Накапливая слабость

      «И зачем я согласился?» — такие мысли посещали охотника, пока воодушевлённая Ринка волокла его вдоль берега реки. Из сливовых глаз девушки разве что искры не сыпались. Они излучали нетерпение, жажду знаний и огромное любопытство. Урю не мог понять, чем эти чувства могут быть вызваны, и продолжал проклинать себя за согласие.       С другой стороны, он трепетал от одной мысли о поцелуе. На Бастионе никогда не было девушек. Разве что Мумэй и Хороби, но первая была малолеткой, а вторая принадлежала господину. Само собой, Урю хотелось попробовать для себя нечто новое, но Ринка могла принять его за какого-нибудь извращенца, и это не могло не беспокоить.       Вот только голова девушки была забита несколько иным:       — У берега реки растёт старый багрянник. Я часто там бываю, нам никто не будет мешать. Ох, не терпится тебя послушать! — пшеничноволосая подпрыгнула на месте, всё ещё держа его за руку. Как она до сих пор её не оторвала, для самого Урю осталось загадкой.       Наконец они пришли туда, куда так рвалась Ринка. На берегу мелкой речушки стояло высокое дерево с довольно тонким, но крепким стволом и воронкообразной кроной. Гибкие ветви несколько отличались от нежной сакуры своей стойкостью, прочностью. И всё же, как и она, багрянник цвёл от силы одну-две недели.       — Пришли! — Ринка плюхнулась на землю под багряной шапкой и начала поспешно рыться в коричневой сумке.       Урю сел рядом с ней, отстёгивая единственную пуговицу и снимая накидку, оставаясь в белых шароварах и чёрной кофте без рукавов. Повернувшаяся к нему лицом девушка неожиданно смутилась, но, видимо, вспомнила, зачем они здесь. Перелистнув изрядно потрёпанный блокнот, она заправила чернилами ручку и подвинулась вплотную к охотнику, с нетерпением излагая свои вопросы:       — Расскажи мне всё! Насколько сильны кабанэ? Как давно ты сражаешься? Есть какая-нибудь запоминающаяся военная история? В какой организации состоишь? А должность какая? А на чём специализируешься? Стратег или разведчик?       От такого количества вопросов у парня заболела голова.       — Успокойся ты! Дай мне для начала представиться.       Девушка удивлённо хлопнула глазами и покраснела. Она была настолько увлечена мыслью об антологии, что совсем забыла спросить его имя. Её собеседник усмехнулся реакции светловолосой:       — Моё имя — Урю. Я капитан ныне не существующего отряда охотников. Рад встрече, шалопайка.       Он направил взор на собеседницу, впившись в её сливовые бездонные глаза своими, янтарными и пронзающими. Ринка почувствовала, как мурашки холодным потоком прошлись у неё по спине, но отвести взгляда не могла.       — Давай начнём?       Получив неуверенный кивок, Ринка периодически то смеялась, то шмыгала носом, то начинала лепетать, не забывая воодушевленно что-то рассказывать. Парень слушал внимательно, не перебивая, иногда отвечая на интересующие её вопросы. Речной ветер, будто бы уловив уединения момента, давно стих.       — Хм... — Ринка смешно сморщила носик, изрисовывая блокнот немыслимыми узорами и закорючками, понятными только ей одной.       — В чём дело? — поинтересовался охотник, скосив глаза куда-то вниз. Что и говорить, девушка едва доставала ему до плеч.       — Ты же не всё рассказал! — вдруг вскрикнула светловолосая, вскочив перед ним на колени, бессовестно нарушая между ними всякое личное пространство. — Ещё! Я уверена, ты знаешь больше!       Урю в который раз открывал рот в изумлении. Девушка не перестаёт удивлять его. Парень даже не знает, что ещё можно от неё ожидать. Он ведь рассказал ей и о том, как стал охотником, и о своём первом сражении, и обо всём, что знал о военном деле. Что ещё ей нужно знать?       Пока он думал, девушка не сводила с него свои огромные глаза. На секунду она отвлеклась, чтобы поправить выбившиеся из хвостика пряди. Ветер слегка колыхнулся, от чего волосы растрепались больше обычного. Вьющиеся локоны развивались от приятного потока воздуха, иногда касаясь румяных щёк хозяйки. Урю поймал себя на мысли, что эту сцену можно назвать красивой и даже сказочной.       Вдруг, его осенило. Он не рассказал ей самого главного...       Те моменты его жизни, когда он был кровожадным убийцей, не ставившим под сомнение свои действия, всё ещё оставались у него на душе. Это были моменты, о которых он предпочёл бы не говорить лишний раз, ведь кровь загубленных им жизней так и оставалась на его руках, и её не смыть ни одним, даже самым хорошим мылом.       