***
Антон, погрязнув в своих мыслях, медленно шёл по наряженной площади мимо ёлок, будто совершенно не замечая всю эту предновогоднюю суматоху вокруг себя. Сегодня он собирался лишь зайти в парочку магазинов, дабы купить подарок Ире, да и, скорее всего, Позову и Паше, все-таки они тоже были частью жизни мужчины. Да и без подарков на корпоративе появляться было бы неприлично. В пути до торгового центра он уже успел несколько раз подскользнуться на ровном месте и столкнуться с несколькими дамочками с большими тележками, нагроможденными доверху всякой жратвой, из-за которых Шастун тоже был сбит с ног. Поэтому всё предпраздничное настроение быстро улетучилось. Хмурое лицо Антона слишком ярко выделялось среди этих радостных и счастливых людей. С того момента, как он покинул дом Арсения, прошла неделя. Парню стало лучше, и Серёжа вновь взял над ним шефство. На вопрос про то, с кем будет отмечать Попов Новый Год, друг сослался на тетку. И почему-то такой расклад не очень устраивал Антона. Будто он знал, что и сам Арсений совсем не счастлив будет видеть свою родственницу. И пусть даже она приходилась ему единственным родным человеком. Зайдя в парочку небольших магазинов, которые хотя бы не были забиты толпами людей и туда можно было спокойной зайти, а не еле протиснуться сквозь народ к товару, после чего чувствовать себя, словно селедка в бочке, Антон все же присмотрел подруге довольно симпатичную и доступную по цене золотую цепочку. Он сам недавно видел, как подруга пожирала практически такую же глазами. Диме мужчина понабрал несколько гравюр, так как знал, что математик очень любит заниматься этим в свободное время и с радостью принимает такие подарки. Не зная, что же все-таки купить Добровольскому, Антон остановился на армянском коньяке. Бухло — всегда лучший подарок. И только лишь выходя из очередного магазина он наткнулся на один из прилавков, где продавали всякие безделушки, от дешёвой бижутерии до труселей. За кассой сидела пожилая женщина в цветастом платке, чем-то с виду напоминающая то ли ведьму, то ли гадалку. А после его взгляд немедля наткнулся на тонкий красный браслет, лежавший за несколькими платками из кружева. — Присмотрел чего? — щурится старушка. — Помочь может с выбором? — Можете мне вот этот браслет показать? — Этот? — сухими пальцами она легко подхватывает вещицу и крутит в руке. — Ты, кстати, знаешь, что он от сглаза? — Да? — недоверчиво спрашивает мужчина. Он всегда был скептиком и не верил во все эти порчи и, тем более, в защиту от нее. — А смысл мне врать тебе? — пожимает плечами старушка и поудобнее усаживается на шаткую табуретку. — Ты первый, кого он вообще заинтересовал. Но если не хочешь — не бери. Упрашивать тебя не буду. — Какова цена? — перебивает её Антон и резко хватает браслет, тоже прокручивая его между тонкими пальцами. В мыслях сразу всплывает грустный мальчик с глазами цвета неба, и его радостная улыбка, которой он может одарить Шастуна. Он не мог ошибиться с получателем. — Пятьсот. — Сколько?! — Я же объяснила, что он от сглаза. И мне тоже надо на что-то жить, сынок. Антон закатывает глаза, но все-таки тянется к бумажнику. И через несколько минут выходит из торгового центра, уже довольно бодро направляясь домой. А на правом запястье бережливо покоится красная безделушка. Всему свое время. но всегда помни, что заигрываться с этим не стоит. потом всем будет б о л ь н о***
Арсений нервно переключал надоедливые каналы, всё никак не останавливаясь на каком-то одном, так как все показывали одно и то же. Новогодние концерты с прошлого года, «Ирония Судьбы» и «Один дома» уже порядком мозолили глаза. Парень выключил телевизор и в который раз посмотрел на дисплей мобильника. Начало первого. А значит, скоро по квартире раздастся надоедливый звонок в дверь, а на пороге появится любимая до пизды тётя. Арсений морщится, вспоминая Инну. Она никогда не нравилась ему. После потери родителей женщина осталась единственным близким родственником для Попова. Самоуверенная, наглая, любящая бабло до посинения, женщина. Но все-таки приютившая у себя на квартире нерадивого племянника, которого видела лишь два раза до их ебать как долгожданной встречи. На фотографии и один раз в живую, когда соизволила приехать в гости на пятилетие Арсения. Хоть и херово, но она заботилась о нём все эти ебучие полгода, но потом раз, и нервы вдруг сдали, она тоже исчезла из жизни Попова, укатив в Европу и появляясь раз в два месяца, улаживая дела по учёбе и проверяя самого племянника. Когда Арсений был в порядке, ему было совершенно все равно на свою тётушку. Высылает ежемесячно деньги — и на том спасибо. Но есть и другая сторона карты. Во время приступов парень с привкусом горечи ненавидел, до ужаса ненавидел её. Он вспоминал все чертовы обиды и сыпал, и сыпал ими в женщину, лишь только она позвонит ему и откроет рот для начала разговора. Поэтому и самой Инне было боязливо ехать к племяннику. Но, переговорив накануне с Сережей, она убедилась, что с её подопечным все в порядке и, скрепя сердце, решила отметить с парнем Новый Год. Не сказать, что это было больше в бескорыстных целях, так как она бы и не поехала в город, если самой было с кем встречать праздник. Да, толстый кошелек и собственный бизнес явно добавляли женщине больше друзей, но в этот раз она захотела встретить Новый Год в спокойном уединении со своей, если её можно так назвать, семьёй. А этим для нее была всегда лишь сестра. А после её смерти семьей, как неожиданно, оказался один Арсений. И она правда старалась быть более мягкой к парню. Но холод не вывести из человека, тут уже никак ничего не получится. Она все равно будет такой же равнодушной и самоуверенной из-за своей натуры. Увы, здесь ничего поделать нельзя.***
