сушеные незабудки

- Это было похоже на сон! Причем это был самый лучший сон в моей жизни. А когда я поняла, что все это происходит в реальности и уже готова была потерять связь с этой самой реальностью... Могут ли хорошие впечатления оставлять такие же положительные отпечатки на душе? Могут ли они действительно осчастливить окружающих и распространиться бьющей тошнотворно розовыми импульсами и зарядами позитива энергией словно чертов вирус? - Он признался мне, что я долгое время нравилась ему, - Дженни чуть ли не задыхается от охватившего ее восторга и возбужденно бегает вокруг Лисы. - Лиса-а-а-а!!! В последнее время Лису все это до одури бесило. Она поняла для себя, что корень всех проблем и камень преткновения – это она и только она. Тогда как другие пытались найти свое счастье, она изображала из себя подстреленную овечку и обмазывалась фальшивой кровью, изображая из себя жертву. На деле же она всего лишь маленькая глупая девочка – жалкая рыба, задыхающаяся и бьющаяся в смертельных конвульсиях, попавшая в громадную сеть собственных чувств. Почему все продолжали с нескрываемой надеждой подходить и откровенно издеваться над ней со своей кажущейся ей поддельной заботой? Почему она должна была терпеть все эти ненужные утешения и так сильно хотеть ударить в лицо невидимыми кулаками своих так и сорвавшихся с цепи чувств? Почему она, в конце концов, должна мешать счастью других своими придуманными переживаниями? Лиса должна была отойти на последний план их невероятно радостной истории и зажаться в углу с трещиной на сердце и невидимыми слезами на глазах. Все равно теперь она намерена скрывать их. И даже если она все это прекрасно понимала и собиралась покончить со своей нелепой привязанностью, продолжив уже искренне и от всего сердца поддерживать Дженни во всяких любовных делах, то почему... Почему сейчас ей так больно? - Мне так радостно! Я правда рада за тебя, ты молодец, - Дженни улыбается и чувствует какое-то странное облегчение от того, что Лиса ее подбодрила. И как же она рада, что сразу после спонтанного свидания побежала к ней домой, отсчитывая тяжелым дыханием и громкими ударами сердца секунды от места встречи до ее дома. Теперь кроме частых девичьих посиделок без единого намека на макияж на лице и просмотров фильмов, аниме и прочего с множеством упаковок чипсов и шоколада, вследствие влияющих плохо на фигуру, можно было добавить еще один повод для встречи – волнующий сердце и душу, которую обязательно нужно было излить после таких гигантских переживаний на романтическом свидании. Лиса всегда хотела видеть Дженни счастливой с довольным выражением на лице. И даже если сейчас это было так, то она это ненавидела. Ей не нравилось ни это счастье, что переполняло Дженни, ни эта искренняя добрая улыбка на по-настоящему красивом сейчас лице. Ведь все это было вызвано не теми эмоциями, которые ей должна была подарить Лиса, – не ей, а кем-то другим. Но нужно было держаться... - Лиса... - Лиса с улыбкой посмотрела на Дженни и внимательно насторожила свой взгляд. - Почему ты плачешь? Почему она плачет? Она не плакала. Лиса была уверена, что ей все еще удается хранить на лице хоть и тяжелую, но такую необходимую сейчас маску заботливой подруги. Она была уверена в себе. Неужели эта ноша оказалась настолько тяжелой, что справиться с ответственностью за то, чтобы носить ее, и собственной хрупкостью не оказалось возможным? И все равно нужно было держатьсядержатьсядержатьсядержа- - Неужели... Ты правда влюблена в меня? Держаться. - С чего ты взяла? Мне просто соринка какая-то в глаз попала, вот и все... - Я не верю тебе. ДЕРЖАТЬСЯ. - Я уже давно это заметила. За кого ты меня принимаешь? Думаешь, я совсем дура и не смогу отличить настоящие эмоции от поддельных? Думаешь, я совсем никчемна в качестве твоей лучшей подруги и совсем-совсем ничего не замечаю? Как ты выдавливаешь из себя все эти улыбки и прямо-таки лезешь из кожи, чтобы попытаться порадоваться за меня? Лиса вдруг перестает улыбаться и наконец-то может почувствовать слезы у себя на лице. Настоящие слезы, которые скатывались крупными позорными каплями слишком быстрого проигрыша собственному я. Одна. Две. Три капли. Чистый ковер неумолимо становился грязным, испачканным душевной горечью, и пятнистым будто после небольшого дождя. Четыре-пять-шесть-семь. Лиса сломалась. Восемь-девять-десять. Теперь все будет по-другому. Сколько там секунд нужно сосчитать, чтобы успокоиться? - Мне это не нравится. Поговорим позже... Дженни не успевает развернуться и просто так уйти, – сломавшаяся и добитая вдребезги Лиса не позволит. Она грубо хватает ее за руку и с силой тянет на себя, не заботясь о том, насколько жуткие, цветущие гнилой сиренью синяки останутся после. Сейчас посмотреть в глаза ей невозможно – Лиса сойдет с ума точно, поэтому она крепко зажмуривается и бездумно толкает потерявшую равновесие Дженни на себя. Картина