***
Серебристый снег хрустит под ногами парня, когда тот стремглав несется к знакомому подъезду. Сережа торопится, ведь на месте ему нужно быть в час. А сейчас уже половина. Дрожащими от нетерпения руками, он в который раз со всей силы нажимает на кнопку дверного звонка квартиры Поповых. Ему открывают лишь через несколько минут после того, как он начал долбанить уже и по самой двери. Перед ним возникает до ужаса красная, с растрепанными в разные стороны черными, будто смоль волосами, Инна. Она часто дышит, как-будто только что бежала километровку, безуспешно пытаясь привести себя в порядок. — Что случилось? — он не успевает сказать это, будучи насильно втянут за куртку в квартиру. — Как же он уже достал меня, — выдыхает женщина прямо в лицо Серёже. Парень морщится, улавливая едкий запах сигарет и ментола. — Да что происходит то? — он разувается и проходит по затемненному коридору прямиком на кухню. — Где Арсений? — Твой дружок, а по совместительству мой горячо любимый племянник, устроил истерику и заперся у себя в комнате, — раздраженно, но с тем же и устало произносит она. И Матвиенко понимает, что она все-таки не просто так злится на Попова. Она тоже уже заебалась. — На это должны быть причины, — уже вслух озвучивает свои мысли Серёжа, снимая с себя куртку и вешая её на спинку стула, со вздохом опираясь на него. — Сначала всё было нормально, — начав немного успокаивается начинает свой монолог Инна, ставя на огонь чайник, кивком головы предлагая его Серёже, на что тот отказывается. — Встретил он меня спокойно, мы вместе готовились к празднику, я даже заставила его немного поесть. А после черт меня дёрнул спросить о школе и лекарствах. Он как вскочил, глаза вытаращил и давай орать. Обвинял меня чуть ли не во всех смертных грехах. Хотя в этот раз не совсем меня одну. Говорил и о каком-то… ммм… Антоне, — на этом моменте она заканчивает рассказ и тянется за заваркой. — Что именно он говорил? — Я не разобрала. Но как я поняла они знакомы недавно. Это его новый друг? — Типа того, — уворачивается от ответа Матвиенко, нервно постукивая замерзшими пальцами по кромке стола. — Я зайду к нему? — Если у тебя получится взломать дверь, то пожалуйста, — пожимает плечами женщина. — Я спать собираюсь. Парень кивает и направляется к комнате в самом хвосте коридора, не забыв прихватить с собой куртку. За дверью — тишина. Лишь тусклый свет лампы говорит о том, что хозяин комнаты внутри. Подёргав ручку и убедившись в том, что дверь все же закрыта, Серёжа легонько постучал по деревянному покрытию. Не успел он ещё раз повторить свои действия, как дверь открылась ему навстречу, показав за ней замученного Попова. И выглядел он нисколько не лучше своей тёти. Серёжа, посмотрев на наручные часы, и поняв, что если он не выйдет через несколько минут из дома, то вряд ли придёт вовремя на площадь. А Попову здесь не нужно было оставаться. Ему бы стоило проветриться. Поэтому он решает взять парня с собой, с надеждой на то, что он согласится. — Пойдешь со мной?***
— Они ушли? — Дима тихо подходит к сидящему за барной стойкой Паше и дотрагивается до плеча историка, из-за чего тот резко вздрагивает и переводит затуманенный алкоголем взгляд на невесть откуда взявшегося мужчину. — Её рвало несколько минут назад, — он зажмуривается, будто пытаясь вспомнить еще что-то. — Конечно, я заставил ехать Иру домой. Хотел сам её довезти, но она сказала, что поедет с этим мудаком. Хотя до этого ему поебать было на её состояние, — он залпом допивает очередной стакан виски и, будто ища поддержки, в ожидании смотрит на Позова. — Только вот не говори, что делал это всё только из-за того, что считаешь её «хорошей подругой» и совсем не из-за своих же пылких, но в тоже время и глупых, кстати говоря, чувств так трясешься над Кузнецовой, — язвит Позов, хоть и понимая, что другу сейчас не до шуток. Паша находился в крайне подавленном состоянии. — Но она же знает, что он не любит её, она ему совершенно безразлична. Так почему же всё держится за него? Почему не может уйти от него и начать всё заново? — Выжидающе смотрит на коллегу Добровольский. У Димы в горле всё пересыхает. Он знает, что от его последующих слов оборвутся все надежды друга. Но по-другому он поступить не мог. Паша — взрослый человек. Должен сам всё понимать. — Ты разве не знал? — О чем? — Они женаты, Паш. — В смысле? — у Добровольского рефлекторно начинают дрожать руки, и ком встаёт поперек горла. — Фиктивный брак, слышал о таком? Это устроили их родители для поддержки бизнеса. Как я понял со слов Антона — свадьбы не было, просто расписались. Она по началу его ненавидела, терпеть не могла. А потом умудрилась влюбиться, дурочка. — А она ему совсем не нужна. — Ставит себя перед фактом мужчина. — Он