Не имеет названия

Я отобрал телефон у Джона и позвонил домой. Несколько минут разговора ни о чём, я сам подвёл к интересующему: - Джерри, как ребёнок? - Всё отлично. Здоров и уже пинается. Я усмехнулся: - Может, футболист? - Да, кстати. Чарли, это девочка. - Девочка? - Да. - Это великолепно. Ты думала насчёт имени? - Всю голову сломала. Устраивает пока что только один вариант. - Какой? - Ариана. Я улыбнулся, ловя на себе косой взгляд бухгалтера: - Красиво. Я хочу, чтобы её назвали так. - Давай это сделаем, в таком случае. 12 марта 1988 года. Дэйв последним вышел за сцену, взял полотенце и накрыл им голову. Толпа всё ещё неистовствовала. - Чуть не откинулся прямо там, – я подал Гаану стакан с водой. Он бросил полотенце и осушил его. - Да, это было бешено. Флетчер сел на большой пустой кейс и протянул: - Да брооось. Неужели никто не может сказать это тебе просто потому, что ты фронтмен? Сам не замечаешь, что недорабатываешь? Трясёшься, как больной, а на деле? Мартин одёрнул его. Дэйв выпучил глаза. Я выпрямился и повысил голос: - Что ты сказал, умник? - Дэйв недоработал сегодня, как бы вы не хотели этого. - А ты сам что сделал? Что сделал, дрочила? – я метнулся к Энди и заломал ему руку. Тереза, также здесь присутствующая, вскрикнула. Гор попытался отодрать меня от друга, но я вцепился в него так, что едва ли что-либо могло нас разъединить. Его лицо, выражающее все муки ада, практически касалось моего, и я шипел: - Что ты сделал? - Отпусти! Отпусти, больно! - Больно? Это хорошо, когда больно, – опустившись на одно колено, я упёр в другое руку Флетчера и резко надавил своими двумя – послышался дикий взвизг, хруст и общий крик. - Алан, чтоб тебя! – Миллер схватил меня за плечи и отбросил назад. Я так и остался сидеть на заднице ровно. Возле плачущего Флетчера собралась куча народа, пришли врачи, зафиксировали руку и его увели. В помещении остался только я, так и сидящий на полу, и Дэйв, стоящий у стены с моим стаканом. - Ну и веселье ты устроил, – Гаан бросил стакан, подошёл ко мне и помог подняться. - Этот выблядок слишком много на себя берёт. - Ну, ну, хватит, Ал. Не до такой же степени в конце концов. - А что он сделал, чтобы просто открывать свой рот?! Что он сделал?! Для чего он здесь вообще? - Он член группы. Мы вышли с бакстейджа и направились вдоль по коридору, к выходу со стадиона. Дэйв шёл молча, я не унимался: - Он даже не дрочила, нет. Ты не можешь нормально подрочить, когда у тебя руки из задницы. - Вот ты сломал ему руку, а нам выступать. Как теперь? - Да ему хоть обе отрежь, хуже не заиграет. Знаешь почему? – я нажал на ручку двери и вышел на улицу, прокричав: – ПОТОМУ ЧТО ЕГО ГРЁБАНЫЙ СИНТЕЗАТОР ОТКЛЮЧЕН! Дэйв похлопал меня по спине и пробурчал: - Всё, всё. Хватит. Тише. - Прости. - Ничего. Я остановился у обочины дороги и осмотрелся: - Ты в отель? - Да. Забегу в душ, соберусь и погуляю с Терезой. - В смысле? - В прямом. Я ей обещал, – не дожидаясь моей реакции, Дэйв махнул рукой на прощание, развернулся и зашагал прочь. Я обдумывал это ещё пару минут, после чего осмотрелся: солнце уже опустилось на горизонт, заливая пустую дорогу и макушки деревьев, видимо, из парка прямо за забором стадиона. У противоположной обочины стоял небольшой магазин, и всё окружение оканчивалось на нём. Было жарко и тихо. Очень тихо, только сверчок где-то поблизости нарушал эту тишину. Ну вот: - Алан? Алан! Мистер Уайлдер! – я обернулся на тонкий высокий голос и увидел девушку, несущуюся ко мне со всех ног. Подбежав, она едва отдышалась и выдавила: – Мистер Уайлдер, пожалуйста, – с этими словами она протянула мне открытый блокнот и фломастер, впив в мои глаза демонстративно щенячий взгляд. - Как зовут? - Эллис. Нацарапав на листе посвящение, я поставил подпись и вложил всё в её дрожащие руки. - Спасибо. Я тебя знаешь как люблю?! Больше всех! Я ухмыльнулся: - А как же Дэйв? - О боже, – с этими словами она и рухнула на землю. Я не стал её реанимировать, проверил пульс на всякий случай и пошёл к машине.