Ты не спеши, постой, лицо открой. Расстанься, расстанься с черной паранджой! Я жажду, я хочу, так хочу с тобой… С тобой, с тобою пыхнуть по одной! ©
***
— Большей грубости. Расчетливости. Жадности, Мерлин! Вы не поймете. Это даже не Поттер-старший. Какой-то симбиоз Наземникуса Флетчера и Пивза! Фривольный наглец, который увидел улицу и теперь считает, будто что-то там пережил великое, — расхаживал по кабинету Снейп. Этого было слишком много для одного раскаявшегося Пожирателя смерти — по-юности ошибешься и расхлебывай до конца дней. Ему нужно было что-то придумать для усовершенствования зелья для кое-какого могущественного маразматика или окончательно встать в позу обратного хода, наотрез отказавшись варганить дамблдорову погибель. Зачем только публиковать такие алхимические эксперименты? Конечно, Виридиан и Фламель не гадали, что кому-то взбредет в голову это повторить. Снейп знал, что он где-то близко, ходит вокруг да около, но если бы не Поттер и знакомство с криминальным населением Лондона, возможно, он до чего-нибудь додумался. Он не успевал откланиваться каждому столбу: семью Корлеоне навести, за Квиреллом пригляди, Поттера забери, зелье сказочное свари. Под описание ситуации после возвращения зельевара в школу вместе с одним ушлым негодником не хватало оркестровой аранжировки «Полет шмеля», — с тем же скрипичным усердием пытался объяснить учитель, что шансы у сил добра равнялись нулю, даже скорее стремились в минус с таким загребущим героем. Декан «слизерина» не скупился в красноречивой подаче, вестимо, разложив по полочкам все нюансы встречи: в первую очередь — голос, слышимый Поттером в замке накануне ужасных событий, а уж потом — предложения насчет опекунства и философского камня. Но наиболее пышно Снейп осветил черты характера маленького паршивца, талант дельца, перенятый Мальчиком-который-выжил у воспитателей, и боль, отравившую осадком несправедливости в воспоминаниях детства, скрываемую им за калькированным образом своего маггловского дона, и тронувшую лично профессора. Однако последняя деталь, о боли, так и осталась неизреченной. — Вы хоть слушали, директор? Или мне придется заново все это рассказывать? — в течение нескольких минут руководитель Хогвартса, не моргая, следил за Фоуксом, чистящим перья в клетке и клацающим заостренным клювом. Северус Снейп поймал себя на мысли, что делает то же самое уже некоторое время, потом перевел взор на убеленного сединами мудреца тире абсурдного курильщика. И решив, что помахать ладонью перед пустыми глазами было бы совсем невежливо, приблизился, склоняясь корпусом тела над рабочим столом, произнося таким тоном, будто некий нерадивый студент только что добавил в антивирусный отвар какую-нибудь селезенку взрывопотама или саламандрову печень: — Альбус, вы здесь? — Думаю, я с большей вероятностью здесь, чем где-либо еще, Северус, — преспокойнейше молвило начальство. — С некоторых пор, во время наших бесед, вы подаете все меньше признаков жизни. — Это не отменяет того, что я тебя прекрасно слышу, — наконец, Дамблдор посмотрел впереди себя, приподняв брови. — Имеются ли у тебя предположения: кому может принадлежать наш загадочный голос? — Вы знаете ответ, господин директор, — проворчал подчиненный, чуть не издав губами звук торможения лошадей, закатывая глаза. — Сведений от других студентов о чем-то подобном, полагаю, у нас тоже нет? — Впервые стало известно об голосе от Поттера. — А знаешь, мне кажется, наш пророческий ребенок начал проявлять свою суть. Думаю, его в этом необходимо поддержать. — Хм. Как предсказуемо… — Снейпу даже невнатяжку было принять запах наркотического дурмана в той области кабинета, где он часто просиживал за разговорами с директором, но оттого, настолько искренне Дамблдор мог чихать на явственные намеки о том, что мальчишке требуется воспитание хорошей трепкой, что шантажные уловки юнца переходят всяческие границы мыслимого, у Снейпа слегка подергивалось веко. — Я действительно не могу