Моя Бэла

Вечером захожу к ней в комнату. Она, свернувшись комочком, лежит на самом краешке кровати лицом к большому панорамному окну. Почти беззвучно прохожу вглубь комнаты и сажусь на корточки рядом с кроватью. Глаза Пелагеи закрыты, а сама она тихонько посапывает, наверняка видя десятый сон. Конечно, не мало всего не слишком приятного она пережила за эти два дня. Я совсем измучил её, ведь насколько бы Пелагея не пыталась казаться сильной, она в первую очередь хрупкая и нежная девушка, которой нужна защита в виде крепкого мужского плеча и забота. Ведь кто-то же должен защищать её от таких мудаков, как я, например. И как-нибудь особенно холодным и грустным вечером приносить чашку горячего чая и тёплый плед. На самом деле, смотря сейчас на девушку, которая тепло укутавшись в одеяло, сладко спит, именно такие мысли лезут в голову. О домашнем тепле и уюте. А ведь я и вправду очень хотел бы этого. Домашний очаг. Приходишь домой уставший и вымотанный после серых будней и оставляешь все эти проблемы там, за стенами дома, а здесь твой невероятный мир, твоя семья. Так, что-то я замечтался и не заметил, как моя спящая красавица проснулась и сонным и не совсем понимающим взглядом внимательно смотрит на меня. — О, проснулась, наконец, ну и хорошо. — Начал разговор я. Она приподнялась, потёрла заспанные и такие красивые глаза, потянулась и, наконец, усевшись так, как ей удобно осторожно произнесла: — Ну давайте, выкладывайте. — Пелагея, не буду тянуть кота за хвост, в общем, я бы хотел заключить с тобой одну сделку, — произношу серьёзно, следя за её реакцией. А реакцией, конечно же, послужило крайне удивлённое лицо. — Так, во-первых, мы разве с вами на «ты» перешли? И во-вторых, что ещё за сделка? — Так, во-первых, я перешёл, а ты как хочешь, — подражая её тону, произнёс я. — А во-вторых, сейчас расскажу. Выслушай меня пожалуйста внимательно. На этот раз я собрался с духом и решил поведать ей настоящую историю про моего отца. За всё время, что я рассказывал, она ни разу не шевельнулась, и как мне показалось, даже не дыхнула, впитывая в себя каждое моё слово. Свой рассказ я заключил такими словами: — Ну так что, ты согласна? — Таак…- наконец, она выдохнула, запустила руки в шелковистые блондинистые волосы и качая головой из стороны в сторону, медленно произнесла, — слушайте, вы, уважаемый Дмитрий Николаевич. Вы по причине боязни в 36 грёбанных лет остаться без денег своего отца собираетесь украсть мою жизнь на полгода, а потом просто выкинуть, как собаку, а мне снова возвращаться в свою жизнь, снова искать работу, пытаться погрузиться в старую среду обитания. Вы вообще сейчас в своём уме, нет?! — она уже почти перешла на крик. — Поля, успокойся, пожалуйста, — я крепко схватил её пальцами за маленькое хрупкое плечо. Она в этот же миг резко дёрнулась, привстав на кровати и стряхнув мою руку. — Не нужно трогать меня! — её глаза до ужаса напуганы. Чувствую себя каким-то монстром. Хотя кто же я ещё? — И для вас я не Поля. Сказала, как отрезала. — Хорошо, Пелагея, я прошу вас, успокойтесь пожалуйста. Я не буду вас больше трогать. Сядьте, хорошо? — неуверенно, но возвращается в ту позу, в которой находилась до этого. — Слушайте, я же не в рабыни вас беру. Я заплачу вам деньги за эти полгода, причём большие деньги, которых вы бы на своей работе, простите, но не заработали бы за это время. И потом, я обещаю, я устрою вас на работу. Если хотите, мы пропишем это в