Рожденная для Акацуки

Тишина замыкалась вокруг меня плотным кольцом. Если раньше она несла бы умиротворение и покой, то сейчас мне просто хотелось закрыть глаза и умереть. Остаться прямо на поле боя, там, вместе с моими погибшими товарищами, чтобы не чувствовать этого цепенения где-то под ребрами. Так опасно близко от сердца. Их глаза. Я никогда не забуду этот взгляд, устремленный в небо. Стеклянный и мертвенный. Абсолютно безразличный к тому, что враг держит их в стальных тисках, усмехаясь над их беспомощностью. Они были молоды. И храбры настолько, будто их ослепило желание одолеть жестокого и расчетливого противника. Гораздо более опытного, чем пара совсем юных генинов. Их кровь на моих руках. Почему меня оставили в живых и позволили смотреть, как расправляются с ними и нашим сенсеем? "Беги в Коноху, да побыстрее, и расскажи всем, насколько сильна Деревня Звука" - эти слова крутятся в сознании, словно навязчивая мелодия, поставленная на повтор. Этот голос впечатался в память навечно, а картина расправы над нашей командой стала моим худшим кошмаром. Усталость начинает сказываться, но даже она не способна удержать мои чувства. Слезы, будто нескончаемый поток, текут по моим щекам, упрекая в собственном бессилии. У нас не было ни единого шанса против слуг Орочимару. Неужели Хокаге не понимал этого, когда поручал нам эту миссию? Неужели он был настолько беспечен или равнодушен, раз отправил нас на эту бойню, словно скот? Пальцы невольно сжимаются в кулаки и ногти рискуют разодрать ладони до мяса, когда приходит ярость от понимания, что они были лишь игрушками. Пешками в руках более опытных игроков, и от того, что их смерти не стоили абсолютно ничего. Злость пробирается глубже и отравляет чувство вины. Вытесняет его, уступая место ядовитому гневу, и не утихает, даже когда перед взором открывается родная и до боли знакомая деревня. Деревня, скрытая в Листве.