Не имеет названия

Меня разбудил громкий нецензурный выкрик моего соседа по комнате – Билла. Билл был типичным бесполезным верзилой. Он играл в регби, отбирал деньги у зубрил и в институте не делал ничего, кроме как собирал модели автомобилей, что его неумелым огромным рукам никак не поддавалось, поэтому периодически из его угла комнаты слышалась резкая брань. Я открыл глаза и обнаружил на себе учебник по теории музыки. Часы показывали уже одиннадцать утра. Через два часа у меня выпускной экзамен по этому предмету, а я снова отключился после нескольких страниц. Я безнадёжно вздохнул и в очередной раз задумался, на что мне всё это (а точнее за что). Но, нет. Я твёрдо знаю, чего я хочу, и кем я буду. С ранних лет не видел никакого смысла в своей жизни, помимо музыки. С одной стороны я был уверен в себе, так как уже чувствовал себя неплохим музыкантом. Но в практике. С другой стороны, теория иногда заставляла меня рыдать от своей беспомощности, но я понимал, что если освою это, это здорово поможет мне в будущем. Я снова прокрутил в голове эту мысль и твёрдо решил доучить до экзамена. В конце концов, я лучший студент в этом институте, и преподаватели явно ожидают от меня фурора. Билл продолжал проклинать эту планету и всё, что его окружает, в очередной раз пролив клей на стол. Я сел на кровати и начал складывать тетради и учебники в сумку, придя к выводу, что в этой комнате сосредоточиться будет проблематично. Вырвавшись у меня из рук, одна книга шлёпнулась на пол, мой сосед вдруг вспомнил о моём существовании и обернулся: - А, Чарли! Я думал, ты ушёл. Ты давно здесь? - С прошлого вечера, думаю. - Уходишь? - Да. Надо подготовиться к экзамену. - Эээ, странный ты. Я вот не беспокоюсь по этому поводу. Будь, что будет. - Прости, Билл, но я просто не хочу завалить всё, к чему стремился. - Ну получишь ты эту бумажку или что там, и дальше что? Чем ты будешь заниматься с образованием музыканта? Пусть и гениального. - Музыкой, Билл, – я перебросил ремень сумки через плечо и вышел из комнаты. Пройдя по коридору чуть дальше, я свернул к лестнице и поднялся на второй этаж. Остановившись у знакомой мне двери, я прислушался и постучал. Из комнаты донёсся испуганный девичий голос: - Кто там? - Джерри, это я. Дверь открылась и передо мной оказалась худенькая девушка на две головы ниже меня, в безмерно широкой футболке, потрёпанных джинсовых шортах и белых кедах. Она отошла от дверного проёма и сказала: - Проходи, у меня никого нет. Я послушно вошёл в маленькую, ухоженную комнату и сел на её кровать, спустив с плеча сумку: - Я тут у тебя поучу, ладно? Я не помешаю? Она села за стол и принялась что-то писать: - Билл опять не даёт жизни? - Не то чтобы. Просто он шумный, ты же знаешь. А так парень вполне сносный, только вот ветреный. Не понимаю, зачем он пришёл сюда, если не собирается учиться. Я перелистывал темы учебника, в поисках тех, что ещё не выучил. Джерри снова заговорила: - А ты сегодня сдаёшь? - Да. В час экзамен по теории музыки. Меня радует только то, что он последний. А вместе с этим и пугает. Представляешь, столько лет, здесь всё уже такое родное, и теперь ничего этого не будет. Своя жизнь, свой путь. И классно и страшно одновременно. - Да. Ты, наверное, прав. - А какие у тебя планы? - Моя специальность завтра. Сдам, а потом уеду к родителям в Манчестер. Меня буквально передёрнуло после последних её слов, я сам не понял, что произошло: - А это обязательно? - Отъезд? Да, я ведь всегда знала, что уеду после института. А там, кто знает. Я углубился в параграф, стараясь отбросить посторонние мысли. - А что такое? Будешь скучать? – Джерри вдруг повернулась ко мне и добро, широко улыбнулась. Я слабо улыбнулся в ответ и уставился в окно: - Да, Джер… Я буду скучать. - Не расстраивайся. Я буду присылать тебе открытки в знак старой дружбы. - Да… Спасибо. Девушка снова принялась переписывать лекции. Я немного зациклюсь на ней. Джерри Вуд была моей одногруппницей. Первые годы мы учились вместе на одном факультете – игры на фортепиано. Но она обучалась преимущественно там, а я в то же время посещал кафедры духовых, струнных, ударных и клавишных. А также занимался аранжировкой и инженерией музыки. И везде был первым, но я не собираюсь хвастаться сейчас. Итак, Джерри. Когда мы встретились, ей было семнадцать лет. Нас соединил один глупый случай – в первый же учебный день, мы потеряли кафедру клавишных (условно я назову её так, за нежеланием вспоминать полное название). Когда я скитался по на удивление пустому огромному коридору, Джер подошла ко мне и спросила, где эта кафедра. Вероятно, она приняла меня за старшекурсника из-за моего слишком высокого роста. Но меня мучил тот же вопрос, и так мы познакомились и разговорились. С того самого момента, Джерри стала моим близким другом. Она была весёлой, скромной, милой и интересной. Правда, её парень, местный хулиган, всегда казался мне недостойным такой девушки. Я постоянно приходил к ней за помощью, советом и просто провести время вместе за пиццей и кучей новых кассет. Что бы то ни было, Вуд была для меня, я думаю, самым близким другом из всего института, хотя у меня было много приятелей. Всё это снова отвлекло меня от чтения, и я подошёл к окну. Конец мая, великолепная погода. За стеклом светило жаркое солнце, пели птицы, лёгкий ветер едва шуршал зелёными листками высокого дерева институтского парка. В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, вошли. Это был Билл: - Чарли, там тебя какой-то сумасшедший пацан. Я сказал, что ты как-бы занят, но он не унимается, вырубить? Я молча посмотрел на подругу и перевёл взгляд на Билла: - Не надо, сейчас. Оставив вещи, я вышел в коридор и направился к нашей комнате. У двери стоял низкий крепкий длинноволосый парень и вертел в руках связку ключей. Это был Фрэнк – клавишник группы, в которой я играл и пел. До них у меня уже был опыт подобной работы, но всё это в основном было детским развлечением. Я уже говорил, у меня много приятелей, которые знают, что я неплохой музыкант. Поэтому, меня часто звали в тот или иной коллектив, но все они довольно быстро распадались. Когда я пришёл в The Dragons, я также не ожидал ничего серьёзного, однако всё изменилось. Мы записали пару альбомов, они не очень хорошо продавались, но мы всё же ждали предложения от лейблов. Увидев меня, Фрэнк демонстративно развёл руки и ещё издали прокричал: - Ну и где тебя чёрт носит?! А, Слик! Я подошёл к нему, пожал руку и ответил: - Я учусь вообще-то. И я же говорил, не зови меня Слик. - Ааа, забей, – он одобрительно похлопал меня по плечу, но вдруг посмотрел на меня внимательно и сосредоточенно, его глаза горели, – ты даже представить не можешь, что сегодня нас ждёт. - Что же? Давай быстро, у меня мало времени. - Теперь у тебя его масса. Нам позвонил директор лейбла. Он хочет увидеться сегодня и заключить контракт! Представляешь?! Я почему-то отвечал без особого энтузиазма: - Класс, Фрэнк. Я могу идти? - Постой. Я не понял. Ты должен поехать с нами. Ты же наша основа! - Во сколько? - В два. - Я не могу, у меня экзамен, – я повернулся и медленно направился обратно. Фрэнк догнал меня, схватил за плечо и развернул: - Ты не можешь загубить всё, к чему мы шли. Вот он – наш шанс. - Ты прав, я не могу загубить всё, к чему я шёл, а поэтому я отправлюсь на экзамен, – я попытался высвободиться, но он тут же меня схватил и затараторил почти шёпотом: - Ал, послушай. Ты же понимаешь, что мы сделаем карьеру? Тебе не нужно