Доказательство

Перси отворил входную дверь и вошел в квартиру, сразу же закрыв за собой. - Мам? - позвал он, снимая обувь, - Пол? Я дома. Когда он не получил ответа, он решил, что он дома один, и беспечно пошел дальше. Полубог вернулся немного раньше, и он также знал, что у малышки на это время был назначен приём у врача, и вероятно именно на осмотре сейчас все и были. После окончания школы он, как и планировал, отправился в лагерь на первые с его двенадцатилетнего возраста мирные летние каникулы, но на каждые выходные Перси привык возвращаться домой. В качестве старшего члена лагеря, не говоря уже о его статусе неоднократного Спасителя Олимпа, он обладал правом свободного посещения занятий, и мог регулярно видеть его семью – он провёл слишком долгий год без этой роскоши, в то же время все еще имея возможность провести свое лето в лагере Полукровок. Аннабет часто приезжала с ним на выходные в город, но Хирон попросил ее помочь ему с уроком мифологии в субботу на этой неделе, поэтому в этот раз она осталась. Перси, подхватив синее печенье с накрытой тарелки на кухне, которую его мама всегда оставляла полной, ожидая его скорого возвращения домой, пробрёл в гостиную с намерением занять себя просмотром телевизора, пока его семья не вернётся. Автоответчик мигал на столе рядом с кушеткой, сигнализируя о новой голосовой почте, и Перси нажал на кнопку, когда проходил мимо, ища пульт, который вечно куда-то пропадал. Сообщение, которое оставили всего за несколько минут до того, как он вошел, было от его мамы, что не было необычным, поскольку Перси все еще не думал, что преимущество носить мобильный с собой стоило того, чтобы подвергаться риску быть обнаруженными монстрами, и зачастую он мог использовать телефон Аннабет, если бы у них не осталось другого выбора. «Сегодня, в четыре тридцать восемь вечера», - сообщил роботизированный голос машины, прежде чем передать сообщение: «Привет, Перси, - прозвучал голос Салли из маленького динамика, - Аннабет сказала, что ты уже покинул лагерь, так что, если ты опередил нас, приехав домой раньше, я просто хотела сообщить, что визит немного затянулся. Мы должны скоро освободиться. Увидимся позже. Люблю тебя.» Аппарат подал звуковой сигнал, сообщая о конце голосовой почты, и когда Перси, все еще занятый поиском пульта от телевизора в небольшой гостиной, ничего не сделал, чтобы отключить его, продолжил, переходя к сохраненным сообщениям. Первое, примерно два месяца назад, было от издателя, с которым его мама работала над возможной публикацией книги к концу года, и мало заинтересовало его. Перси только обнаружил, что пульт был зажат между диванными подушками и находился в процессе его извлечения, когда механический голос снова подал сигнал, переходя ко второму сохраненному сообщению. «Июнь двадцать четвертое, 2010, в двенадцать двадцать девять утра». Время и дата не сразу отозвались в памяти у Перси, но он застыл и быстро выпрямился; недавно найденный пульт был забыт в руке, когда парень повернулся, чтобы посмотреть на маленький аппарат, из которого звучал его собственный голос. «Мама. Эй, я жив». Неподвижный, Перси прослушал всё сообщение целиком, оно вовсе не было длинным, возвращаясь в воспоминания больше года назад, когда все было так по-другому. Он не знал, когда оставлял это сообщение для своей мамы с Аляски, сколько всего еще ожидало его и его друзей впереди. В то время он не заглядывал особенно далеко. Он просто хотел поехать домой к своим родителям и Аннабет. До сих пор Перси никогда не узнавал судьбу голосового сообщения, которое он оставил из Сьюарда. Он вспомнил, как его мама кратко упомянула об этом в тот день, когда он вернулся домой после окончания войны, но она не вдавалась в подробности, будучи потрясенной, и в то время он не заботился о том, чтобы спросить. Он предположил, что Аннабет, вероятно, тоже об этом знает, но они никогда не поднимали этот вопрос, и с тех пор он почти забыл о своём звонке. С того момента, как он снова оказался дома, мама Перси была вне себя от радости, что её сын вернулся и при этом целым и невредимым. Фактически, ее самым большим поводом для недовольства стал знак службы, которым в лагере Юпитера заклеймили его предплечье. Он, несомненно, знал, что время, на которое он пропал, было самым худшим шестимесячным периодом ее жизни; и, хотя Салли никогда бы этого не