контракте. Нам всего лишь нужно пожить в фиктивном браке полгодика, причём играя спектакль только для одного зрителя — моего отца, который не так уж часто появляется в этом доме. В остальное время вы вольны делать всё, что угодно, но только в пределах моего дома и участка. Но в город спокойно сможете ездить с моей охраной на шикарной машине. Сексуальных обязанностей на вас не возлагается. Так что вас тут не устраивает? — Свою реальную жену также опекать будете? — А вот это вас уже не касается. Ну так и что? Каков ваш ответ? — Нет, я просто не понимаю, почему из 11 миллионов московских девушек, готовых пойти на такое с огромным удовольствием, вы выбрали именно меня? — Потому что вы не 11 миллионов этих московских девушек. Вы Пелагея, которая не готова пойти на это. Смотрит удивлённо, а затем произносит тихим голосом, опустив глаза вниз, внимательно рассматривая линии на своих руках: — Я так не могу. Я не умею притворяться перед кем-то, понимаете, Дима? Я просто не смогу врать вашему отцу. И я не хочу жить здесь под вашей опекой и контролем, где за меня всё будут делать и не будут спускать глаз. И мне плевать, сколько вы собираетесь мне заплатить за это. Я ни за какие деньги на такую жизнь не соглашусь. — Вы уверены? Подумайте хорошо. — Я уже всё сказала, — как всегда твёрдый ответ. — Теперь отпустите меня домой пожалуйста. Ухмыляюсь. — Ну что же, если вы не хотите по-хорошему, Поля, значит, будет по-плохому. Но запомните, я сделаю так, как считаю нужным. Медленно встаю и направляюсь к выходу, по пути отряхивая джинсы. — Стоп, стоп, стоп! — поздно засуетилась. Птичка в ловушке. — Вы куда это собрались? — Я к себе в комнату. Это всё-таки ваша. Или тоже со мной хотите? — нагло улыбаясь, произношу. — Вы что, не собираетесь меня отпускать? — обречённо произносит, сглатывая слюну. — Ну, а ты как думаешь? Секунда, две… Срывается, как цунами с места, делая тщетные попытки прорваться сквозь меня к выходу. Коктейль страха, безысходности и просто женской глупости. Тут же хватаю её за предплечья и впечатываю в стенку, с неведомой силой сжимая пальцы на тонких руках. Не знаю, почему, но сейчас мне хочется делать ей больно, как будто зверь просыпается внутри меня. Она шипит со злостью: — Больно же, отпусти! — пытается вырваться. Но это ещё больше подпитывает меня. Склоняюсь к её лицу так близко, что между нашими губами остаются буквально миллиметры, обжигаю её мраморную шею жгучим дыханием. Смотря в изумрудно-зелёные глаза, смешанные с сероватым оттенком, шепчу: — Самая глупая попытка убежать. Лучше не играй со мной. Это мой дом, и здесь мои правила. Так что выключи уже образ дерзкой официантки и оставайся милой и послушной девочкой, а то себе же сделаешь хуже. — Больнее сжимаю её руки, так что, она вскрикивает от боли и склоняюсь к её пухлым губам, почти касаясь их, но оставляя невесомое расстояние между нами. Она отворачивает голову в сторону, противясь. Правильно делаешь, девочка. Не знаю, почему, но ты манишь меня, как магнит. Хоть и знакомы всего ничего. А сейчас я чувствую, что она полностью в моих руках, и это даёт мне право делать с ней всё, что вздумается. Но взяв себя в руки, разжимаю пальцы, отпуская её. Она потирает своими маленькими ладошками места, где, наверняка, останутся внушительные синяки. Боже, что же я творю? Быстрым шагом выхожу из комнаты, захлопнув дверь и закрыв её на замок, оставляя свою пленницу наедине со своим страхом и синяками от моих рук.

