Легче дышать

Канда вытащил из кармана свой студенческий и провёл им по электронному замку, чтобы войти в танцевальный корпус. Корпус этот относился к кампусу, и его двери, в дневное время приветливо распахнутые для любого желающего, автоматически закрывались с наступлением вечера, так что воспользоваться им могли только студенты и преподаватели. Сегодня вряд ли стоило ожидать особого ажиотажа вокруг пустующих студий: даже самые помешанные на танцах студенты старались по возможности освободить себе вечер пятницы, чтобы хоть немного отдохнуть. Но Канда к их числу не относился. Шёл первый семестр второго курса. Канда получал степень бакалавра искусств в области танцев, и его главной целью было уже к моменту выпуска подписать контракт с какой-нибудь труппой. Но для этого нужно было много работать. Очень много. В среде танцоров царила атмосфера яростной конкуренции, и Канда ещё на вступительных испытаниях понял, что борьба ему предстоит серьёзная. Именно поэтому он и отправился в танцевальный зал посреди вечера пятницы. Линали пыталась отговорить его от этой затеи. Её главный аргумент заключался в том, что Канде не помешало бы немного отвлечься. «Ты так много тренируешься. Понимаю, это очень важно, но и отдыхать ведь тоже когда-то нужно», — убеждала она его. Но Канда от неё просто-напросто отмахнулся. Линали могла позволить себе расслабиться. «Одарённая от природы» — вот какой она была, по мнению Канды. Хотя это вовсе не значило, что ей всё удавалось без каких-либо усилий. Линали, как и всем остальным, необходимо было без устали работать над собой. Но она обладала природной грацией и двигалась просто потрясающе. Канда был убеждён, что Линали уже одной ногой в танцевальной индустрии. Она-то наверняка устроится куда-нибудь ещё до выпуска. Канда невольно вздохнул, проходя по коридору. Он уже миновал несколько залов, и из каждого доносилась музыка, а значит, они были заняты. Да и чего Канда ожидал? Что ему одному придёт идея посвятить сегодняшний вечер отработке движений? В конце концов, ему попалась студия, в которой было тихо. Хороший знак — скорее всего, она свободна. Хотя как знать. Чтобы удостовериться, Канда сначала постучался, но ему никто не ответил — и он уверенно открыл дверь. Однако стоило ему сделать шаг, как он тут же заметил, что в комнате кто-то был, и это… — Вот чёрт. Блять. Только не он. Канда быстро отвёл глаза, прежде чем их взгляды пересеклись. Не то чтобы Канда боялся обвинений в том, будто он пялился на кого-то. Но боже, только не чёртов Алма Карма. Почему из всех людей на свете ему попался именно он? Алма Карма тоже учился на втором курсе. У них была пара общих предметов: балет и иностранный язык. На первом курсе они пересекались на занятиях даже чаще — и Канду это ужасно бесило. Он просто… никак не мог с ним поладить. Почему — неизвестно. Может, всё дело было в раздражающей улыбке, будто прилипшей к его лицу, или в том, что у Алмы хватало наглости звать его Юу, словно они были близкими друзьями. Канда и сам ещё не до конца в этом разобрался, но одно он знал точно: ему не нравились чувства, которые вызывал в нём Алма. Весь на взводе, с присохшим к нёбу языком, не смеющий даже вздохнуть — вот каким он становился рядом с ним. Канда себя не понимал, и его это до смерти бесило. Он молча поправил сползшую с плеча сумку и мельком глянул на Алму, который, казалось, даже не обратил на него внимания. Канда только сейчас заметил, что Алма был в наушниках — вот почему он никак не отреагировал на стук. Канда развернулся к выходу. Только бы успеть выйти, прежде чем… — Стой! Не уходи, пожалуйста! — Блять, — тихо выругался Канда. На долю секунды он замялся, борясь с желанием просто молча уйти. Вовсе он не должен быть милым с этим Алмой. Канда никогда не был особо вежлив с теми, кто выводил его из себя — как, например, тот