оправдывать жадность, как по-твоему, Северус, обрисовывается. Но, обладая далеко идущими планами, я не намерен упустить возможность. — Возможность, директор? — Так и есть, возможность, — задержал голову в кивке старец. — Ежели нам предоставляется даже абсурдная возможность держать Мальчика-который-выжил под колпаком, ее надо брать. — Вы хотите вести дела с Поттером, как со взрослым? Так вы опоздали, он уже чувствует себя королем вселенной! — Не сгущай краски, Гарри еще дитя. М-да-м, пусть: немного необычное дитя… — Что? И как, Альбус? — Что именно «что» и что именно «как?» — зельевар прожигал взглядом, будто прилипшим к лицу и не желающим ни на миг отлипнуть, пока Дамблдор не встал со своего кресла. — Как вы планируете с ним взаимодействовать? — слизеринский декан отпрянул от стола, видя, что выражение лица старшего собеседника начинает напоминать таблицу букмекерских ставок. — Без суеты, — улыбнулся руководитель учебного учреждения. Несуетливым шагом он обогнул диван более резко, чем следовало бы, из-за чего координация дала сбой, и пируэт вокруг маленького столика окончился усаживанием тела в атласно-сиреневой нижней мантии на пол. — Черт бы побрал ваше «без суеты!» — Снейп бросился вперед тут же, впившись взором в прислонившегося спиной к краю сидения волшебника, и обнаружил, что приземлившийся на декоративную подушку уже держал палочку в одной руке. Вероятно, наколдовав себе что-то мягкое под низ в последний момент, Дамблдор посмотрел упреждающе на дерганного профессора зелий. — Что ж, реакция еще есть, — подмигнул он. — На пенсию рано. И в атаку, ах, поздно. В следующем движении палочкой на полу материализовалось еще несколько подушек для декора, образуя плацдарм, а новым мановением указывая уже Северусу направить свои бедра по тому же маршруту, вниз. Бывший, также в перспективе двойной, а ныне, покамест одинарный агент просто присел по правую руку от старца, после чего игнорирование мерцания голубых глаз сделалось проблематичным. — Иди сюда, поближе. Нам сейчас предстоит нелегкое, — Дамблдор начал махать рукой к себе. — Мы должны сегодня четко обозначить план действий. Полминуты Снейп одаривал эти жесты суровым наблюдением. И что входило в понимание «плана?» — высчитывание арифметики слов того, кто ему командировочные платит и нервные клетки транжирит, не имело смысла, молчаливые сомнения о лучшем развеялись опасениями худшего… В куче подушек зазвучало подобие скромной ругани, когда Дамблдор трасфигурировал из чайника, перелетевшего на низкий столик перед ними, приспособление с виду напоминающее те, использующееся для курения кальяна. Рядом появилась коробочка, кусочек травы лег поверх сервизного сита и был невербально подпален с минимальным количеством копоти. — Это еще что? — даже под прессом неловкости слишком надолго затянувшейся паузы, декан все понял. — Северус, верь мне. Мне нужно, чтобы мы были на одной волне. — Мы утонем, — покачал головой Снейп. — Верь мне, Северус. — Вы собрались делать это при мне? — выпалил Снейп, с огромным вниманием следя за происходящим, стараясь не моргать, чтоб ничего не пропустить, перед тем, как длинные шланги с серебряными наконечниками распутались и один из них подлетел к нему, и он подозревал — для чего. — В идеале, я бы хотел, чтоб ты это сделал со мной. В определенной мере Снейп считал маггловские способы затуманивания рассудка недопустимыми, но сегодняшним откровением для него стало то, что он готов был оказаться под каким угодно влиянием, чтоб влияние на него Верховного орденца хоть чуть-чуть уменьшилось. — По-вашему, Альбус. Такая. Именно. Моя смерть не будет напрасной? — Мм, не утрируй. Я лишь хочу, чтобы ты чувствовал и воспринимал действительность так же, как и я. — С радостью бы последовал вашему примеру… — В чем же дело? — пренебрежительным жестом кисти Дамблдор лишил сотрудника права выбора, и тот решил, что сейчас не время обозначать ноту протеста, с сожалением скривив уголки рта. — Полагаю, кто-то из нас