***

Как ни странно, но ночью я вырубаюсь сразу же. Что больше вымотало за сегодня, работа или она? Часа через два слышу стуки в свою дверь. -Босс, у нас ЧП, — мой охранник сообщает мне. Поднимаюсь с кровати, накидываю тёплый махровый халат и, потирая глаза, иду по направлению к двери. — Что такое? — У нас тут беглянка, — сказав это, он жестом подозвал своего помощника к себе. Тот подошёл со знакомой нам всем блондинкой на руках, которая была полностью без сознания. — Что с ней такое? — встревоженно спросил я, уже перенимая на себя этот подарок судьбы. Вглядываюсь в её лицо. Бледная, как никогда. — Дмитрий Николаевич, тут в общем так вышло, — следует за мной, пока я прохожу в свою спальню, укладывая Пелагею на постель. — Она каким-то образом сбежала, видимо, вылезла через окно в ванной. Ну Паша за ней побежал и как бы не совсем удачно поймал. — Не совсем удачно, это как? — Ну, он её на землю повалил, — чешет виновато затылок, — и она как бы головой об землю ударилась и вырубилась. Смотрю на него ошалевшими глазами. -Чего?! Вы там офигели все совсем? Я уволю всех к чёртовой матери! Живём по правилу « сила есть, ума не надо», так что ли? — ору на подчинённых. — Ну ты сейчас чё стоишь то? Врача вызывай скорее! Через полчаса приезжает врач, мой давний знакомый, который уже давно стал моим личным врачом. Я всецело доверяю ему себя, а значит, и Пелагею доверю тоже. — Ну в общем, Дима, могу сказать одно, сотрясение точно есть, причём в тяжелой форме, а вот, чтобы трещины проверить, нужно завтра ко мне в больницу везти. Завтра привози её, всё посмотрим. Сейчас, главное, ей нужен покой и уход. Сделаешь? — Конечно, Алексей Фёдорович, обязательно. Спасибо вам огромное, — пожимаю ему руку. — До встречи, Дима, — пожимает в ответ. Остаток ночи я провожу за чтением книги. Уснуть, конечно же, не удаётся. Пелагея, то и дело, ворочается с боку на бок, периодично издавая какие-то звуки. Под утро засыпаю с книжкой в руках в мягком кресле. В шесть утра звенит будильник, который забываю отключить на выходные. Девушка всё еще спит, совсем не обращая внимания на противные пиликанья. Видимо, крепкий сон. Встаю и тихонько выхожу из комнаты. Прежде всего, ополаскиваю лицо прохладной водой, затем сбриваю щетину, чищу зубы. На кухне выпиваю бодрящий кофе. Вот что-что, а кофе делать я точно умею. Сажусь за свой ноутбук и снова увлекаюсь работой. Проведя часа три над разработкой нового проекта, понимаю, что Пелагея вот-вот может проснуться. И решив сделать ей приятное, отправляюсь на кухню готовить завтрак. Вхожу в спальню с подносом в руках, на котором довольно инстаграмно располагается завтрак для девушки. Кажется, она уже проснулась, но ещё не совсем поняла, где находится, и что происходит, потому что лежит совершенно спокойно. — Доброе утро, — произношу, возвращая её в мир жестокой реальности. Незамедлительно садится на постели, сначала посмотрев на меня, а потом уже начиная осматривать всё вокруг. Понимая, что находится в моей спальне и в моей постели, и видя в руках у меня поднос с завтраком, спрашивает: — Мы что, переспали? — А что, похоже? — Ну… как бы…не знаю, — растерянно произносит. Видимо, буквально через секунду до неё доходит осознание всей ситуации в целом, так как она, морщась, говорит, — ааа, кажется, начинаю вспоминать. Тихонько посмеиваясь, аккуратно сажусь на постель, ставя на её коленки завтрак. Её глаза становятся чуть ли не круглее тарелок на этом подносе. — А это что за подарок Богов? Что за галантность? — в привычном ей стиле спрашивает. — Помнится, вчера меня кто-то у стенки прижимал так, как будто трахнуть на месте хотел. Вон синяки остались. Вытягивает вперёд худые руки, где на предплечьях действительно красуются огроменные синяки. Становится действительно стыдно. — Ну вчера, это было вчера, а теперь доктор сказал, что тебе нужен покой и забота в полной мере. Ты кушай, кушай. — Доктор? — удивлённо приподнимает брови и отпивает апельсиновый сок. — Доктор, доктор. Забыла о своём ночном побеге? — Чёрт! — видимо, действительно забыла. — Ваш идиот-охранник бошкой меня об землю… — Вот именно поэтому у тебя и сотрясение мозга. Сегодня едем в больницу. Чуть не давится соком. — Чего? — И запомни, дорогая моя, ты не убежишь, если я того не захочу.