Моя Бэла

— А я сказала, что никуда не поеду! — сложив руки на груди, обиженно и так по-детски надув губы, уже третий раз повторяет упрямейшая из всех упрямейших блондинка. — А куда ты денешься? — отвечаю, краешком губ улыбаясь на такие детские капризы взрослой девушки. — Сама не пойдёшь, значит, на руках понесу. — Ещё чего не хватало! — Тогда вставай и одевайся. Недовольно вздохнув, я бы даже сказал, слишком недовольно, медленно встаёт с кровати. Шёлковая короткая ночнушка как нельзя лучше подчёркивает её безупречную фигуру. Заметив, что я откровенно пялюсь на неё, она чуть покраснела и, попытавшись прикрыться руками, сказала: — А вот это уже неприлично, Дмитрий Николаевич. Может хоть выйдите? — Да, извини, — будто опомнившись, отвечаю и уже разворачиваюсь, чтобы выйти из комнаты, как она останавливает. — Стойте, стойте! — поворачиваюсь обратно и внимательно смотрю на девушку. — А одежда моя где? — На кресле, — указываю рукой на чёрное кожаное кресло. — А, спасибо. Выхожу из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь, прислоняюсь к ней спиной. Не знаю, почему, но мне бесконечно хочется заботиться об этой девушке, чем-то помогать ей. Наверное, это чувство вины говорит во мне. Ведь то, как я поступил с ней и продолжаю поступать, действительно не может не мучить. Мои мысли прерывает резкий толчок двери, который заставляет меня быстро отскочить в сторону. Из комнаты выходит никто иной, как Пелагея, которая уже была в той же одежде, что и в день похищения. Ну правильно, другой у неё так-то нет. — Ты таким образом хотела мне отомстить, чтобы у меня тоже сотрясение мозга появилось? — потирая голову, говорю. Удар и правда был достаточно сильным. — Ой, извините, я случайно, — с ноткой испуга в голосе, но всё же сдерживаясь, пытаясь скрываться за маской равнодушия, произнесла Поля. — Поехали уже. Она садится на переднее сиденье рядом со мной, пристёгивает ремень безопасности. Внимательно слежу за тем, как она проделывает все движения. Не знаю, почему даже такой простой процесс вызывает у меня интерес, когда это делает она. Мне почему-то хочется смотреть на неё, не отрываясь. Особенно сейчас, когда она так близко ко мне, можно ещё внимательнее рассмотреть её черты лица. И знаете, они действительно прекрасные и даже уже какие-то родные что-ли. Наконец, заметив мой завороженный взгляд, она с удивлением смотрит на меня и задаёт вопрос: — Что? — такой простой вопрос. Всего три буквы казалось бы, а вот ответить на него как-то не особо получается. Убеждаю себя в том, что просто задумался. И совсем даже не о ней. Нет, вы что. — На обратном пути надо будет заехать к тебе на квартиру, чтобы ты забрала те вещи, которые тебе необходимы. — Проигнорировав её вопрос, говорю. — А что с квартирой будет? — А что с ней будет? Просто будет ждать тебя. Не отвечает. Всю дорогу едем молча. От этого жуткая напряжённость висит в воздухе. — Как ты себя сейчас чувствуешь? — пытаюсь начать разговор. — Нормально. — Чётко, предельно лаконично. Правильно, зачем мне знать что-то ещё о её здоровье. — А поподробнее можно? — всё же решаюсь спросить. — Нет, нельзя. — Ответ всё в той же форме. Отворачивается к боковому стеклу и внимательно что-то рассматривает за окном. Наконец, мы подъезжаем к пункту назначения. — Приехали. — Констатирую факт. — Ну что же, поздравляю, трещины нет, — озвучивает результаты обследования врач. Я облегченно вздыхаю, а Пелагея сидит молча, лишь закусив губу. — Но две недели строжайшего покоя. Лучше пореже вставать, не нагружать себя какими-либо физическими нагрузками, поменьше смотреть телевизор и сидеть в телефоне. Я буду приходить и ставить вам уколы. На этих словах девушка поморщилась, как маленький ребёнок, что заставило меня улыбнуться. — А