маслом, открывающая вид на то, как Дженни пытается подняться с лежащей на полу Лисы, была бы красива не только изображением, но и душой, если бы это все происходило на обоюдных началах. Но сейчас безутешные посетители галереи поспешили бы удалиться и найти эстетическое удовлетворение в другой картине, но не такой отвратительной – с прогнившими чувствами и горьким послевкусием на сердце. - Не смей уходить сейчас! - Лиса переворачивается и теперь уже подминает Дженни под себя, всей силой блокируя возможные пути отступления, прижимая ее дрожащие конечности к полу. - Ты совсем сошла с ума? Пусти меня немедленно! Пусти! Пусти! Пус- Как же именно в этот момент в первый раз хотелось заткнуть надоедливую Дженни. Слова ранят сердце? Да, это правда, поэтому Лиса больше не может позволить сделать самой себе еще больнее и решает возникшую проблему легчайшим способом – целует брыкающуюся Дженни, которая на секунду от шока все же перестает это делать и теперь и не двигается вовсе. Но когда Лисе надоедает терзать губы онемевшей и обездвиженной Дженни и она решает провести горящую после мокрую дорожку языком, размазывая ее настойчивыми губами, то получает сильный удар в живот. Лиса сгибается пополам и отползает назад, жмурясь от оглушившей ее боли. Она сквозь безумную негу, которая бушует в ней все это время, но уже отходит постепенно на задний план, смотрит на поспешно приводящую в себя порядок Дженни, уже собравшуюся уходить. - Постой, - и Дженни останавливается, холодно разворачиваясь спиной и оглаживая ручку двери. Она верила Лисе даже после такого... Все еще верила. - Помнишь, ты спрашивала, к кому у меня есть чувства? К тебе. Я люблю тебя. И не хочу причинять тебе боль. - Тогда почему поцеловала? - совсем тихо спрашивает Дженни и сжимает ручку двери в кулаке сильнее, – до побелевших костяшек на дрожащих пальцах. - Просто... Я не могла позволить, чтобы твой первый поцелуй забрал кто-то другой. Лиса слышит тихий смех Дженни и сама не понимает о каких глупостях сейчас распинается. Она совсем не хотела, чтобы ее первое в жизни признание произошло в такой ужасной обстановке со слезами на глазах и ветром в голове. - Ты отвратительна. Я больше не хочу иметь с тобой никаких дел, - это было последнее, что Лиса услышала от Дженни, прежде чем она вышла за дверь и громко захлопнула ее за собой. В коридоре послышалось обеспокоенное лепетание ее матери, которая провожала Дженни и просила заглянуть ее как-нибудь еще. Лиса теперь понимает как же, оказывается, тяжело скрывать ложь, которая так и стремится вылететь из уст, поэтому не представляет, как трудно такой правильной Дженни врать прямо в глаза и обещать ее матери, что придет очень скоро. Как же... - Ну как посидели? - заходит в комнату мать и слегка удивляется потрепанному виду дочери, но особого значения этому не придает. - Отлично, мам.

❀❀❀

На деле же все так паршиво и до застрявшего в горле комке потерянных от избытка переживаний нервов тошнотворно, что хотелось вернуться в тот злосчастный день и попытаться все исправить. Такой никчемной Лиса себя не ощущала еще никогда, – она предала самую крепкую и долгую дружбу своей жизни, попыталась помешать счастью лучшей подруги, да еще и ее первый поцелуй себе решила забрать. Теперь для Дженни она всего лишь помеха, которую старается как можно тщательнее избегать. Она все время уходит в школу намного раньше, чем она, чтобы не встретиться с озадаченным взглядом и всполошить ранее тревожившие ее по ночам чувства, избегает на уроках и общается с другой компанией, всяческими способами отдаляясь от нее. А Лиса такого и ожидала. Иначе что еще она должна получить взамен за то, что пыталась навязать свои никому ненужные и тем более мешающие чувства? Взаимную симпатию и теплые объятия? Вряд ли. С того случая прошло уже две недели. Лиса более-менее привела свои мысли в порядок и как можно тщательнее попыталась избавиться от почему-то непотухающей надежды, которая билась горячими искрами, исходящего от костра внутри нее. Этот костер означал лишь то, что ее любовь никак не проходит, и разум Лисы уже не раз пытался затушить его, но все время останавливался сердцем, которое трепетно охраняло его и не давало утратить свой пылкий жар. С Шином у Дженни дела шли как нельзя лучше, хотя в глубине души Лиса желала, чтобы кто-нибудь из них облажался. А потом бы они расстались, и Дженни бы по привычке прибежала к Лисе плакаться, рассказывая о том, как ей тяжело жить без такой понимающей и всегда поддерживающей подруги. Слишком сильно надоело видеть их счастливые улыбающиеся лица в ленте инстаграма каждый день и ставить ненавистный лайк, будто ничего и не произошло между ними. А возможно, пальцы делали это по старой привычке, ведь фотографии Дженни Лисе всегда нравились. - Куда пойдем после школы? - Дай-ка подумать... Давай ко мне домой? Мои родители сегодня уезжают. И прямо сейчас они крутятся рядом