С уваженьем мне: «Садись! — Угощаю «Беломором». — Значит — ты рецидивист? Распишись под протоколом!» ©
***
До погребной общаги дитя-со-шрамом еле дотянуло после сеанса вычитки мозгов, — не комильфо заново переживать события, отметившие крестом твою маленькую, мурую натурку. Но крестом часто фиксуют на картах сокровища, поэтому Гарри мог смело caramba! (1) орать, не опасаясь о том, что его память пустили по гоп-стопу чародейскому. Назавтра, по полудню на солнечных, мальчику назначили стрелку коверную с доном директором, и тут нельзя было погореть, словно буратино недоструганному, — он не какой-нибудь динамо позорный, чтоб забываться с кем дело имеет. Но кое-кто, по-прежнему, путал, как заключил Гарри, вернувшись в свой изолятор студенческий. Драко Малфой расхаживал по спальне, словно спекулянт на обозначе, готовый к аргументации претензий путем распальцовки изящной. — Кто почтил нас присутствием? — включил ревность товарищ, а Гарри рассудил, что за агальцовкой прений он элементарно бубны не выбьет, каким бы крученым приемом не блеснул. — До сих пор таскаешься с предателями крови, Поттер? Когда-нибудь ты должен понять, что неправильных друзей никогда не смоешь со своей репутации. И непреложные обеты не помогут. — Он слышал о договоре между тобой и Уизли, скрепленном чарами, — шепотом донес Теодор, стоило Гарри уставиться на соседа по спальной палате. Мальчик-который-выжил расчертыхался, скоро угадывая откуда дохлятиной повеяло, а Драко схлынул на свое койко-место, тем временем, и створки запахнулись. В тот же миг Гарри заметил, что его кровать была собрана не так, как он собирал ее: матрас был слегка завернут у изножья, а уголок одеяла отвернут — неладное сокамерники затеяли. — Вот ротозеи! Заключить непреложный обет о неразглашении можно, а помалкивать о том, что заключил обет о неразглашении не алло… — Гарри резко и безрадостно соприкоснул зад с кроватью. — Гриффы в этих делах не очень умные, — ответил Блейз. — Вот шпана гриффиндорская… — пробормотал сын анархии. — Ронни, блядь, лох базарный, кидок аферный… и треплется много, и блинов золоченых не сорвет, только на галлеонах меченных повяжут с ним. Тот еще демон, постоянно дыбает где бы жирануть на халяву, а сам… сafone, (2) крестьянин низко пошибленный. На тех самых словах слизеринца, спецом для публики нагнетателей, амурчик с кукольной внешностью показался воочию, раздвинув полог зеленой ткани. — Хочешь сказать: не с этим cafone ты сегодня встречался? — кругломордые защитники, Крэбб и Гойл, встали рядом с кроватью блондинчика, негласно поддакивая свитыми в узлы на груди руками. — Нет, вообще-то. В ажуре все! — преподало гангстерское дитя. — Неужели? — прыснул Малфой. — Где ты был, тогда? — Со Снейпом посещал женский клозет. — Чушь полная, — вновь хохотнул белобрысый маг, за той фразой Гарри лживо сузил веки. — Мы нашли кое-что в твоих вещах. Кажется, вы с Уизелами просто замыслили какую-то выходку. Вот об этом декану нашего факультета точно следовало бы узнать. — Пургу, думаешь, гоню? Улики на меня мастачишь, дружище… — уличенный в обмане мальчишка подскочил на ноги, а Малфой взмахнул палочкой и из рюкзака, выглядывающего из-под кровати Гарри, вылетели посредством левитации приборы связи. — Эти предметы издавали странные звуки. Когда мы, с Винсом и Грегом, опознали их, оставалось распознать: как они работают. Поганые маггловские штучки. Тогда, мне пришлось что-то нажать там, из этой штуковины полился голос одного из рыжих. Интересно, правда? И знаешь, о чем он нам поведал? Кто-то из Уизелов просил передать ему вот это… — Малфой явил уже из-под своего покрывала Гаррину беретту. — Ха. Басни твоей тетки! — означил Гарри вздор, репликой, которой принято