с твоей стороны, Дима, — доктор обратился ко мне, — нужен присмотр и уход, как я уже и говорил. — Понял, будет сделано, — отвечаю, улыбаясь и смотря на Пелагею. Ну что, попалась? Теперь то точно никуда от меня не убежишь. Увидев мою такую улыбочку, девушка озадаченно посмотрела на меня, так что меня это привёло в себя. Выглядел сейчас, наверное, как маньяк на всю голову. Выходя из больницы, моя прекрасная пленница задаёт мне вопрос: — А вы на всех так смотрите? — Так, это как? — Как маньяк, ну или как…идиот, — чуть помедлив, видимо, задумавшись, стоит ли это говорить, она всё же осмелилась. Это не могло меня не рассмешить. Даже мысли у нас с ней в чём-то сходятся. Уже интересно. — Ну и что вы смеётесь? — пытается сделать самый серьёзный вид на свете, но не может устоять перед моим заразительным смехом, и чуть посмеиваясь, произносит, — ну перестаньте. Сказав эти слова, Поля тихонько касается моего плеча. Это её действие заставляет меня остановиться, слишком удивительно. Но в следующий момент я понимаю, что сделала это движение она совершенно непроизвольно, так как опомнившись, она тут же убирает руку с моего плеча. — Поехали уже, — предлагаю я.

***

До её дома также едем в тишине. Ну, а что тут скажешь? Когда машина останавливается, Пелагея открывает дверь машины и выходит. Я останавливаю её: — Пелагея, подожди. Я пойду с тобой. Она удивлённо смотрит на меня, а затем отвечает: — Это ещё зачем? — Ну как зачем? А вдруг сбежать захочешь, — она хотела что-то возразить, но я перебиваю, — да и потом, у тебя сотрясение, как никак, вдруг тебе плохо там станет. Я ожидал, что сейчас девушка начнёт возмущаться, доказывать, что ничего не будет, но вместо этого она лишь тихо произнесла, смотря на меня боковым зрением: — Хорошо, пойдёмте. Такого я совсем не ожидал. Видимо, её состояние сейчас и правда не самое лучшее, раз она даже не решилась положиться на собственные силы. Хотя узнав её за это небольшое количество времени, я понял, что Пелагея относится к тому типу девушек, которые привыкли быть очень сильными и всегда полагаться только на себя, не принимая чью-либо помощь. Мы зашли в тёплый подъезд и вызвали лифт. Если честно, лифты всегда вызывали у меня немного панические чувства, а особенно такие старые. Этот лифт также не вызвал совершенно никакого доверия, учитывая то, как резко он дёргался. Наконец, мы поднялись на нужный нам этаж и подошли к квартире. Пелагея начала смотреть на меня, ожидая чего-то. — Что? — недоумённо спросил я. — Ключи то не хотите отдать? Вот чёрт, точно, я же забрал ключи от её квартиры. Мда, Дмитрий Николаевич, видимо, всё-таки стареете с годами. Порывшись в кармане пальто, достаю нужный ключ. — Держи, — с этими словами протягиваю ключ уже уставшей ждать блондинке. Она открывает дверь, затем поворачивается ко мне, головой опирается на дверь и говорит: — Дима, вы не могли бы остаться здесь? Я очень хочу побыть одна немного. — Ну, хорошо, — соглашаюсь. Она собирается зайти, но я легонько прикасаюсь к её ладони, таким образом останавливая. — Только, Пелагея, давай побыстрее, у меня сегодня ещё дела. - Она кивает в ответ. После того, как дверь за Пелагеей закрылась, прошло уже минут сорок. Я, конечно, не совсем знаю, что в понятии девушек значит «побыстрее», поэтому и не решался постучаться раньше. Но время поджимало, а потому я всё-таки решил поторопить эту особу. — Пелагея, — я постучал в дверь, но ответа не последовало. Стучу сильнее. — Поля. Подождав некоторое время, открываю дверь и захожу в квартиру. Сразу попадаю в небольшой, но невероятно уютный коридор. Слева от меня шкаф, где лежат разные шапки, перчатки и валяется всякая мелочь. На одной из полок стоит флакон с духами, в запахе которого я сразу узнаю запах Пелагеи. А