Съем тебя живьем!

— И что, хочешь сказать, это того стоило? Вот это все — Рихард широко раскинул руки и огляделся вокруг, — Я тебя не понимаю, как ты до такого докатилась? Мы стояли посреди полнейшего бедлама в спальне, где я спалила своего парня с какой-то грязной рыжей шлюхой прямо в нашей кровати, на постельном белье, которое, к слову, я покупала специально для нас двоих. Для нас двоих, и больше ни для кого, твою-то мать. — Как только это грязная свинья проснется, я ему разобью ебало, и ты меня не остановишь. Я бы на твоем месте этой рыжей падали уже все ее ржавые патлы подпалил, а ты стоишь, каменная какая-то. Сделай уже что-нибудь! — он толкнул меня в сторону той самой злополучной обители, да так, что я чуть не упала прямо на этих угашенных голубков. Меня чуть не стошнило. — Неужели это случилось со мной снова… Второй раз подряд, Рих. Может я проклятая какая-то? Может на мне порча лежит? Сначала ты вот так, прикрываясь чем мог, выбегая из спальни, кричал, что я все не так поняла, и что это глупая ошибка, а за твоей спиной та блондинка прячется, забыл уже? А теперь вот, смотри на это — я головой кивнула в сторону раскинувшихся на моей постели любовников. Видимо, уже на бывшей постели. — Я уже тысячу раз просил, да что уж там, я умолял тебя дать шанс, дать мне объясниться, все исправить, а ты слышать ничего не хочешь. Я же мужик, упертая ты дура, мне нужно было разрядиться от твоих бесконечных истерик, не более того — он лениво почесал затылок и зевнул, как будто в том, что ты трахаешься с какой-то малолеткой посреди дня и при живой-то девушке нет ничего такого сверхъестественного. — Чего?! — голос автоматически повысился от зашкалившего бешенства внутри меня, — То есть, тебе можно «разряжаться», ты мужик, а меня что же ты против него настраиваешь? Сейчас вот проснется, а я его возьму и прощу. Будешь знать, кобелина, как противоречить самому себе — я постаралась собрать всю скопившуюся злость в свой детский миниатюрный кулачок и долбанула неожидающего Рихарда прямо в плечо, — Будешь знать, слышишь? — мой голос сейчас даже для меня прозвучал как-то противно, и одновременно, молниеносно, с хрипотцой и обреченностью. — Этот твой…он не мужик вовсе. Что он сделал для тебя такое за все это время? Ах да, я забыл, у него же сейчас сложный период в жизни, как он изволит выражаться. Да он мудак, да. Мудак обыкновенный. Знаешь, есть такой вид. Они, обычно уводят чужих любимых девушек от таких тигров как я — он выглядел таким самоуверенным даже в тех ситуациях, когда этого не требуется вовсе. — О да, Рих. Наглости тебе не занимать. Лучше вот, помоги донести — я жестом указала на старую потертую серую сумку, — Это ты хоть сможешь осилить, не испортив свой маникюр, тигр? Рррррр — я издевательски прорычала ему вслед, при этом махнув рукой, словно лапой. — Блять, и как я с такой сукой встречался почти год. Просто посмотрите на нее, угробил двенадцать, кхм-кхм, на секундочку, ДВЕНАДЦАТЬ месяцев своей жизни на эту чокнутую. Стоп, а ты что, потащишься с этим здоровым чемоданом, а мне вот эту маленькую сумочку дала, типа, чтобы не надорвался — он недовольно цокнул, — Дала сюда свой гребаный чемодан. Рихард потянул за ручку, и я просто напросто не смогла больше удерживать его в руках. Целым. — Нет, Рихард, твою мать! На нем застежка сломана, сейчас все… — но это самое «все» опередило меня, беспорядочно и с грохотом разлетевшись по всему полу и я даже удивилась, как от звука разбитой кружки не проснулись спящие любовнички. В какую-то секунду мне захотелось порезать глотки осколками этой самой кружки всем в этой комнате, абсолютно всем. — Как же вы меня