нарекать всякую поражняковую галиматью. — В смысле «басни моей тетки?» Она сидит в Азкабане, если что. — Она на тюрьме прозябает? Да ладно? — уважительно смял губы юный мафиозо. — О, ну извиняй тогда. Вальнула кого-то? — Вальнула? — запутался Малфой, едва приподнимая оружие, то бишь интуитивно верно просек ситуацию. — Да. Типа… отослала в турне без визы, купила билет без паспорта и других документов. Ухандюкала, скосила, кокнула, простила грехи путем помещения пули в черепную коробку при помощи волыны: обреза, чаще пистолета, иногда при помощи биты бейсбольной. Последний вариант доном-рара не приветствовался, но для охламонов тупоголовых самое то. — Дон-рара? Это кто? Твой приемный родитель? — спросил Нотт, вмешиваясь в напряжение момента. — Это Крестный Отец. — Твой? — Всех. — Всех магглов? — Всех итальянцев. — Но ты не итальянец, Гарри. — Эй, залепи дуло и скройся роняя кал! Никто мне не затрактует здесь: итальянец я или нет! — ребенку-со-шрамом было унизительно тяжело выслушивать, что он не итальянец, а fratuzzi приблудившийся. Фратуцци — неродственники, которые вошли в семью и стали считаться родными братьями, но не являющиеся таковыми биологически. — Ты чего? Мы же… мы же друзья? — Да, между нами крепкая мужская дружба, черт возьми! Правда, Драко? — Гарри попытался собрать сокурсников до кучи и наградить их хлопками по спинами. — Драко? Мы друзья, правильно? — Наверное пока да… — Вот и отлично. Потому что, я не дружу с покойниками. А в чем плюс друзей? В том, что они становятся твоей семьей, которую ты сам же и выбрал. С родичами так не прокатит. Вот я бы ни за что не отказался от моей приемной родни, узнав, что они кого-нибудь шлепнули. Ты, вот, тоже от своей тетки же не отказываешься, верно? Она ж тебе семьей быть не перестала из-за того, что качурится в будке блатной. Она ведь тебе в детстве сопли вытирала и сранки меняла, когда ты еще дрыщом мочился по себя. — Знаешь что, Поттер? — сдавленно засмеялся Малфой. — А не пойти ли тебе на хуй. — Я думал, мы обсудим это чуть позже. Не слишком ли стремительно наши отношения развиваются, caro? — почесал затылок Гарри, также скупо усмехаясь. — Долбанный ты переговорщик… — Ага, только отдай мне… — Гарри протянул руку к своей беретте. — Отдай ствол. — Ты ведь говорил, что эта штука безопасна? — нахмурился Драко и выше приподнял оружие. — Не-не… нельзя направлять на людей! — закурлыкал юнец со шрамированным лбом за протокол безопасности, жалея, что не разобрал пушку своевременно, потом заметил, как белокурое создание ее держит и успокоился. — А, ты не снял с предохранителя. Ты даже палец на курок не поставил. Тогда, да. В твоих руках она полностью безопасна. — И как эта дрянь может быть опасна? Ведь это не волшебная палочка! — с вызовом рявкнул магический пижончик. — Просто положи эту дрянь, Малфой, я знаю, у нее эффект, как от непростительного! — выступил Забини, выпучив глаза и отойдя подальше. — Это как три непростительные разом, — сказал Гарри. — Направив эту вещь на человека, можно заставить кого угодно делать, что ты хочешь. Вот тебе подчиняющее. Стрельнул кому-то в конечность? Применил пыточное. Разрядил в голову? Тут и кранты, конец, нокс. Ты умрешь. — Как это — умру? — язвительно плюнул малыш-с-пистолетом. — Бесплатно. — Да бросьте вы, ребят… эта штуковина точно не для игр… — Отставить паникерство! — поднял руку Гарри. — Поверь, Блейз, сейчас она безопасна. — И что мне нужно сделать, чтоб она действительно стала опасна? — очень хотелось узнать Малфою. — Сперва сними с предохранителя. Маленький флажок справа от твоего большого пальца. Передерни затвор, чтоб дослать патрон в патронник. Прямая дужка вдоль ствола. И в боевой режим поднятием