Скажи, что ты никогда не любил меня. Скажи, что все это было неправдой. Я хочу почувствовать боль, я хочу видеть свет. Разбей мне сердце!
Он молчал, допивая горький кофе на тихой кухне. Она молчала, ступая босыми ногами по прохладному паркету. Он молчал, когда увидел, как она зашла в комнату и направилась к холодильнику, даже ни разу не взглянув на него. Она молчала, надев маску безразличия, потому что знала, что он сделал то же самое, невзирая на то, что они оба прекрасно помнили, как она убежала от него, с трудом сдерживая слёзы. Он молчал, когда она села напротив него и начала есть свой йогурт. Она молчала, на себе ощущая тяжесть тишины в комнате. Они молчали. Раньше эта тишина заполнялась теплыми взглядами или касаниями их рук, но сейчас у них этого не было. Они отобрали это у себя. Теперь всё, что они могли — сидеть и надеяться, что в дверях появится кто-то, кто бы смог избавить их от ощущения потери чего-то важного, но Лидия уже давно была на парах и их надежда рушилась на глазах. — Я хочу поехать забрать вещи. — Ощущение будто она пересилила себя пропало в тот момент, когда слова слетели с её губ. Она почувствовала облегчение, потому что смогла разделить свои мысли с кем-то. Эллисон обдумывала это всё утро, неотрывно пялясь в потолок несколько часов, перед тем, как встать и спуститься к завтраку. Ей сложно далось это решение, потому что она боялась. Боялась встретить родного отца. Арджент пыталась не вспоминать тот инцидент, но каждый раз её попытки терпели поражение. Она видела это, когда закрывала глаза и когда просыпалась. Она слышала его слова в тишине. И каждый раз слёзы наворачивались на глаза, потому что она думала, что не должна была говорить все те вещи, она и правда была уверена, что если бы не она, ничего бы не случилось. Но Скотт так не считал. Он говорил ей об этом и она понимала его, потому что они были похожи в этом — оба не признавали свою вину. — Нет. — Категорично ответил он, смотря на неё из-под полуопущенных ресниц. Взял ложку и начал медленно перемешивать несуществующие крупицы сахара, думая, что иногда совершенно не понимал её. Как у неё после всего случившегося оставалось желание вернуться туда. Нет. Скотт не позволит ей уйти, даже если она устроит блядский скандал. Вот сейчас она пожалела, что сказала ему о своих планах. Она знала, что он не собирался её отпускать, но разве она спрашивала разрешения? — Мне нужны мои вещи. — Твердо сказала она, встречаясь с его непоколебимым взглядом. Она заведомо понимала, что проиграла в этом споре, но не покидала надежды всё-таки достучаться до него. — Ты не поедешь туда, Эллисон. Скотт выглядел таким уверенным и расслабленным, когда говорил это, что ей захотелось схватить что-нибудь и запустить в него, чтобы он, наконец, перестал вести себя так, будто имеет право принимать решения за неё. — Скотт, ты больше не можешь запрещать мне что-либо, помнишь? — Но я всё ещё могу запереть тебя в комнате, помнишь? — Он хмыкнул, подняв брови, и сделал глоток давно остывшего кофе. — Это смешно. Я же не могу всё время прятаться. Это всё ещё мой дом. Придет время вернуться и что, ты потом прикуешь меня к батарее? — Она поднялась, с трудом сдерживая прилив злости, и подошла к раковине с грохотом закидывая туда ложку. Чем она только думала, когда решила, что он поддержит её? Нужно было просто дождаться пока он зайдет в свою комнату и уйти. Так она бы не создавала никому лишних проблем. Но, к сожалению, сейчас они играли по плохому сценарию, когда он, абсолютно безразличный, запрещал ей делать то, на что ей никогда и не нужно было разрешение, а она всё не могла понять, как избавиться от давления обстоятельств на тихой кухне. Пока они оба молчали. — Тогда я поеду с тобой. В какой-то момент она подумала, что ей послышалось, потому что смутно представляла, почему он так быстро изменил своё решение в её пользу. Но, когда Эллисон повернулась и встретила всё тот же уверенный взгляд, она поняла, что МакКолл был абсолютно серьёзен.***