будет учиться, понимаешь? Все крутые музыканты забивали на учёбу. - Я постараюсь успеть. Езжайте без меня, я догоню. - Опоздаешь ведь. - Что ж, тогда не быть мне крутым музыкантом, – я усмехнулся и, наконец-то сбросив с себя его руки, ушёл. Джерри перекладывала вещи из шкафа в большую сумку. Я закрыл за собой дверь и потёр лоб: - Ты уже уезжаешь? Девушка обернулась и улыбнулась: - Нет. Просто складываю вещи, которые мне здесь уже точно не пригодятся. Что там у тебя? Что-то случилось? Я сел на кровать и начал отмечать карандашом выученные параграфы: - Нет, Фрэнк приходил. Какой-то продюсер хочет связаться с нами сегодня в два. - Класс. Но у тебя ведь экзамен, – Джерри отвлеклась от вещей, поставила перед кроватью стул и села напротив меня. - Да, и я не собираюсь его пропускать. Попробую успеть. А если не успею, несильно расстроюсь. Найду новую работу. Главное чтобы в таком случае парни меня не убили. - Это точно. Так что будь осторожнее. Я растянулся на кровати и посмотрел на стену, заклеенную фотографиями, плакатами и рисунками. Джерри посмотрела на наручные часы: - Слушай, тебе сдавать через полчаса. - Я полежу тут минут двадцать? - Да, конечно, – девушка снова принялась собирать вещи. Я закрыл глаза и с удовольствием понял, что этот экзамен меня совсем не пугает. Я уверен в нём. Мысль о том, что через несколько часов я действительно выйду отсюда и не вернусь, не давала покоя. Но я твёрдо решил не нагружать себя несуществующими проблемами. Не сейчас. Не сегодня. - Мне нужно в библиотеку. Ты останешься здесь? – Джер пристально посмотрела на меня. - Нет. Я пойду. Уже пора, – я встал и запихнул учебник в сумку. - Пойдём. Я провожу тебя до аудитории, мне по пути. Мы вышли из комнаты и медленно направились по шумному светлому коридору. Сейчас здесь кипела жизнь. Взволнованные старшекурсники, их друзья, грохот музыки в комнатах и крики выключить это дерьмо. Яркие лучи практически летнего солнца освещали весь институт. Я сам не успел опомниться от всего этого, как мы уже стояли у двери моей аудитории. - Что ж, лисёныш, – широкая улыбка образовала милые ямочки на лице девушки, – удачи. - Спасибо, Джер. Она направилась в сторону и, обернувшись, радостно помахала мне рукой. Я демонстративно кивнул и изобразил довольную гримасу. Моя подруга скрылась за углом. Я долго смотрел ей вслед, как вдруг услышал в скопившейся у двери толпе демонстративный присвист. Тут же я почувствовал сильный толчок в спину – Билл. Он обнял меня за плечи и потрепал так, что я зашатался. Вдруг начав принюхиваться, он приблизился вплотную ко мне и глубоко втянул воздух, довольно застонав: - Вот он, Чарли, запах любви. Я поморщился: - Ты о чём вообще? - Да брось! Будто бы все мы не видим, как ты на неё смотришь. Хотя я тебя понимаю и одобряю. Девочка что надо, не поспоришь. Всё при ней. - Хватит! Мы не встречаемся, понял? И никогда не встречались. - Агаа… – Билл скрылся в толпе. Я вздохнул и даже закатил глаза. Знаю, многие действительно считали нас с Джер парой, но чёрт! Мы никогда не были ею. Я даже сейчас не представляю, как я могу встречаться с ней, ведь я так прижился к ней, как к другу. И никогда не испытывал к ней ничего, кроме уважения. По крайней мере, одна только мысль о нас с ней, как о паре, казалась мне абсурдной. Хотя Билл в какой-то степени был прав – она, несомненно, прекрасная девушка. Дверь аудитории открылась, толпа затихла. Профессор, поправив очки, начал зачитывать фамилии. Несколько студентов отправились навстречу своей смерти. - Уайлдер! Я вздрогнул. Знал, что я в конце списка, и никак не ожидал, что меня загонят в первую же волну. Страх и паника накатили на меня дружным дуэтом, и я, едва в сознании, пытаясь взять себя в руки, зашёл в аудиторию. Что