должен сохранять трезвый рассудок. — Это кое-что получше. У тебя откроется третий глаз и ты сможешь увидеть события в ретроспективе. Увидеть с разных ракурсов. Мыслить, словно все вокруг развивается так, как ты и планировал, а кроме того, ты всегда можешь вмешаться для того, чтобы немного подкорректировать события. Вообще-то, Снейпу казалось, что он напробуется запрещенных препаратов еще в юности и никогда не превратится в своего папашу. Он возвел Дамблдора в ранг божеств и что теперь ему предстояло делать, унюхав ароматную смесь «жертвоприношения?» Поверить невозможно! Слизеринское чутье напевало изготовителю ядов улепетывать от чего-то аномально далекого от предсказуемости, ведь за пределами чутья и торгов на выживание, Снейп не только хотел ретроспективу и разные ракурсы третьего глаза, но лишь находиться рядом и контролировать происходящее было обязательным, ибо он себе места не найдет нигде. — Это то, что точно помешает мне сохранять в трезвости мои размышления, — пробормотал серый кардинал воеводе напоследок. — Поможет тебе расслабиться, — настояния в голосе старшего мага стало более различимо, оставалось все меньше тепла. — Надеяться ли на премиальные? — надеяться Снейп мог, однако ответом ему послужило мелодичное мычание. Ведь, он доверял этому человеку, мудрому и абсурдному, молодому и горячему, седому и спокойному… весь Альбус Дамблдор сливался своими образами в одно огромное обожание. Он был даже больше зависим от него теперь, при нынешних обстоятельствах, чем тогда, когда пришел просить о защите Лили. Положив мундштук между губ, неуверенно быстро затянувшись два раза, Снейп выпустил бесформенные клубы дыма изо рта и прокашлялся. Его кровяное давление почти моментально начало падать, маска гневного недоумения исчезать, а все, что ему не нравилось — терпеть эрекцию, и то, что его втянули в это, показалось смешным. Поэтому учитель наполовину прикрыл глаза, позволяя зрению погрузиться в измерение дымных полутонов, вытянул ноги, отдаваясь во власть каннабидиолам, и попытался отключить внутренний анализ. — Мне необходимо было исполнить какую-нибудь глупость, чтобы вы выглядели настолько довольным собой, — прохрипел Снейп, раскатывая на языке горечь, проникающую в пазухи. Дамблдор улыбнулся, клоня голову вбок: — Я не требовал безоговорочного подчинения. Заметь, у тебя был выбор, каких темные лорды, обычно, не предоставляют… — Темные лорды не курят травку! — Вот от этого-то все беды. Снейп бы взвыл белугой, да только за минувшие десять лет он научился готовиться к чему-то необъяснимому заблаговременно. И не только он — к счастью, весь коллектив уже был приучен к ожиданию странностей от главы Хогвартса и никто не смел противостоять хорошему настроению умудренного чародея. Однако же, ситуации, вроде этой, декану змеиного факультета никак не удалось предположить. Дамблдор пристрастился к куреву и странствует за какими-то, по его мнению, существующими артефактами расщепления душ, МакГонагалл прикрывает директора, Снейп следит за Квиреллом, за Поттером и философским камнем, Поттер плюет на обучении, приобщаясь к маггловским делам своего мафиозного отчима, Малфой уверяет, что Квирелл стал Пожирателем смерти после исчезновения Темного Лорда и штурмует школу с проверками родительского комитета, Спраут, Флитвик, Филч и миссис Норрис блюдут пост на третьем этаже. И таковая катавасия бестолковая еще неизвестно сколько будет продолжаться, и дальше будет по нарастающей… В один момент мысли исчезли, зельевар просто наблюдал, как дымные нимбы рассеиваются вокруг головы Дамблдора. Горечь, что душила стесненное горло, со следующей затяжкой раскрылась в дивный глубокий вкус — выражение «кто бы мог подумать, блядь!» замерло на его лице. — Вы правы, дон директор, — произнес он. — О, как это лестно. А я… как всегда не подготовился к удару, — Снейп приподнял брови совершенно удручающе, боясь, что обидел ненароком. — Не переживай, я не дуюсь. У меня еще будет шанс