запах этот, скажу я вам, просто невероятный. Сладкий, но не до приторности, в то же время с ноткой чего-то кислого, невероятно привлекательный запах. В следующий момент делаю то, чего сам от себя не ожидаю. Просто беру этот флакон и кладу к себе в карман. Нет, ну, а что, вдруг забудет такие вкусные духи. За флаконом лежит перевёрнутая фотка. Моя любопытность, конечно же, заставляет перевернуть её и посмотреть, что или кто на ней. На фото два счастливых и улыбающихся человека. Один из них, молодой парень со светлыми волосами, обнимает блондинку с длинными волнистыми волосами и прекрасными серо-зелёными глазами. Оба выглядят нереально счастливыми. Интересно, что же это за парень. А вдруг они до сих пор встречаются, а я просто взял и выдернул Пелагею из её жизни? Хотя, конечно, Кирилл сказал, что всё проверил. Ну, а вдруг. Нет, я должен спросить у самой Пелагеи. С этими мыслями прохожу вглубь квартиры, пытаясь угадать, в какой же из комнат находится девушка. Но в следующий момент слышу всхлипы и иду на них. Захожу, по всей видимости, в зал. Светлая, просторная и также невероятно уютная комната. Блондинка сидит на полу, спиной ко мне, складывая одежду в сумку. — Поль, всё в порядке? — подхожу ближе, садясь около нее и сжимая её плечо. — Не называйте меня так, — произносит сквозь зубы, всхлипывая. — Ну извини, — говорю виновато, пытаясь заглянуть ей в лицо. Она тут же отворачивается, смахивая кристальные слезинки с лица. — По… Пелагея, что случилось? — Ничего. — Как всегда твёрдый ответ. — А плачешь тоже не из-за чего? — Я не плачу. — Даже не оправдывается, что что-то в глаз попало. — А что ты делаешь? — Вещи собираю, не видно что ли? — Давай помогу тебе, — пропустив мимо ушей её язвительное замечание, обхожу её сумку с другой стороны, так чтобы я мог видеть лицо девушки. — Вот это надо складывать? Беру какую-то рубашку бардового цвета и собираюсь сложить в сумку, как она выхватывает у меня её из рук, вскакивает с места и кричит: — Не надо мне помогать! Я же просила вас уйти, ну неужели непонятно, что я хочу побыть одна? Мало того, что вы меня заставляете жить у вас дома и выдавать себя за ту, кем я вам не являюсь, так ещё и не даёте минутку побыть одной. — Сорок минуток, ты хотела сказать? Смотрит на меня с такой злобой и ненавистью, что у меня возникает вполне реальное ощущение, что она сейчас что-нибудь схватит и убьёт меня этим. — Слушайте, вы, вам смешно что ли? — продолжает кричать, но её голос резко срывается, и она хватается за голову, закрывая глаза.- Блин, голова… Резким движением отталкиваю сумку ногой, которая преграждала мне путь к Пелагее, и подхватываю её, в следующий момент беру на руки и несу на диван. Она пытается сопротивляться из последних сил, дёргаясь, но обессилев, кладёт голову мне на грудь, прикрывая глаза. — Докричалась? — спрашиваю, смотря на неё такую слабенькую, уставшую. — Никто мне так нервы не трепал, как вы, — отвечает хриплым голосом. — Ну прости меня, — беру её руку в свою. Чёрт, да что за идиотское желание постоянно прикасаться к ней? — Думаешь, мне всё это нравится? Мучить тебя, издеваться, красть твою жизнь. Совсем нет, просто я не вижу другого выхода. Смотрит на меня молча, внимательно. Никаких колкостей, ядовитых замечаний, просто слушает, и, кажется, в её глазах я вижу?