот клуб ни ногой, — пошутил старший, но я проигнорировал его, с каждой секундой закипая всё больше и больше. — Слишком близко… Сын Ри! — я закричал, но за шумом музыки меня, конечно, никто не услышал. — Да не переживай ты так, думаю, этот чувак знает, что делает, да и напряжение не такое сильн… Хён замолк, как только увидел, как одного парня ударило током и он закричал от боли. Но даже это не привлекло внимание моего оболтуса. Я помчался вниз и за считанные секунды оказался рядом с ним, еле успев потянуть его на себя и уберечь от шоковой терапии. К слову, Сын Хён-хён был прав и с парнем, которого задело, не было ничего серьёзного. Он немного покорчился от боли, а потом устроил скандал на весь клуб. Я хотел к нему присоедениться, но из-за своей известности вынужден был скрыться раньше, чем нас бы узнали. Сын Ри так и не понял, почему я психанул и, по его словам, оттащил его от Дэвида, на что я только признал себя полнейшим кретином и оставил голубков одних, обсуждать какой же я на самом деле невероятный идиот. — Тот парень, Дэвид, кажется, он бывший макнэ, а значит, и твой истинный? — спросил Сын Хён, воспользовавшись моментом, когда Дэ Сон и Ён Бэ уснули после интенсивного вечера и объяснения моего поведения. — Да, и они уехали вдвоём. Разве не романтично? «Очень, можно мне просто где-нибудь спокойно поплакать? Говорят, помогает». — Джи Ён, перестань загружать себя и подумай вот о чём. Если это просто блажь и твоё психическое расстройство, как твой альфа оставил истинного в опасности и позволил тебе думать только о Сын Ри? — я шокированно уставился на парня, только сейчас сообразив, что никакой альфа не смог бы оставить партнёра в беде. — Даже если ты внутренне понимал, что это неопасно, твоя сущность должна была в первую очередь подумать о своей паре и просто заставить тебя. Может, я, конечно, ничего в этом не понимаю, но одно я знаю точно: наш внутренней альфа редко совершает подобные ошибки. Я думаю, тебе реально стоит обратиться за помощью. — Хорошо, не волнуйся, хён, — снова соврал я, откидывая голову на спинку кресла и притворяясь, что собираюсь уснуть. Сын Хён был прав, и то, что во время опасности у меня в голове не возникло ни одной мысли о Дэвиде, означало только одно: «Я принял его… не только сердцем, но и всем естеством».