Ametor

— Мама. Это был испуганный шёпот маленького мышонка, держащего в лапках свой хвост. Он услышал сопение. — Всё хорошо, малыш, - сирота подскочил от испуга и тяжело приземлился на хвост. Мартин опустился перед ним на колени. На лапе, которую он протягивал малышу, уже много лет не было плоти, в ней давно не было костей. Но она была достаточно твёрдой для Матиаса. -М-м- -Тихо, - проворковал древний воин. - Когда-нибудь, ты снова её увидишь, малыш, но не сегодня. -С-скучаю по ней. Мартин повёл его в сторону пустой кровати и сел рядом с ним. Лунный свет струился через незашторенное окно, и, если юный Матиас вдел его сквозь тело война, он не стал об этом говорить. -Она тоже по тебе скучает. Матиас молчал. -Но она хочет, чтобы ты был храбрым. Ты будешь храбрым ради неё, Матиас? Матиас мрачно кивнул, но колокол Джозефа три раза прозвенел в ночи. Маленькие лапки сжали его плечи. Остальные диббуны начали шевелиться, но Мартин по одному успокоил их духи и обернул почти бесформенные руки вокруг мышонка, сидящего у него на коленях. -Тебе не нравится колокол Джозефа? Лапки сжались сильнее, почти проходя сквозь его плечи. -Страшный. Мартин усмехнулся. -Я тоже был напуган, - признался давно умерший воин. - Я никогда не слышал до этого колокола. Особенно такого большого. Глаза Матиаса закрылись, малыш чувствовал тепло и безопасность, а час был поздний. -Но затем... Ты понимаешь, насколько этот звук красивый. Нос Матиаса дёрнулся, прежде чем выражение его лица стало расслабленным. Мартин уложил мышонка в кровать. -Может быть, однажды, ты позвонишь в большой колокол. Верно, Маленький Чемпион? Эхо колокольного звона было похоже на эхо морских волн, и Мартин наслаждался ими, проплывая над головами спящих диббунов. И древний дух напевал им, как напевал многим другим детям, жившим много веков назад. Наполовину - песню, наполовину - воспоминание о маленькой теплой пещере на северном побережье, о старой мыши... и о стойком мышонке, называющем каждого проходящего мимо зверя мамой, мамой, и мамой, и чьи крики в ночи не прерывались.