Поцелуй дьявола

Замерев в нерешительности, Криденс остановился перед входом в кафе. Ни разу за все почти восемнадцать лет своей жизни не доводилось ему бывать внутри подобного заведения. До сегодняшнего дня он даже не задумывался, каково это; подобные вещи ‒ отдых, развлечения, выходы в свет ‒ были настолько далеки от его повседневной реальности, что Криденс и представить себе не мог увеселительную вылазку без определённой цели, просто ради удовольствия. Впрочем, и сегодня ‒ Криденс не развлекаться сюда пришёл. Цель у него была; вполне определённая, хоть и необычная. Строго говоря, виноват был Ньют. Вчера они шли из школы вместе, Криденс и Ньют. Болтали, как обычно, ни о чём особенном, потом Ньют предложил зайти к нему в гости. Криденс согласился в надежде, что Ньют угостит его чем-нибудь. Он всегда предлагал хотя бы чай, а иногда и настоящую еду... вкусную... Не то, чтобы Криденс ходил в гости к другу исключительно поесть. Сам Ньют ему тоже нравился, хоть и странные идеи Ньюта Скамандера славились дурной репутацией. И Криденсу порой доставалось за компанию, когда его лучший друг попадал в очередную переделку, но Криденс не жаловался. Потому что с Ньютом было весело, и, в отличие от большинства их одноклассников, он не дразнил Криденса неприятными именами. Дома у Ньюта они сели вместе делать домашнюю работу. Криденсу учёба давалась легко, а вот у Ньюта были проблемы с математикой; Криденс пытался помочь другу, вот только в этот день у Ньюта не было настроения учиться. Не прошло и нескольких минут, как он отбросил учебник в сторону. ‒ Чувак, а тебе девчонки нравятся? ‒ спросил Ньют ни с того ни с сего. Криденс только и смог, что моргнуть с перепугу. ‒ Ты чего вдруг? ‒ ответил он вопросом на вопрос. Ньют встал из-за стола и принялся ходить из стороны в сторону ‒ была у него такая беспокойная манера; именно из-за неусидчивости, а вовсе не от недостатка интеллекта, у него были трудности с задачами, требующими концентрации внимания, вроде математики. ‒ Я сам не знаю, ‒ признался Ньют, морщась, будто лимон проглотил. ‒ Девчонки, свиданки, вся эта... шайтан-романтика. Я вот думал, что этой шушерой не увлекаюсь. Семейство Скамандеров объездило половину планеты и осело в Нью-Йорке всего пару лет назад, так что речь Ньюта иногда напоминала полоумное лоскутное одеяло слов и акцентов. После общения с ним Криденс и за собой иногда замечал шайтан-подцепленные обороты. ‒ Но мы тут с Джейкобом стали вместе на футбол ходить, а ты его знаешь, ‒ продолжил Ньют. ‒ Вечно “ах, красавица” и “ох, я бы женился”. Мне-то фиолетово обычно, сам понимаешь, но тут... Куинни Голдштейн подошла из болельщиц, и Тина, и мы разговорились, и... вот. Джейкоб Ковальски и сёстры Голдштейн учились с ними в одном классе. Джейкоб ‒ заместитель капитана футбольной команды, сын отставного сержанта и владелицы пекарни, пользовался всеобщей популярностью; красавица Куинни и строгая Тина отпугивали неприступностью. Ни с кем из них троих Криденс бы в жизни не решился заговорить, да и они вряд ли бы стали разговаривать с ничтожеством вроде него. А вот Ньют разговаривал со всеми. ‒ И... что? ‒ спросил Криденс осторожно. ‒ И всё, ‒ Ньют пожал плечами. ‒ Мы поболтали и разошлись. Но, знаешь, мне начинает казаться, что девчонки вовсе не такие страшные, как кажется. С ними... очень весело, если честно. Криденс нахмурился. ‒ Они тебе нравятся? Сёстры Голдштейн? ‒ Что? Нет, конечно! ‒ фыркнул Ньют. ‒ Ну, то есть, не в том смысле. Или в том... Я не знаю. Может быть? Тина, оказывается, совсем не злая... и симпатичная. Выпалив сие признание, Ньют уставился на Криденса будто в ожидании реакции. Криденс пожал плечами. ‒ Я не обращал внимания. Так ты на неё запал, или что? ‒ Тьфу ты, нет, конечно! ‒ Ньют расхохотался. ‒ Скажешь тоже... Они умолкли. Криденс понадеялся было, что разговор о глупостях завершён, и они смогут вернуться к учебникам, ‒ разумеется, зря. ‒ Слушай, я тут кое-что сделал, ‒ прошептал Ньют заговорщическим тоном. ‒ Хочешь, покажу? Только обещай никому не рассказывать. Это секрет. Криденс усмехнулся ‒ кому бы он мог что-то рассказать? Кроме Ньюта, друзей у него не было. Так уж сложилось; Криденс был из бедной семьи, вечно голодный и мрачный, с неровными зубами и в поношенной тёмной одежде, потому что покупка одежды и визиты к дантисту ‒ слишком дорого. Школьные поездки, походы в кино или на танцы, даже покупка вкусняшек для дружеских посиделок ‒ всё это было слишком дорого для него. И да, Криденс хорошо учился ‒ и давал списать, когда просили. За это его уважали ‒ точнее, не его самого, а его знания, но так или иначе ‒ он был полезным, и его не задирали. Разве что умником прозвали да ещё парой менее лестных прозвищ; но большей частью всем было на него попросту плевать. Вне школы, никто из одноклассников с ним даже не здоровался. Криденс их за это не винил, с чего бы? Он прекрасно понимал, что кроме подсказок на контрольных не может им ничего предложить. Никто не хотел водиться с бедняками. Сознательно или не со зла, не имело значения. У них просто не было ничего общего, и это было в порядке вещей. Вот только Ньют был не такой, как остальные. Он разговаривал с Криденсом, доверял ему ‒ настолько, что даже был готов поделиться секретом. Так что Криденс кивнул. ‒ Я никому не скажу. Ухмыльнувшись, Ньют поманил Криденса к компьютерному столу. Криденс, приблизившись, смотрел, как Ньют включает компьютер, открывает браузер и роется среди бессчётных вкладок в поисках нужной. Подобный неорганизованный подход казался Криденсу странным ‒ на своём компьютере у него всегда был порядок, чистота и пустота, где личные файлы надёжно спрятаны в череде неприметных папок среди системных... но у Ньюта, конечно, не было необходимости прятаться. Наконец, нужная вкладка была найдена, и Ньют кивнул. ‒ Смотри. Криденс послушно посмотрел на указанную страницу. Там, на экране... была фотография Тины Голдштейн. Точнее ‒ её профиль на сайте знакомств. ‒ Что это? ‒ спросил Криденс. ‒ Зачем ты мне это показываешь? ‒ Это фейк, ‒ объяснил Ньют. ‒ Мой. Я зарегистрировался как Тина. Яснее не стало. ‒ Зачем? ‒ Чтобы знакомиться с девушками, очевидно же! ‒ Ньют улыбнулся от уха до уха. ‒ Подумай сам. Девчонкам пацаны не нравятся. С тобой хоть одна пыталась познакомиться? Нет, и со мной тоже. А почему? Что-то мы делаем не так. Тебе что, совсем не интересно, что они про нас думают? Чувствуя, как к щекам приливает предательское