взвода. Гарри давал руководства, наблюдая, как Драко сноровится что-то там сделать с оружием. Внезапно у наследника аристократии все получилось, чему он оказался рад, — все-таки в каждом мальчонке любовь к огнестрелу заложена. Удивительно, как этот еще самостоятельно догадался, где там крюк спусковой. — Теперь ты попляшешь, — улыбнулся блондинчик, направляя оружие на Гарри с расстояния вытянутой руки. — Ну, а хули мне, — сокрушенно кивнул юный гангстер, выставляя ладони вперед. — Все, наигрался? Теперь отдай. Странным все же образом обозначалово никчемное обернулось для Гарри балдежной темой, у него все рецепторы активизировались и адреналин запульсировал в спинном мозге, что-то случилось с его нижней частью анфаса, когда он пытался сравнить зрелище перед собой с какими-либо уже известными картинками в воображении. Было видно, что Драко непривычно держать в руке нечто настолько увесистое, гораздо тяжелее волшебной палочки. Драко смотрелся с пушкой слишком забавно и мило, нечто такое прекрасное, однако — с предметом, способным карать. У Гарри как-то похолодело в низине живота, а еще ниже, в паху, наоборот пожарчело, — он никогда бы не подумал, что можно возбуждаться, когда на тебя направляют пушку. — Малфой, отдай ему эту вещь! — попросил испуганный слизеринец афро-британской расы. — Заткнись, Блейз! Я сам решу, что делать! — очевидно, Драко словил приступ власти, а окружающая братва сразу почуяла нездоровую атмосферу, из-за чего Гарри пришлось импровизировать, и он тут же запилил: — А вот без глушителя не годится, ибо глушак — топ. Не чурайся лишний раз бесшумно валануть, если не паладин и босс уебков, любящих «войнушки» громогласные. Покажу, как это делается, дай сюда… — Гарри схватился рукой за направленный на него ствол, который Драко, пропитавшись охуенными полномочиями, не спешил отдать так легко, а сам быстро свинтил в сторону, прижав кисть Драко под свою подмышку, а пистолет пропустив дулом назад. В ту же секунду раздался выстрел. Оба слизеринца вздрогнули, словно ошпаренные, естественно, Малфой кинул пушку на пол, за спиной пацана-помеченного-смертью зазвучал чей-то вой. Гойл упал посреди спальни с простреленной ляжкой, вопя от боли и кровоизлияния, но брыкаться перестал буквально за минуту, пока все вокруг выражали негодование. — Тихо ты, бугай! Такого буйвола крепчанского, как ты, с одной пули не зароет! — проматерившись с лихвой, Гарри присел над Грегом, распаковывая ремень, чтоб затянуть ногу, повыше раны. Наблюдая кровавую сцену, Крэбб, Нотт и Забини были в ужасе и смятении офонарелом. И владелец огнестрельного не знал как замазать эту бузу переполоха магического. — Чего орешь? Срочно беги за мадам Помфри! — разнервничался Драко, предъявляя Винни, тот сорвался, чуть не вынося дверной проем. — Что ты делаешь, Гарри? — Теодор недоумевал, кажется, не сильно доверяя действиям мафиозного шалопута. — Слышь, ты хочешь, чтоб у него вся кровь туловище покинула? До медпункта путь не близкий… Вскоре на шум сбежались старшекурсники, у кого-то из них в запасах отыскалось обезболивающее зелье, у квиддичных летунов нашлась мазь кровь останавливающая. Пока появилась колдунья с красным крестом, Гарри успел спрятать свою пушку, а Драко потерял еще больше крови, чем раненный, — стоило взглянуть на бледно гробовую мордашку. Гарри ощущал себя целиком ответственным за то, что случилось. Умалчивать о том, что был произведен выстрел не из волшебной палочки, оказалось обломной, неудачной идеей. — Это Гарри Поттер тут маггловщину развел? — уличила Гарри староста змеиного дома. — А кто ж еще до таких фокусов ловок! — выступил Монтегю, когда Гойла уволокли в санчасть, а в спальне первого курса образовался затор. — Бесилку