касается моих мыслей по этому поводу, прекрасно помню, какая истерика у меня в действительности тогда началась. И до сих пор не понимаю, почему. Я ведь считаю себя человеком весьма сдержанным. Однако в тот день оказалось, что, естественно, боялся я зря. Я не просто сдал, в очередной раз привёл преподавателей в фурор восторга. (Хотя казалось-бы что уж там – выучить теорию). И вышел с лучшим баллом в институте, а, может, и в стране. Я вышел из аудитории и демонстративно коротко выдохнул. Не просто хорошо – идеально. В моих руках зачётка с великолепными итогами. Что теперь? Меня будто молнией ударило, я вдруг вспомнил о группе. Судорожно посмотрел на часы – половина четвёртого. Я опоздал. Опоздал и поймал себя на том, что это ничуть меня не расстроило. Я метнулся вверх по лестнице. К знакомой двери. Она оказалась заперта. Я осмотрелся вокруг, коридор был пуст. Спустился в институтское кафе и облегчённо выдохнул: Джерри в одиночестве сидела за столиком у окна и пила кофе. Я подошёл к ней: - Разрешите мне занять место рядом с вами, миледи? Она подвинулась, и я сел, заметив в её лице нотки грусти: - Джер, что такое? - Ничего. Просто родители задерживаются на отдыхе на целый месяц…даже больше, представляешь? Как так вообще можно?! Тут их ребёнок не спит ночами, учится, чтобы приехать к ним, а они отдыхают видите ли! - Да брось! Это же наоборот круто, – этот день не переставал меня радовать, а я не переставал улыбаться. Джер же, наоборот, стала совсем печальной, крутя в руках кружку: - Это не круто, Алан. Я скучаю по родителям. Я стремлюсь к этому. Я работаю ради этого. - В конце концов, ты же увидишься с ними, просто попозже. В чём проблема? - Я не знаю, что я буду делать ещё целый месяц. Впрочем, плевать. Как экзамен? Я демонстративно выпрямился: - В очередной раз признан гением нашего века. - Вау, поздравляю! – девушка говорила абсолютно искренне и даже заулыбалась. - Какие планы на вечер? - Не думаю, что они существуют. - А твой парень? На стол неожиданно навалился Билл и радостно прогремел: - А ну, голубки! Угадайте, кто всё завалил?! Джерри нервно вжалась в стул. Я рявкнул: - Проваливай, Билл! Парень медленно затопал от нас, шагая спиной вперёд, посылая воздушные поцелуи в две стороны. Наконец, он развернулся и ушёл. - Всё нормально, Джер? Прости его. - Ничего страшного. - Так что с парнем? - Стив… Он…занят. - Опять жмёт какую-нибудь проститутку в углу. - Прекрати! Он не такой. Если ты мой друг, это не значит, что тебе всё позволено! - Прости. Я перевёл взгляд на окно, и улица снова начала манить меня. Не отрываясь от парка за стеклом, я сказал: - Джер, может, погуляем вечером? Посмотри, какая погода. - Не знаю. - Давай. - Ладно. Ладно, почему нет? Давай. - Отлично, я зайду за тобой. - Я буду ждать. Я встал из-за стола и вышел на улицу, не желая пересекаться с Биллом в своей комнате. Улицы Хаммерсмита никогда не отличались роскошным убранством и напыщенными выкрутасами, как другие районы Лондона. Но он жил своей быстрой жизнью, и когда я шёл по остывающему к вечеру асфальту, множество людей проходили мимо меня. Они куда-то спешили, размеренно прогуливались, курили у баров. У каждого из них была своя жизнь, своя дорога, свои цели. Казалось, абсолютно каждый встречный точно знает, куда он идёт, зачем, и что будет потом. Поэтому я, без дела шатающийся по улице, явно выбивался. Решив, что мне точно нечего здесь искать, я отправился обратно, поглядывая на наручные часы. Как оказалось, бродил я долго – почти два часа. Около половины восьмого. Джерри, может, будет готовиться к экзамену. Да и выспаться перед ним было бы неплохо. Не желая изматывать девушку ночными прогулками, я ускорил шаг. Шагая по коридору, я видел, как двери многих