тепло, Криденс покачал головой. ‒ Не особо... ‒ Ты странный, ‒ Ньют улыбнулся. ‒ Ну, а мне интересно. Я вот думаю, мы девчонкам не нравимся потому, что мы ничего о них не знаем и даже не пытаемся узнать. Кому интересно быть с тем, кто тебя совсем не понимает? Вот... я и пытаюсь понять. Пишу девчонкам, спрашиваю... всякое. Они рассказывают! Я уже столько полезной информации собрал, ты себе и представить не можешь. ‒ Но это же сайт знакомств, ‒ Криденс ещё раз прочёл название страницы, чтобы удостовериться. Всё верно. ‒ Разве тебе не пишут... мужчины? ‒ Я указал, что интересуюсь дружбой. Этот сайт фильтрует профили по совместимости целей и интересов, так что... ‒ Ньют развёл руками. ‒ Если и напишет какой-нибудь придурок, я его сразу шлю. Говорю, что я лесбиянка. ‒ И работает? ‒ Хм. Не всегда, но особо настойчивых можно заблокировать. Криденс снова взглянул на экран компьютера. ‒ Не понимаю, зачем тебе это... Ньют посмотрел на него почти с сочувствием, будто он сказал что-то непроходимо глупое. ‒ Говорю же, я пытаюсь понять девочек. Во-первых, это весело. Во-вторых, это и в общении с настоящей девчонкой пригодится. ‒ Настоящей, как Тина Голдштейн? Вздрогнув, Ньют сделал шаг назад. ‒ М-может быть. Ну да, она настоящая девчонка. Было бы интересно узнать, что ей нравится. Криденс заставил себя поднять взгляд ‒ не любил он это, слишком вызывающе ‒ и посмотреть Ньюту в глаза. ‒ А ты не думал, например, что Тине может не понравиться, что ты используешь её имя и фотографии, чтобы притворяться... лесбиянкой? Почему-то Ньют рассмеялся. ‒ Да, ей бы это не понравилось! ‒ хлопнув в ладоши, согласился он. ‒ Но ты же ей не расскажешь, правда? Возможно, это было бы правильным поступком ‒ рассказать. Но Криденс уже обещал молчать, а нарушать слово ради мелочи, которая его по сути не касалась? Неправильно. ‒ Не скажу. ‒ Ну и хорошо, ‒ Ньют расслабился. ‒ Слушай, я проголодался что-то. Ты есть будешь? Вот знал же друг, как привлечь Криденсово внимание. ‒ Если не в тягость... ‒ Да не, всё ок. Пойду гляну, что у нас есть. И, оставив компьютер включенным, Ньют вышел из комнаты. Криденс сглотнул. Даже зная, что не должен был принимать предложение еды, он не смог отказаться; мысль о вкусном обеде наполняла его радостным предвкушением несмотря на унижение. Впрочем, дело было не в гордости. Как-то раз Криденс краем уха поймал разговор родителей Ньюта о “лишних ртах”, и с тех пор не мог забыть. Семейство Скамандеров не было таким уж богатым, в конце концов, просто более обеспеченным, чем семья Криденса ‒ отнюдь не высокая мерная планка. И пусть в лицо Криденсу никто ничего не говорил, он догадывался ‒ не помогал бы он Ньюту с учёбой, миссис Скамандер давно попросила бы его не являться на порог. Он пытался отказываться от предложений Ньюта, но искушение ‒ мясо! овощи! ‒ было слишком велико. И даже сознавая, что не заслужил подобной доброты, Криденс был благодарен другу. Между тем, монитор компьютера, ‒ плоский, глянцевый, яркий, не мутная ламповая коробка вроде той, что стояла дома у Криденса, ‒ всё никак не угасал. И страница фейкового профиля так и висела открытой в браузере... Ну кто так секреты хранит? Эх, Ньют, неосторожно... Не то, чтобы Криденсу было так уж любопытно. Разве что самую малость ‒ дома, под оком матушки, на подобные сайты же не заглянешь. Но, в общем-то, что такого? Информация не приватная, всё написанное в профиль люди сами решили указать... даже фейковая Тина ‒ откуда-то взял же Ньют её фотографии, значит, куда-то она сама их выложила. Нормальные фотографии, не обнажёнка какая. Ничего страшного, если Криденс чуть-чуть осмотрится, верно? Интересно, сколько из профилей на этом сайте ‒ точно такая же выдумка, как Ньютова Тина. Насколько полезна собранная им информация, если он, сам того не подозревая, переписывается с таким же притворщиком? Может быть, они даже флиртуют, два парня... Смутившись, Криденс постарался отвлечься от навязчивых мыслей. ‒ Эй, Ньют! ‒ позвал он сквозь растворенную дверь. ‒ Тебе помощь нужна? ‒ Не, всё нормально! ‒ отозвался Ньют с кухни. ‒ Пять минут, и готово! Криденс снова покосился на экран компьютера. Сердце усиленно билось в груди, а рука будто сама потянулась к компьютерной мыши. ‒ Можно мне за твоим компом посидеть пока? ‒ спросил Криденс застенчиво. ‒ В интернете? ‒ Да пожалуйста, чувак, сколько угодно! И вот так, с разрешения Ньюта, Криденс оказался за просмотром загадочного сайта. Покликав на различные ссылки, он в итоге оказался на странице сообщений; как Ньют и говорил, все разговоры с девушками, ну, и с парой женщин постарше. Смайлики, сердечки, цветочки, хиханьки да хаханьки. Странно было на это смотреть. Как-то не по себе даже. Тут Криденс заметил кнопку “Новые рекомендации”. И сдуру нажал. Первыми шли ссылки на профили ещё каких-то девушек и женщин... а потом, предпоследним, мужчина. Красивый. Взрослый, не молодой ‒ за тридцать. Но... красивый. Стильно подрезанные тёмные волосы; элегантный костюм, акцентированный серо-стального оттенка шарфом. Ухоженный, обеспеченный. Не похож на неудачника, которому бы понадобился сайт знакомств для встреч с женщинами... О. Его интересуют мужчины. Хм. Секунду, что это был за звук. Плюс один мигает... новое сообщение?!       “Привет.” Ох ты ж чёрт. Что Криденс натворил?! Этот мужчина... Ньют же предупреждал, что профиль смотрящего показывают тому, на кого смотрят. И теперь этот мужчина им написал! Тине. Фальшивой Тине. А Криденс открыл сообщение, и теперь оно помечено как прочитанное. Что делать? Как объяснить Ньюту? У Криденса ведь не было причин смотреть на профиль этого мужчины, абсолютно никаких причин. Это вышло случайно. Да, точно, просто случайно рука дрогнула. ‒ Ньют! Тут твоей Тине какой-то мужик пишет. Я открыл случайно. Что теперь делать? ‒ А? ‒ не заходя в комнату целиком, Ньют заглянул через косяк. ‒ Да просто скажи, что ты лесбиянка, если не отстанет ‒ в чёрный список добавь... Чай или кофе? ‒ Что? ‒ Криденс моргнул. ‒ О... просто воду, если можно. ‒ Сдурел? На улице октябрь, нужно что-то горячее. Если боишься не заснуть от кофеина, я тебе ромашковый чай сделаю. Тотчас устыдившись своей попытки скромности, ‒ он и забыл, что Ньют как англичанин считал отказ от чая редкостной грубостью, ‒ Криденс кивнул. ‒ Спасибо... Ньют улыбнулся ему напоследок и снова исчез в кухне. Криденс повернулся обратно к экрану. Ещё одно сообщение ждало его.       “Тина?” Вздохнув, Криденс потянулся за клавиатурой.       “Мне нравятся девушки. Меня не интересуют мужчины. Я гомосексуальная лесбиянка.” И да, он понимал ‒ нагромождение лишних слов звучит неловко. Но он не знал, как сказать правильно, так что на всякий случай сказал всё сразу, чтобы не оставить сомнений. Ну что ж, по крайней мере он был столь же неловок в общении с незнакомцами по переписке, как и при личном общении. Супер. Но странного мужчину его слова как будто развеселили ‒ он послал в ответ смеющийся смайлик.       “Я вообще-то сам гей.” Криденс сам не понял, почему это сообщение возымело на него какой-то эффект. В профиле мужчины так и было написано: Персиваль Грейвс, интересуется мужчинами. Ничего нового и удивительного. Тогда почему у него перехватило дыхание и внезапно жар прокатился по всему телу от живота к лицу? Ну, подумаешь, гей. Что такого-то, они же просто разговаривают, и вообще ‒ он думает, что Криденс это Тина. Кстати...       “Почему вы пишете девушке, если интересуетесь мужчинами?”       “Твой профиль уверяет, что твоя цель ‒ дружба. Моя тоже. Если честно, я только недавно принял это как часть себя... вся эта сцена меня пока пугает. Но я пытаюсь освоиться.”       “Поздравляю.”       “Спасибо. А ты что? Давно перестала скрываться?”       “Не особо...” Криденс нахмурился, представив Тину. Её ясные глаза и волевой подбородок, гордую осанку. Нет, она бы не стала стесняться. Она никогда не боялась последствий.       “Моя семья знает.”       “Вот как. Ну, Тина, ты кажешься весьма уверенной в себе. Наверное, знаешь места, где собираются наши единомышленники?” Чего? И как на это отвечать...       “Нет. По гей-клубам я не хожу.”       “Боже, я тоже! Громкая музыка, алкоголь... проблемно. Как людям знакомиться, если единственные безопасные для нас места больше приспособлены для секса без обязательств, чем для разговоров по душам? Очень тяжело найти кого-то, даже не обязательно парня. Просто друга.” Криденс прикусил губу.       “Да. У меня тоже почти нет друзей.”       “В самом деле? Чем же ты занимаешься в свободное время?” Растерявшись, Криденс замер. Что он мог ‒ что он должен был ответить? Выдумать историю про фальшивую Тину? Он почти ничего не знает про настоящую. Или, может быть, рассказать про себя? С чего бы вдруг. Почему он вообще разговаривает с этим мужчиной? И почему этот мужчина разговаривает с ним... с Тиной, то есть. С девушкой. Зачем? Неужели этот мистер Грейвс говорит правду. Не исключено? По крайней мере, его объяснение звучит правдоподобно. Может быть, он действительно ищет друга? Единомышленника. Неважно, какого пола. Возможно?       “Я расскажу, если вы обещаете не смеяться.” Очередной смайлик в ответ, этот с застёгнутой молнией вместо рта. И почему взрослому мужчине так нравятся смайлики.       “Хорошо, Тина. Я обещаю не смеяться.”       “Я пишу стихи.” Ну вот, он признался. И зачем? Криденс никому не рассказывал об этом своём увлечении, даже Ньюту. Почему он выболтал свой секрет первому встречному незнакомцу? Надо было соврать. Надо было сочинить выдумку про лесби-Тину, что-нибудь дурацкое, чтобы мистер Грейвс потерял интерес. Правда, это всё-таки нехорошо, вот так врать про человека. Зачем вообще Криденс в это ввязался? Это всё Ньютова затея. Не надо было ему встревать. Но... каким бы странным ни был этот разговор, это было... интересно.       “Поэтесса, значит? Это нынче редкость. Похвастаешься каким-нибудь из своих стихотворений?” Украдкой, будто компьютер мог уличить его в недостойном поведении, Криденс оглянулся в сторону раскрытой двери. Судя по доносившимся с кухни звукам, грохоту посуды и шипению плиты, Ньют всё ещё возился с обедом. Ох, всё это было совершенно ужасной идеей.       “Если вам так уж интересно, я могу прислать одно. Только не смейтесь.”       “Я ведь уже обещал, что не буду. Разве нет?” Ну, да. И потом, какая разница? Кем бы ни был этот человек, он далеко; даже если он засмеётся, Криденса это не заденет. Так что Криденс полез в свой рюкзак, вытащил свою старую “особую” тетрадку ‒ и, буква за буквой, слово за словом ‒ перепечатал последнее стихотворение в поле ввода. А потом нажал на кнопку “отправить сообщение”. Зелёное солнце лучится стеклом Разбитой бутылки. Пустыня как сера, красный песок, Белёсые жилки Камней торчат как рёбра, сломанный скелет, Мертвечина. Живой чёрный дым застилает рассвет, Тащится по небу Мужчина ‒ Призрак, облако из вздохов и молитв. Потерянную душу лишь небо сохранит. Этот стих, без особой рифмы и ритма, просто набор красивых слов, не содержал никакого смысла. И Криденс им не гордился. Ему просто нравился разноцветный образ, собранный из кусочков словесной мозаики.       “Неплохо.” Ну вот, Персиваль Грейвс оказался лжецом.       “Сыровато, конечно, но в этом что-то есть. Мне нравится.” Криденс прижал ладони к щекам; лицо горело от смущения. Он не знал, что ответить. На позитивную реакцию он никак не рассчитывал.       “Знаешь, Тина, ты подала мне мысль. Есть тут одно место, они иногда устраивают творческие вечера. Завтра как раз будет вечер экспериментальной поэзии. Не хочешь сходить? Я бы с удовольствием послушал ещё что-нибудь из твоего репертуара.”       “Может, я уже иду.” Криденс сглотнул нервный комок в горле. Руки мелко подрагивали. То, что он только что сказал... глупо, нагло, слишком. Но этот мистер Грейвс ‒ да что он о себе возомнил? Делает предположения о незнакомой девушке. “Тина” вообще могла быть одним из организаторов мероприятия, если она интересовалась поэзией, откуда ему-то знать! Если, конечно, мистер Грейвс сам не был организатором мероприятия. Тогда... да, глупо.       “Куда именно? Скажи адрес, мне тоже интересно.” Ох. Весь этот дурацкий разговор ‒ опасный, провокационный. И этот мистер Грейвс... он чего-то добивался, чего-то хотел. А Криденс не мог это предоставить, потому что Криденс ‒ не Тина Голдштейн. С другой стороны... может быть, если мистер Грейвс не соврал насчёт желания найти друга, у них могло что-то получиться? Нет, конечно, это наивно ‒ так считать. Нельзя верить незнакомцам, особенно интернет-незнакомцам, и наверняка мистер Грейвс преследовал какую-то отнюдь не благородную цель... Но ‒ даже если так! Даже если мистер Грейвс был обманщиком и подлецом, заманивающим юных девушек... куда-то... зачем-то... Криденс должен был что-то сделать.       “Скажите вы мне, где этот ваш творческий вечер проходит. Может, я и приду.”       “Есть тут одно кафе неподалёку. Не волнуйся, в низкопробный кабак я не стал бы тебя звать.”       “Меня общество беспокоит больше, чем место.”       “Ты меня боишься? Мы же не одни будем, да и встреча засветло. Если хочешь, я могу позвать с нами двух моих племянниц, они примерно твоего возраста. Может, вы даже подружитесь. Судя по твоему профилю, у вас много общего.” О боже, он что ‒ сводничать пытается? В целом, ложь про двух племянниц была слишком необычной. Отсутствие одной можно объяснить ‒ заболела, передумала. Но обе? Если они не появятся, это будет выглядеть ещё более подозрительно. Значит, если мистер Грейвс лгал, он бы не стал выдумывать несуществующих племянниц, верно? Ах, да какая разница. Прийти на встречу Криденс в любом случае не смог бы. ‒ Ты с кем-то переписываешься? Вздрогнув, Криденс чуть не выругался вслух с перепугу. Чёрт... он совсем забыл про Ньюта. ‒ А... ‒ врать бесполезно. ‒ Всё тот же мужик. Никак не отстанет. ‒ Что ему надо? ‒ Ньют сунулся ближе к компьютеру, чуть не влепившсиь носом в экран. Прочитав последнее сообщение, он рассмеялся. ‒ Встретиться хочет? Ха, ну и мутный кедр! Скажи да. ‒ Что? ‒ Криденс чуть не подавился собственным дыханием. ‒ Зачем? Ньют улыбнулся с блаженно-невинным видом. ‒ Ну, а что? Забавно будет. Проучим его, как к девушкам приставать. Пускай торчит на месте встречи и жуёт отмазки, пока не поймёт, что его кинули. ‒ Но ведь он разозлится тогда, наверное? ‒ Ага, и что он сделает, полицию вызовет? Ха! ‒ Ньют хмыкнул и, прежде чем Криденс успел его остановить, взялся за клавиатуру и отправил сообщение.       “Не надо, всё ок! Говори, куда, и я приду. Тоже хочу тебя увидеть! ;Р” Подмигивающий смайлик. Подмигивающий, блин, смайлик. Господи, что же Ньют натворил.       “Да, я смотрю, тебе не терпится? Вечер начинается в пять. Увидимся там.” В следующем сообщении был адрес. Ньют ответил смайликом с глазами-сердечками. Скованный ужасом, Криденс даже оспорить действия друга не смог. Так что, никем и ничем не остановленный, Ньют бесцеремонно отправил “ага, увидимся ;)” в качестве прощального сообщения. И закрыл страницу. ‒ Боже, ‒ выдохнул Криденс наконец. ‒ Зачем ты это сделал? Что, если этот стрёмный мужик найдёт Тину? Настоящую Тину. Что, если он плохой человек? Ньют нахмурился. ‒ Что, типа извращенец? Да Тина ему почки отобьёт. Она же борьбой без правил увлекается. ‒ А нам она что отобьёт? Она же наверняка разозлится. ‒ Да откуда она узнает, что это мы? Тоже правда. И всё-таки… неправильно это. Нехорошо. ‒ Расслабься, чувак, ‒ Ньют, ухмыльнувшись, хлопнул Криденса по плечу. ‒ Ты из-за каждой мелочи трясёшься. Всё будет ок. Я на этом сайте почти неделю, до сих пор ничего плохого не случилось. Никто нас не поймает. Спокуха, да? Пошли, поедим. И на этом разговор о фейке и назначенной встрече завершился. На следующий день после школы, по обыкновению, Ньют отправился в приют для животных ‒ он там подрабатывал. Про сайт знакомств и про назначенную встречу он не обмолвился ни словом, будто вовсе позабыл; естественно, Криденс не стал напоминать. Ещё чего, будто ему проблем мало. А в кафе, что мистер Грейвс упомянул, Криденс таки пошёл. Один. Чем ближе к зданию он подходил, тем медленнее становились его шаги. А когда он наконец достиг порога заведения, Криденс остановился совсем. Разумеется, он не собирался и в самом деле встречаться со странным незнакомцем. Персиваль Грейвс… Что за имя-то такое? Какие нормальные современные родители назовут ребёнка Персиваль? У Криденса в качестве оправдания его дурацкому имени хотя бы религиозная мать-протестантка была. А Персиваля кто недолюбил? Его родители на Артурианских легендах помешаны были, что ли? Если это вообще настоящее имя, а не выдумка. Если честно, Криденс и сам не был уверен, зачем пришёл сюда. Ньют был прав, Тина вполне могла за себя постоять; Криденс как-то раз видел, как она капитана футбольной команды на котлеты разделала ‒ тот амбал был её раза в два больше, а она с ним управилась, даже причёску себе не испортив. Так что эта встреча была не ради защиты Тины. Может быть, дело было в поэзии. Как бы он ни стеснялся этого увлечения, Криденс любил играть со словами ‒ находить в них мелодию и скрытый смысл, соединять и переставлять местами. Словно кусочки мозаики или искомые икс-игрек внутри системы уравнений, слова могли образовать узор, орнамент, который имел многоуровневый смысл. Упорядоченные определённым образом, слова помогали любую концепцию сделать понятной, стройной и легко запоминающейся. Ритм и рифмы помогали Криденсу сосредотачиваться на текущих задачах и не скучать в отсутствие других занятий. Или, может быть, ему просто было интересно узнать, был ли мистер Грейвс настоящим. По-настоящему настоящим, или злодеем-притворщиком, или изобретением подростка-приколиста вроде Ньютовой фальшивой Тины. Или, может быть, он пришёл сюда исключительно со скуки. Какое-никакое, а приключение. Так или иначе, стараясь особо не докапываться до причин своего поступка, Криденс явился на условленное место. И, хоть ему и потребовалось несколько минут простоять у входа, чтобы набраться храбрости, Криденс сумел-таки взять себя в руки, отворить дверь ‒ и войти внутрь заведения. Оказалось, мистер Грейвс был уже там. В реальной жизни он выглядел старше, чем на фото. Лет никак не меньше тридцати пяти; хмурая складка меж бровей, виски серебрятся ранней сединой. И всё-таки ‒ это определённо был он, Криденс узнал его с первого взгляда. И, господи, до чего же он хорош собой. Вся эта затея была ужасной глупостью, Криденс осознал внезапно. Ну, здесь он ‒ и что? Что Криденс должен был сделать, подойти и поздороваться? Извините, мол, дяденька, но я не девочка и вообще я вам наврал с три короба? Нет, это всё было совершенно бредовой идеей. Криденс был готов развернуться на месте и сбежать, но тут ‒ мистер Грейвс поднял взгляд, и они встретились глазами. Ох. Ох, нет, у него возмутительно красивые глаза. Криденс чувствовал, как лицо вспыхивает до самых кончиков ушей. Жар охватил его, смущение и паника вперемешку с… чем-то ещё. И Криденс знал, что должен немедленно отвергнуть эти мысли и броситься прочь, забыть об этом мужчине и этой встрече, но… ноги словно приросли к полу. Он не мог и пальцем шевельнуть. Не отводя взгляда, мистер Грейвс поднял бровь. Всё это ‒ сплошная катастрофа. Неужели он догадался? Неужели Ньют ему что-то ещё написал от имени Тины? Нет, Ньют не стал бы… наверное. И откуда незнакомцу знать, что “Тина” ‒ это не Тина? Неоткуда. Мистер Грейвс никак не мог знать правду. Если только Криденс перестанет пялиться ‒ немедленно, сию секунду ‒ если он отвернётся и сделает вид, что просто задумался, что всё это ‒ недоразумение… если он только сможет притвориться нормальным… Ага, как будто это у него хоть когда-то получалось. Нервно озираясь по сторонам в поисках спасения, Криденс заприметил в уголке доску объявлений с цветными брошюрами. Спешно направившись туда, он постарался сосредоточить внимание на пёстрых надписях ‒ и всё-таки не мог не обернуться поверх плеча, чтобы снова посмотреть на мистера Грейвса. К счастью, мистер Грейвс не следил за его передвижениями: снова опустив взгляд, он что-то читал с телефона. Криденс подавил вздох. Он вовсе не был огорчён или разочарован тем, что мистер Грейвс отвёл взгляд. Но… облегчения он тоже не чувствовал. Во рту стоял горький привкус непонятного чувства, похожего на зависть. Взгляд в сторону витрины с едой дал Криденсу представление о том, каким именно заведением это место являлось. Небольшое, специализирующееся на выпечке и сладостях; пирожные, торты, тарты и тарталетки, кексы и рулеты, разнообразные напитки. Кофейня скорее, чем кафе. Или это одно и то же? Один чёрт у Криденса нет опыта посещения ни того, ни другого! Ох... услышала бы мать, как он чёрта поминает, заставила бы с мылом рот вымыть. Лучше не искушать судьбу словами покрепче. Подойдя ближе к витрине, Криденс принялся разглядывать ассортимент ‒ и цены. Дорого. Некоторые из здешних десертов стоят дороже, чем месяц школьных обедов! Вон то пирожное ‒ Криденс мог бы купить дюжину упаковок жвачки за такую цену. Это две недели жвачки! Нет, ему здесь точно нечего делать. ‒ Один чёрный кофе, пожалуйста. Большой, без сахара. Вздрогнув, Криденс обернулся в сторону стойки кассира. Да, голос принадлежал мистеру Грейвсу; похоже, он покупал себе очередной кофе. ‒ Что-нибудь ещё? ‒ девушка-кассир улыбнулась профессионально, хоть и с толикой усталости, и мистер Грейвс ответил ей с точно таким же вежливым безразличием. ‒ Нет, спасибо. В банку с чаевыми, впрочем, мистер Грейвс опустил банкноту. Криденс чуть язык не прикусил, увидев сумму: у него столько личных денег никогда и в кармане не бывало, даже сейчас, в начале месяца. Если у него четверть этой суммы останется к исходу октября, это будет большая удача. Боже, какая же это... безнадёга. О чём он думал, когда шёл сюда? Да он стакан воды в подобном месте едва может себе позволить. И к чему всё это? Люди собираются в таких местах, чтобы расслабиться и с удовольствием провести время. Вон, в стороне, подобие небольшой сцены, вокруг которой потихоньку собираются гости. Они будут есть, пить, смеяться и читать стихи, свободные и непринуждённые. А Криденс? Ему всё это недоступно. Ему лучше уйти. Чем скорее, тем лучше. ‒ Никак не определишься с выбором? Резко втянув воздух ртом от неожиданности, Криденс обернулся. Что это было? Неужели мистер Грейвс заговорил с ним? Боже, да. Он держит чашку кофе в одной руке и смотрит прямо на Криденса. И улыбается. Улыбка у него красивая, и зубы хорошие, ровные. ‒ П-простите, что? ‒ от волнения Криденс аж заикаться начал. ‒ Вполне понятные сомнения, ‒ мистер Грейвс кивнул в сторону сладостей. ‒ Здесь всё очень вкусное. ‒ А... ‒ Криденс снова посмотрел на витрину. Дорого. ‒ Да. Наверное. ‒ На твоём месте я бы взял клубничный тарт. Они здесь великолепны, лучшие в городе, ‒ мистер Грейвс сделал глоток своего кофе. ‒ Я бы тоже взял, да не с моим уровнем сахара на сладкое налегать. Доктор не велел. ‒ О. Сочувствую, сэр. ‒ Персиваль Грейвс, ‒ он протянул Криденсу свободную руку. Сперва Криденс растерялся, и лишь мгновение спустя понял, что ему предложено рукопожатие. ‒ А! Эм... ‒ от смущения он готов был провалиться сквозь землю, но протянутую руку пожал, пусть спешно и неловко. Ещё и собственным дыханием опять чуть не подавился. Ох, каким же идиотом, должно быть, он сейчас казался со стороны. ‒ Я, э... меня зовут Криденс. Он только что назвал своё настоящее имя. Этому странному, подозрительному типу. Зачем? Он же не собирался с ним знакомиться. Он должен был держаться подальше, а не держаться за руки! ‒ Рад встрече с тобой, Криденс, ‒ мистер Грейвс снова улыбнулся, выпуская его руку, и сделал ещё один глоток кофе. Криденс тоже сглотнул; его внезапно одолела жажда. ‒ Ты здесь перекусить или ради чтения? Криденс едва слышал сам себя, когда прошептал: ‒ Какого ещё чтения? ‒ Стихотворного. Ты разве не видел объявление? Тут сегодня проходит вечер экспериментальной поэзии. Участвуют все желающие. Издав полузадушенный нервный смешок, Криденс пожал плечами. ‒ Хах, нет, я не знал... ‒ и врать у него получалось из рук вон плохо. ‒ А вы здесь ради этого? Стихи читать будете? ‒ Нет, у меня здесь назначена встреча, ‒ мистер Грейвс глянул на свои наручные часы. ‒ Только, похоже, она опаздывает. ‒ Может, вы разминулись? ‒ Надеюсь, нет. Мне бы очень хотелось встретиться с этим человеком. Ну, чудесно. Теперь Криденсу было вдвойне совестно. А всё Ньют! ‒ Ты её случаем не видел по дороге? Девушка примерно твоего возраста, короткие тёмные волосы, тёмно-синее пальто. ‒ Да я как-то на девушек не заглядываюсь... ‒ ляпнул, и только потом осознал, как это звучит. ‒ То есть, нет, я никого не видел. ‒ Ясно. Ну что ж, подождём ещё, ‒ мистер Грейвс глянул в окно, за которым бесконечным потоком текла уличная суета. ‒ Но, признаться честно, я не думаю, что она придёт. Может быть, ты составишь мне компанию, Криденс? Я не люблю есть в одиночестве. Что? Почему он вдруг это предложил? Он никак не мог заподозрить неладное. Не мог! Да, Криденс вёл себя нервно и нелепо, но смущение и неловкость естественны при встрече с незнакомцем. Ничего подозрительного! Тем более, у мистера Грейвса и причин-то никаких не было считать Тину фальшивой. Но... лучше не рисковать. ‒ Вообще-то, я как раз собирался уходить, ‒ Криденс не мог заставить себя посмотреть мистеру Грейвсу в глаза. ‒ Я только... Мне нужно домой. Уроки учить, домашку делать. ‒ Ясно, ‒ повторил мистер Грейвс. Спокойный, улыбчивый. ‒ Что ж, воля твоя. Мне была бы приятна компания, но силком я тебя держать, разумеется, не стану. Криденс медлил с ответом, колеблясь. Здравый смысл гласил, что нужно ухватиться за предоставленную возможность отступления и бежать, не оглядываясь. Но... мистер Грейвс заинтриговал его. Было в этом мужчине что-то настолько притягательное, что даже