давно спит с другими, Паш. Лучше не ввязывайся туда окончательно. — Я не могу. Она будто под кожу въелась. У Добровольского в глазах слёзы. Внутри — пустота. п о м е ш, а н н ы й и совершенно р, а з б и т ы й — Это просто чувства. Они пройдут. Мы взрослые люди, а не подростки, которые будут страдать от невзаимной любви, не так ли? — улыбается Позов, но в тоже время и сам понимает, что врёт другу. И себе тоже врёт. Он сам попал в эти сети. — Там ребята звали нас на площадь, идёшь? — решает оставить этот разговор на потом мужчина, дабы отвлечь друга. — Иду. Всё равно уже терять нечего, — пытается выдавить из себя жалкую улыбку Паша, но у него, как и следовало ожидать, ничего не выходит. у меня без тебя вся жизнь обратится п е п л о м***
Арсению скучно. Ему уже давно осточертела эта громкая музыка, больно бьющая по ушам, пьяный народ, столпившийся кучками у главной ёлки, так как для того, чтобы сделать хотя бы один шаг, приходилось вариться в этом бесконечном потоке людских тел, и даже Матвиенко со своей Топольницкой, которые, кажется совсем не замечали Попова, всё дальше и дальше отходя от него и разговаривая о чем-то своём. Арсений чувствовал себя здесь третьим лишним. Впрочем, так было всегда. Тогда он и решился отделиться от своей компании и попробовать протолкнуться к выходу, дабы поскорее слинять домой. Ведь Инна наверняка уже уснула, и теперь доставать его точно никто не будет. Но не успев и пары шагов пройти в ту сторону, где по идее должен был находиться выход, Арсений с ходу влетает в кого-то. В нос ударяет знакомый запах сигарет и мяты, а потом все сомнения и вовсе отпадают, когда Арсений задирает голову вверх и видит перед собой никого иного, как самого Антона Андреевича. — Потерялся, мальчик? — с нотками похмелья спрашивает учитель, а в последствии и сам Попов понимает, что его преподаватель хорошенько так поддал в новогоднюю ночь. — Да, дяденька, не отведете меня домой? — вдруг решает подыграть парень, ловко схватившись за рукав куртки Антона и заглянув ему в глаза, пытаясь сделать свои донельзя огромными. — Смотри, сейчас из орбит вылезут, — усмехается Антон и теребит мальчишку по темной макушке, вызывая недовольство со стороны парня. — Так вы отведете? — снова вопрошает Арсений, надувая губы в обиженном жесте. — А куда я денусь? — подмигивает ему Антон и, беря парня под руку, ведёт в сторону выхода. Морозный воздух немного отрезвляет разум, но Антон и не думает остановиться и вернуться к своим друзьями. Его тянет к мальчишке, так странно и болезненно, совсем не по-человечески. Неправильно. Он знает это, но продолжает идти дальше, крепко держа того за руку, почему-то боясь отпустить её, будто если их ладони разъединятся — парень исчезнет, оставив Шастуна снова одного. По пути Антон покупает две банки пива в каком-то ветхом круглосуточном ларьке, угостив им Арсения. Попову определённо нравится его пьяный учитель. — А вы можете всегда быть таким? — Арсений жмурится, делая очередной глоток холодного пива и прислоняется спиной к железной двери своего подъезда. Во дворе никого. Все давным-давно либо спят, либо гуляют. Это как некстати доставляет Арсению удовольствие. Он очень любит тишину. Или глупые разговоры при полной тишине. Как сейчас. он хочет говорить о ерунде не просто с первым знакомым, а с кем-то очень в, а ж н ы м — Таким это каким? — хмурится Антон, крутя в руках тлеющую сигарету. — Безрассудным. Вы же можете быть проще. Как сегодня. Вот просто так взять и наплевать на своих друзей и пойти со мной. Купить палёное пиво в ларьке. Стоять сейчас со мной на морозе и просто разговаривать. Без всяких обязательств. Без всяких тупых моралей, а-ля я ученик, а вы учитель. — Дело говоришь, — кивает Антон, чувствуя уже, как заплетается язык и как его нещадно клонит в сон. — Но это нормально — следовать правилам морали, не так ли? Если бы все жили, так, как хотели — в мире давно бы произошла полная разруха. — Все просто боятся быть собой, думают, что лучше зарыться в свою скорлупу и жить тупыми стереотипами. Это ужасно скучно. — Ты просто многого не понимаешь, дурачок. — после долгого молчания отвечает Антон, а после, спохватившись, вспоминает, что забыл кое-что донельзя важное. — Это тебе, — он аккуратно снимает со своего запястья именно тот красный браслет и вкладывает его в ладонь изумленному Арсению. — А вот мне уже пора, — снова развязно улыбается Антон, а после, и сам не осознавая своих действий, дотрагивается сухими губами до холодного лба Арсения, заставляя последнего густо залиться краской. Отсалютовав прощальным жестом вслед Арсению, учитель скрылся за первым же поворотом, оставив парня теперь точно в полной тишине. не загоняйся. ведь, может, ты единственный, кого ему суждено было встретить