Прости меня, мой ангел

Когда я оказался возле знакомой многоэтажки, то привычно вскинул взгляд на окна четвёртого этажа, пристально всматриваясь. Одно из них было почти полностью открыто, говоря о том, что Мишель явно дома. Это очень хорошо, я наконец-то смогу поговорить с ним. Только вот, что я ему скажу-то? С чего вообще начать разговор? Я так и не смог определиться. Несколько шагов к подъезду и я замираю на месте. Вся моя уверенность вдруг моментом куда-то испаряется, будто влага с раскалённой железной поверхности, а на смену приходит сильное волнение. Во рту сразу всё пересохло, и я попытался сглотнуть образовавшийся вязкий ком в горле. Господи, чувствую себя малолетним мальчишкой на первом свидании. И снова этот чёртов ворот начал душить, хотя я и расстегнул верхние пуговицы. И зачем я вообще надел этот дурацкий костюм, когда на улице такая жара? Я же не на деловую встречу иду, в конце-то концов. Кажется, я слишком уж переволновался, потому что меня начинает слегка пошатывать, а может, я просто перегрелся на солнце. Что ж, глубоко вдыхаю сухой воздух и направляюсь в подъезд. Здесь вполне прохладно, и можно немного остудиться. Я не стал дожидаться лифта, а начал медленно подниматься по лестнице, с каждой ступенькой приближаясь всё ближе к цели. Первый этаж, второй, третий… И вот я уже на четвёртом, остановился на небольшой лестничной площадке напротив трёх металлических дверей. Судя по всему, квартирки в этом доме не очень-то и большие. Здесь живут небогатые люди, но со средней заработной платой. Но, глядя на чисто вымытый подъезд, жить тут не так уж и плохо и вполне может быть уютно, смотря, как ты обустроишь свою квартиру. Я вспомнил о том, как уютно и комфортно было в старой квартире Мишеля, и эти воспоминания позволили мне тепло улыбнуться. Мой ангел всегда был домашним омегой: очень любит готовить, выращивать красивые декоративные цветы, которые стояли на подоконнике в его комнате, а ещё он много рисует красками. Конечно, его картины не шедевр и не произведения искусства, но мне они нравились. Рисовал Мишель исключительно что-нибудь милое и пушистое – чаще всего это были котята и птицы. Как-то однажды он нарисовал чёрного кота и белую канарейку, сказав, что это мы с ним. После того случая картину я выкинул, о чём потом тысячу раз пожалел. Интересно, Мишель по-прежнему занимается своим хобби? Хотелось бы знать, и я узнаю. Прямо сейчас. Я помотал головой, сжал руку в кулак и решительно постучал в нужную дверь. А сердце ухнуло куда-то в район живота. Минута ожидания. Я услышал по ту сторону двери какую-то возню и приглушённый грохот, будто что-то или кто-то сейчас упал. Не удивлюсь, если это Мишель споткнулся и растянулся на полу прихожей. Я не сдержался и закатил глаза: он такой неуклюжий. Постоянно падал на ровном месте, ронял на себя что-нибудь, а все косяки и углы набивали ему синяки и шишки. «Как он сумел выносить ребёнка и не покалечиться?» - ужаснулся я в тот момент, когда в двери щёлкнул замок, и та резко распахнулась, едва не припечатывая меня к стене. Благо я увернуться успел вовремя, а то мой нос точно сломался бы. На пороге стоял весь какой-то взъерошенный и растерянный Мишель, на нём была надета старая выцветшая футболка и спортивные штаны, а поверх них – кухонный фартук, говоря о том, что омега готовил. Это подтверждал и вкусный запах, вырвавшийся из квартиры в подъезд. Я как будто язык проглотил, не зная, что и сказать ему. А Мишель удивлённо уставился на меня, быстро заморгав пушистыми ресницами, а затем дёрнулся назад, вцепился в ручку и попытался быстро закрыть дверь перед моим лицом. Тут я уже вышел из состояния оцепенения и не позволил ему сделать этого, хватая дверь рукой и вставляя ногу в образовавшийся небольшой проём. - Убирайся! – зашипел на меня Мишель, пытаясь захлопнуть дверь, но куда там. Я же сильнее, а потому у него это никак не получалось, хотя силы он приложил