осознание опасности ситуации не могло заставить Криденса оборвать встречу и разговор на полуслове. ‒ Я... ‒ он провёл языком по губам. ‒ Ладно, я могу задержаться. Ненадолго. ‒ Весьма великодушно с твоей стороны, ‒ мистер Грейвс склонил голову ‒ не то одобрительный кивок, не то мини-поклон. Криденс слишком стеснялся, чтобы посмотреть ему в глаза, но сама мысль о том, что мистер Грейвс был рад его компании, наполняла грудную клетку щекотливым теплом. ‒ Позволишь мне угостить тебя кофе и десертом? Раз уж ты делаешь мне одолжение, оставшись, я должен тебя как-то отблагодарить. Криденс заставил себя улыбнуться и покачать головой. ‒ Ну что вы. Это не обязательно. ‒ Уверен? Знаешь, ты довольно бледный. Мне вовсе не хочется, чтобы ты по моей вине свалился в голодный обморок. Прикусив губу, Криденс в очередной раз взглянул на витрину. Соблазнительные сладости так и манили аппетитным видом и разнообразием. ‒ Ну... если вы настаиваете... то ладно, ‒ прошептал Криденс. Тихо, частично в надежде, что мистер Грейвс не расслышит. Но, конечно, мистер Грейвс услышал. ‒ Значит, латте? И клубничный тарт? Криденс кивнул, не осмеливаясь на большее. Всё-таки этот мистер Грейвс был к нему слишком добр. По какой причине? Бессмыслица. Мистер Грейвс не знал, с кем имеет дело. Неужели он так отчаянно соскучился по дружеской компании, что готов был искать общества незнакомцев? Не то, чтобы Криденс попадал под определение дружеской компании. Благодаря его неловкой манере, он наверняка казался отстранённым, незаинтересованным. Вот если бы он перестал зажиматься, поблагодарил доброго дядю за угощение... ‒ Держи, ‒ мистер Грейвс подал ему свежекупленные кофе и десерт. ‒ Куда сядем? Почти все столы заняты, как видишь, но вон тот угловой выглядит неплохо. Темновато, пожалуй... Ну, всё лучше, чем прямо под лампой. Согласен? Они отправились к упомянутому столику. Криденс заметил, что девушка-кассир провожает их настороженным взглядом; должно быть, её беспокоило, что взрослый мужчина проявляет внимание к подростку. Криденс улыбнулся ей, чтобы успокоить, мол, спасибо ‒ всё в порядке. Она улыбнулась в ответ и, расслабившись, перевела взгляд на банку с чаевыми ‒ там прибавилась ещё одна не самая мелкая купюра. Криденс подавил завистливый вздох. Как и предупреждал мистер Грейвс, угловой столик оказался небольшим и слабо освещённым; но плохим это расположение было не назвать. Напротив, из затенённого угла прекрасно просматривалась сцена, в то время как они сами оставались неприметными ‒ удобно. Разве что самую малость не по себе от подобного уединения... но Криденсу начинало это нравиться. Мистер Грейвс производил впечатление обаятельного, безупречно вежливого человека, весь внимание и уважение. Странно, правда, что подобному человеку ‒ красивому, успешному, обеспеченному ‒ было настолько одиноко, что он вызывался тратить время и деньги на незнакомого полубеспризорника, но опять же ‒ если мистер Грейвс не соврал насчёт своей ориентации... это могло многое объяснить. Они сели за столик. ‒ Пожалуйста, ешь, ‒ сказал мистер Грейвс. Очевидно, он отметил сомнения Криденса, но понял их по-своему. ‒ Клянусь, я ничего тебе в кофе не подмешал. Криденс усмехнулся. ‒ Ага, а то вы так бы и сказали. ‒ Твоя правда. Если тебе от этого станет спокойнее, я могу попробовать твою еду первым. ‒ А как же ваш уровень сахара? ‒ От одного кусочка ничего страшного не случится, ‒ мистер Грейвс пожал плечами. ‒ Понемногу мне можно. Главное ‒ сдержанность и осторожность. ‒ Это, по-вашему, осторожность? ‒ Криденс поднял брови. ‒ Что, если это я пытаюсь вам что-то подмешать? Мистер Грейвс издал короткий смешок. ‒ Да, я снова вынужден признать твою правоту. Конечно, это была бы затратная и довольно ненадёжная схема, но саму возможность исключать нельзя. Они посмотрели друг другу в глаза, и мистер Грейвс улыбнулся. ‒ Ну что, Криденс? Как ты поступишь? В порыве внезапной храбрости Криденс поднял чашку к губам и, глядя мистеру Грейвсу в глаза, сделал глоток кофе. Мистер Грейвс выжидательно наблюдал, будто вся ситуация его забавляла. Под этим не то восхищённым, не то осуждающим взглядом Криденсу вдруг стало стыдно, и он зажмурился. ‒ Спасибо, мистер Грейвс, ‒ сказал он тихо. ‒ Кофе очень вкусный. ‒ Ты десерт-то ешь. Говорю же, они здесь лучшие в городе. Тон у мистера Грейвса был весёлый и доброжелательный. Криденс рискнул открыть глаза... и поймал странное, изучающее выражение на лице своего собеседника. Мистер Грейвс глядел на него с пристальным вниманием, но стоило их глазам встретиться, как мистер Грейвс отвёл взгляд и откинулся назад на спинку стула. ‒ Ну что ж... Криденс. Ты что-то говорил про учёбу ‒ ты студент? Итак, настало время неловких вопросов. ‒ Нет, я ещё в школе учусь. Но в выпускном классе. Мне будет восемнадцать в конце ноября. ‒ Несовершеннолетний, значит. И какой на это мог быть ответ? Если и можно было сказать что-то остроумное, Криденсу это в голову не пришло. ‒ А стихи тебе нравятся, Криденс? Ещё хуже вопрос. Опасный. Как ответить, чтобы не солгать и случайно не выдать больше правды, чем он может себе позволить? ‒ Ну... так. Некоторые нравятся. ‒ Некоторые? Твои собственные? ‒ Нет, ‒ он чувствовал себя куском обесшкуренной картошки на сковороде, полной раскалённого масла. ‒ Я не поэт. Я не пишу ничего хорошего. ‒ Но что-то ты всё же пишешь. Чёрт. Прокололся. ‒ Да... ‒ врать Криденс не любил, да и не умел. ‒ Все пробуют сочинять рано или поздно. Мало у кого получается что-то стоящее. В моих стихотворениях нет ничего особенного. ‒ О, я уверен, что есть, ‒ мистер Грейвс улыбнулся. ‒ Думается мне, Криденс, ты весьма любопытная личность. Криденс резко втянул воздух ртом; все его попытки сохранить самообладание пошли прахом. Никто не награждал его подобными похвалами, даже учительница математики ограничивалась односложным “молодец”. И то редко. ‒ Что-то мне подсказывает, что ты пришёл сюда вовсе не ради перекуса, и точно не случайно, ‒ продолжил мистер Грейвс, неотрывно глядя на Криденса. ‒ Ты здесь ради творческого вечера, верно? ‒ Нет... ‒ Криденс уставился на клубничный десерт. Вкусный. Боже, ну почему мистер Грейвс был таким добрым и внимательным? С каждым произнесённым лживым словом Криденс чувствовал себя всё ужаснее. ‒ Я... На самом деле я тут тоже кое с кем собирался встретиться. Но он тоже не пришёл. ‒ Он? ‒ Да. Мой друг, одноклассник. Мы собирались вместе уроки делать, ‒ уф, наконец-то правдоподобное