признала, она боялась, что он не вернется. Ей не нужно было говорить об этом, чтобы Перси знал, что это правда. Именно поэтому он чувствовал себя так плохо, когда его воспоминания, наконец, стали возвращаться на Аляске, и почему брюнет в первую очередь позвонил из того таксофона. Если он думал об этом, он еще больше расстраивался из-за украденных Герой шести месяцев и всего горя, которое испытали за этот период его родители. Он знал, что богиня сделала то, что, по ее мнению, должна была, и видимо не было другого пути и бла, бла, бла, но в конце концов он не был бессмертным, и его жизнь обещала быть короче*, чем у большинства людей, и каждый день был драгоценным. То, что супруга Зевса сделала, было далеко не в порядке. Но от богини, особенно Геры, получить признание в совершённой ошибке – то, что никогда не произойдет, и это просто не стоило того времени и энергии, которые были бы потрачены, чтобы получить от богини извинения. Перси не мог поверить, что его родители хранили сообщение, запись на 20 секунд низкого качества, в которой он, запинаясь в словах, просил прощения, уже более года, после того, как он вернулся домой. Он задавался вопросом, помнила ли его мама о сохраненном голосовом письме. Для него было бы совершенно неудивительно, если бы со всем, что происходило в прошлом году - рождением его сестры, его окончанием школы - если бы она полностью забыла о сообщении. И, в то же время, он всё же не был бы удивлен вообще, и, когда эта мысль пришла ему в голову, он полностью уверился, что Салли знала, что письмо там, что она намеренно сохранила его. Честно говоря, было удивительно, что Перси нашел эту запись спустя столько времени. Он жил в этой квартире регулярно почти весь прошлый год, но впервые слушал собственное голосовое сообщение. Мысли об этом звонке даже не пощадили его прошлым летом, во время поиска, когда он падал с Аннабет в течение девяти дней подряд в глубины Тартара. Те дни в постоянном падении были почти хуже, чем когда они действительно оказались на дне. Внизу, по крайней мере, они были способны что-то сделать. Пока они падали, они ничего не могли, кроме как держать друг друга, ждать и думать, страшась неминуемой смерти, подстерегавшей их внизу. Именно во время падения и размышлений Перси вспомнил о голосовой почте, которую он отправил своей маме, и о данном ей обещании. Я доберусь домой. Обещаю. Он никогда не нарушал обещаний перед своей матерью, и мысль о том, что он вскоре может быть вынужден сделать именно это, испугало его почти так же, как осознание того, что он и Аннабет падают в буквальный ад и, вероятно, в этот раз не смогут остаться в живых. Теперь, стоя посреди гостиной, слушать то самое голосовое сообщение спустя год, казалось, по меньшей мере, удручающе. Вся война казалась дорогой к концу, но в итоге, всё встало на свои места, так что с ним все было в порядке. Он вспоминал все те дни, проведенные в страхе перед тем, что должно было произойти, даже не из-за неизбежного факта смерти, но что они не смогут, в конце концов, спасти мир от захвата Геи и ее Гигантов и что так долго и тяжело боролись ни за что; что все, кого они любят, умрут вместе с ними из-за них; что в огне и буре мир погибнет. Это было странно, думать о том, что все их усилия были ради этой цели - все они снова живут в мире. Честно говоря, идея о том, что наконец-то наступил мир, даже спустя всё это спокойное время, оставалась сюрреалистичной для Перси. К этому моменту он провел почти половину всей жизни, постоянно борясь за защиту Олимпа и мира от врагов, которые хотели уничтожить их, и теперь мысли, что он, наконец, наконец, пожинает плоды всех боевых действий и поисков, и может вести практически нормальную жизнь, казались мечтой. Совершенно удивительный сон, который был всегда недостижим для него, полубога, и все же… Телевизор оказался полностью позабыт, Перси пересек маленькую гостиную к столу рядом с диваном и, сев на подлокотник, нажал кнопку воспроизведения на автоответчике, вновь прислушиваясь к сообщению и возрождая тот момент, когда сын Посейдона записывал его, и позволял себе чувствовать невероятное счастье и признательность, что он справился, что он победил и преодолел все, что стояло у него на пути. Сообщение приближалось к концу повтора, когда Салли появилась в дверном проеме, слегка озадаченная. Он был настолько поглощен своим