Иллюзия

Николай приоткрыл глаза, проснувшись от приятной мелодии, но несколько печальной, раздающейся по замку. Ну, или очнулся от очередного видения, которого даже не помнил, не мог припомнить. Над ним был балдахин из тяжёлой ткани темно-красного цвета, какие и бывают обычно на кроватях в подобных замках. Парень закрыл глаза, надеясь увидеть потолок комнатки на постоялом дворе в Диканьке, когда откроет глаза вновь. Но звуки музыки никуда не исчезали. Как и собственно все остальное. Гоголь вздохнул и сел на постели. Он сейчас был бы рад увидеть даже эту несчастную улитку. Но нет. И ее не было. Значит ли это, что все было видением? И Яков Петрович, и погоня за Всадником?.. Или нет? Он уже и сам не понимал. А ведь был уверен, что хорошо разбирается в своих иллюзиях. Одевшись, Николай прошел на звук мелодии. Был уже вечер. Видимо, он проспал весь день. Как странно. Но в тоже время ничуть не удивительно. Ведь, кажется, вчера в комнату он вернулся далеко за полночь. Звуки музыки раздавались из зала, где вчера Николай слушал игру Герберта. Парень заглянул в зал и увидел юного виконта, наигрывающего эту мелодию. Пальцы его порхали по клавишам, словно бабочки. Легко и невесомо. Он был погружен, казалось, в собственные мысли. Николай хотел выйти, чтоб не тревожить его. Казалось, что он увидел что-то личное. Но блондин вдруг окликнул его, прекратив играть. - Прошу Вас не уходить. - Он посмотрел на Гоголя. Николай несколько стушевался и произнес: - Прошу простить, что помешал Вам. - Вы ни чуть не помешали, mon cheri. - сказал Герберт с улыбкой, вставая и подходя к нему. - Я так рад, что Вы стали гостем в этом замке. Как Вы, видимо, уже заметили, тут довольно пустынно. И гостей у нас маловато. Николай чуть кивнул, несколько отстранившись назад, когда Герберт оказался непростительно близко. Так, что можно было услышать его тихое дыхание. Почти не заметное. И брюнет несколько насторожился. Но все же произнес. - Да. Пустынно. Но зато очень подходящая атмосфера для творчества, если нужно уединение для этого. - А Вам нужно было уединение. Иначе Вы бы не появились здесь. - виконт приблизился вновь, смотря в его глаза, почти шепча. - Так ведь? От чего... или от кого Вы сбежали, Николай? Или... может, в поисках кого-то? - и он прищурился с лукавой улыбкой. - Или вдохновения? Гоголь сглотнул и отошел назад. Благо, было ещё куда отходить. Все же он все ещё стоял в дверях зала. Поэтому сделав пару шагов назад, он оказался в коридоре. - Вдохновение, да. Именно в поисках него я оказался здесь. - ответил молодой человек. Герберт хотел было вновь приблизиться и что-то сказать, но раздался голос графа. - Добрый вечер, Николай, Герберт. - граф посмотрел на сына несколько строго. Тот невинно улыбнулся отцу. Фон Кролок посмотрел на Николая. - Надеюсь, мой сын не был слишком назойливым? А то он порой бывает невыносим. - улыбнулся граф. Виконт фыркнул тихо. А писатель покачал головой. - Ничуть, граф. Фон Кролок легко кивнул с улыбкой. - Хорошо. Ведь мы не хотим все испортить. Ведь так? - он вновь глянул на сына. Тот улыбнулся несколько хищно. - Ничуть, papa. - мурлыкнул блондин, подходя к Николаю, одновременно с графом. Тот непонимающе смотрел на них, интуитивно начиная отходить назад. А фон Кролок произнес: - Ну же, Николай. Не стоит. Вы не хуже нас знаете, что тьма сильнее! И Вам лишь стоит расслабиться и позволить себе выпустить ее. Мы будем только рады. Гоголь упёрся в стенку. Вампиры были близко. Он видел хищный оскал графа. Слышал их слова. Может, и правда стоило довериться его словам? Гоголь прикрыл глаза, ощущая в себе это Нечто: темное, низменное, пугающее, мрачное. Оно поднималось из глубин, захватывая всю его сущность. Вампиры наблюдали. Граф лишь чуть придержал Герберта, который был готов уже укусить Николая. Надо было ещё немного подождать, чтоб насладиться по полной. А тьма захватывала Николая. Его сознание растворялось в ней. Расслабиться и выпустить весь мрак наружу. Так просто. И все закончится в один миг! Фон Кролок чуть кивнул сыну. И только лишь оба вампира хотели укусить слишком уж бледного Николая, откинувшегося на стену, как перед их лицами возникла трость. - А ну прочь, нечисть! Граф бросил взгляд на хозяина трости. Яков Петрович нехорошо сощурился. Эти двое посмели покуситься на Его Николая! - Никто не смеет его трогать! - строго произнёс мужчина. И вдруг Николай открыл глаза. Темные и пустынные. Затягивающие, как черная дыра. Герберт испуганно вскрикнул, отстранившись. Граф с любопытством прищурился. Хотел было оттолкнуть помешавшего им человека. Но тут их всех отбросило от Гоголя. Вокруг него клубилось тьма. Мрак буквально окутывал его, поглащая окружающее. Граф зашипел, интуитивно прикрывая сына. Все же единственный наследник. А вот Гуро без всякого страха пошел к Николаю. - Милый мой... Николаша... Николя... Вернись. Гуро протянул руку к нему сквозь всю эту тьму... Николай Васильевич открыл глаза. В комнате было слишком ярко. Он поморщился, недовольно простонав. И попытался встать. - Лежите, Николай Васильевич. Вы ещё слишком слабы. Жар только недавно спал. Гоголь неверяще посмотрел на говорившего это мужчину. Гуро сидел на краю постели. В своём красном пальто. Трость была приложена к стене недалеко. - Яков Петрович... - выдохнул Николай. - Ну, что же Вы, голубчик, так себя запустили. Вот оставить Вас одного нельзя! Загоняли себя чуть ли не до смерти. В бреду почти трое суток провели. - ласково улыбнулся ему Яков Петрович. Гоголь улыбнулся и протянул руку, чтоб коснуться его. Проверить: не сон ли? Но тут заметил у себя на груди улитку и испуганно втянул воздух сквозь зубы. Гуро хмыкнул и аккуратно и легко забрал улитку. - Не пугайтесь моего фамильяра, Николя. Должен же я был как-то за Вами присматривать, милый? Николай бросил на мужчину растерянный взгляд. А тот лишь приложил палец к губам и подмигнул ему. А после все же помог ему сесть, касаясь его непослушных волос, шепча на ухо: - Никому, даже Тьме, не позволю тебя тронуть, Николя. Гоголь улыбнулся счастливо. И теперь совсем не осталось сомнений, что со Всадником они уж точно справятся.