Когда его машины не оказалось дома, она смогла выдохнуть с облегчением, пока Скотт парковался на заднем дворе. Она и правда до конца не представляла насколько плохой идеей это было бы, если бы её отец оказался дома. И хоть она и не хотела этого признавать, но она была рада, что МакКолл поехал вместе с ней. Благодаря ему, зайдя внутрь дома спустя почти 3 недели, она чувствовала себя в безопасности. Он же был совершенно не в восторге от этой идеи, ведь всё ещё считал, что сам мог забрать её вещи, как и в первый раз. Скотт совершенно точно не хотел, чтобы они были здесь. Она быстро справилась, учитывая то, что МакКолл помогал ей во всём, даже не спрашивая. Сумка была полна вещей буквально за 30 минут их пребывания в доме. Плохие мысли даже не успели посетить её голову и она была безмерно этому рада. Эллисон до сих пор не определилась как реагировать на внезапное потепление в отношении Скотта к ней. Вчера он успокаивал её, а сегодня не отходил ни на шаг. Означало ли это что-то или у него просто было хорошее настроение? Когда они закончили с её комнатой и спустились на первый этаж, Эллисон взглянула на часы, осознавая, что Крис не приедет в ближайший час и, что у неё есть ещё время, чтобы забрать одну вещь. Скотт остановился рядом с ней, держа сумку в руке, и выжидающе посмотрел на девушку. — Можем ехать? — Спросил он, явно мечтая убраться отсюда как можно быстрее. — Да. Я только заберу ещё кое-что. А ты пока положи вещи в машину. — Попросила она, разворачиваясь в сторону коридора, но остановилась, когда он со вздохом сказал: — Пошли. — Он хотел подойти, но её выразительный взгляд остановил его. — Скотт. — Эллисон слегка улыбнулась, делая паузу, чтобы он понял, что она говорила серьёзно. — Я быстро. Арджент скрылась в коридоре прежде, чем он успел возразить и пойти за ней. Скотту ничего не оставалось кроме как смотреть вслед её удаляющейся фигуре. Она с лёгкостью добралась до кабинета Арджента и с радостью обнаружила, что дверь открыта. Обычно отец закрывал её, когда младшая Арджент была дома, но сейчас, когда она больше не появлялась здесь, Крис стал слишком беспечным, и это сыграло ей на руку. Прикрыла дверь, осматривая комнату, которая совершенно не изменилась с тех пор, как она была здесь в последний раз. Всё тот же массивный стол, отполированные до блеска дорогие картины и кромешная безжизненность. Эта комната всегда отличалась от всех остальных в их теплом уютном доме. Было видно, что хозяин был таким же бездушным и хмурым как и его логово, где он творил свои тёмные дела, как главный злодей города. И она бы хотела усмехнуться из-за абсурдности этих аналогий, но знала, как на самом деле обстояли дела и понимала, что это была абсолютная правда. Крис Арджент был владельцем крупнейшего агентства по недвижимости в окрестности, что автоматически делало его очень влиятельным человеком. В совокупности с тем, что его отец — Джерард Арджент — практически управлял их городом, являясь главарем группировки, что законным образом распространяла наркотики под видом лекарств, Крис был угрожающим, способным на всё что угодно. Девушка понимала какой опасности она подвергала себя и Скотта прямо сейчас, но не могла уйти, не забрав то, ради чего она туда пришла. Быстро преодолела расстояние от двери до стола и открыла ящик, в поисках вещи. Она даже не обратила внимание на беспорядочно разбросанные по столешнице бумаги, полностью погруженная в своё задание. Она перерывала ящики один за другим, заглядывала в самые дальние уголки, но ничего не находила. Складывалось впечатление будто вещь знала, что её ищут и специально играла с девушкой в прятки, перебегая с ящика на стол, со стола на пол и так до бесконечности. Когда она уже почти отчаялась, её взгляд привлекла маленькая бархатная коробочка и она тут же схватила её, почувствовав покалывание по всему телу. Это была она. Она хотела открыть её, чтобы удостовериться, что он не забрал то, что было внутри, но почему-то не сделала этого, вместо этого перевела взгляд на бумаги, вчитываясь в ровные мелкие буквы. Отказ на разрешение строительства… Передача права на владение, пользование и распоряжение… Заявка на оспаривание наследства Виктории Арджент… Она нахмурилась и тут же схватила листок, пытаясь вчитаться в строчки, что так не вовремя начали сливаться в одно чёрное пятно. Когда