объяснение. ‒ Я помогаю ему с математикой, а он мне ‒ с литературой. Только сегодня у него срочные дела, так что он не смог прийти. Так что... вот. ‒ Так тебе требуется помощь? Возможно, я могу чем-то помочь? ‒ Что? Нет, не нужно... Это просто эссе. В конце недели сдавать. Мы ещё успеем вычитать и доработать. ‒ Эссе? На какую тему? ‒ Рецензия на книгу. Любую. Да там ничего сложного, я и один справлюсь, если что. ‒ Ну, если ты уверен. Они умолкли. Мистер Грейвс пил кофе. Криденс воспользовался моментом, чтобы доесть десерт. Боже, как же вкусно. ‒ Криденс, а подскажи-ка мне... какого цвета сера? ‒ спросил мистер Грейвс. Он глядел на сцену, не на Криденса; проследив за его взглядом, Криденс увидел светловолосую девушку, настраивающую микрофон. ‒ Э-э... ‒ Криденс нахмурился, сбитый с толку. ‒ Красно-бурый? Кирпичный? ‒ Нет, Криденс, ‒ мистер Грейвс взглянул на него внезапно резко потяжелевшим взглядом. ‒ Песок в пустыне цвета серы не будет красным. Да и солнце может казаться зелёным разве что в последний миг заката, но никак не на рассвете. Сперва Криденс не сообразил, о чём речь. А потом вдруг с резким ужасом понял: мистер Грейвс... знал. Всё это время ‒ он знал. К несчастью, бежать было поздно: едва он дёрнулся сорваться с места, как мистер Грейвс ухватил его за запястье. ‒ Сиди. Мы с тобой ещё не закончили. Прикусив губу, Криденс неподвижно замер на своём сидении. Поднять взгляд он не смел. ‒ Я тебя узнал по выпускным фотографиям. Ты одноклассник Тины, верно? О, нет. ‒ Вы же не её отец? ‒ прошептал Криденс, перепуганный до смерти. ‒ Нет. Врать о своём имени я бы не стал. Родство не обязательно подразумевает одинаковые фамилии, но Криденс решил не привлекать внимания к этому факту. Он выдохнул было вздох облегчения, но оказалось ‒ рано радуется. ‒ Я дядя Тины, ‒ сказал мистер Грейвс. ‒ Брат её матери. Господи боже. ‒ Простите! Пожалуйста, извините, мне так жаль... ‒ Тихо ты, мелкий негодник, ‒ хватка на его запястье сжалась крепче. От страха Криденс мелко задрожал. ‒ Ну, говори. Чья это выдумка? Использовать мою племянницу, её имя, её фотографии ‒ кто это придумал, ты? ‒ Нет! Нет, пожалуйста, простите... ‒ Ты вообще понимаешь, что ты натворил? Болтаешь направо и налево, что она лесбиянка! Ты ей можешь всю жизнь испортить. Всхлипнув, ‒ на глаза наворачивались слёзы, губы дрожали, и Криденс едва мог перевести дыхание, ‒ он пробормотал: ‒ Простите... Мне очень жаль. ‒ Ты продолжаешь это утверждать, ‒ мистер Грейвс ослабил хватку, но запястье Криденса не выпустил. ‒ Не пойми меня неправильно, мальчик. В однополой любви нет ничего плохого, но ‒ факт в том, что Тина интересуется мальчиками. И даже если бы она интересовалась девочками, разбалтывать это всем подряд без разрешения... нехорошо. ‒ Я знаю. Мне очень жаль. ‒ Криденс, ‒ неожиданно для Криденса рука, до того бесцеремонно обхватывавшая его запястье, смягчилась. Больше, чем просто прикосновение; почти ласка. ‒ Посмотри на меня. Всё ещё подрагивая, Криденс заставил себя поднять взгляд. ‒ Ты же не плохой человек. Я это вижу, ‒ мистер Грейвс хмурился, но не по-злому. Скорее, вид у него был обеспокоенный, даже сочувственный. ‒ Почему ты так поступил? Ещё и не абы с кем, а со своей подругой. Подругой, как же. ‒ Мы с Тиной не друзья. И я ничего не делал. ‒ Ну, кто-то же вчера прислал мне твоё стихотворение. ‒ Да. Это был я, ‒ правда давалась легко и отчасти приятно. Даже зная, что у него проблемы, Криденс радовался уже тому, что не нужно больше отпираться, юлить и врать. ‒ Но фальшивый профиль я не создавал. ‒ А кто его создал? ‒ Я не могу сказать. Я обещал никому не говорить. ‒ Криденс... ‒ мистер Грейвс вздохнул. Затем он перевернул руку Криденса тыльной стороной вниз и провёл большим пальцем по тонкой, нежной коже внутренней стороны запястья, как раз над пульсирующими в ритме взволнованного сердца кровеносными сосудами. Криденс едва сдержал ещё один всхлип, правда, на этот раз вызванный отнюдь не страхом ‒ может, в воображении мистера Грейвса жест и был угрожающим, но на деле вовсе не вызывал неприятных ощущений. Наоборот... всё это было до странного приятно. ‒ Пожалуйста, ‒ взмолился Криденс шёпотом. ‒ Мне очень жаль, сэр, но, пожалуйста, не заставляйте меня говорить. Я дал слово не рассказывать. ‒ Ладно, ‒ к счастью, мистер Грейвс уступил. ‒ Меня особо не волнует, кто именно это начал и по какой причине. Шутка это для вас, “прикол”, способ знакомиться с девушками или разводить людей на деньги... мне всё равно. Меня волнует исключительно благополучие моей племянницы. Значит, пора это заканчивать. Ты должен удалить этот профиль, Криденс. Криденс сглотнул. ‒ Я... не могу. Он не мой. ‒ Если у тебя есть доступ, чтобы через него болтать, у тебя есть доступ, чтобы его удалить, ‒ мистер Грейвс погладил его по руке, и Криденс прерывисто вздохнул. ‒ Ты же не хочешь, чтобы Тина обо всём этом узнала? ‒ Не хочу. ‒ Прекрасно. Мне тоже этого совсем не хочется. Не хотелось бы рушить её веру в людей, хоть в наше время порой и разумнее быть параноиком, ‒ очередная улыбка мистера Грейвса отдавала горечью. ‒ Я предлагаю тебе пойти на мировую. Ты удаляешь фальшивый профиль и предупреждаешь своих приятелей ‒ кем бы они ни были ‒ никогда больше не использовать имя или фото моей племянницы. Если ты это сделаешь, со своей стороны я обещаю сохранить всё в тайне и не рассказывать Тине о ваших выходках. Согласен на такие условия, Криденс? Ох. И как он вляпался в эту историю? Вот не надо было рыться в чужом компьютере, и всё было бы хорошо. И вообще! Надо было сразу сказать, чтобы Ньют удалил этот дурацкий фейк от греха подальше. “Всё будет ок”, “спокуха”, “никто нас не поймает”... да чтобы он ещё хоть раз послушал Ньюта. ‒ Хорошо, согласен. Спасибо, сэр. ‒ Отлично, ‒ мистер Грейвс кивнул. ‒ Теперь, пожалуйста, дай мне свой телефон. Криденс вздрогнул. ‒ Не надо, не отнимайте! Мать меня убьёт за пропажу... ‒ Господи, да не сам телефон как таковой, ‒ мистер Грейвс поморщился, будто у него зубы свело от такого предположения. ‒ Номер мне свой скажи. Чтобы мы могли созвониться. Чтобы у меня был твой контакт на случай, если ты забудешь про наш сегодняшний разговор. ‒ Я не забуду, ‒ пообещал Криденс. ‒ И всё же, мне бы хотелось удостовериться, ‒ мистер Грейвс глянул на него строго. ‒ На всякий случай. Смущённый Криденс полез в карман за телефоном. Это была старая кнопочная модель, дешёвая и тяжёлая как кирпич. Единственный плюс ‒ работает без сбоев. ‒ Вот, ‒ в списке контактов Криденс выделил нужный. ‒ Это мой. Мистер Грейвс быстро перепечатал номер в свой смартфон ‒ большой, плоский, современный. Наблюдая за ним, Криденс подавил укол зависти. Этот смартфон выглядел словно кусок идеально гладкого чёрного стекла, глянцево поблёскивающий, стильный и красивый; не то что анахронизм Криденса. Он дополнял образ мистера Грейвса, его безупречный костюм и одеколон и великолепную улыбку. Чтобы убедиться, что номер верный, мистер Грейвс набрал его прямо на месте. Он же сбросил звонок после двух гудков и, удовлетворённый, вернул телефон Криденса хозяину. Собственный смартфон он спрятал обратно в карман, и Криденс подавил мечтательный вздох. Может быть, когда-нибудь и он накопит денег на новый модный телефон... ‒ Ну что ж, с этим разобрались, ‒ мистер Грейвс взглянул на Криденса с неожиданным интересом. ‒ Итак, Криденс. Хочешь остаться на творческий вечер? Вынужден признаться, вчера я был с тобой не совсем честен ‒ на самом деле чтение начинается в шесть, а не в пять. Криденс моргнул. Что? ‒ А вы... хотите, чтобы я остался? ‒ Почему бы и нет? ‒ мистер Грейвс озадаченно глянул на него. ‒ Или насчёт того, что интересуешься поэзией, ты тоже соврал? ‒ Да нет, я... интересуюсь. ‒ Тогда оставайся. Послушаешь других, что-то почерпнёшь для себя. Обмен идеями с другими творцами зачастую способствует поиску вдохновения и развитию мысли. ‒ С чего вы взяли, что я в каких-то поисках? ‒ Криденс нахмурился. Мистер Грейвс взмахнул рукой. ‒ Ты поэт, ‒ сказал он, будто это всё объясняло. ‒ И вовсе не такой плохой, каким пытаешься себя выставить. Тебе есть куда расти и развиваться, разумеется, но из того, что я видел... у тебя есть потенциал. Может быть, и талант. Тебе просто нужно найти свой голос. ‒ Мой... голос. ‒ То, что тебя по-настоящему волнует. О чём ты готов кричать до хрипоты. Что не даёт тебе спать по ночам, не уходит из мыслей. Что-то особенное для тебя. То самое, именно твоё. Особенное. Потенциал, талант. Неужели мистер Грейвс действительно думал о Криденсе в подобном ключе? Или просто пытался задобрить его комплиментами, чтобы Криденс послушно и без лишнего шума удалил фальшивый профиль? В конце концов, Криденс понял вдруг, это не имело абсолютно никакого значения. Покуда мистер Грейвс продолжал улыбаться, такой добрый и обаятельный, покуда его внимание было сосредоточено на Криденсе... покуда они могли вот так разговаривать обо всём на свете, о вещах, которые Криденс не мог доверить даже Ньюту... Ему было всё равно, насколько искренним ‒ даже если совсем нисколько ‒ был этот интерес. ‒ Хорошо. Я останусь. ‒ Не все стихи будут хорошими, ‒ с улыбкой предупредил мистер Грейвс. ‒ Вряд ли хуже моих. Да и разве не все стихотворения ‒ напыщенная высокопарная чушь? ‒ Странно слышать такое от человека, который интересуется поэзией. ‒ Я ей не поэтому интересуюсь, ‒ Криденс попытался объяснить. Получалось с трудом. ‒ Мне просто нравится складывать слова. Это не значит, что у меня хорошо получается. Но... этим можно заниматься, когда нет ничего другого. Нужны краски, чтобы рисовать. Музыкальный инструмент, чтобы на нём играть. Качество готовой работы, её красота и долговечность зависят от качества инструментов и материалов. Но когда дело касается слов... всё зависит только от тебя. Твой навык ‒ единственное, что определяет результат. И сочинять можно где угодно, в любых обстоятельствах, и никто не догадается. Они могут забрать твои вещи и поделки, но не твои слова. И не мысли. Мистер Грейвс слушал, не перебивая. Наконец, когда Криденс завершил свою речь, ‒ сердце колотилось от волнения, ‒ мистер Грейвс кивнул. ‒ Ясно. Стихи дарят тебе свободу. ‒ Свободу? ‒ Криденс задумался. ‒ Я не думал об этом в таком ключе. Это... просто занятие. ‒ Которым можно заняться, когда нет ничего другого, ‒ эхом откликнулся мистер Грейвс. Узнав собственные слова, Криденс смущённо отвёл взгляд. ‒ А что, у тебя часто отнимают вещи и поделки? ‒ Нет. У меня всё равно нет ничего ценного, ‒ он издал самоуничижительный смешок. ‒ Про стихи я никому не рассказывал. Не хочу, чтобы они знали. ‒ Почему? Боишься, что станут смеяться? ‒ Это тоже, но... Я просто хочу иметь что-то своё. Моё личное пространство. Мой собственный мир, куда посторонним вход заказан. ‒ Тем не менее, меня в этот мир ты допустил. Криденс пожал плечами. ‒ Ну... да, получается, так. Если бы я планировал назначить встречу, конечно, я бы вам про стихи ничего не сказал. Мистер Грейвс поднял брови. Криденс и сам удивился, что вот так прямо вывалил правду; слова будто сами собой соскользнули с языка, а идти на попятную было уже поздно. ‒ Значит, ты собирался врать до последнего, ‒ мистер Грейвс побарабанил пальцами по столу, озадаченно глядя на Криденса. ‒ Почему же ты пришёл на встречу, Криденс? Если ты не собирался рассказать мне правду, у тебя не было причин приходить. Тем не менее, ты здесь. Почему? ‒ Я... ‒ признаваться было стыдно. ‒ Я хотел узнать, настоящий вы или нет. ‒ Хм. Что ж, я ценю твою откровенность. Мистер Грейвс откинулся на спинку стула. Из-под расстёгнутого пиджака виднелся плотно прилегающий к телу жилет, и Криденс поймал себя на том, что заглядывается на матово поблёскивающую ткань. Отличная ткань. Отличный фасон. Явно не на рынке куплен костюмчик. Может, даже на заказ сшит. Или у мистера Грейвса настолько классная фигура, что на нём любая тряпка смотрится прекрасно? Когда-нибудь у Криденса тоже будет сшитый на заказ костюм. Когда-нибудь... ‒ Они вот-вот начнут, ‒ мистер Грейвс кивнул в сторону сцены. ‒ Я хочу ещё кофе. Ты будешь? ‒ Нет, спасибо. У меня ещё этот не кончился, мне хватит. Его ответ мистера Грейвса, кажется, позабавил. ‒ Как скажешь, скромник. Не убегай, ладно? Я вернусь через минуту. Вечер пролетел незаметно. Ни Криденс, ни мистер Грейвс ничего не читали, только слушали и изредка перекидывались комментариями; к концу выступлений Криденс вдруг понял, что не запомнил ни единого услышанного стихотворения, зато очень ясно запомнил, что мистер Грейвс предпочитает ягодные десерты карамельным, не слишком увлекается шоколадом и на самом деле любит горький кофе. Где-то в восьмом часу они распрощались, и Криденс отправился домой. И даже зная, что он по уши вмазался в проблему, по какой-то неизъяснимой причине он чувствовал себя... не то, чтобы счастливым, но и не несчастным. На сердце было тепло, а на языке медленно таял вкус кофе и клубники.