понимание? Нет, не может быть. Был бы на её месте в этой ситуации, всё равно бы не смог понять того, как я поступаю с ней. Что удивительно, она даже не вырывает свою руку из моей. На секунду замираю, стараясь даже не дышать, такая тишина в воздухе. Просто не отрываясь, нагло смотрю в её глаза, причём не секунд десять, а около минуты. Она тоже смотрит, и это невероятно странное ощущение, как будто между нами двоими зарождается что-то, невидимое для других людей. Но затем она прерывает этот долгий зрительный контакт, отводя глаза в сторону. — Сможешь встать? — первым прерываю тишину. — Наверное, — тихонько приподнимается, а я поддерживаю её за спину. Наконец, выходим из квартиры Пелагеи. Она закрывает дверь ключом, а я беру сумку из её рук. — Давай возьму. — Я сама, — выдёргивает обратно. — Нет, ты не сама, — разжимаю её пальцы и забираю сумку. Ничего не отвечает. Заходим в этот ужасающий лифт, нажимаю на кнопку «1». Лифт как-то особенно странно дёргается, немного проезжает, а затем резко останавливается. Свет выключается, и дальше мы не едем. — Это что ещё за чёрт? — слышу испуганный женский голос. — Дим, ты где? Надо же, обратилась ко мне на «ты». В следующий момент крепкая, я бы даже сказал не женская, хватка на моей руке. — Я очень боюсь темноты. — А лифтов не боишься? — отвечаю, достав из кармана пальто телефон и включая фонарик. Вижу бледное лицо Поли. — До этого момента не боялась. Смотрит на меня испуганно, крепко схватившись за моё запястье. Перехватываю её руку так, что теперь я уже держу её за запястье. Медленно притягиваю к себе. — Иди сюда. С недоверием, но подходит ко мне. Видимо, все-таки темноты она боится больше, чем меня. Уже хорошо. Девушка оказывается очень близко ко мне, так, что её горячее дыхание обжигает мою шею. Она оперлась на стену и пытается глубоко дышать. Я чувствую, как в лифте становится всё душнее, а воздуха всё меньше. — А я так и знал, что от этого долбанутого лифта ничего хорошего ждать не стоит. Ты как вообще на нём ездила все эти годы? — Сколько раз ездила, ничего такого не было, — тяжело дыша, отвечает девушка. — Дим, а нас точно вытащат отсюда? — Поль, ну конечно вытащат, — не задумываясь, произношу, а потом понимаю, что опять назвал её Полей. Чёрт, почему же так и тянет произнести её имя именно в такой форме? Просто это так по-домашнему, что-ли. — Ну в смысле, Пелагея. — А вдруг нет? Вот представь, что не вытащат, и мы просто тут задохнёмся. Я как-то не планировала помирать в лифте, да ещё и с вами. — Успокойся, Пелагея. Конечно, нас вытащат. Во-первых, нам надо снять верхнюю одежду, чтобы было не так жарко, а во-вторых, нужно о чём-нибудь поговорить и отвлечься. — Сказав это, снимаю с себя пальто, взглядом говоря Пелагее сделать то же самое. Она последовала моему примеру, и через несколько секунд наша верхняя одежда лежала на полу. — У тебя щёки такие красные, — сказав это, беру в свою ладонь её щёку. Она совсем не сопротивляется. — У вас руки такие холодные, — кайфует. — Дайте вторую. С этими словами кладёт вторую мою руку на другую её щеку и придерживает сверху своими маленькими тонкими пальчиками. Получается, что я держу её лицо в своих руках. Не знаю, что именно подтолкнуло меня к таким действиям: духота, хорошенько ударившая по разуму, или же всё-таки какое-то новое очень сильное чувство внутри меня, которого я и сам боялся и пытался отрицать. Но в следующий момент я подошёл к Пелагее так близко, что ей пришлось попятиться назад и оказаться прижатой к стене лифта. Между нашими лицами грёбанные миллиметры, так что хочется послать всё куда подальше и просто впиться своими губами в её такие мягкие, желанные. Смотрю на её губы, большим пальцем руки поглаживая их, а она смотрит на меня то ли испуганно, то ли непонимающе. Но я не хочу сейчас ничего знать, хочу только одного — ощутить её. Поэтому в следующий момент все рамки приличия летят нахер, и я наклоняюсь к ней ближе. И вот когда я только-только касаюсь её горячих до ужаса губ, она упирается руками мне в грудь, отталкивая. — Что вы делаете? — смотрит, гордо приподняв голову вверх, как будто совсем не смущаясь от предыдущего момента. Ну что за девушка-загадка? — Извини, — единственное, что