реваншировать, — предвосхитил чужую речь хозяин всех благ. — Полностью верю в вашу способность поражать… — пробормотал учитель зелий начальству и медленно вдохнул зеленый яд вновь. — И я рад твоему умению удивляться. Так, гм, в чем я конкретно прав? — В том, что гашиш для темных лордов пора вводить на законодательном уровне. Но с другой стороны… чернокнижники употребляют почище вашего, если их посещают блестящие идеи о том, как жить вечно. — О, Северус, вовсе необязательно для этого быть семи пядей во лбу, знаешь ли, — после затяжки усмехнулся старый профессор, а потом, выпустив тонкую и гладкую струйку дыма, загадочно повторил. — Семи пядей во лбу, м-да, — кажется, его влекли фразеологизмы с целыми числами с недавних пор. Снейп счел лучшим промолчать, да и желчность куда-то выветрилась. Тело его становилось вялым и инертным, его взгляд стал настолько долгим, что стало больно смотреть. Наконец, удалось сфокусироваться на директоре и эти слишком знающие глаза были пристальной ловушкой, куда в здравом уме никто бы не сунулся. И то, как складывались вокруг золоченой насадки губы, и наконечник трубки погружался туда, где тонули мятные леденцы, затем ото рта отделялись аккуратные кольца дыма, расширяясь и редея по мере отдаления. Снейпу стало неудобно под своей одеждой, он смог с этим справиться за счет единственно правильного — новой затяжки. Услышать при сложившихся обстоятельствах речь оказалось всего трудней, а удержаться от насмешек и подавно. — Мне пришлось долго размышлять: должен ли я всем этим делиться с тобой, — сказал Дамблдор пару минут спустя. — Поттер вам еще довезет. Плантации Сицилии, очевидно, богаты урожаем. — Я имею в виду мои соображения. Планы, которыми я делюсь с тобой. — И? Каковы ваши планы? — Наши. Наши планы. — Хорошо. Наши. Очередная порция дурманящих веществ дала всплеск чего-то по венам, типа бессилия или интенсивного расслабления, будто подрезают в полете, а кости становятся, как облако, жар обволакивает щеки, кровь приливает к желтоватым вискам, а взгляд лениво стекает по дамблдоровой мантии. Выполняя функции экспедитора в этой поездке, Снейп оказался измотан до последнего нерва, пока директор менял одни сладости на другие. И на несколько минут зельевар смог оттянуться до степени, когда ничьи козни не имеют реального влияния. Покамест в его затуманенном мозгу не прозвучал голос: — Суть заключается вот в чем, — вздохнул Дамблдор мудро. — Нам нужно выполнить все, чего хочет наш маленький итальянский дружок. Поймавший себя на грани растворения в чаду, декан «слизерина» обнаружил, что его глаза самостоятельно лезут из орбит. Он сделал один глубоко сокрушительный вдох, отчего уголь покраснел целиком, ведь места, чтобы отвернуться и спрятать свою яростно распухающие легкие, было мало. — Что? Нет-нет, ЧТО? Вы спускаете ему поножовщину в Хогвартсе. Вы курите его подарочки. А теперь? Желаете вести с ним бизнес за рюмкою Огденского? — гаркнул Снейп, Дамблдор беззаботно закрыл глаза. Возможно, подчиненный пожалеет об этом? По крайней мере, не сегодня. Сдаться в заложники психованному дитятке вряд ли входило в планы обитателей замка. — Не совсем, — не открывая глаз, мягким тоном молвил Великий Светлый, улыбаясь, как дурак. — Вначале нам предстоит откорректировать все то, чего он хочет. — Едва ли это будет возможно прежде чем высохнет Тихий океан, Альбус. — Правда в том, что я создаю темных лордов. И я не создам их снова. — Я более чем готов к любой каре за сказанные мною слова. — Я тронут. Но речь не об этом. Нельзя потерять Гарри. — Это значит: во всем Поттеру потакать? Под важностью поручений и заданий, возложенных на Снейпа, он все что угодно готов был принять за чистую монету. Но, когда в него врезался наставнический взгляд цвета его сомнительной возвышенности фантазий, ничего не осталось, кроме как выложить все внутренности ему для прочтения. Естественно, с усиленной защитой того, в чем не признается даже под пытками. Они заключили мир друг с другом и