открытием, что, по-видимому, пропустил приезд своей семьи. Они вместе слушали как слова; «Я вернусь домой, обещаю, люблю тебя ...» исчезли в тишине, и автоответчик снова зажегся, сигнализируя о завершении записи и замолкая. Перси встретил ее взгляд. - Ты сохранила его? - спросил он. - Конечно, да, - ответила миссис Блофис, подходя к нему, - это сообщение было моим спасением почти два месяца прошлым летом. Ты думал, что я просто удалю его? - Нет, наверное, нет, - ответил он. - Ты в порядке? - тихо спросила она, садясь рядом с ним. С его места, на подлокотнике дивана, она была немного ниже, чем он. Обычно Салли, вероятно, выговорила бы его за подобное, как она это делала довольно часто, но она, по-видимому, на данный момент решила проигнорировать это. Перси кивнул. - Да, я просто ... не ожидал этого. Это как бы вернуло меня в прошлое. - Без слов Салли положила руку ему на колени, приняв его слова за плохой знак. Всё ещё потрясённый Перси не мог справиться с собой и описать своё состояние. Он расплылся в улыбке и снова посмотрел на свою маму. - Не могу поверить, что ты всё ещё хранишь сообщение. Улыбаясь, она ответила: - Я не могла заставить себя избавиться от него, - она покачала головой, задумчиво глядя, - я слышала, как в тот вечер звонил телефон. Я проигнорировала его, потому что было так поздно, и я была не в настроении с кем-либо разговаривать. - Его сердце слегка вздрогнуло от этой информации, но ее улыбка становилась всё шире, когда она смотрела на него, по-видимому, удивляясь, хотя Перси знал, что факт улыбки в такой момент, должно быть, был несколько безрассудным. - Я выскочила из нашей комнаты и побежала к телефону, чтобы взять трубку, но я споткнулась в темноте и пропустила тебя на секунду. Я была в ужасе, я пыталась перезвонить, но никто не ответил. - Она сильно моргнула, словно стараясь избавиться от слез. - Я слушала это сообщение почти каждую ночь, пока ты не вернулся домой. Я показала его Аннабет на следующий день. Не думаю, что ты понимаешь, насколько оно помогло нам. - Она подняла руку с колена и потянулась, чтобы ласково провести рукой по его волосам. - Почему ты не сказала мне об этом? Она пожала плечами. - Я не думала об этом, честно говоря, я была так счастлива, когда ты пришёл домой, я почти забыла обо всём остальном. С тех пор я не слушала сообщение, но я знала, что оно там. Я находила его несколько раз с того дня, - она снова пожала плечами. - Мне оно нравится. Джексон немного улыбнулся. - Я сдержал свое обещание, - тихо сказал он и снова встретился с ней взглядом. - Потребовалось немного больше времени, чем я думал, но ... В тот же момент он затих, и Салли, чьи глаза снова наполнились слезами, обняла его. Перси съехал с подлокотника дивана на подушку рядом с мамой, когда она держала его. - Я знаю, - пробормотала она, улыбаясь, - спасибо. - Через секунду она добавила, - я солгу, если скажу, что никогда не сомневалась, что ты это сделаешь. Он улыбнулся ей в плечо. - И я тоже. - Спасибо, что доказал, что я была неправа, - сказала она, наконец, отпустив его. Перси откинулся назад и посмотрел на нее, ухмыляясь, когда его мама пододвинулась, освобождая место, чтобы он мог сесть с ней более комфортно. - В любой момент. Миссис Блофис улыбалась ему еще несколько секунд, прежде чем глубоко вздохнула, успокаивая себя, и сказала: - в любом случае, я так понимаю, ты получил мое сообщение раньше? Он рассмеялся: - Да, как прошла встреча? - Все было в порядке, на этот раз никаких неожиданностей, слава богам. Как лагерь? - Хорошо. - И как Аннабет? - она спросила, как всегда, со знающей улыбкой на губах, и Перси почувствовал, что его щеки заалели против его воли. - Великолепно. Его мама широко улыбнулась, прежде чем встать на ноги: - Хорошо, я собираюсь начать обедать, пока твоя сестра спит. Ты ведь не перебил аппетит, наевшись печеньем, не так ли? - Она подозрительно подняла бровь. - Нет, я взял только одно, - усмехаясь, прилежно ответил Перси. Салли ухмыльнулась. «Хорошо». - И затем, не сказав ни слова, она пересекла гостиную и исчезла на кухне. Перси остался там, где был еще несколько секунд, глядя на то место, где его мама исчезла, прежде чем он тоже встал и, бросив последний взгляд на автоответчик, двинулся за ней, намереваясь украсть еще одно или два печенья до обеда и чувствуя, что его шансы на успех были весьма неплохими.