комнат были настежь распахнуты. Студенты…бывшие студенты собирали вещи, выкатывали чемоданы и покидали этот институт. Покидали навсегда, оставляя за спиной не только нудные пары и назойливых преподавателей, но и свою юность. Я, как должно, постучал и получил разрешение войти. Моя подруга сидела у стола и озадаченно смотрела в окно. Её соседка кивнула на моё приветствие. - Ты поздно, – Джерри, не вставая, нагнулась к кроссовку, завязывая шнурок. - Я потерялся во времени, прости. Если хочешь отдохнуть, я не буду мешать. - Нет, нет! Пойдём. Я пропустил девушку вперёд и направился за ней. На улице было светло, но дневная жара спала, а солнце медленно близилось к закату. Студенты разъезжались, люди возвращались с работы. Улицы пустели, становилось тише. И мы не пытались нарушить эту тишину. Будто не зная друг друга, мы шли, пусть и рядом, абсолютно молча. Мой желудок вдруг дал мне знать, что я не ел с того момента, как проснулся. - Джер, давай в кафе. - Это что свидание? - Нет, я просто с утра ничего не ел. Она усмехнулась, и мы свернули к ближайшей забегаловке. Ею оказалась Пэтси Пай на Кинг-стрит. Внутри не было никого, кроме персонала и трёх посетителей, что лично меня крайне обрадовало. Мы сели друг напротив друга возле большого окна. Официантка принесла нам меню, но, узнав, что Джерри ничего не хочет, я попросил просто принести первое и второе по минимальной цене. После кивка, официантка ушла. - Ну что? Ты позвал меня гулять, чтобы я составила тебе компанию, пока ты ешь? - Почему нет? Это же не свидание. - Да. Верно. Девушка отвернулась к окну, в то время как мне принесли мою еду, на которую я моментально набросился. Джерри оторвалась от улицы, когда я уже заканчивал с отбивной, и усмехнулась: - Ты ешь, как дикарь. А вроде бы весь такой воспитанный. Я отвечал ей с набитым ртом, не отрываясь от тарелки: - Я просто голоден. - Ты за несколько минут умял суп и картошку и всё ещё голоден? - Мой организм постоянно пашет, ему нужны силы, – в этот момент я быстро глотнул чай из стакана и поперхнулся. Джерри усмехнулась и протянула мне салфетку: - Если что, я не могу допоздна. Сам понимаешь. - Да, конечно. Я оставил чаевые, и мы вышли на улицу. Розовые лучи заходящего солнца едва касались поверхности земли. Я довольно улыбнулся и зашагал к институту. Почему-то всю обратную дорогу мы также почти не разговаривали, и так снова оказались у комнаты Джер. - Ладно, Ал, спокойной ночи. И спасибо за этот великолепный вечер в компании твоего чавканья. - Во сколько у тебя экзамен? - Рано. В девять. - Боюсь, я ещё буду спать. Но я обязательно прибегу завтра за тобой. Окей? - Да. - Спокойной ночи. Джерри закрыла дверь, а я спустился к своей комнате. Ключ был в замке. Я открыл и обнаружил осторожно прибранную пустую половину комнаты и заправленную вторую постель – Билл уехал. Мне вдруг стало досадно за то, что я нахамил ему сегодня, и теперь мы так и не попрощались. А он был неплохим парнем. Кто знает, куда он поедет теперь, завалив все экзамены, и что с ним будет. Как бы то ни было, я подошёл к своей кровати и вытянул из-под неё спортивную сумку. Выбросив из шкафа всю одежду, которой у меня, слава богу, было немного, я аккуратно сложил её в сумку. Зимняя куртка, пара футболок и джинс. Утрамбовав это, выпрямился и осмотрелся. На спинке кровати висело полотенце. Я взял с тумбочки ключ и запер комнату, которая на эту ночь ещё моя, и толкнул дверь в противоположном углу. Это был душ и туалет. Этот день не был сложным для меня, но насыщенным это точно. Я повернул кран, встал под тёплую струю воды и поднял голову, уперевшись руками в холодную плитку стены. Вдруг поймал себя на том, что стал слишком часто думать о Стиве, парне Джер. Негативно думать. Ни в