девушка всё-таки взяла себя в руки, приглушенный звук машины за окном заставил её застыть на месте с сердцем стучащим в горле. В следующую секунду дверь кабинета распахнулась и внутрь влетел Скотт, с паникой в глазах смотря на неё. Кажется, эмоции у них в тот момент были одинаковые. — Твой отец здесь. Нужно уходить. — Тихо, но напористо сказал парень, подходя к ней ближе. В его жестах читалась решительность, будто он готов был в любую секунду схватить её и утащить оттуда. Дверца машины хлопнула. Звук сигнализации. Он был всё ближе. — Эллисон. — Чуть громче, на свой страх и риск, позвал Скотт и это заставило её, наконец, встрепенуться. Она осмотрелась вокруг, в поисках выхода, и резко взяла его за руку, потянув к встроенному шкафу, что в тот момент был единственным их спасением. Она запихнула его внутрь и тут же прижалась, закрыв ладонью рот. И когда он хотел пожаловаться на её действия, шаги в комнате тут же заставили его заткнуться. Они тяжело дышали в миллиметре друг от друга, не издавая ни звука. Но только спустя несколько секунд девушка опустила руку, осознав, что Скотт и так молчал и в этом не было никакой необходимости. Эллисон слышала как открылась дверь и медленные шаги раздались в тишине комнаты. Её сердце билось так часто, что могло в любой момент просто вырваться из груди и упасть около её ног. Грудной клеткой она могла чувствовать, как часто дышал Скотт, но всё не решалась поднять голову, ощущая как его дыхание треплет её волосы. Она не знала чего хотела больше: чтобы это прекратилось или, чтобы никогда не заканчивалось. МакКолл с трудом сдерживался, чтобы не опустить голову поближе к её губам. Сладкий запах шампуня полностью окутал его, а желание запустить руку в её волосы отдавалось покалыванием в пальцах. Но одновременно с эйфорией от их внезапной близости он чувствовал злость. Он злился на себя за то, что всё испортил и запутал настолько, что сомневался, что сможет когда-нибудь вернуться к началу. Злился на Эллисон за её смирение, за то, что она мирилась с их ситуацией. Она даже не пыталась что-либо изменить. Злился на Арджента за то, что он ёбаный урод и, даже не стараясь, умудряется портить им жизнь одним своим существованием. Ему хотелось выйти и сделать то, что он мечтал сделать последний месяц, когда Эллисон жила у них, — врезать ему по лицу так, чтобы видеть он смог только через неделю. Но он бы ни за что не сделал этого. Из-за неё. Он понимал, что таким способом он только навредил бы ей и она бы возненавидела его ещё больше. И всё то хрупкое, что появилось у них разрушилось бы окончательно. Теперь всё, что им оставалось это прижиматься друг к другу в тесном шкафу, что был завален всяким хламом, и надеяться, что Крис Арджент уйдет до того, как они успеют выдать себя. Внезапно девушка зашевелилась. Она просто не могла больше находиться в этой давящей тишине, практически лёжа на его груди. Она повернулась лицом к двери, заглядывая в маленькую щель между панелями. Крис стоял, наклонившись над столом, и перерывал бумаги, которые всего минуту назад она держала у себя в руках и которые он сейчас складывал в свой портфель, навсегда отнимая у неё возможность узнать, что там было. Скотт не решался пошевелиться, чтобы тоже посмотреть, потому что-то, что она повернулась к нему спиной не особо помогло ситуации, наоборот, только ухудшило её. И ему пришлось до боли сжать зубы, чтобы сдержать себя в руках. Почему здесь так тесно. Секунда. Две. Минута. Тихие шаги. Щелчок двери. Эллисон буквально вырвалась из шкафа и подлетела к рабочему месту с выражением полного отчаяния на лице. Он застыл на мгновение, не понимая что происходит, но потом всё же подошел к ней, наблюдая за тем, как она заглядывала в ящики и шарилась по столешнице. — Что ты ищешь? — Спросил он, когда девушка остановилась, бессознательно смотря вперёд себя. — То, что могло бы мне помочь. Но это больше не важно. — Она покачала головой, переводя взгляд вниз. — Он всё равно забрал всё у меня. Снова. — Пора уходить. — Скотт мягко коснулся её плеча и встретил взгляд кофейных глаз, в которых как никогда раньше сильно сквозила ранимость и беззащитность. — Да, пойдем.