то, что можно было назвать дружеским пактом, опечатанным неприятными моментами прошлого, на протяжении многих лет определенным образом хранило их мир. И мир шпиона замкнулся на его субъективной боли и его всеобщем благе. Между ними лежала пропасть: пропасть восприятия, мироощущения, возрастная пропасть. Скрывать что-либо от такого волшебника, как Альбус Дамблдор, было адом сущим, однако Снейпу никак не удалось бы объяснить, достаточно доступно, что человека, которому он был обязан жизнью, спасшего его от тюрьмы, от самого себя, он хотел бы попробовать… очень хотел. Правда, это было уже что-то другое, нечто вовсе неэтическое, ибо Дамблдор, так некстати, стал походить на дышащее мороженное, воздушное безе, созданное из плоти — настолько идеальный, так неподходяще зрелищный. Зельевар не думал, что это приведет к негативным последствиям, тут сам бог не предскажет, что случится, если попасть ночью в логово школьного управленца: будешь ли накормлен цукатами или накурен шмалью. Снейп и так постоянно откладывал сбор ингредиентов для варки «второй юности», а теперь он просто немного отрешился от стрессов и чуточку попрокрастинировал с директором, убаюкивающий голос коего разбавлял тишину. — А значит это вот что: ты возьмешь магическую опеку над Гарри. Потерпи возражать, дослушай, пожалуйста. Это будет наилучший способ отслеживать его чарами на законных основаниях, на каком бы континенте он не был. Это раз. Ты будешь проводить с мальчиком сеансы легилименции. Благодаря ментальные чарам, мы, возможно, найдем кое-что полезное. Потянем какую-нибудь нить. Меня, в частности, интересуют целые числа. Я собираюсь поискать кое-какие артефакты в ближайшее время, если ты понимаешь. А касательно философского камня, будь спокоен, мы с Гарри обсудим все выгоды. В любом случае, камень нужен тебе для изготовления зелья, и должен быть у тебя, пока ты занят варкой. Поторопись со сбором ингредиентов, обратись к уже готовому рецепту, если нет вдохновения добавить свое. По крайней мере, мы будем точно знать: сколько я еще поживу, прежде чем начнется необратимый побочный эффект. Ждать, похоже, нам совсем некогда. В те секунды Снейп еще пытался сдерживать улыбку на своих тонких губах, о наличии которой начал подозревать, но существование ее еще предстояло подтвердить. Не смотря на то, что учитель наблюдал за Дамблдором с еще большим трепетом, и тот был, как всегда захватывающий и мега-живой, только его изменившиеся с годами чувства, выросшие до неусыпного страха за старого мага, ставшего слишком близким, отсигналивало о том, что Дамблдор не должен был так странно переливаться и так ярко окрашиваться. Хотя их дымовые завесы кружились рядом и пересекались, положение двух мужчин было слегка гипертрофированно. И то, что Снейп слышал слова, но ни слова не понимал, раздражало. Хотя свободная речь Дамблдора восхищала, и все было таким удивительным. — Альбус? — Да? Что такое? — Меня, кажется, прет. — Интересно. В чем же это выражено? — Вы… — тщательно, но тщетно скрываемая улыбка выползала наружу, когда колдун выплюнул, боясь, оскорбить, все-таки, понимая, что говорит абсурд. — Вы разноцветный. — Ах, неужели? Ну, что поделаешь, что поделаешь… — пожал плечами Дамблдор, отодвинувшись и положив на пол трубку с тлеющим планом. — Выходит, я явился к тебе в моем истинном обличье… И Снейп пожалел, что сказал, поскольку озвученное оказалось слишком забавным. Причины смеяться вообще не было до тех пор, пока кто-то из не икнул или не передразнил один другого, или сработал тот же эффект, что при коллективном зевании в аудитории, когда кто-нибудь запустит цепную реакцию. Еще несколько минут назад, учитель зельеварения осуждал Дамблдора и проклинал Поттера, а теперь, облегченный от своего умственного процесса… тупо ржал. Из-за голодной икоты, как после выяснилось. Все же, внутри Снейп оставался напряжен, он никогда не открывал эту часть себя, которая может веселиться. Поэтому, он, по правде, ее боялся. В целом, контрагент