с Лисой так близко, что она может слышать их разговор. Надо же, Дженни сама вызвалась пригласить парня к себе домой. Если бы не он, то его место наверняка заняла бы Лиса и отлично провела с ней время, прямо как в старые времена. Насколько ее развратил этот подозрительный парень? И все-таки... Лиса безумно ревнует. Это она хочет быть рядом с Дженни все время. Это она хочет обнимать ее в минут терпкой горечи и повторять на ухо шепотом о том, что все будет хорошо. Это она хочет ходить к ней в гости и, забыв обо всех запретах на свете, объедаться шоколадом, согреваясь в объятиях после насыщенной прогулки на улице. Это она хочет целовать ее и чувствовать такое недосягаемое, но в то же время близкое теплое дыхание на своих обгоревших от него губах. Это она хочет... Ее. И поэтому наблюдать за всем этим цирком со стороны как-то даже смешно – ты находишься в роли зрителя, которому не посчастливилось выиграть билет на другой спектакль получше и возмущаешься из-за сюжета, потому что тебе явно не нравится. Переведите ее кто-нибудь в другой зал со спектаклем получше, где будут видны искренние чувства в глазах героев и такая взаимная симпатия, что сердце сразу забьется быстрее. Но кого бы она ни просила, никто не соглашался ей помочь и только оставлял после себя наглую ухмылку, обходя стороной. В своих проблемах она должна разбираться сама. Поэтому сейчас сделает все возможное, чтобы все-таки добиться того, чего хочет. А хочет она обычного внутреннего самоудовлетворения... Или как это называют другие люди? Счастье? Наверное. Возможно, со стороны Лиса выглядит совершенно жалким и потерянным для общества человеком, который просто выбрал не то место, не то время и не ту половину, подаренную своему сердцу. Но это ее не особо заботит, а наоборот почему-то заставляет не стоять на месте и продолжать двигаться вперед, даже если ноги давно стерты в кровь, а тело почти что не может шевелиться. Но если ты жив, то это означает, что ты все еще можешь идти. Так же если ты можешь идти, то это значит, что ты непременно дойдешь до своей долгожданной цели. - Значит, мы останемся одни? А ты не боишься? - Ты серьезно? Я тебя никогда бояться не буду, в отличие от некоторых, - насмешливо улыбается Дженни и уходит из класса с Шином под ручку, продолжая болтать о всякой бессмыслице. "В отличие от некоторых?" Лиса крепко сжимает хрустящую под ее ладонью рубашку на груди и зажмуривается, впадая в странное состояние, будто находится в плотном вакууме, сотканном из своих страхов и ночных кошмаров. Значит, Дженни ее боится. Лиса меньше всего хотела услышать на свете подобное и теперь она правда не понимает, что ей делать. Прошлое сжимает ей горло скрипучими клешнями, надавливая на нежную кожу и мешая сорвавшемуся дыханию выйти наружу, а настоящее тычет копьями в четко очертившийся от холодных прикосновений позвоночник, умело распарывая. Будущее же просто туманно и так недосягаемо, что она уже перестает думать о том, что может произойти с ней завтра. Есть ли у нее вообще будущее теперь? У такого человека, как она, оно может быть? Лиса хохочет от ненависти к самой себе и осознает, как ей невероятно смешно от того, что она саму себя считает злейшим врагом. И в то время, как она делает это на весь класс, из которого еще не успели выйти все ученики, ей совершенно наплевать на мнение остальных. - Лиса, все в порядке? Это на неделе прилипшая к ней Чеен. Все время стремится помочь кому-то, за что после расплачивается собственными слезами. К ней никто никогда не относится серьезно, поэтому все считают ее просто странной девочкой и стараются как можно дальше отопнуть ее от себя. Возможно, они даже чем-то похожи. - Да, я просто шутку смешную вспомнила, - сухо отвечает Лиса и встает с места, чтобы наконец-то выйти из давившего на нее своими массивными голубыми стенами класса. - Подожди, я... - пытается что-то сказать Чеен, но в таком состоянии Лиса не собирается ее слушать, а поэтому просто уходит прочь и даже не оборачивается назад. Хотелось сбежать от собственных проблем, но куда от них деться, если ты все еще дышишь и все еще находишься в окружении этого общества? Что делать, если ты все еще жива и можешь терпеть чужие перешептывания за твоей спиной, уверяя себя, что все в порядке, что все пройдет? Пробегая по школьному коридору, она замечает Шина, который наверняка был вместе с Дженни, и решает остановиться, чтобы не показаться этой парочке совсем сумасшедшей. Не хотелось сейчас раскрывать нараспашку все свои слабости, преподнося их в красивой обертке перед носами тех, кто только в этом и нуждается. Но, кажется, они не замечают Лису, и Шин мягко улыбается и придвигает к себе Дженни ближе, нежно целуя. В эту секунду Лиса была готова провалиться сквозь ровный пол здания и похоронить саму себя прямо на этом месте, но потом присматривается внимательнее и вдруг понимает, что что-то не так. Это была не Дженни.