— Арсений, дай мне ту банку горошка, которую я принесла с собой. — Инна аккуратно засыпает все нужные ингредиенты для оливье в небольшой тазик, ожидая действий парня. Попов закатывает глаза, отрываясь от нарезки кусочков колбасы, и отправляется в коридор, дабы захватить из пакета нужную баночку. Но на лице все равно мелькает еле уловимая улыбка. А на душе, как ни странно, становится до одури тепло. Несмотря на характер тёти, она по-прежнему напоминала Попову мать. И сейчас, стоя в домашнем халате, с «творческим беспорядком» на голове и такой искренней улыбкой на лице, она излучала неимоверное тепло и уют. Может, этот Новый Год и правда будет не таким ужасным, каким сначала представлял его Арсений. Болезнь не давила на сознание парня и не мешала ему наслаждаться подготовкой к празднику, а рядом был человек, который неожиданно решил поменять к нему отношение в хорошую сторону и теперь казался неимоверно родным и по-настоящему близким. Может, все наконец начало меняться к лучшему? почувствуй наконец себя счастливым, а потом снова окунись в этот чертов омут б о л и***
Антон захлопывает красную дверь такси и внимательно рассматривает незнакомое ему здание, пытаясь разобраться где тут вход. Снег летит ему прямо в лицо, заставляя мужчину поплотнее закрываться от назойливых снежинок плотным капюшоном куртки. Руки быстро мерзнут на холоде, поэтому он принимает решение сначала закурить и немного разогреться на холоде, и лишь потом позвонить Паше. Когда сигарета уже дотлевает до кончика фильтра, Антон слышит тяжелые шаги позади себя, а после на его плечо опускается грузная рука, чуть сжимая ткань куртки Шастуна. — Антон, так ведь? — немного хриплый и грубоватый голос слышится над ухом, заставляя Антона резко повернуться к источнику звука. Обернувшись, Шастун быстро успевает вспомнить все молитвы, которые ему на ночь рассказывала бабушка, а также те причины, почему он мог понадобиться этому человеку. Ну и план побега на всякий случай продумать тоже стоило. Но встретившись с доброй ухмылкой и веселыми искорками в серых глазах верзилы, Антон позволил себе расслабиться. Перед ним стоял приличного роста мужчина в кожаной куртке и с кучей снега на темно-русых волосах и бороде, который красиво сверкал при свете полной луны. Создавалось впечатление будто перед Антоном возникло что-то типо Деда Мороза. Только кожанка здесь явно была лишней. — Ты чего на меня так глаза вылупил? — усмехается мужчина и хлопает Антона по плечу, заставляя последнего недовольно ойкнуть. — Не бойся, не укушу. Я Илья. — он протягивает Шастуну свою большую ладонь для рукопожатия, и Антон, уже окончательно расслабившись, отвечает. — Антон. — Знаю, знаю. Мне Воля про тебя рассказывал. Вот и встретить попросил. А то вход в наш клуб не на таком видном месте расположен. — Воля? — спрашивает Антон, когда они заходят за угол здания и идут к непримечательной двери, выкрашенной в черный цвет, так что для того, чтобы найти её, потребовалось бы немало труда. Хитро придумано все-таки. — Мы так Добровольского называем. Это прозвище еще в универе к нему прицепилось, вот так и прижилось навсегда. Можешь меня Макар звать, кстати. — улыбается здоровяк и открывает дверь. — Значит, вы вместе учились? — Антон пытается нащупать стены, дабы не ебануться в темноте и не скатиться вниз по лестнице прямо ко входу. Хотя было бы эпичненько. — Ага. Только вот после этого я решил свой бизнес строить, а Паша в учителя подался. — То есть это твой клуб? — Да, — улыбается мужчина и переступает высокий порог. — Аккуратнее здесь. Но Шастун не носил бы клише рукожопа, если бы не умудрился все-таки споткнуться об этот чертов порожек, в последний момент оказавшись схваченным крепкими руками Ильи. Поблагодарив своего спасителя, он прошел вглубь помещения, оказавшись в самой его середине. Красный цвет мягко освещал стены, по довольно большой комнате разносилась приятная рождественская музыка, а по периметру помещения были расставлены удобные диванчики такого же красно-малинового оттенка. Народу пока что было не так много, так что парень решает заказать себе шот, а после усаживается на ближайший диванчик, ожидая хоть кого-то из знакомых. — Будь как дома. Добровольский вроде должен скоро подъехать. — улыбается ему Макар и пропадает из поля зрения. Шастун расслабляется, принявшись ждать друга, и заставив себя сейчас отбросить все волнения и просто наслаждаться наступающим праздником. просто подарите ему чудо в эту новогоднюю ночь. и дайте ему снова побыть счастливым