могу ответить, — что-то многовато извинений на сегодня. Она со вздохом опускается на пол, садится, полностью распрямляя ноги. Сажусь рядом с ней. Заглядывает мне в глаза. — Расскажите что-нибудь о себе. — Может, мы уже на «ты» перейдём? — Вы уже давно перешли, а я пока не вижу повода. — Хм, слово «пока» мне очень даже нравится в данном контексте. — Давайте рассказывайте. — Зачем тебе что-то знать обо мне? — Ну надо же знать, за кого замуж вышла. — Ну хорошо, только ты мне тоже что-нибудь расскажешь потом о себе, — улыбаюсь. Ледяная королева не улыбается в ответ, а просто бросает: — Хорошо. — Таак, ну что я могу рассказать о себе. Родился и вырос в богатой семье, очень даже богатой, никогда ни в чём не нуждался. Всегда мечтал стать певцом, но отец был против, сказал, что опозорю нашу семью, поэтому пошёл по его стопам, продолжаю его дело. Мне это вроде и нравится, а иногда как будто не на своём месте нахожусь. Да и вообще, в тридцать шесть лет как-то хочется уже иметь семью, но вокруг одни эти куклы разукрашенные, так что о семье и речи нет. И если честно, в последнее время всё чаще в полной мере ощущается одиночество. Очень хочется, чтобы любимый человек был рядом, хочется любить по-настоящему, и быть любимым. Вот так. — закончил свой рассказ. Всё это время Пелагея с самым внимательным видом слушала меня, а мимика на её лице выражала, что она понимает меня и сопереживает в чём-то. Возможно. А возможно и нет. — Ну теперь твоя очередь. Ну у меня история будет немного другая, — начала рассказ девушка. — Ну в общем, я тоже из довольно богатой и обеспеченной семьи, но у меня не сложилось всё так офигенно, как у вас. Детство моё проходило счастливо, а потом родители развелись, папа свалил куда-то за границу, так и не удосужившись ни разу больше посетить нас. Когда мне было двенадцать, мама снова вышла замуж и родила ещё одного ребёнка. На меня, конечно же, внимание не особо обращалось, ну да и ладно. Я всё детство прозанималась в балете, и поэтому моя судьба была предрешена, в восемнадцать я поступила в балетную академию. Но затем моему прекрасному отчиму пришла гениальная идея переехать в Питер, потому что ему там предложили работу. Я сказала, что останусь учиться здесь, и знаете, никто против то особо и не был. Мама оставила денег на два месяца, сказав, что потом будет присылать ещё. Но потом больше не прислала, адреса её у меня не было, а телефон она, видимо, сменила. Хорошая семья, не правда ли? Мне пришлось идти работать самой, и физически это невозможно было совмещать с балетом, поэтому я бросила. Потом поступила на журналиста, выучилась, нашла работу. Два месяца назад поняла, что не хочу этим заниматься и уволилась из одного из самых престижных журналов в Москве. Пошла работать официанткой. Как вам такая история? После своего рассказа Пелагея опускает голову, закрывая ладонями лицо. — Что скажете, выбрали себе в жёны ту ещё дуру? — смотрит на меня с отчаянием. — Поля, блять, Пелагея, да не скажу я так. Ты такая молодец, ты из такой задницы себя сама вытащила, ты, наверное, даже не представляешь, насколько ты сильная. — Правда так считаете? — Ну конечно, правда. — Пододвигаюсь ближе и притягиваю её к себе. Она ложится головой ко мне на коленки, а я обнимаю её одной рукой. И хочется лежать так вечно. — Знаешь, Поля, у меня очень странное ощущение, как будто я влю… В следующий момент свет в лифте резко включается, и лифт спускается вниз, прерывая меня. Девушка тут же вскакивает, берёт с пола пальто и одевается. Я делаю то же самое. Когда лифт останавливается, она подходит первой к дверям, желая поскорее выйти, но я хватаю её за руку, в который раз, разворачивая к себе и произнося: — Спасибо за откровенность. — И вам, — она кивает.