просто принадлежал Дамблдору, фактически принадлежал, и ему поздно было раскаиваться в собственных чувствах. Вероятно, он сделает все, о чем попросит его этот Великий волшебник и в дальнейшем. Лишь единственная проблема вскоре переключила направление беседы — собеседников пробило на жрачку. — Это я виноват, не подумал сразу… — сетовал хозяин кабинета на то, что запасы лимонных долек, мятных леденцов и даже позавчерашних булочек, увы, иссякли. Но двое магов не отчаивались. Все время по-тихому смеясь, чудом ни разу ничего не разбив, они обыскали секретер в самом дальнем углу, мелкие тумбочки и столы, особенно письменный. Они съели орешки Фоукса, сухие вафли для министерских сов, вызвали злой пыхтеж Распределяющей шляпы, нарушив ненароком ее покой. И оставив книжный шкаф без отдельного изучения на предмет еды, в конечном счете они решили: — Кто-то должен спуститься на первый этаж. У нас осталась только кухня. — Я могу нас трансгрессировать. Моя привилегия в Хогвартсе. — Нет! Вы с ума сошли? Чтоб нас расщепило в таком состоянии? Проваляться в школьном коридоре, истекая кровью, пока ученики не выйдут из своих общежитий на уроки? — Ты прав, слишком рискованно. Я пойду пешком. Жди меня здесь, ладно. — Какого черта, Альбус? Я иду с вами! — обиженно просипел Снейп. Так как чары Дамблдора на запрет проникновения в башню призраков, домовиков и угнетения внимания портретов действовал еще сутки, они не могли вызвать эльфов по каминной сети. Пользоваться магией под влиянием кифа было бы неразумно и опасно, но несмотря ни на что, Снейпа все равно бросало в озноб от того, как фон мужской магии резонировал с его псевдо-асексуальным либидо. Окопными путями директор и профессор ядов добрались до портрета, где пощекотали грушу. Все, оставшееся после ужина, было съедено на месте. Притом, приходилось постоянно прятаться: эльфы хоть не из болтливых в школе, но какой бы не была отменной трава, она не могла заставить двух магов забыть о конспирации. Подметать все на ходу сложно и опасно, к тому же риск подавиться также присутствовал. — Послушайте, я возьму на себя остатки паточного пирога, а вы… — А я прослежу, чтобы никакой пуффендуец не вышел попить водички, — Дамблдор с полным подолом пончиков смотрелся эпично. — Тс! — опережающим маневром выглянул из-за створки портрета шпион, стараясь глотать усмешки, вместе с кусочками бекона и гренок. — Назад! В коридоре опасность… В межлестничном пролете слышался разговор, причем кто-то разговаривал с кем-то в порядке диалога, и этим кем-то был профессор Квирелл, но вот второго собеседника не было слышно. Профессор Квирелл, исходя из контекста, только что договорился сам с собой отпроситься у Дамблдора от завтрашних занятий. Спустя минуты раздался голос МакГонагалл, и преподаватель ЗоТИ тут же изложил завучу историю о том, что ему нездоровится. — Полагаете, Квирелл тоже употребляет подарочки Поттера? — громко прошептал Снейп, когда Минерва с носителем тюрбана удалились из поля слышимости. — Едва ли, — шепнул Дамблдор. — Может, у бедняги ментальное расстройство? — Мадам МакГонагалл жаждет уточнить это у вас, директор. Буквально прямо сейчас. — Кажется, она сейчас направляется туда. Ко мне в кабинет. Но меня ведь там нет? — Нет, вы здесь. — Что же делать? — Пойдемте ко мне, — внезапно, вырвалось у Снейпа. Похоже, расстояние между его языком и мозгом максимально сократилось, если не исчезло вовсе. — Ах, конечно, пойдем, — как будто ждал этого предложения, пропел старец, обнимая подол пончиков. — Это самый ближайший путь, чтобы съесть все это, — оправдался декан. — Тише, — сумел освободить указательный палец Дамблдор, чтоб приставить его к своему рту. — Тише. Я ведь уже согласился, не так ли? По пути они высказывали предположения относительно поведения Квирелла, которое пугало даже Люциуса Малфоя. Снейп поделился: — Мне неизвестно, что Темный Лорд приказывал беречь Малфою. Это тайна, куда слугам запрещалось лезть. — Надо же, я как раз страдаю