Произошедшее на Ивато и Конгокаку дошло и до этой станции. Вот только здесь были особо популярны байки о том, что кабанэ сами напали на станции, уничтожив всё живое. Если Ринка узнает правду, начнёт осуждать и люто ненавидеть за отнятые жизни невинных людей. С другой стороны, они не настолько хорошо знакомы, чтобы его волновало её отношение к нему. Всё-таки она обычная девчонка с Богом забытой станции.       Урю взглянул на любопытное круглолицее создание, всё ещё приходя в сомнение. Если не расскажет, он будет до конца своих дней мучиться от невыносимой тяжести на сердце. Ему просто необходимо выплеснуть накопившуюся за эти дни слабость. И плевать, что она будет его презирать, плевать, что об этом прочитает не одна сотня людей. Он должен выговориться хоть перед кем-то.       И он рассказал... Рассказал о том, как впервые встретил Бибу, о том, как стал капитаном его отряда, о событиях десятилетней давности и о кровожадной мести. О том, что сильные выживают, а слабым остаётся только умереть. Он рассказал и о том, как собственноручно обрезал верёвки, удерживающие мост Ивато, тем самым поселив в сердцах людей отчаянье и страх. Не утаил он и то, как они захватили Железную крепость, и то, что из этого вышло. В конце концов, он поведал Ринке о падении Конгокаку, в чём Урю принял непосредственное участие, и как бежал вместе с выжившими товарищами, присоединившись к Железной крепости.       Закончив, он не решался посмотреть на собеседницу, разглядывая что-то на траве. Он не хотел видеть ужас в её ярких сливовых глазах.       Девушка молчала. Она смотрела на недописанный текст, заканчивавшийся на чём-то о кровожадной мести.       Несколько минут назад ей просто невозможно было заткнуть рот, а сейчас... Это сильно разозлило охотника. Нет ничего хуже, чем тихое отвращение. Раз уж на то пошло, пусть ненавидит его словами. Молчания он не вытерпит.       — Давай, — начал он, — скажи...       Он старательно отводил взгляд ртутных глаз, и Ринка никак не могла понять, что у него на душе. Она попыталась дотронуться до его плеча, но он заставил её отдёрнуть руку, напугав своим криком:       — Скажи это! Скажи, что я убийца, что не достоин жить! Скажи, что я омерзителен тебе! Презирай! Прогони! Ударь! — его голос вдруг стал слишком тихим, и девушка едва смогла разобрать: — Только не молчи...       Ринка тяжело вздохнула и подвинулась к нему ещё ближе, соприкасаясь бёдрами.       — Урю-кун? — Не реагирует.       Ринка недовольно ударила своё колено кулаком. Смешно надув и без того пухлые щёки, она потянулась к голове синеволосого, снимая с него налобную повязку.       — Ты странный, — утвердила она, закрепляя головной убор у себя на лбу. Девушка с улыбкой подставила лицо шёлковым лучам солнца. Оно не выражало неприязни или лютой ненависти, но внезапно, её улыбка стала... печальной? Нет, скорее разочарованной.       — Прости, если моё молчание как-то задело тебя, — она принялась снова рисовать закорючки у себя в блокноте. — Я просто задумалась. Эта фраза... «Сильные выживают, а слабые умирают», так?       Урю кивнул, но, похоже, на этот вопрос девушке ответ и не требовался.       — Звучит так... глупо. Словно мир существует только для сильных. Ведь важно не быть сильным, а использовать силу правильно, разве нет?       Урю посмотрел на неё исподлобья. Не может быть, чтобы такая глупая на вид девушка могла сказать такие умные слова.       — Не думаю, что я имею право осуждать вас — тебя и твоего бывшего господина. Но вы оба такие дурачки, — Ринка покачала головой. — Знаешь, мой дедушка всегда говорил: «Ни один преступник не пролил столько крови, сколько пролил тот, кто стремился изменить мир».       Ринка неожиданно замерла, уставившись в одну точку.       — Нельзя заставить кого-то измениться. Каждый из нас охраняет свои врата перемен, которые могут быть открыты только изнутри. Мы не можем открыть врата перемен другого человека ни силой, ни эмоциональными призывами, — вдруг Ринка резко повернула голову в сторону синеволосого, улыбаясь во все тридцать два зуба. — И всё же, чуть больше любви, чуть меньше сражений, и мир будет в порядке, разве нет?       Урю посмотрел на собеседницу заинтересованным взглядом. Её детский взгляд на вещи поражал охотника. Не похоже, чтобы она всерьёз воспринимала то, что произошло за последние двадцать лет. Она и кабанэ, вероятнее всего, не видела. Ему хотелось узнать о ней чуть больше, кроме безмерного любопытства и огромной любви к нарушению личного пространства.       — Ну, как бы то ни было... — Ринка сморгнула слезинку и поднялась с земли. Слабый ветер заиграл с подолом её белоснежного платья в мелкий цветочек. Она блаженно потянулась и с довольным лицом оглянулась вокруг.       — О, точно! — она опять присела и принялась рыться в своей сумке, попутно напевая неизвестную ушам Урю мелодию. Она извлекла ярко-красное, крупное яблоко, на котором словно застыл отпечаток солнца. Оно блестело и переливалось, а лёгкий ветерок донёс до охотника приторно-сладкий запах. Парень сглотнул накопившуюся слюну. Свой паёк он давно съел, а новый выдадут только вечером. Живот издал протяжное урчание, что заставило сливоглазую звонко расхохотаться.       — Их выращивает мой двоюродный брат. — Ринка гордо вздёрнула голову, пока не начала чертыхаться и пыхтеть, пытаясь разломать фрукт на две равные половинки. Урю не спешил помогать ей, с усмешкой ожидая её дальнейших действий. Наконец на лице девушки заиграла лёгкая улыбка. С громким хрустом и наслаждением она откусила от яблока кусочек. Сладкий яблочный сок скатился с её алых губ, по красноте ничуть не уступавших спелому плоду, до круглого подбородка, продолжая свою путь на ровной шейке и теряясь где-то под воротником платья.       Парень ещё раз сглотнул, по той же причине, что и в первый раз. Жадно наблюдая за тем, как двигаются её губы, он с каждой минутой ждал подходящего момента, чтобы привести в действие задуманное. А что? Как-никак, она сама предложила поцелуй в обмен на небольшую беседу.       Тем временем, Ринка протянула парню яблоко, как бы говоря: «Твоя очередь». Охотник несколько минут просто смотрел на фрукт, повёрнутый ненадкушенной стороной к нему, затем переводил взгляд на Ринку, которую мог без труда назвать милой. Неожиданно Урю резко схватил её за руку и надкусил яблоко в том месте, где раньше побывали зубки девушки. Это действие дико смутило её, а мотоциклист с довольным видом прожёвывал плод.       Так они продолжали, пока полностью не доели фрукт. Девушка была всё ещё смущена ситуацией, вытирая влажный рот тыльной стороной ладони.       «Можно ли считать это непрямым поцелуем?» — задумалась Ринка, но тут же хлопнула себя по лицу ладошками, пытаясь прийти в норму.       — Может, немного прогуляемся? — весело и в привычной манере улыбнулась девушка. — Тут рядом есть небольшой парк.       — Хорошо, — нарочито лениво протянул охотник. Но вмиг Урю удивленно раскрыл глаза, когда его резко схватили за руку.       Устало вздохнув, парень всё-таки пошёл вслед за Ринкой. Наступил вечер, на небе тусклым светом сияла луна. У берега реки раздается чьё-то стрекотание: вероятно, несколько пар стрекоз забрели сюда. Непостоянное пение ночных птиц то растягивалось в длинную песню, собирая страдания мира всего, то затихало, поглощённое вечной вечерней тишиной. Вначале парк был довольно густой, но вскоре чащоба постепенно редела, пока не переходила в ровную поверхность, кое-где усеянную кустиками и маленькими деревьями. Рядом со старым деревом стояла потрёпанная временем скамейка. Ветер шевелил листья, отдаваясь звоном в ушах.       — Прохладно, — поморщился парень, скрестив на груди руки. — Может, продолжим завтра?       Ринка лишь недовольно покачала головой, прикрыв глаза.       — Я сейчас приду! — вскрикнула она, убегая назад по тропинке.       Урю даже не успел спросить, в чём же всё-таки дело. Устало вздохнув, охотник сел на старую скамейку, прикрыв глаза. Ему нравилось дремать. Наступила тишина. Ветер затих, на небе, словно слабые фонарики, постепенно зажигались звёзды. Ни одна птица, ни одна зверушка — абсолютно никто не смел нарушить тишь. Это слегка напрягало парня, ему становилось скучно без вечных историй Ринки, без её надоедающих вопросов. Время мучительно медленно шло, а девушка так и не возвратилась. Неожиданно Урю резко открыл глаза, услышав в стороне шорохи. Ветки кустов раздвинулись, и из зарослей показалась растрёпанная, уже знакомая мордашка.       Ринка тащила за собой тяжелое одеяло. Оно все было выцветшее, зелёных тонов, с квадратными заплатками и выпирающими нитками.       — Наконец-то принесла! — довольно сказала Ринка, плюхаясь рядом с Урю и набрасывая одеяло им на плечи.        — Неужели, — фыркнул охотник, закутываясь в старую ткань. — А я по твоему шуму, который, кстати, был слышен отовсюду, никак не догадался.       — Я просто торопилась! — надулась девушка, специально стягивая конец одеяла на себя.       Внезапно Ринка почувствовала тепло. Оно было не слабым, даже не сильным, а на удивление надёжным и родным. Она немного расслабилась, а потом скосила глаза, узнать, что случилось. Урю сидел рядом, положив голову на плечо девушки, и тихо посапывал. Ринка от неожиданности ахнула. Этот охотник не переставал её удивлять.       — Ты странный, — в который раз за день произнесла Ринка, слегка улыбаясь.       Плотнее закутав и себя и парня, девушка по привычке начала искать созвездия на ночном небе, прислушиваясь к звонкому стрекотанию сверчков, которые отдыхали в траве около старенькой скамейки.