Скованы

Как же так вышло… Как же она могла так всех подвести… Воздух в трюме был влажным и тяжелым, пропитанным запахом гнили, человеческих выделений и рыбьей требухой, которой их, похищенных, похоже, собирались кормить. Чан с этой смердящей жижей был выставлен в середину помещения — единственное более-менее освещённое место здесь. Прямо над ним, в потолке, была решётка, сквозь которую свободно лился свет и свежий воздух с палубы. Молодые женщины, девушки и даже совсем девочки состояли в связках по десять человек, скованных единой цепью, прикреплённой к ошейникам, что охватывали тонкие шеи. Руки и ноги их почему-то были свободны, зато эта общая цепь ещё крепилась к доскам стенки. Йона была последней в связке, и цепь с её ошейника, непосредственно, была приделана к стене. Её соседкой была девочка, примерно лет десяти-одиннадцати. Именно от её плача, девушка очнулась, хотя плакала здесь не только она — со всех сторон раздавались всхлипы и глухие рыдания. Голову Йоны сверлила тупая боль, а в памяти было чёрное, слепое пятно, что поглотило воспоминания, предшествующие попаданию принцессы сюда, в «брюхо» корабля. Но, несмотря на это, было до горечи ясно одно: свою часть плана она провалила. «Провалила…» Девушка, в который уже раз после своего недавнего пробуждения, сморгнула набегающие слёзы — ими делу не поможешь. Сколько же она уже времени здесь? Можно ли у кого спросить? Йона несмело взглянула на женщину, что сидела неподалёку, привалившись к деревянной стенке. Насколько она могла судить в полумраке, что царил по краям трюма, женщина была, хоть и молодой, но старше Йоны, примерно, лет на десять. И она, в отличие от многих, не плакала, остановившимся взглядом, глядя перед собой.  — Простите, — с трудом вымолвила принцесса, ибо во рту у неё было очень сухо, и язык прилипал к нёбу. — Сколько времени мы уже здесь? Молодая женщина даже не шелохнулась, оставаясь совершенно безучастной. Тёмные, до плеч волосы, ореолом обрамляли красивое и бледное лицо, на котором восковой маской застыла безнадёга. Но Йона не оставила попытку, и повторила вопрос: — Мне, правда, нужно это знать. Я… ничего почти не помню. — И что ты сделаешь? — темноволосая, всё-таки, отозвалась. — Что? — переспросила принцесса. — Если узнаешь, что ты с этим сделаешь? — Брюнетка посмотрела на Йону. Глаза у неё были тусклыми и пустыми. — Что это тебе даст? — Я… — растерялась принцесса. Уголки тонких губ темноволосой приподнялись, и она опустила голову. — Забудь. Мы уже почти как двое суток плывём. — Что… — выдохнула Йона. Йона потрясённо молчала мгновение, другое, и растерянно огляделась: — Это правда? — Зачем мне лгать? Принцесса не найдя, что сказать, отползла обратно, буквально вжавшись в деревянную перегородку. Почему… Где же? Юн, Киджа, Шинья, Джи-Ха, Зено… Хак… Неужто с ними что-то случилось? Йона обхватила себя за плечи. Придвинула колени к груди, сжавшись в комок. Она вновь почувствовала себя за долгое время маленькой, беззащитной и совершенно одинокой. Сердце съёжилось у горла, и сильно захотелось разрыдаться от страха и неизвестности. «Стой!» Принцесса сделала пару глубоких вздохов, закрыв глаза. С силой хлопнула ладонями по щекам. Слезами ведь делу не поможешь, верно? «Если мои друзья не могут прийти ко мне — я сама должна вернуться к ним! Думай над этим!» Йона неуверенно взялась за цепь. Подёргала её, словно стремясь сорвать с кольца, что было вделано в доски стены. Разумеется, из всего этого, ничего не вышло. Горестно вздохнув, девушка замечает, что в стене есть небольшая дыра. Недолго думая, она поднимается и опасливо заглядывает туда. Там была, похоже, другая часть трюма, пронизанная косыми лучами солнца, в которых плясали пылинки. — Там мужчин держат. Принцесса, вздрогнув, обернулась, и столкнулась взглядом с брюнеткой: оказывается, она всё это время не спускала с неё глаз. — Ясно, — молвила Йона, опустившись на пол. — А вы… — «Ты». Девушка непонимающе уставилась на темноволосую. — Нечего мне «выкать» здесь. Раздражает, — сухо пояснила та. — Хорошо, — принцесса немного пожевала губами. — А меня зовут… Рина. А тебя? — Юки. — Приятно познакомится, — Йона попыталась улыбнуться. — Юки, а ты не знаешь… куда мы плывём? — Куда, куда… В империю Кай, — брюнетка буквально выплюнула эти слова. — Там рабство цветёт пышным цветом. После сказанного, Юки вновь ушла в себя, и принцесса пока не решилась больше тревожить её. Да и чем это, собственно, могло помочь? Йона вновь, совершенно безуспешно, подёргала за цепь. Ощупала свой ошейник. А затем принялась шарить вокруг себя руками, роясь в соломе, которой был застлан пол. Вдруг что-нибудь… Хоть гвоздь… — Даже если ты как-то сможешь снять это, хотя я в этом очень сомневаюсь, мы сейчас плывём. С корабля не сбежишь. Юки права, но… — Здесь, наверное, — неуверенно начала принцесса, — есть лодки. На корабле. — И что? — брюнетка с чуть насмешливым интересом взглянула на девушку. — Ты владеешь навыками морехода? Йона промолчала, и отвела взгляд. «Что же… делать?» — Когда мы высадимся на берег куда бы то ни было, тогда можно будет и подумать… о побеге. Принцесса в немом изумлении уставилась в тёмные глаза Юки. Ещё недавно она производила впечатление совершенно сломленного и смирившегося человека, однако… Йона решительно поджав губы, кивнула, а брюнетка одобрительно хмыкнув, прикрыла глаза, спиной откинувшись на бочку.

