* * *
Повар Борис потыкал вилкой пригорелую краюху хлеба и почесал затылок. — Да кто ж знал, что печь рванет? — оправдывался повар, робея пред строгим взглядом Севастьяна, главного крепостного поместья Фантомхайв. — Я в ней порох давеча сушил, все хорошо было. — Порча это, — закивала горничная Марфуша, комкая белый передник. — Это не порча, это у нашего Бориса обе руки левые и обе из жопы растут, — сварливо буркнул Севастьян, ткнув пальцем в горелый хлеб и угольки, бывшие некогда куском буженины. — Ничего доверить нельзя, берите с Тихона пример, вон, сидит в уголочке, чай ромашковый пьет и харчи почем зря не переводит. Управляющий усадьбой старый седовласый мужичок по имени Тихон действительно сидел в углу, под полкой с кастрюлями и громко сёрбал чаем. — Все приходится делать самому, — негодовал Севастьян. — Гости на пороге, а ужин сожгли, посуду побили, а у ворот коровью лепеху так никто и не убрал. Не стыдно вам? Пятый день уже прошу, перед людями неудобно, будет Сергей Филиппович краснеть со стыда, коли гость вляпается. Горничная и повар пригорюнились и отвели взгляд. Суровый Севастьян, вероятно, закончил бы чихвостить крепостных рукоприкладством, но голос юного графа, эхом прокатившийся по коридорам, отложил наказание на потом. — Севастьян, ты снова поливал фиалки и залил водой модем? Почему в доме нет интернета? — Потому что мы в девятнадцатом веке, ваше сиятельство. Сергей Фантомхайв скорбно вздохнул и направился в свои покои, думать о вечном. Севастьян выждал паузу и, услышав, как за графом закрылись двери, снова повернулся к крепостным. — Ужин — не сжечь, тарелки расставить, коровью лепеху у ворот убрать. А вам, Тихон… Управляющий Тихон снова принялся сёрбать чаем. — Приятного чаепития, — молвил Севастьян и, пригрозив пальцем, обтянутым белой перчаткой, направился сервировать стол.* * *
Сергей Фантомхайв скупо глядел на то, как из кареты выкатился пузатый дворянин, чье неутешительное финансовое состояние выдавал штопаный камзол и стоптанные башмаки с поблескивающими пряжками. — Севастьян, кто это и почему мы должны кормить его с нашего стола? — тактичным шепотом поинтересовался Сергей. — Это дворянин Пупыркин, ваше сиятельство. — Сергей Филиппович! — раскинул руки гость, отчего его камзол жалобно затрещал по хлипким швам. — Какая встреча! — Какая встреча? — нахмурился Сергей Фантомхайв. — А, я вас понял, дворянин Пупыркин. Очень рад (нет). Сдержанно кивнув дворянину, Сергей отказался от объятий. — Я привез вам подарок, ваше сиятельство, — умаслено произнес Пупыркин, сидя за столом напротив графа. — Это Xbох? — не поверил своему счастью Сергей Фантомхайв, когда Севастьян внес в столовую большую коробку. — Нет, это мельхиоровый подсвечник. «Блядь» — выругался внутренний хулиган графа Фантомхайва. Но тем не менее граф выжал из себя благодарную улыбку. — Благодарю вас, как же мы жили до этого момента без мельхиорового подсвечника... Не уловив сарказма, дворянин щедро зачерпнул деревянной ложкой черной икры и оглядел накрытый стол так, словно не ел по меньшей мере неделю. — Прошу простить мне любопытство, — набив щеки кулебякой, проговорил дворянин, подняв глаза на сдержанного подростка, ковырявшего вилкой в тарелке. — Но что у вас с глазом? — О, а я вам эту историю не рассказывал? — протянул Сергей с воодушевлением. — Это мне арматурой выбили, как сейчас помню, было нас на ярмарке четверо… Дворянин взбледнул. — Шуткую я, — вздохнул Сергей, поняв, что этот человек шуток не понимает. — Конъюнктивит у меня. Очень заразный. Не подходите ко мне. — Марфуша, что ты шатаешься, окаянная, снова государеву наливку пробовала? — прошипел Севастьян и забрал у девицы поднос именно в тот момент, когда графинчик водки едва ли не упал на дорогого гостя. Вздрогнув, когда Севастьян подхватил поднос и ловко плеснул водки в рюмочку с позолоченной каймой, дворянин Пупыркин восхитился. — Экий ловкач! — Чего и следовало ожидать от крепостного семьи Фантомхайв, — загадочно промурлыкал Севастьян. — Ведь я и демон, и крепостной. Дворянин Пупыркин подавился водкой и хрипло закашлялся. — Не обращайте внимания, он сумасшедший, — сообщил юный граф. — Ступай, Севастьян, приготовь нам карты, мы в преферанс партеечку сыграем. Не волнуйтесь, не на деньги, сыграем на Фому, моего садовника. Вот уж создание бесполезное, только клумбы мои топчет да коровью лепеху у ворот никак убрать не может. — Так то была лепеха? — Нет, то Севастьян повидло разлил. — И снова дворянин не уловил иронии. Прищурено взглянув на ехидного подростка, дворянин продолжил трапезу, понимая, что ему здесь не рады.* * *
«Все эти люди — шестерки в моей колоде… кстати, про колоду, Севастьян, раздавай по новой» — понтовался Сергей Фантомхайв, швырнув свои карты на стол с таким выражением лица, словно ожидал оваций. — Мерзкий отрок, — бормотал себе под нос дворянин Пупыркин, рыская по темной комнате в поисках плохо лежавшего имущества. «Мерзкий отрок» уже спал и видел десятый сон, а Пупыркин, сделав вид, что тоже уморился, насилу похрапел в своих покоях минут двадцать, а затем, тихонечко приоткрыв дверь, выглянул в темный коридор. Тишина. Выдвинув ящик тумбы, Пупыркин поднес свечу и оглядел содержимое: свечи, шмат мыла, треснувший фужер. Не зная зачем, он сгреб эти нехитрые вещи в мешок и, загородив ладонью огонек свечи от сквозняка, бесшумно прокрался к каминным часам с поблескивающим янтарем. Жадно протянув к часам руку, нищий дворянин аж язык от вожделения прикусил, как вдруг услышал глухой голос во тьме. — Покайся. Выронив с перепугу мешок, Пупыркин завертел головой. — Ты кто такой? Выходи, нехристь. — Выхожу, — послышался голос из шкафа. Дверца платяного шкафа скрипнула и высокая фигура, которая караулила вора, притаившись в этом самом шкафу, выпрямилась, хрустя затекшей поясницей. — Ты кто такой? — повторил Пупыркин, когда темная фигура двигалась на него, выставив руки вперед. Злые глазищи сверкнули в пламени свечи. Огарок тут же потух, словно на него подули. На него действительно подули. — Я и демон, и крепостной, — прозвучал в ночи таинственный голос. Больше дворянина Пупыркина никто не видел.