***
Вибрация, пускающая мурашки по телу Стефани, заставила ее проснуться и оставить сладкий сон. — Какого черта? Сколько вообще времени? — Девушка произносит еще пару бранных слов прежде, чем приподняться на кровати и начать искать источник своего пробуждения. Гага рыщет на тумбочке в поисках телефона, но найдя его, смотрит на экран, попутно проверяя уведомления в социальных сетях и осознает, что это вовсе не ее будильник. Неприятный звон все еще шумит у нее в голове, разносясь эхом в подсознании, но как такового звука она уже не слышит. «Будильник Кристиана. В три часа ночи?» — у нее в мыслях проносятся следующие фразы, прежде чем она встает с постели и идет искать пропавшего любимого. Стеф быстро спускается с блестящей мраморной лестницы, не в силах выбросить Криса из головы. Это так нелепо. Ведь еще всего полгода назад она совсем его не замечала, или в лучшем случае воспринимала, как должное. А что же сейчас? Сейчас она не может не обнимать его ночью ногами; не может не укрывать его понимая, что он мерзнет на краю постели, свешивая руку на пол, потому что она снова забрала все одеяло себе; не может проснуться и понять, что ее ангел не рядом с ней; не может не хотеть целовать его каждое утро, смотря в его черные, как смоль глаза; не может не думать о нем, когда поет «John Wayne» или «Diamond Heart»; и, наконец, не может не прыгать к нему в объятия после каждого божьего дня, почувствовав его сильные руки на своей тонкой талии. И вот, в поле зрения Стефани постепенно появляется кухня, столовая, а затем и зал, и ее взору открывается следующий вид: Кристиан сидит на полу, возле огромного французского окна, и кажется, что-то рисует, переодически бросая свой взгляз за окно, на звездное небо, покрытое черным бархатом. Гага неспеша садится на велюровое кресло, делая это как можно громче, дабы привлечь внимание Криса, но все ее действия оказываются безрезультатными. Наконец, она встает на колени рядом с ним, и приблизившись еще ближе, целует мочку его уха и шепчет: — Ты забыл свои очки. — Кажется, Стеф сама не заметила, как забрала их с массивного серого комода возле двери спальни. — Стефи? Почему ты не спишь? — Крис отодвигает за спину блокнот из черной скрап-бумаги и тянется, чтобы обнять Гагу. — Разбудил твой будильник. — Она тепло улыбается, ловя смущенный взгляд Кристиана. — Что ты делаешь? Покажи. — Гага ползет за спину Криса, но ощущает, как он ложится на пол, преграждая ей дорогу. Он притягивает Стеф к себе, заставляя ее лечь ему на грудь, и жадно целует, гладит по волосам, цепко хватает ее непослушные руки, которые все же пытаются найти набросок. Он заточает ее кисти в своих, убедившись в том, что внимание Стефани переключилось исключительно на их соитие. — Я так люблю тебя, мой Ангел, — Крис смотрит ей в глаза, полные такой искренней любви, какой ему прежде не удалось найти ни в одной женщине. — Стеф, у меня нет золотых гор, но клянусь, я отдам тебе все, что имею. У Гаги было много мужчин, но еще никто ее не любил так, как это делал Кристиан. Будто последний глоток воздуха перед смертью, будто последний дождь в засушливой Сахаре. Гага знала, что это не просто слова, ведь Крис действительно был готов отдать последнее для нее. Стефани помнила, когда Карино в свой единственный выходной приехал к ней, чтобы помочь с бедром, которое так некстати разболелось. — О, Крисси, ты даже представить себе не можешь, как сильно я тебя люблю. — Она медленно приблизилась к его лицу и еще раз поцеловала, стирая слезы о его щеки. Гага вспоминала Тейлора, которого так долго не могла забыть. Вспоминала, как писала и звонила ему каждый день, в надежде на воссоединение. Но сейчас он кажется лишь жалкой пародией на настоящую искреннюю любовь, которую ей, наконец, удалось почувствовать с Кристианом. Настырная Стеф снова пытается найти что-то за спиной Карино, небрежно взлохмачивая ворсистый ковер. — Брось, тебе так хочется посмотреть на мой набросок? — Кристиан удивленно поднимает брови, завивая медовый локон волос Стеф на один из своих пальцев. — Ага. — Гага надувает губы, сгорая от нетерпения. В ту же секунду Крис достает из-под ковра небольшой блокнот на спиралях, внутри которого заложен белый карандаш. Он раскрывает его на нужном развороте, и взору Гаги открывается необыкновенная картина: окно, а за ним, звездное небо. Она еще немного любуется на пейзаж, прежде, чем заметить, что звезды