этим с детства… любовью к таинственным вещам. — Вы же не думаете, что это нечто могло быть осколком? Души? — В любом случае, этим чем-то обладает ныне Квиринус. — Испытывает проблемы со здоровьем. Идет в отгул. — С легкой руки мадам МакГонагалл. Тема повелась плодотворная, из чего исходя, Снейп сделал вывод проследить за преподавателем на посту ЗоТИ конкретно, простись по следу, пособирать грязные салфетки. Потом он вспомнил, что у него на шее сидит Поттер, а если еще не сидит, то Дамблдор малолетнего иждивенца с ружьем на плече, ножом в сапоге и палочкой в зубах, ему на шею обязательно посадит. И тут зельевар вспомнил, что прослушал речь пропагандиста блага в кабинете, переспросив об этом, несомненно, зря. — Вы умом тронулись, Альбус? — зря, потому что Дамблдор повторил слово в слово, и на сей раз Снейп его услышал. Зря, поскольку к тому моменту, они переместились в персональные покои декана серебристо-зеленого факультета и принялись поглощать то, что успели спереть из кухни Хогвартса. Ночь, наподобие этой, обитателю комнаты никогда бы не пригрезилась, не то, что созерцать ее наяву. Хотя, явь для колдуна была сейчас весьма сомнительной: Дамблдор валялся наискось кровати в крошках, уложив скрещенные ноги на холм, образовавшийся на поверхности одеяла. Дело в том, что директор применил какое-то заклинание, вследствие чего одеяло из верблюжьей шерсти трансфигурировалось в живого верблюда, само собой, великий маг исправил ситуацию, после многозначительного замечания Снейпа о катастрофической нехватке верблюда в его спальне, правда, исправление положения дало в результате двугорбое одеяло. Магия под «сеном» давала непредсказуемые последствия даже у такого гения, как Дамблдор, который и рекомендовал в первые несколько часов от «открытия третьего глаза» не дергать палочку попусту. Вообще, Снейпу все еще не верилось, что у него получается смеяться, а они это делали регулярно, совершать крайне нелогичные и жутко опрометчивые поступки, такие, что Снейпу, скрипя сердцем, приходилось признать, что это лучшая ночь в его жизни. По сути, он по-прежнему был собой, но внутри будто что-то по-другом зациркулировало. Он, как прежде, саркастировал и измерял шутки Дамблдора по шкале токсичности, но теперь всякие слова оценивались, словно умора. Особенно зловещий шепот или интонация, внушающая ужас, веселили. — Северус, ну каких пор ты позволяешь себе так разговаривать с начальством? — С тех пор, как начальство пожелало убить себя моими руками! Только знаете что, я изготовлю такое зелье, какого еще не было. И ваши планы. Не подтвердятся. — Для этого-то я и поручил варку именно тебе. Ибо я сам не прочь пожить еще лет двести, знаешь ли. Может, сто девяносто девять… — Зелье на основе «эликсира жизни». Мне нужен философский камень, а вы вознамерились торговаться с Поттером, директор? — зелье было азартным вызовом, в то же время, если с Дамблдором что-то случится по его вине, это будет вообще финиш. — Ах да, — отмахнулся старец, задумчиво жуя гренку, в тот миг Снейп ощутил, как что-то острое в мантии начало резко давить ему в бедро, на котором он сидел у изножья кровати. — Проверь в своем кармане. Снейп уже машинально потянулся к тому месту, где давило, как вдруг нащупал нечто твердое, и вытащив, изумленно приподнял брови, смотря то на Дамблдора, то на предмет в своей ладони. Определенно, камень был магически закреплен за Верховным чародеем на период хранения в замке, но почему тогда он очутился в кармане у Снейпа? — Что в таком случае охраняют преподаватели на третьем этаже? — Э, м, тоже камень, минерал. Очень красивый, — хитро подмигнул директор. — Опал называется. — Это же философский камень? И вы так просто отдаете мне его? В то время, когда за ним явно кто-то охотится и этим кем-то вполне может оказаться Темный Лорд? А я все еще ношу его метку… — Северус, я имею склонность доверять людям. Привычка, увы, не всегда полезная… — Виной тому гашиш, — ухмыльнулся профессор зелий, кладя