***

У Хака сломано несколько рёбер, и было трудно дышать. Каждый вздох и выдох отражался на опухшем от побоев лице мучительной гримасой. Когда он отключился, те скоты на нём отыгрались. Ну или попытались отыграться: на удивление бывший генерал легко отделался, и кроме рёбер и носа у него, вроде, ничего больше не сломано. Громовой Зверь полулежал, упираясь плечами в стену, скованный цепями по рукам и ногам, с железным обручем на шее, жмурясь, рассеянно скользил взглядом по людям, сплошь мужчинам, что делили вместе с ним трюм. Рассеянно, потому что Хак усердно думал о том, как его так угораздило, сколько он уже здесь и… о принцессе. Мысли о ней были мучительнее всего. Что с ней? С ней ведь всё хорошо, верно? Она ведь в безопасности? Принцесса должна быть в безопасности, так как с ней драконы, а им Хак верил также, как и себе. Но, так же, как и он, они не всесильны… Бывший генерал скрипнул зубами, когда, всё-таки, умудрился сесть. Судя по тому как падают солнечные лучи из проёма, что был наверху, день близился к закату. Воняло здесь изрядно. Рыбой и дерьмом. Мужчины, сидевшие где попало, в большинстве своём угрюмо молчали, но из-за перегородки доносились тихие всхлипы и стоны. Женщины? Должно быть, корабль уже вовсю плывёт. Хак сплюнул кровавую слюну. Да уж… В такой паршивой ситуации, он был впервые: в плену, весьма избитый и связанный. Но всё когда-нибудь и бывает в первый раз, и главное, чтобы он не был последним. Громовой Зверь похоже засыпал, ибо вдруг продрал глаза в полной темноте. И то верно: когда спишь, исцеляешься быстрее, а это ему сейчас важнее всего. Сейчас кругом было тихо, хотя, время от времени, и раздавались тихие сопение или храп, перемежающийся кашлем. Тело Хака онемело от неподвижности. Он покрутил головой, разминая шею, и согнул ноги в коленях, что не преминуло отозваться скрипом в рёбрах. Бывший генерал сморщился, и опять сплюнул вязкую слюну. Очень сильно хотелось пить. Интересно, есть здесь, что-нибудь этакое? Бочка с водой… Конечно, он до неё не сможет добраться, так как в отличие от своих товарищей по несчастью скован по самое не хочу. Однако, наверняка, его не собираются морить голодом и жаждой, иначе какой смысл в захвате и перевозке дохлого раба? Поживём — увидим. Хак опять начинает подрёмывать, но тут на грани слышимости ему чудится нечто такое, что буквально вырывает его из воронки сна. Он резко выпрямляется, и даже подаётся вперёд, не обращая внимания на боль. Громовой Зверь с изумлением заметил, как покрылся холодным потом. Было явно что-то… не то. Что-то нехорошее… Он услышал тихие перешептывания где-то совсем рядом, и от них у него зашевелились волосы на затылке. Хак мог поклясться, что один из голосов принадлежит… принцессе. Он не верящим взглядом уставился на доски перегородки. Эти шепотки раздавались оттуда… — Прин… — Хак осёкся, выдохнул, и, стараясь не сорваться на крик, сказал, как заклинание, как молитву: — Принцесса. Он прижался ухом к стене, и повторил: — Принцесса… Ты здесь? Шепотки замолкли, и на мгновение ему подумалось, что всё это ему показалось, что это всего лишь морок, порождённый ослабленным болью и жаждой разумом. Громовой Зверь был бы этому безмерно рад, но… — Хак? Бывший генерал чуть не задохнулся. Он вжался стену, словно стремясь проломить её своим весом. Этого не может быть… Почему, почему она здесь?! — Хак? — всхлипнула принцесса. — Это ты? — Да, моя принцесса. — Хак… — В нежном голосе девушки слышаться едва сдерживаемые рыдания. Громовой Зверь отчаянно скрипнул зубами. Она совсем рядом, но... до неё не добраться! По крайней мере сейчас, когда он скован и в таком состоянии... Тут он заметил, как что-то белеет впереди. Оказывается, в стенке была небольшая дыра, в которую сейчас просунула два хрупких пальчика принцесса. В едином порыве, Хак подавшись вперёд, с голодной жадностью прильнул сухими губами к ним. Из-за стены раздаётся удивленно-испуганный вздох. Но своих пальчиков принцесса не отняла.