сложены в форме лица девушки. И, кажется, это и есть Стеф. Да, это определенно она. Большие глаза, родинка под правым глазом, пухлые губы и милые ямочки на щеках. — Господи, Крис… Это прекрасно… Это… Я? — Я нарисовал то, что увидел. — Крис окидывает взглядом рисунок. Глубокий вдох, и он снова начинает говорить: — Стеф, ты — мое все. Мои звезды и небо, солнце и земля, горы и реки. Ты — мой воздух. — О, перестань, а то я разревусь. — Слова Криса по-настоящему растрогали ее. Она смахивала слезы с щек снова и снова. — Я люблю тебя. — Коротко и ясно заключил Карино. — У тебя так хорошо выходит. Это действительно очень красиво. — Гага продолжала разглядывать рисунок. — По молодости закончил художественную школу. Но с искусством немного не сложилось. — Он подсаживается ближе и пытается поцеловать ее. — Да, что-то тебя немного не в ту степь понесло. — Стеф радостно хихикает, пришмыгивая носом. — Я рад. Благодаря этому мы и встретились с тобой. — Пойдем на лужайку. Посмотрим на звезды. — Стефани поднимается с ковра и тащит за руку Кристиана. — Это должно быть романтично. — Пойдем, только пледы захвачу.***
Кристиан постелил плед на траву и подал руку Стеф. Они удобно расположились и Карино укрыл Стеф за плечи. — Они такие красивые. — Гага положила голову на плечо Крису. — Смотри, вон та такая яркая… — Это Сириус. Самая яркая звезда в космосе, не считая Солнца. — Развернувшись, он увидел погруженный в небо взгляд девушки. — А вон те, они совсем близко, посмотри. — Стеф показывала пальцем в небо, трепая Криса за плечо. — Они близки, но это два совершенно разных созвездия. Видишь, это созвездие Большого Пса, эта звезда — Алюдра, а вот та — звезда из созвездия Корабля Арго, смотри, какой он огромный. — Кристиан очертил территорию на небе. — Это как две дружные семьи: они близки, но никогда не будут чем-то больше… — И откуда ты все это знаешь? — Спросила Стефани, все еще разглядывая вереницу звезд в темном небе. — Я люблю звезды. — На его лице проскользнула едва уловимая ухмылка.***
— Как ты сказал? Возничий? — Гаге нравилось все то, о чем говорил ей Крис. Он не пытался научить ее жизни или показать, как правильно, ведь и без этого думал, что Стеф не по годам умна. Карино будто рассказывал ей историю. А слушать ее, или нет — выбор Стефани. — Ладно, малыш, мы и так здесь слишком долго. Ты вся озябла. Пойдем домой. — Кристиан потрогал ее нос и подхватил на руки. Громкий хлопок окна заставил Стеф вздрогнуть от неожиданности и зарыться лицом в шею Криса. Гага проваливалась в сон, посапывая на плече Карино. Они уже попали в спальню и Кристиан положил свою любовь на кровать, как вдруг едкая вибрация телефона заставила Стеф приоткрыть глаза. — Беллс, почему не спишь? — Крис был явно обеспокоен истерическими всхлипами дочери. Тревожный голос любимого окончательно вытянул Стеф из сонного царства. — О, дорогая… Все хорошо, ты еще сотни таких, как он найдешь… Не плачь, все будет хорошо. Обещаю тебе. Я приеду завтра утром, тогда и поговорим. Давай, если что, пиши. — Карино закончил короткий разговор и лег рядом с Гагой. Тяжелый вздох сразу заставил Стеф обнять Криса. — Что-то случилось? — Стефани любила дочерей Карино и беспокоилась каждый раз, когда что-либо происходило. — Белла рассталась с парнем, у нее истерика. Впрочем, это ненадолго. — Он прижался к Стеф и мог чувствовать ее дыхание. — Она была влюблена по уши, но он не давал ей ровным счетом ничего. — Ох… Могу представить, как ей сейчас больно… — Гага зажмурилась и сжала руку Криса в своей. — Не пугайся, если меня завтра не будет. Нужно будет поддержать ее. Как никак, но она — моя дочь, и я люблю ее. — Ты хороший отец. — Спасибо, я стараюсь. — Карино улыбнулся и поцеловал Стефани в макушку, попутно выключая свет. — Что, если у нас тоже когда-нибудь будет малыш. Дочка или сын… — Гага приготовилась к самой непредсказуемой реакции. — Ты будешь прекрасной матерью… — Этот вопрос вовсе не ошарашел Карино, кажется, он тоже думал об этом. — А я буду самым счастливым человеком на Земле, став отцом в третий раз. — Слова, произнесенные сквозь сон кажутся неразборчивыми. — Я тоже… Спокойной ночи, любимый. — Спокойной ночи, мой Ангел. И вот, через несколько минут, они уже беззаботно сопят в объятиях друг друга, не разжимая рук. «Это и есть моя судьба.» — Последняя мысль, проносящаяся в мыслях у влюбленных, прежде, чем они окончательно провалятся в сон.