все заебали — я сбросила с себя оставшийся висеть на моей руке лифчик, который не долетел до пола и со всей силы плюхнулась в кресло, — А ты что уставился? Не видел меня такую сломленную никогда? Ну вот, на, смотри! — я разревелась как последняя сучка. Рихард просто молча наблюдал за моими разбросанными кругом вещами, изучая каждую и не упуская ни одну деталь. В один момент он нагнулся и достал из кучи общего хлама какую-то черную футболку. Мужскую. Стоп. Только не эту футболку! Он не должен был ее видеть, нет! Я подняла заплаканные глаза и тут же встретилась с его глазами. Глупо было отрицать то, что я хранила любой отпечаток в памяти того, кто подарил мне самые теплые и светлые чувства. И не важно, каким именно образом они были запечатлены и преподнесены — насильным утренним минетом, когда Рих просто заставлял давиться его членом, до слез сдавливая его где-то в моем горле, или же такими громкими скандалами и пьянками, которые доводили наших соседей до ручки, а потом еще около часа весь дом слушал, как мы «миримся». Были же времена. Все это время он смотрел на меня, как удав на кролика, не произнося ни единого слова, тем самым заставляя мои ладони все больше и больше потеть, а колени дрожать от волнения. — Ты же сказала, что выбросила все мои вещи. Что здесь делает моя футболка? — он сильно сжал ее в руке и бросил мне в лицо, — Ты меня обманула, сволочь! Ты все еще любишь меня, и всегда любила! Просто посмотри сколько здесь моего хлама — он развел руки в стороны и огляделся по сторонам, — Хочешь сказать, что больше не чувствуешь ко мне ничего? Да у тебя только в этом чемодане больше моих вещей чем у меня самого — Рих запустил руку в волосы и достал из кармана пачку сигарет, которая уже подходила к своему логическому завершению, оставшись внутри в количестве трех штук. Его движения были яростными и отрывистыми. Он схватил со стола зажигалку, закурил и глубоко втянул в себя дым. — Что молчишь? Сказать мне нечего? Ты мне врала. Врала, понимаешь? А я как дурак думал, что это ты со мной даже после расставания не оборвала все связи, звонишь мне, напиваешься у меня, когда плохо, а к себе не подпускаешь. Да ты решила свести меня с ума, так выходит? — Рихард схватил меня за руку, и я автоматически отдернула ее в сторону и вскочила со своего места. — А ты что хотел, чтобы я тебе спасибо сказала за твою измену, или по голове за это погладила и все? Замяли бы эту тему, чего уж там. Ты думай, что ты говоришь вообще! Всё это время было просто пыткой для меня — я отвернулась от настойчивых глаз Рихарда, так как сил видеть его обеспокоенный и неподвижный взгляд. — А знаешь, что для меня было пыткой? Понять в тот день, что ты бросила меня, проснуться на следующее утро с каменной головой после пьянки и не услышать твое нытье по поводу того, что я опять нажрался как свинья. Пытка в том, что я делю тебя с каким-то непонятным чуваком, при этом, даже не разбив ему лицо. Без тебя в одному в квартире быть — пытка. А еще не иметь права даже прикоснуться к тебе, хотя раньше вообще о каких границах шла речь? Ты была вся моя, и никаких рамок, никаких комплексов и запретов. Услышала? Сколько вообще понадобилось мне времени понять, что если он прямо сейчас решит напасть на меня, чтобы отыметь, то противиться я ему не стану, но и давать повода для этого я не собираюсь. Сколько? Минута? Две? Все это перекручивалось в моей голове, как в мясорубке, пока мы с Рихардом целовались, не обращая внимания ни на хлам вокруг нас, ни на спящего моего уже бывшего парня, ни на то, что я злилась на Риха за измену. Интересно, как такие события вообще случаются без моего ведома?