прикрой, льготник что ли? О будущем подумай. Накормить червей всегда успеешь, — рыпнулся Мальчик-который-выжил, дабы толкнуть верзилу. — Почувствуй себя лучше! — Ах ты мелкий пиздюк! — капитан сборной дворников-метельщиков толкнул Гарри в обратную, отправляя пятиться к кровати. — Цы! Зашторивай высокоинтеллектуальный батл! — приказал юнец нарывистый, увидев главаря подразделения. — Что здесь произошло?! — Снейп развел толпу учеников словно шторы. После разгона студентов по койкам и несколько невменяемого рассказа, зельевар был вкрай разочарован. — Какой же вы оболтус, Поттер! А вы… мистер Малфой? Что скажет ваш отец? Или, может быть, он не узнает об этом? Вопрос оказался безответным. Итак, Гарри вновь попал в кабалу котлов, к директору ему и так уже было назначено. Зато с Драко они однозначно и навсегда перестали ломать феню и журчать с кем следует общаться. По крайней мере, Гарри хотелось бы верить, что его бриллиантовоглазый стрелок уже спустил с этого номера стоимость ломбардную. Потеряв половину баллов с факультета и потерпев угрозу донесения произошедшего аристократии в лице Люциуса Малфоя. Тем не менее, на плац к верховному чародею Гарри топал с поникшей головой, на следующий день, когда завуч, строгая strega МакГонагалл, провела с ним и Драко нуднейшую, наиутомительнейшую воспитательную беседу и заставила, в придачу к Гарриным отработкам в подземелье, еще и помогать завхозу с архивом, чему надзиратель Филч, мудак, который может быть полезен только в случае своей преждевременной кончины, был несказанно рад. По пути к директорской башне Гарри сопровождал профессор Снейп и всю дорогу плел приемному сицилийскому отроку о том, какой тот наглый выскочка и неисправимый шилозад, опровергая доводы об истинном слизеринце. Войдя в кабинет школьного сommendatore, (3) где вместо кучи железок — орденов, медалей, ксив мудрейшего и светлого обдувающих их дона, как веером наложницы шаха, — была лишь галерея спящих портретов, какие-то прибамбасы магические и птица-феникс со взрывчатым потенциалом, дабы прикуривать от нее разом несколько заморских, табачных изделий для истинных джентльменов, Гарри был уверен, что его «тигровый глаз» будет натянут на макушку… во всяком случае, так утверждали работники братьев Берджи, — что в тюрьме происходят всякие физиологические чудеса даже без использования заклинаний. — Разрешите, директор? — замолвил капореджиме, уже находясь в кабинете вместе с младшим подопечным. — Разумеется, Северус, — в точности как в прошлый раз седовласый волшебник препроводил досуг около письменного стола и повел посетителей в зону отдыха. Гарри снова умастил седало на мягкое креслице, обещая всем уважительным видом терпеть препоны грядущего. Снейп остался немного позади, застыв между креслом и диваном, на который присел синьор Дамблдор. На столике для журналов стояла пиал с желтыми конфетами, и диалог пошел сперва про несчастного Гойла, и зачинщик сего понимал, что ему воз поощрений не вклепают за чистосердечное, поэтому почтительно помалкивал. Терки лились гладко, невзирая на то, как секьюрити Дамблдора относился к юному мафиозо, сейчас Снейп говорил спокойно и ничто, казалось бы, не могло заставить его вспылить, таким же предстал перед Гарри и дон начальник учебки, толкуя о том, что лишние проблемы с попечительским советом, возглавляемым Люциусом Малфоем, им вообще ни к месту, на фоне инцидента с туалетом на втором этаже. — Возмутительно. Вы устраиваете из Хогвартса стрельбище. Полагая. Что. За это. Вам. Ничего не грозит? Так знайте. Ничего, Поттер. Означает абсолютно ничего. Имеется в виду то, на что вы раскатали губу. — Сэр, да там Грегори еле зацепило… — Гарри проглотил намек, выдерживая