Прости меня, мой ангел

Какое-то время Мишель тихо плакал, а я не трогал его и еле сдерживался, чтобы не обнять своего ангела, желая успокоить. Но он мне явно не позволит этого сделать. Его чувства и эмоции вырвались наружу, так же как и у Каина. Вся боль со слезами, конечно, не уйдёт, но на душе должно стать немного легче, хотя я всё-таки надеялся, что обойдётся без рыданий и истерик. Моя первая попытка вымолить прощение провалилась, однако вполне ожидаемо. Естественно, что Мишель так просто не простит меня, и если ещё вчера уверенности у меня на этот счёт было гораздо больше, то теперь же остались одни сомнения, но упрямая вера и надежда на лучшее. Ему очень тяжело – это видно по противоречивому взгляду. Как будто Мишель борется внутри с самим собой, пытаясь что-то решить для себя, но я вмешиваюсь и запутываю его ещё сильнее. Я хочу знать, ждал ли вообще Мишель меня все эти годы? Что он обо мне думал, чего желал, чтобы я сделал для него? Ведь мой ангел наверняка не раз представлял, как я возвращаюсь и прошу прощения, вот так вот падая перед ним на колени. - Мишель… - Уйди-и-и, - проскулил омега, всё ещё пряча лицо в ладонях. - Нет, Мишель, - я отрицательно помотал головой, - не уйду. Во всяком случае, до тех пор, пока ты не выслушаешь меня. - Не хочу-у-у, - жалобно всхлипнул он, а его плечи то и дело содрогались от судорожных вздохов. Кажется, мой ангел начал потихоньку сам успокаиваться. - Мишель, прошу, нет, умоляю тебя. Только выслушай. Я не пытаюсь сейчас оправдаться перед тобой, я лишь хочу, чтобы ты знал всю правду. - Правду? – наконец убрал он руки, и я взглянул на его заплаканное и слегка опухшее личико. Глаза и кончик носа покраснели, омега изредка шмыгал носом, но даже в таком виде выглядел невероятно милым и красивым. А его запах… Чёрт! Не хватало ещё сейчас возбудиться от него. Тогда точно уже будет всё испорчено окончательно и бесповоротно. - Да, правду, - сглотнул я нервно, подавляя желание. - О какой правде может идти речь, Ран? – неожиданно строго и злобно Мишель посмотрел мне прямо в глаза. И вновь я вжал голову в плечи. Никогда бы не подумал, что у омеги может проявиться такое доминирование, причём над альфой. Мишель определённо меня больше не боится. Да, нет того застенчивого и неуверенного в себе подростка, который густо краснел от каждого моего прикосновения и чуть ли не в обморок падал от поцелуев. Теперь он сильный и уверенный в себе мужчина, волевой и даже способен проявить агрессию, в чём я уже убедился, получив два раза по лицу. Щека по-прежнему пылает от его хлёстких ударов. Я уже собирался ответить ему, как снизу, на первом этаже послышались чьи-то голоса. Кто-то поднимался по лестнице, приближаясь к нам всё ближе и ближе. И чего лифтом не воспользовались? Я вскинул на Мишеля короткий взгляд, и, поняв меня, он зашёл в квартиру. Я последовал за ним, быстро закрывая дверь, чтобы нас не увидели посторонние. Устало вздохнув, я внезапно почувствовал, что запахло чем-то палёным: Мишель же готовил до моего прихода. - Кажется, у тебя что-то пригорело, - сообщил я ему. - Мой пирог! – воскликнул омега и, резко развернувшись, умчался на кухню. А я остался стоять в прихожей обескураженный. С кухни донёсся грохот, звон посуды, шум воды из-под крана и ругань Мишеля. Честное слово, я бы посмеялся и умилился, если бы не старался сохранить всю серьёзность ситуации, хотя… Может, наоборот, нужно вести себя немного иначе? Попробую подстроиться под слова и действия своего ангела. Я быстро разулся и прошествовал в кухонное помещение, откуда до сих пор доносился разный шум хлопотной суеты. Моему взору предстала забавная картина: Мишель пытался отодрать от круглого противня деревянной лопаточкой пирог, вернее сказать, бывший пирог, так как теперь это был обуглившийся ком теста. О начинке оставалось догадываться, впрочем, я знаю какая – персиковая. Раньше Мишель всегда в столовой университета уплетал сдобные изделия с персиками. Как ни странно, а я отлично запомнил все его пристрастия и увлечения, всё, что он тогда успел рассказать мне о себе за два месяца, что мы с ним встречались. Недолго, но это было самое лучшее время в моей жизни, а потом меня постигли лишь боль и страдания. У моего ангела было точно также, но с той весомой разницей, что у него появился Тео. Мишель любит нашего сына, я видел по его глазам, когда он взял малыша на руки и заботливо вытер его личико. У меня словно на сердце отлегло. Любит… а ведь мог и ненавидеть из-за меня… Я благодарен небесам за то, что после такого жёсткого изнасилования он выносил и родил нашего сына. Все эти мысли угнетали и сильно расстраивали. - Прости, - подал я тихий голос. - Новый испеку, - буркнул он, выкидывая неудавшуюся стряпню в мусорное ведро. Видимо он решил, что я извиняюсь за то, что отвлёк его от готовки, из-за