достаточно. - Мишель, послушай… - Ничего не хочу слушать! Пошёл вон! – повысил омега голос, не оставляя попыток оттолкнуть меня и запереться. - Мишель, пожалуйста, выслушай меня. - Нет! - Нам нужно поговорить. Мишель! - Нам не о чём разговаривать! Убирайся! – он уже открыто кричал на меня, а я не собирался теперь отступать. Всё пошло не так, как я планировал и хотел бы. Я был практически уверен, что мой ангел нормально и вполне ожидаемо воспримет мой визит, и мы сможем поговорить обо всём, но его буйная реакция меня даже испугала. - Мишель… Мишель… - я позвал его по имени чуть тише, надеясь, что и он перестанет кричать так. - Уходи! – не помогло. - Я пришёл повидать сына. - Он не… - Мой! – внезапно рявкнул я и дёрнул дверь на себя с такой силой, что омега вылетел вслед за ней на лестничную площадку прямо ко мне в объятия. А через секунду взвизгнул как ошпаренный и отстранился, судорожно открывая и закрывая рот, точно рыба на суше. - Тео мой сын, - сдержанно процедил я сквозь зубы. Это какой-то кошмар! Я пришёл спокойно поговорить с ним, попросить прощения, но вместо этого едва не вышел из себя, разозлённый его истерикой. И ладно бы он просто прогонял меня куда подальше, но говорить о том, что Тео не мой сын… Я действительно разозлился. - Ты не имеешь на него никаких прав, - снова зашипел омега, поджимая губы. О нет, только не это… Вся моя злость мгновенно прошла. - Мишель, - прошептал я, - только не плачь, пожалуйста. - Не дождёшься, - тут же огрызнулся он, вытирая намокшие глаза тыльной стороной ладони. Проклятье! Я вовсе не этого хотел, я не желал доводить его до слёз. И что я снова наделал? Идиот полнейший. Повисла напряжённая пауза. Я всё так же стоял на лестничной площадке, а он в дверном проёме. Я дал ему время успокоиться и немного прийти в себя. Да уж, моего визита он никак не ожидал, зато так беспечно открыл дверь и даже не удосужился посмотреть в глазок. Наверное, я не с того начал. - Я… я хотел поговорить… - снова заговорил я, но уже осторожно подбирая слова. - Что тебе нужно? Я посмотрел Мишелю в глаза и понял, что он настроен агрессивно. Взгляд прожигает, в нём читается вихрь эмоций и чувств, которые мой ангел сейчас испытывал: злоба, ненависть, презрение, страдание. Но среди всего этого негатива проскальзывало что-то светлое, но едва уловимое. Радость? Может ли быть такое, что Мишель действительно рад меня видеть? Но не могу точно утверждать. - Где Тео? - У родителей гостит. - Я хотел бы увидеть его. - Ему не нужен такой отец, - ледяной, отдающий сталью его голос. Как же больно эти слова резанули моё сердце невидимым клинком. Мне стало тошно и плохо, руки затряслись, сжимаясь в кулаки до хруста, что аж костяшки побелели. - Прости меня, - я виновато опустил голову. - Простить? Тебя? – Мишель вопросительно приподнял брови, делая шаг ко мне. И прежде, чем я сообразил что-либо, лицо внезапно обожгло хлёсткой пощёчиной, которую с размаху влепил мне мой ангел. Но я не посмел шелохнуть и сдвинуться с места. - Простить?! – уже зарычал Мишель. – Не смей даже думать об этом. Никогда. Слышишь? Никогда я не прощу тебя, сволочь! – и вновь ударил. Я весь сжался, но не отступал, готовый принять и стерпеть любые побои омеги, что для альфы считается унизительным. Но плевать на гордость. - Прости. - Нет! Не смей меня просить об этом. Уходи. Убирайся! Я не желаю тебя видеть и слышать. Я хочу, чтобы ты исчез из моей жизни! – продолжал он выкрикивать столь жестокие слова, а я только упал перед ним на колени. - Прости, прости меня, мой ангел. - Не называй меня так! Я не твой ангел, больше не твой. Уходи, Ран, оставь меня в покое. Я не люблю тебя. Ненавижу… - последние слова он произнёс на пониженных тонах, и тогда я заставил себя всё-таки поднять голову и посмотреть на него. Мишель закрыл лицо и теперь содрогался в беззвучном плаче. - Прости меня, мой ангел… Ты всё же изменился, стал жёстче, но от этого не менее ранимым. И в этом я виноват. Прости…