долгий взгляд Снейпа. — Это же не то, что пять выстрелов в дона-рара. — Позвольте, — деликатно начал Дамблдор. — Я наслышан о тех сложных обстоятельствах с вашими домочадцами. Правда ли все настолько плохо, и в вашего многоуважаемого опекуна в самом деле стреляли? — Да, я не в сладком королевстве живу, синьор главный мастер. Стреляли и попали. — Мм, — прогудел директор. — Не порядок. Что же нынче будет? — Пять семейств Нью-Йорка передел власти учинят. — Ужас какой. Символично-то как? — подметил Дамблдор, повернувшись к Снейпу. — Пять выстрелов, пять семейств, — Снейп вздохнул и прикрыл глаза, словно руководитель волну гнал кисельную. — Вы реальный дон, дон Дамблдор, лишь дон так наблюдателен… — Гарри решил задвинуть хвалу, чтоб прервать обсуждение семьи. — Отрадно. Мне отрадно это слышать, мой мальчик. Лимонную дольку? — ректор переместил к ним пиалу со столика. — Спасибо, сэр, — когда Гарри с серебробородым магом закинулись дольками в сахаре, Снейп вздохнул еще протяжней, иронично подкатив глаза под веки. — Угощайся на здоровье. Здоровье, — Дамблдор будто припомнил что-то о геморрое. — Именно, здоровье. Конфликты в твоем окружении, Гарри, заставляют меня о тебе побеспокоиться… — О себе я сам позабочусь, дон ведущий профессор, я не против пожить со старшими братьями, Санни и Фреддо, сестрой Конни, madre Кармеллой и… советником Хейганом, еще… ээ, le persone: Клеменца, Тессио… короче, основная ботва в том, чтобы дон-рара шел на поправку. Моему здоровью пока ничто, вроде, не угрожало. А вот внутри нашего крова завелся один крапленый, крыса в штабе, но и тот уже покаялся во грехах, сэр. Я беспокоюсь теперь о капитале моей семьи… — Понимаю, — обстоятельно склонил голову rispettato старец. — Вовлеченность в дела семейные, пусть хоть на косвенном уровне, неизбежно оставляет след на наших судьбах. На наших, Гарри. Насколько мне известно, ты обратился к профессору Снейпу с неоднозначной просьбой? — Верняк, сэр. Но, я вижу, что вы с капо-Снейпом пока не планировали заводить детей. Учитывая, как затянулся процесс… — Тут Гарри перебила явная усмешка декана, с которой было объявлено: — Пять очков на «слизерин». За смекалку, — откровенно развлекаясь. И перед тем, или почти единовременно, фырканье Дамблдора, успевшего положить себе в рот лимонную дольку. — Пять, сэр? Давайте уже все, что у вас есть, — подмигнул Гарри, но преподаватель этого не увидел, ибо стремглав подбежал к поперхнувшемуся директору. — Кх-кх… — препятствовал биению по своей спине подавившийся Дамблдор. — Пустяки, Северус… Не в то горло зашло… — Сэр, я знаю, что нужно делать! — инструктируя, подскочил Гарри. — Нужно наклонить человека вперед, встать сзади, обхватить его руками вокруг живота, а потом… делать резкие толчки по направлению вверх! — Поттер? Заткнитесь и сядьте обратно, — зарычал Снейп, пока Дамблдор, слушая инструктаж мальчишки, начал без стеснения непринужденно ржать. Гарри не верил, что патрон змеиной кафедры на серьезе зарылся, поскольку они с трудом сдерживали улыбки тянущие уголки ртов, когда старейшина хогвартский, от забавы изнемогая, вытирал слезы в уголках своих глаз. Вспышка кретинизма уморительного потухла спустя минуты, тогда Дамблдор сел ровно и сказал четко: — Профессор Снейп, Гарри. Дело не в том, что профессор Снейп не планировал заводить детей, — за малым удержал усмешку директор. — Загвоздка заключается в том, что вашим магическим опекуном, вполне вероятно, будет признан другой человек. — Простите, сэр? Профессор капо-Снейп нитролака не лил за то, ээ… ничего не говорил об этом, — насупился ученик улиц. — А кто этот человек? — Он… волшебник. Волшебник, который стал тебе крестным отцом, здесь, в магическом мире… — Гарри