коем случае не из-за ревности, нет. Просто мне становилось противно и даже страшно, когда я представлял такую тихую и хрупкую девочку в руках грубого идиота. Это чувство тянуло и ныло где-то внутри. Я выключил воду и уставился в зеркало. Что я из себя представляю? Уродец, честно. Да у меня были голубые глаза, которые, кажется, очень ценят девушки, но меня они не спасали. Рыжие мокрые локоны липли к худому лицу, ни накаченных мышц, ни красивого тела, как у остальных парней. Я мог похвастаться только торчащими рёбрами и нескладной фигурой. Не то чтобы меня дразнили, но иногда такое бывало. Звали ботаником, хотя я не являюсь таковым и не виноват в том, что у меня есть способности к музыке. Звали дылдой и девственником, что я, в отличие от ботаника, оспорить не могу. Я стоял так уже несколько минут и даже, казалось, не мигал. К чему я пришёл за эти годы? Кем я стал? Мне уже почти двадцать, а я всё тот же урод, отвратный даже себе самому. Ярость невольно вдруг стала наполнять меня и выплеснулась наружу. Недолго думая, я с криком ударил по зеркалу. Его пересекла длинная трещина, а часть посередине разлетелась множеством мелких осколков. Я закричал ещё громче от боли и опустился на пол, прижимая к себе кулак, закрывая его другой рукой. Между пальцами сочилась кровь и большими каплями стекала на холодный пол. За дверью вдруг послышался стук и голос одного из моих сокурсников: - Ал? Ты в порядке? Я ничего не ответил, ожидая его ухода. Больше никто не стучал. Я встал, натянул шорты, вытер с пола кровь и подставил руку под струю холодной воды, которая тут же становилась красной. Ванную наполнил тошнотворный металлический запах. Немного успокоив кровотечение, принялся искать хоть что-то, чем мог бы перевязать руку. Несколько раз чертыхнувшись, я осознал, что ничего для этого не подойдёт. Рука же снова начинала кровоточить, и я вышел в коридор. Была ночь и свет уже включили. Пусть мне этого совсем не хотелось, но это было необходимо. В который раз за этот день постучал в дверь Джер. И тут же закрыл левой рукой правый кулак. Она открыла, сонная, прищурившись от резкого света, удивлённая моим внешним видом. Я едва различил её шёпот: - Ты чего? - У тебя есть бинт? Мне нужно. Девушка со страхом посмотрела на моё намоченное кровью сплетение рук. Я попытался это скрыть, но получилось только хуже, и две капли шлёпнулись на пол. Джерри заговорила ещё тише: - Боже, Алан… Иди к себе в комнату, я сейчас! Я бегом! Промой это! Я послушался и, спустя минуту, уже стоял перед своей раковиной. Дверь моей комнаты захлопнулась, и включился свет. Я услышал голос девушки: - Иди сюда! Перекись шипела и пенилась, попадая на широкие полосы порезанной руки. - Ты что вообще делал? - Случайно порезался. - Когда случайно режутся, такого количества ран не бывает, Алан, – она перебинтовывала мне руку, сидя на кровати рядом со мной. - Просто так получилось. Джерри завязала повязку: - Теперь можешь быть спокоен. Но это не значит, что этим всё заканчивается. Ран много, они глубокие, нужно будет ещё пару раз обработать. - Спасибо. Иди спи, иначе я тебе жизни не дам. Она улыбнулась и посмотрела в сторону приоткрытой ванной. Моё сердце забилось чаще, но я вспомнил, что убрал и осколки и кровь, что несказанно меня обрадовало. И Джер направилась к выходу: - Пойду спать. - Помни, завтра я приду. - Поосторожнее, пожалуйста. - Конечно, иди. Дверь закрылась. Я сложил остальные вещи в сумку, осмотрелся, оделся и вышел из комнаты, оставив ключ в замке. Автобусы уже не ходили, и мне повезло встретить такси практически сразу. Мы мчались к центру Хаммерсмита, ко мне домой. Я смотрел за пролетающими за стеклом огнями и думал, какая веха жизни ждёт теперь меня, профессионального музыканта.