камень обратно. Чары закрепили за ним право. — Неправда. Тебе я доверял и до. Разве я не говорил? Камень появляется лишь для тех, кто не имеет злого умысла или корысти. Если бы Снейпа не раскумарило от травки, он наверняка прокомментировал это еще как-нибудь. Но загвоздка заключалась в том, что он жевал гренку, а рот его растягивало улыбкою, точно в него вселился какой-то улыбающийся демон. Нет, ну не мог же он быть так позорно счастлив? Возможно, будь рядом не Дамблдор, поведение его не значительно бы изменилось, не считая голодухи. Печаль только в том, что Дамблдора «усидеть на месте» нельзя было. — Ясно. С вашим планом все ясно, — сказал Снейп, нагоняя удрученности. — Пока я буду возиться с зельем и мелким гаденышем, вы займетесь поиском артефактов. Вы хоть примерно представляете: что они, где их искать, сколько их? — Примерно. Сколько их — загадка. Боюсь, душа Тома проявила завидную… — насупился Дамблдор, по-девичьи рассматривая свои ногти. — Гм. Фертильность. — Поиски опасны, непредсказуемы. Это поиски призрака в тумане… — критическое видение ситуации брало верх над деканом «слизерина». — Не все так плохо, если веришь в успех. Еще одна дурная привычка, которой я обзавелся ну уж очень давно. — Успех не приходит от одной веры, — огрызнулся учитель зелий. — Что верно, то верно. Потребуется смекалка и воля, и еще много качеств, о наличии у себя которых мы, быть может, и не догадывались. Но сдаваться нельзя, обратного пути нет. Chi cerca — trova, (1) — отстранено парировал Великий Светлый. — А мальчишка? Какие с ним дела, неизвестно, как он поведет себя… — Не думай, Северус, будто я не учитываю особенности характера нашего мальчика? Мой план, мой изначальный план взаимодействия с Гарри терпит крах. В связи с тем, как и в какой семье взрослел Гарри, я отказался от своего уже намеченного плана. Но с Лордом Волдемортом все еще не кончено. Однажды пробьет час и всем нам будет грозить смертельная опасность. Поскольку Гарри также являет собой, в некоторой степени, продолжение Тома Марволо Реддла, он не станет сражаться против него, а даже если и станет, мальчику все равно суждено пожертвовать собой. С Темным Лордом должен будет справиться кто-то другой. Поэтому я прошу тебя приготовить для меня зелье мистера Виридиана. С учетом Гарриного воспитания, он сейчас больше походит на Тома, вот почему важно применить к мальчику чары легилименции: с их помощью мы можем видеть насколько он «наш». Помимо прочего, мы можем использовать Гарри для того, чтобы видеть другие осколки души Лорда Волдеморта. Хоть сейчас они очень похожи с Томом, все же есть кое-что, чем они существенно отличаются. У Гарри все еще есть душа. Нам нужно делать все, чтобы так оно и было. — Вы забыли сказать, как он похож на свою мать. — А, точно. Так вот, у Гарри не только глаза матери, у него еще, несмотря ни на что, такое же доброе сердце, как у Лили. У него доброе сердце. — Что ж, уровень ваших манипуляций достиг непостижимых высот, Повелитель. — Тебе не совестно? В ту секунду, Снейпа будто молнией поразило, он подскочил, а блестящий взгляд директора выразил лишь обиженное удивление. Зельевар выхватил палочку, но потом вспомнил, что с заклинаниями по накурке следует повременить, и понесся искать пергамент и перо вручную. Быстро, мужчина достиг рабочего стола. У него в голове бурлили идеи. Он потел от вдохновения и думал о применении печени единорога вкупе со слизью медузы. Костный мозг единорога был бы намного надежней. А теперь, он схватил перо, четко зная ответ. Кровь слуги. Оптимально. Кровь слуги — и безопасность зелья увеличится в разы. Конечно, это не совсем чистый ритуал, больше под стать черномагическому, но испытуемому об этом знать необязательно. — Не знаю: как, но. Эта. Поттеровская дурь. Действительно работает, — процедил мастер зелий, судорожно записывая рецепт. — Что я тебе говорил? — самодовольно улыбнулся Дамблдор. — Верь старику, Северус. — Скоро вы перестанете им быть, — хмыкнул Снейп.