вывалил зеньки: — Non puо' essere! (4) И что это за гнида? И где этот пес смердячий? Где он был все это время? — Ваши определения, иногда, на удивление точны, — хмыкнул пахан факультетский. — Северус, ты не мог бы… — обратился Дамблдор к зельевару. Мафиозное дитя сперва не понимало: почему. Открыв засахаренный долькоприемник, то бишь — маленькое едало, Гарри думал, что волшебники — те еще животные, оно же переводилось на язык чести, как необязательные праздные крестные, коих на одну ступень с Поли Гатто надо ставить. У юнца даже не хватало сил, чтоб попрощаться с деканом, — ведь он не хотел ранить старшину своим глаголом непечатным. И какие-то секунды был уверен, что видит декана в последний раз при деканской жизни, — ведь Снейп, коротко и мрачно кивнув директору, ушел в топку. — Эй! Я понял, что у меня другой магический опекун! Зачем же этого было сжигать? Он же… — закричал Гарри, когда знаток зелий зашел в камин, фуганув себе под ноги горючее, в виде странной пыли, и… загорелся, исчезая напрочь. — Тихо-тихо. Профессор Снейп, Гарри, отправился в личные апартаменты, — мило улыбнулся Дамблдор. — Куда? — Гарри припоминал остальные семейства, держащие теневую экономику, и их методы расправы над вышедшими из доверия людьми, но чтоб это называлось так… не представлял. — В подземелья. В подземелья вашего факультета. Он появится там через мгновение, так работает устройство каминной сети в мире магии. Мне казалось, ты о таком уже должен был слышать. — Ого! А что так тоже можно было? — вылупился на камин Гарри. — Не… дома вообще охуеют, если я так появлюсь. Ээ… то есть, я хотел сказать, дома придут в замешательство. Вы же не услышали, сэр? — Нет-нет, не волнуйся. Я уже вполне стар для того, чтоб слышать только то, что мне угодно слышать, — Дамблдор сложил пальцы частоколом и положил их на колено. — Но пора бы нам оставить прелюдию и поговорить начистоту. — Сэр, дон Дамблдор, профессор профессоров, академик академиков… вы только что разгласили очень важную для меня информацию… — О да, я это сделал, — невинный тон старейшины чародеев с лукавым прищуром из-под очков не особенно компоновался, внятно давая понять, что тема затронута не мимоходкой. — Готов ли ты слушать дальше? Огненный петух на жердочке крякнул, а в желудке у Гарри сыграло гармошкой, а мясо на теле поджалось от напряжения слушателя — под испытующим взглядом Дамблдора пришлось кивнуть. Речь полилась и юный бандит начал осознавать свою роль, и кивать все чаще и чаще. — В нашей школе, как ты успел заметить, происходят тревожные события, Гарри. Куда более тревожные, чем неосторожное обращение с оружием. О несчастье в женском туалете тебе, конечно же, напоминать не нужно. Также тебе, вне всякого сомнения, известно: что за сокровище хранится в Хогвартсе на третьем этаже, — последовала пауза. — Еще до начала учебного года, я объявил о том, что ценность сэра Фламеля некоторое время побудет в Хогвартсе, поскольку я одолжил ее у ее хозяина для моих личных нужд. Позднее, меня озадачили некие странности в моем коллективе. Это как раз то, о чем ты соблаговолил обмолвиться, относительно своей семьи: «кропленый объект, крыса в штабе». Я буду откровенен с тобой, как ни с кем. Ну, не считая уже профессора Снейпа. Когда погибли твои родители, волей покойной Лили Поттер было определить тебя под опеку ее родной сестры, Петунии, чтобы дать тебе магическую защиту крови. Защита действует только с родными по крови людьми. От кого тебя нужно было защищать, разумеется, ты знаешь. Колдун, оправдывающий любые пороки чистотой крови, даже убийство младенца, мог вернуться, чтобы довершить почин. Я решил воспрепятствовать этому, отчего мне и понадобилось то самое сокровище, которое