чего всё испортилось. Я тихо прыснул со смеху, понимая, что смех тут не уместен, а через несколько минут от него не останется ничего, но не смог сдержать улыбки. - Я не о пироге. - Правда, да… - в задумчивости протянул Мишель, а затем медленно повернулся ко мне. Теперь он был абсолютно спокоен и даже хладнокровен, на лице не выражалось никаких эмоций, кроме сосредоточенности на мне, но и та как-то… пугала. - Я хочу рассказать тебе… - Знаешь, - перебил он, - у меня нет желания слушать, что бы ты сейчас мне не наговорил. После того, что ты сделал, я должен лишь ненавидеть тебя. И ни о каком прощении и речи быть не может. Но… - он выдержал короткую паузу, - меня это терзает четыре года. Я хочу знать, Ран. Я хочу знать ответ только на один вопрос, - пристальный взгляд. - Какой? - За что? – Мишель стиснул зубы. Я сразу понял, что он имеет в виду. За что я так поступил с ним тогда. Господи, мне захотелось просто взвыть от этого воспоминания. Он был ни в чём не виновен! - Ты помнишь Каина? Моего друга из университета, высокий шатен, альфа, - я решил начать по порядку, как и положено. - Помню. За день до того, как ты меня изнасиловал, - Мишель особенно выделил последнее слово, чтобы совесть посильнее кольнула меня, - у нас с ним состоялся странный разговор. - Что? – удивился я, впервые слыша об этом. А ещё меня поражало спокойствие Мишеля, с которым он всё это говорил. Таким ровным голосом. Как будто и не он совсем недавно закатил истерику и лил слёзы. Теперь я понимаю, что всё время мой ангел сдерживался и вряд ли ночами напролёт рыдал в подушку. У этого омеги сильная воля и, возможно, даже сильнее моей. Он многое пережил и выдержал, но позволил дать себе слабину при нашей встрече. И сейчас, словно надев маску, придающую ему уверенность и выдержку, разговаривал со мной. Разговаривал как с посторонним человеком, обсуждая не своё прошлое, а что-то совсем пустяковое и незначительное. - И о чём вы говорили? – я непременно должен узнать. Это может быть нечто очень важное, что вполне может заставить и поменять моё решение о Каине. - Он спрашивал меня, что я к тебе испытывал на тот момент. - И… что ты ему ответил? – спросил я, затаив дыхание. - А что я, собственно, мог ответить, не догадываешься? – язвительно поинтересовался Мишель и продолжил, не дав мне вставить и слова: - Что я люблю… любил тебя, что ты моя пара и всё в таком духе. Точно уже и не вспомню, что я там конкретно мямлил ему, жутко смущаясь и краснея. - А что он сказал? - Ничего. Развернулся и ушёл, а я решил, что он просто так волнуется за тебя, как за друга, вот и пришёл ко мне убедиться в моих чувствах и искренности. Я тяжело вздохнул, потирая пальцами переносицу. Голова снова начала болеть, а виски ныть от полученной информации, которую я чётко старался осмыслить. А вот о Мишеле Каин умолчал, когда просил прощения в номере отеля, потому что знал, что одним ударом за такое не отделался бы. Я прошёлся пятёрней по волосам, стараясь не начать снова злиться. Мне нужно сохранять сдержанность при Мишеле, а гнев выпустить ещё успею, когда доберусь до отца. - Тогда мы с ним были лучшими друзьями, - начал я объясняться, - во всём понимали и поддерживали друг друга, а главное – доверяли. Ключевое слово доверие… - горько усмехнулся. – А на следующий же день, после вашего разговора, он сообщил мне о том, что ты, Мишель, мне изменяешь. - Что? – опешил мой ангел от такого заявления. Теперь на его лице читалось потрясение и неверие в услышанное. - А я поверил ему. - Что?.. - Прости меня, Мишель, я был так глуп и наивен. Я поверил своему другу, который сказал мне об измене, что ты меня предал, что ты… Я так разозлился, меня охватила ярость и обида, разочарование в тебе… Я… Прости меня, Мишель, прости. - Ты… - его всего затрясло от очередного нахлынувшего вихря эмоций. – И ты поверил ему?! – сорвался он на крик, ударяя кулаком по столу. Сколько же злости, ненависти и боли в его бирюзовых глазах, моё сердце сжалось, я готов был расплакаться вместо него от своего отчаяния. - Почему ты поверил ему? Как ты мог вообще поверить в такое? Чтобы я предал тебя, изменяя? Это я шлюха? Ты… Ты идиот! Это ты предал меня! Придурок! – распалялся Мишель без единой слезинки. Только ярость и куда похлеще моей. – Почему ты не спросил меня? Почему ты не верил мне? Мне! Твоей истинной паре! Ты был моим первым и единственным, я любил тебя! – он перестал кричать, пытаясь отдышаться, а потом вдруг нервно засмеялся. - Мишель, я… - Убирайся. Пошёл вон, видеть тебя не желаю! Никогда я тебя не прощу. Ненавижу! Я опустил голову, прокусывая до крови нижнюю губу. Слова ранят сильнее, чем любое оружие, а после таких можно и умереть. - Убирайся! И никогда сюда больше не приходи! Я запрещаю тебе видеться с Тео! Ему не стоило выкрикивать последнее предложение.