***
Антон, тихо ступая по скрипящим половицам, доходит до самой дальней комнаты в небольшой квартире и медленно приоткрывает дверь. Мрак. Шторы полностью занавешены, так что в помещении Шастуну удается разглядеть лишь большое белое одеяло да заряжающийся телефон у розетки. В воздухе отчетливо чувствуются нотки корицы и шоколада. Арсений спит. Мужчина проходит вглубь комнаты, дабы включить небольшой светильник, который находился у изголовья кровати парня. Когда приглушенно-желтый свет озарил помещение, Антон смог рассмотреть и остальную часть апартаментов Попова. Напротив кровати находился невысокий стол, на котором были раскиданы банки из-под энергетиков и распечатанные упаковки молочного Alpen Gold. Распечатанные, но не съеденные. Зачем-то решившись осмотреть все это поближе, Антон приоткрыл первый выдвижной шкафчик стола. И прихуел. Сигареты. Много пачек из-под сигарет. Malboro, Kent, Parlament. Некоторые были распакованы. Из них выкурена половина. Другие были вообще полностью нетронутыми, а остальные — пустые. Закусив губу, Антон уселся на пол и начал перебирать все эти пачки, какого-то хера сортируя их по названиям. дорогие же откуда денег столько? — Не трогайте. Это мое. Антон вздрагивает и поворачивается к источнику звука. Арсений, поднявшись на локтях, пристально смотрел на своего учителя. — Арсений… Антон откладывает свое тупое занятие и подходит к Попову. Мальчишка моментально скрывается под одеялом, весь съежившись и дрожа то ли от холода, то ли из-за болезни, то ли от всего вместе. — Прости. Но тебе же это противопоказано. Ты не должен курить. Антон нежно приподнимает кончик одеяла, хмыкнув, когда парень цепко схватил этот кусок и сильнее натянул его на себя. — Я не больной, — послышался приглушенный голос. — Кто тебе сказал, что ты больной? Курить не рекомендуется абсолютно всем. — Но вы-то курите. Арсений наконец-то соизволил убрать одеяло от лица, все еще хмуро смотря на Антона, хотя и обиды он никакой на него не держал. — Синяки у тебя, конечно, ужасные. — констатировал факт Антон. — Спасибо за информацию. А что вы тут вообще делаете? — вдруг спохватывается Арсений. — Ты ничего не помнишь? — Такое. — Как себя чувствуешь? — Нога болит немного. — Попов отворачивает голову в сторону, пытаясь сложить в своей голове целый пазл воспоминаний о прошлой ночи. Но пока ничего дельного не припоминалось. Только крики каких-то парней, а еще теплое дыхание над ухом и вкусный запах мяты. Но это Арсений говорить мужчине не собирался. — Есть хочешь? — Антон встает с кровати, ожидая услышать предвиденный ответ. — Нет. Шастун кивает и выходит из комнаты. Мальчишка сейчас мало что понимает, поговорит он с ним позже.***
Оксана аккуратно поправляет выпавшую прядку из прически и подходит к последней парте, где уже развалился Сережа. — А где Попов? — девушка усаживается на соседний стул и подпирает щеку миниатюрным кулачком, а после демонстративно зевает. — Тебе-то что? — хмурится Матвиенко и закатывает глаза. — Он мой одноклассник. Я имею право спросить про его отсутствие. Не будь таким нелюдимым, Матвиенко. — Заболел, — почувствовав укол совести, коротко отвечает парень. — Ты волнуешься за него. — не спрашивает, утверждает Фролова, заставляя Сережу рефлекторно дернуться. Девушка улыбается и дотрагивается до напряженного плеча парня, не дав ему что-либо ответить. — Я думаю, что может, хоть и не сейчас, но он поправится. С нужными ему людьми обязательно поправится, — она кивает, быстро встает со стула и отходит к доске, дабы протереть ее. Руки девушки почему-то начинают мелко подрагивать, что не скрывается от пристально следящего взгляда Матвиенко. неужели она все поняла Оксана откладывает тряпку, отряхивает ладони от мела и капель воды, а после подмигивает Сереже, улыбаясь всего лишь краешками губ. она представляет из себя совсем не то, что мы видим снаружи чертов дьявол спрятан внутри за этой хрупкой оболочкой***
Снег уже полностью запорошил улицы города, на окнах образовались разнокалиберные ледяные узоры, а деревья, покрытые инеем, сверкали под серебристым светом луны. Антон, сидящий в позе лотоса с чашкой дымящегося чая в руках, смотрел телевизор. Фильм был довольно скучный, поэтому Шастун, не отвлекаясь, внимательно следил за действиями и звуками, исходящими из коридора и соседней комнаты. В который раз он убедился, что в квартире Арсения уютно и тепло, так как само помещение было небольшим и создавало какую-то особенную атмосферу, располагало к себе. В гостиной еще сильнее чувствовались нотки корицы, присмотревшись внимательнее Антон отметил несколько баночек — ароматизированных свечей, расставленных по всем углам комнаты. Скрип двери. Антон резко оборачивается в сторону входа и видит стоящего в проеме Арсения. Парень укутан в огромный плед, стоит он босиком, в одних спальных штанах. Он молчит с минуту, лишь смотрит, немного сузив глаза, дуря голову Антона этими до глубины синими глазами, как будто не глаза это вовсе, а два сапфира. И есть в этом взгляде что-то не то. Что-то запредельно странное. А после Попов произносит слово, которое заставляет Антона почувствовать себя до ужаса неуютно. — Пап… — хрипит Арсений, делает неловкий шаг вперед, а после, немного пошатнувшись, опускается на колени, резко закрывая глаза. А у Антона в горле все пересыхает. они утянут тебя за собой