хранится нынче здесь, под эгидой школы. Мне не пришло тогда еще в голову, что зло поставит целью завладеть артефактом Николаса Фламеля. Изначально, философский камень не был приманкой. Однако вскоре я догадался, что развоплощенный злодей, должно быть, бросит все силы, лишь бы завладеть тем, что вероятно поможет обрести, если не былую мощь, то хотя бы тело. Ты понимаешь, о ком идет речь, Гарри? — дитя-со-шрамом ответило кивком. — Отлично. Не ошибусь, сказав, что даже лишившись тела, Лорд Воландеморт не настолько глуп, чтобы действовать в открытую. Само собой, он будет манипулировать чужими руками. — Вы думаете, Неназываемый киллер нанял кого-то, чтоб завладеть камушком, сэр? — Возможно. У него были верные приспешники. Приверженцы чистоты крови. А говорят мафия бессмертна, — в уме вышутился пасынок уголовщины, — что бессмертно так это любовь магов к крови, защищают кровью, убивают ради крови, кого угодно отправят на гуляш, вампиры обзавидуются. Помимо информации о психованном колдовском sfigato, (5) Гарри еще хотелось узнать о родственниках по линии матери, — кроме того, что он уже знал, какие цветы высадит на могиле Петунии, — и о своем магическом крестном. И Дамблдор, казалось, прекрасно видел Гаррин интерес. — Вы думаете, сэр, приспешники Неназываемого проникли сюда и учинили разборку в сортире? То есть… в девчоночьем туалете. — Самое печальное, что я не знаю этого, Гарри, — кашлянул в кулак чародей-вседержитель. — Я хочу предложить тебе сотрудничество на этой почве. Лорд Воландеморт вернется. Факт, который подтвердит любой волшебник или ведьма. Кроме того, наш незабвенный Темный колдун непременно вознамерится поквитаться с мальчиком, уцелевшим после убивающего заклинания. С тобой, конечно. При всем этом, моей рекомендацией тебе будет, Гарри, притормозить в сложившейся олимпиаде алчности. Вместо того, чтобы требовать пятьдесят процентов дохода с философского камня… — Дамблдор чуть не засмеялся. — Тебе выгодней согласиться играть по моим правилам. Иначе, в одиночку, мы можем потерпеть крах. Неважно, насколько мы могучи порознь. Тут как в народной итальянской пословице: «игра закончится, а король и пешка лягут в одну коробку». Сначала Гарри не понимал: к чему ведет суть, но теперь он во всем разобрался: — Я должен сообщать вам или профессору капо-Снейпу о голосе, который может иметь какое-то отношение к несчастным случаям в школе, сэр, и притом забыть о каком-либо проценте с камня философского? Это ж риск… — Услуга. Это будет услугой с твоей стороны, мальчик мой. Лучше, мы бросим все силы, чтобы добиться для тебя магического попечительства, и переведем твои Гринготтские накопления на маггловский счет, чем будем делить неделимое, — всхлипнул старый волшебник. — Уж поверь, ты станешь во многом богаче от дружбы, чем от прибыли того, что на данный момент охраняется в замке учителями. Пятьдесят процентов именно с того «сокровища» на третьем этаже вряд ли окупит даже ломаный кнат. Полагаю, ты со своими товарищами по факультету, братьями Уизли и мистером Малфоем, проявите чудеса бескорыстия и виртуозность в слежке, до отбоя, конечно. Разумеется, с мистером Корлеоне мы что-нибудь придумаем. Ни в коем разе негоже отказывать, когда уважаемый коммерсант столь любезно отправляет гостинцы для налаживания дружеских контактов. Мне действительно оказались полезны те поднесения, помогли разобраться в одном чрезвычайно запутанном деле, имеющем огромное значение. Так что, пузырек эликсира жизни, чтоб мистер Корлеоне пошел на поправку, я обязуюсь предоставить. — Grazie mille, сэр! (6) — просиял Гарри, дон-старец продолжительно кивнул, прикрыв веки. — Только, мне придется взять с тебя клятву, Гарри. Ты отдашь оружие