Съем тебя живьем!

Моя рука в его руке. И вот я уже сама нетерпеливо стягиваю с себя юбку, кусая пухлые губы этого коварного обольстителя. Каждый вздох сливается с его вздохом, и становится единым. Я дышала громко, дышала через рот, безуспешно пытаясь поймать им воздух, которого сейчас так не хватало. А еще очень жарко. Мгновенно его кожа стала похожа на раскаленную плиту, обжигая меня при каждом прикосновении принося неистовую и сладостную боль. Только не останавливайся, прошу тебя! Готова терпеть эту боль ежедневно, ежечасно, ежесекундно, лишь бы чувствовать, что его любовь принадлежит только мне одной. — Что это с тобой? Такая страстная, будто тебя не трахали давно — он больно сдавил мою шею и ехидно улыбнулся, но в ответ получил лишь мой серьезный взгляд. — Что, серьезно? Ни разу с ним не было? — брови его так забавно изогнулись, и на лице показалась широкая и, впервые за столько времени, действительно искренняя улыбка. —Значит, так ты меня наказала? Ты даже не представляешь, что я там себе надумал, пока был один. — А вот так тебе и надо — я стояла, тем временем, уже в одном нижнем белье перед своим любимым героем и предвкушала самый отменный секс после самого серьезного примирения. Волосы мои беспорядочно спутались в руке Рихарда и он силой потащил меня за них на кухню. — Я сейчас я тебе покажу, как заставлять меня переживать, за все ответишь, сучка — и вот прилетел первый хлопок и на моей попе остался след от его руки, затем следующий, следующий и еще один. В любой другой ситуации я бы разревелась от силы таких ударов, но сейчас совсем не тот случай. Рихард всегда любил снимать мое белье сам, причем, по сравнению с остальной одеждой, ему меньше всего достается. Он делает это нежно, будто в нем просыпается его вторая сторона, ласковая и нежная, которая как бы компенсирует все то, что потом вытворяет со мной его то, первое, темное и коварное обличие. Стоны становятся еще неистовее в тот момент, когда он хватает меня на руки и сажает на холодную крышку стола голой задницей, бессовестно улыбаясь при виде того, что я почти кончаю от его грубости. — Никому не отдам. Никогда — он повторял это раз за разом, покрывая все мое тело пылкими и слюнявыми поцелуями, дотошно, не пропуская не один сантиметр, от этого заводясь настолько, что даже через плотную ткань брюк я могла своими глазами видеть, насколько он по мне соскучился. В моей голове окончательно просела яма, в которую падали мои несказанные слова. Все, что я могла делать, это только упиваться своими чувствами к любимому мужчине и понимать, что все более чем взаимно. Нас уже не беспокоили спящие в соседней комнате. Я пыталась собрать воедино все сводящие меня с ума компоненты в один флакон. Запах его кожи, пряный, резкий, обволакивающий, густые нотки которого ударили мне в нос и сразу же опьянили, лишив воли и возможности думать. Что это за ерунда такая? Чертова химия, которая была между нами, уже походила на опасную реакцию, которая может закончиться только взрывом. Между тем Рихард буквально зубами вгрызся в ложбинку между моих грудей, силой оставляя свежий багровый след. Удары сердца отдались в ушах. Вот и пришла очередь нижнего белья, которое благополучно миновало барьер моего тела и скользнуло прочь, на пол, прямо под ноги Рихарда. — А ну, помоги мне — он протянул к моему лицу два пальца, и я послушно облизала их, оставив как можно больше слюны. Я даже представить не могу, кому я обязана за то, что вижу это мускулистое тело снова, и не могла принять в своей голове тот факт, что едва это все не потеряла. И вот заветный звук расстёгивающейся ширинки. Рихард, использовав всю свою силу и дерзость, закинул мои ноги себе на плечо и приблизил член к заветной цели. — Смотри, че могу — он старательно приподнялся на носочки и вставил мне по самое «желаемое». С моих губ слетел первый за долгие месяцы стон наслаждения, который был сразу же пойман губами Рихарда, и так же благополучно продлен, невесомым таким, сладчайшим поцелуем. Чертов затейник! Люблю, когда все, от чего тебе приходиться уставать во время соития, это стонать без умолку, и Рихард в этом деле никогда не подводит. Да от его изощренных движений я даже на сантиметр не могу отодвинуться, и даже сейчас, толкаюсь жопой о стеклянное покрытие стола, на который буквально вчера подавала ужин этому вонючему уроду, который привел в нашу квартиру какую-то рыжую швабру. Да гори огнем эта квартира! — Куда твоему тигренку кончать? — он сжал мои ноги так сильно, как это вообще возможно и я, будто вернувшись из наркоза, наконец-то почувствовала отдачу в своем теле, в то время как он бесцеремонно имел меня на обычном кухонном столе вечером в воскресенье. Меня затрясло от сильного оргазма. — Знаешь что, раз уж ты мне не разрешаешь дать ему по морде, то я отомщу по-другому — он резко достал из меня свой член и с криками «Расступись!» побежал в ту самую комнату, где спали бывший и рыжая. О нет! Я забежала в комнату в самый ответственный момент, когда Рихард уже спускал на прямо на них злорадно хихикал. — Ты что натворил? А если они проснуться?! Ты в своем уме вообще? — я, стоя в абсолютном шоке, все еще голая, смотрела всю эту картину, и понимала только одно, что после такого нам просто необходимо собрать все оставшиеся вещи со скоростью света и покинуть эту многострадальную квартиру на-все-гда. Только в машине Рихарда я почувствовала себя в полной безопасности и звонко рассмеялась, поняв, какой «автограф» он оставил буквально пять минут назад. — Ты самый гадкий человек на Земле! Я, конечно, не моралист, но… — Что «но»? Что за «но» такое неодобрительное? Это был мой гражданский долг, и я не мог поступить иначе. А ты чего на меня так смотришь? — он, почувствовав мою слабину, наклонился прямо к моему лицу и подарил мне самый любящий и хрупкий поцелуй, который только может позволить Рихард, который в принципе никогда не был особо сентиментальным. — А я…я ведь люблю тебя, Рих, и не хочу тебя больше не с кем делить, никогда! — Не ревнуй меня и не сомневайся во мне. Если я с тобой, значит, мне больше никто не нужен — он еле заметно улыбнулся. — Но… как же та блонд… — неожиданно, рука Рихарда легла на мой рот. — Когда ж ты уже перестанешь портить такие романтичные моменты, овца. Наша машина набирала скорость и скрылась за очередным поворотом. Я определенно на своем месте рядом с ним.