шпендель-пианист, как бы его там ни звали. Но по какой-то неизвестной причине уйти Канда не смог. Проклятье. Он же, вроде, терпеть не мог Алму — так почему остановился? Канда повернулся к нему, нацепив на лицо более-менее нейтральное выражение — ещё одна из тех вещей, которые с трудом удавались ему в присутствии Алмы. Взгляд его огромных голубых глаз просто вмораживал Канду в землю, и это было чертовски странно. — Прости, — без капли сожаления извинился Канда, не понимая даже, зачем это говорит. — Не знал, что здесь уже занято. Алма отрицательно закачал головой. — Нет, всё в порядке. Позаниматься хотел? Канда не смог ответить сразу, скованный внезапной растерянностью. Алма на это лишь рассмеялся. — Глупый вопрос, конечно. Ты бы не пришёл сюда по другой причине, правда? — продолжил он, всё ещё улыбаясь. — Если тебе нужна эта студия, то я, пожалуй, буду закругляться. — Нет, не надо, — прервал его Канда, хотя, может, проще было бы поскорее спровадить Алму куда подальше. Серьёзно, с чего бы Канде его задерживать? Он ведь совсем не этого хотел, в самом деле. Алма удивился такой реакции. — Уверен? А мне казалось, что ты больше любишь заниматься один… Безо всякой причины, Канда нервно оглянулся. — Не нравится, когда отвлекают. — Ох, понимаю. Тут ты прав, — внезапно согласился с ним Алма. Он стоял, опираясь на настенный станок. — Я тоже не люблю все эти взгляды. Чаще ошибаюсь. На лице у Алмы появилось задумчивое выражение, и он притих, но несколько секунд спустя уже смотрел на Канду горящими от нетерпения глазами. — Хочешь, потренируемся вместе? Канда так и замер. Нет, ему послышалось, это же невозможно. — Чего? — спросил он, чувствуя себя невероятно глупо. Неужели Алма осмелился предложить ему… — Я спрашиваю, не хочешь ли ты поработать со мной в паре, — повторил Алма с улыбкой. Такой энергичной и беззаботной… И как ему удавалось постоянно так улыбаться? Канда силился найти ответ, но не мог — улыбка Алмы, как всегда, обезоруживала. Игнорировать заметно усилившееся сердцебиение было и того труднее. — Вряд ли ты пришёл сюда отрабатывать те же элементы, что и я, — слабо попытался возразить ему Канда. — Так что не получится. — Да, но мы же с тобой в одной танцевальной группе! — заспорил Алма. — И пусть мы сосредоточены на разном, но помочь-то друг другу можем? Будем танцевать по очереди: один танцует, второй — смотрит и оценивает. А потом обсудим всё вместе. Канда совсем растерялся. Он не знал, что и думать. Ему казалось, будто его чувства разделились надвое. Одна его часть всячески сопротивлялась; ей хотелось поскорее забыть об этом предложении и свалить отсюда к чёртовой матери. Но была и другая часть, которая по какой-то необъяснимой причине хотела остаться. Хотела побыть вместе с Алмой. Не дождавшись его ответа, Алма решил прервать повисшую тишину. — Я могу быть первым, — предложил он. — Как раз отрабатывал несколько новых движений, которым нас учили на этой неделе. Канда хотел отказаться — действительно хотел, но слова застряли у него в горле. У Алмы был такой восторженный вид, и… этот безумный взгляд, которому очень сложно было противиться. Разве может кто-то так завестись из-за какой-то обычной тренировки? В конце концов, Канда просто пожал плечами. — Хорошо. Делай, как хочешь. Алма прямо засиял. — Отлично! Канда опустил на пол свою сумку и прислонился к стене. Он попытался подавить охватившее его чувство неловкости, глядя, как Алма достаёт свой айфон, чтобы они вместе могли слышать музыку и чувствовать ритм его танца. Найдя наконец подходящую мелодию — простую фортепианную инструменталку — Алма начал с обычного повторения новых движений. От него невозможно было отвести взгляд. Алма был несовершенен во всех смыслах этого слова. Канда видел множество более изящных и сбалансированных танцоров. Но было что-то завораживающее в том, как Алма двигался. Невесомый — это слово идеально описывало его танец. Каждое его движение было проникнуто чувством свободы, которое всё время ускользало от Канды. Алма и сам был таким — лёгким, заряженным бесконечной энергией. Ничего общего с тем, как танцевал Канда. Но это было так притягательно. Канда тут же вычеркнул последнюю мысль. Закончив свой танец, Алма выключил музыку и вопросительно посмотрел на Канду. — Ну, что скажешь? Слова опять встали у Канды поперёк горла. Казалось, что сердце у него забилось пуще прежнего, а от вездесущего взгляда Алмы, как назло, негде было укрыться. — Хорошо получилось, — буркнул Канда, уставившись куда-то в сторону. Услышав это, Алма звонко рассмеялся. — И это всё, что ты можешь сказать? Знаю, вышло совсем не идеально. И без того взвинченный, после этих слов Канда напрягся ещё больше. Даже почувствовал, как кровь прилила к его лицу. Это было унизительно. Чёрт, только бы он не заметил… Алма чуть наклонил голову и посмотрел на Канду с едва заметной улыбкой. В глазах у него загорелись задорные огоньки, когда он увидел реакцию Канды. — Юу, тебе понравилось смотреть на то, как я танцую? Канда насторожился. — С хрена ли? — инстинктивно огрызнулся он, но стоило этим словам сорваться с языка, как его тут же накрыла волна сожаления. Он не хотел так грубить Алме. Даже если тот его бесил. Алма весело захихикал. — Ты же весь красный стоишь. Канда ощутил, как его тело налилось свинцом, а кровь снова прилила к щекам. Вот дерьмо. Взгляд Алмы больше не был таким игривым, а улыбка стала более мягкой. Он подошёл к Канде и прислонился рядом с ним к стене. Говорить он начал не сразу, что было для него не типично — казалось, желание поболтать никогда его не покидало. На мгновение Алма опустил взгляд, и Канда был ему за это благодарен. Он не знал, что делать, но уйти всё равно не мог. Канда не понимал, почему это казалось ему таким тяжёлым. Ведь он ненавидел те чувства, что вызывал в нём Алма, правда? — Юу, — тихо позвал его Алма. — Я тебе нравлюсь? К этому вопросу Канда не был готов. Он повернулся лицом к Алме и ошарашенно уставился на него. — Чего? Ты о чём вообще? — возмутился он. Теперь уже Алма залился румянцем. — Ох, ну… я заметил, как ты смотришь на меня, когда думаешь, что я этого не вижу, — оправдывался Алма, всячески избегая взгляда Канды. — Сначала я подумал, что ты меня ненавидишь или что-то в этом роде, но потом мне пришло в голову, что, может, всё совсем наоборот? Алма запнулся, прежде чем поднять на Канду глаза. Всё ещё краснея, он улыбнулся и сказал: — Я не могу молчать об этом, потому что ты давно мне нравишься, Юу. У Канды из головы исчезли все слова. Алма. Признался, что он ему нравится. Давно нравится. Это должно было выбить его из колеи, он должен был разозлиться и уйти. Но всё, что Канда смог сделать, так это остаться там, где стоял, чувствуя, как его сердце ускоряет свой бег, будто хочет пробиться сквозь грудную клетку. И только тогда до него дошло. Сначала я подумал, что ты меня ненавидишь. Сглотнув застывший в горле ком, Канда заговорил: — Я не ненавижу тебя, — голос ему не подчинялся. — Хотел бы, но не могу. Алму это рассмешило. — Говоришь, что хотел бы меня ненавидеть? — игриво спросил он, и его глаза снова озарились светом. Канда отвёл взгляд. Лицо у него больше не горело, но кровь ещё не отлила от щёк. Наверное, румянец с них так и не сошёл до конца. Не дождавшись его ответа, Алма продолжил. — Мы можем продолжить тренировку, если хочешь, — ненавязчиво предложил он. Его голос дрогнул от неуверенности, а в глазах застыло сомнение. — Ты… не против? Был ли он против? Несколько секунд Канда молча рассматривал Алму, но стоило их глазам встретиться, как его сердце замерло. Он заставил себя отвернуться, потому что взгляд Алмы лишал его дара речи — но всё же выдавил из себя ответ. — Конечно нет. Алма снова улыбнулся.