профессору Снейпу и никогда не применишь оружие магглов на территории моей школы. Ты никогда не причинишь никому вреда, не будешь никому ни за что мстить посредством насилия. — Сэр… — призадумался мальчишка-с-полоснутым-лбом. — А если это будет Неназываемый? Если приспешник, который захочет мне причинить вред? — Я учитываю это. — В школе, где подозрительные личности и всякие деляги сушеные рыщут за камушком, я не могу обороняться? Притом вы просите меня оказать услугу, если я какую-то левую рацию услышу… — Я подразумеваю насилие над невинными. Мистер Гойл недавно стал жертвой твоей оплошности, мистер Малфой следил за чужой рукой. Твоей, мальчик мой, не так ли? — Так точно… — сник юнец. — Но… вы же знаете! Кто не желает мне зла, тому я желаю добра… — Превосходно. Однако, я все еще хочу услышать клятву сицилийца, истинного воспитанника итальянской династии уважаемого маггловского Рadrino. — А что мне за это будет? — скатился к форменной дерзости малец. — Информация, — ничуть не смутился Дамблдор. — Информация, которую ты так жаждешь получить. О твоем крестном в мире волшебства, о твоих родителях и родных по материнской ветви, и о… разумеется, Лорде Воландеморте. — Клянусь никого не калечить, никогда. Но самооборона… — Используй волшебную палочку. — Ясно! — мигом согласился Гарри, у него не было выбора: информация бесценна, эликсир жизни тоже, помощь в установлении попечительства для Гринготтса тоже, чего более… сведения о личности Неназываемого педруччо. По большому счету, это была лучшая из Гарриных сделок, хотя он и дал слово чести никого не кромсать попусту, — ему и не нужно было попусту. Дамблдор лишь питал свою уверенность в малолетнем гангстере и, в свою очередь, пообещал рассказать Гарри все о британской вендетте, покончившей с Поттерами. Гарри не мог нарушить слово «не палить в школе», ведь само право этого слова дал ему дон-рара. Двенадцати лет отроду, дон уже был взрослым мужчиной. Невысокий, смуглокожий, ладный, он жил в сицилийской деревне Корлеоне, напоминающей мавританское селение. И наречен он был Вито Андолини. Однажды нагрянули чужие люди, убили его отца, собирались прикончить сына, и тогда мать отослала подростка к друзьям в Америку. На новой земле Вито взял себе другое имя, он назвался Корлеоне ― в знак того, что не прервались нити, связывающие его с родной деревней. То было одно из редких проявлений чувствительности, какие он себе позволил на своем веку. Гарри, хоть и превратился в Корлеоне по духу, о своих корнях магических забыть было бы позорно. Поэтому бесед о родителях он ждал с каждым разом с большим рвением. И начал замечать, что у них были похожие ситуации с доном-рара. Отец Вито оказался втянут в жестокую распрю с односельчанином, тот пошел со своей обидой к мафии. Андолини не пожелал покориться и на глазах у жителей деревни убил в драке главаря местной мафии. Через неделю его нашли мертвым ― бездыханное тело, искромсанное выстрелами из обрезов-лупар. А через месяц после того, как его схоронили, вооруженные люди явились выведывать, где находится двенадцатилетний Вито, рассудив, что слишком близок день, когда мальчик возмужает и примется мстить за убитого отца. (7) Гарри вписал себе долг отомстить за родителей также, как дон-рара в свое время, то есть вписаться в круг с понятиями и стать там первой фигурой. Работая челюстями и глотая балабас в виде жареной курочки, в Большом зале, он поглядывал на Квиринуса Квирелла. Гарри бродил по коридорам в надежде услышать шипящие звуки, доносящиями то ли из головы, то ли не пойми откуда, параллельно занимаясь уроками и сборами своей группировки. И пройдет еще пара месяцев прежде, чем он, наконец, услышит долгожданный «голос из унитаза».