Старушка Петти

      Петунья Эванс была девочкой правильной и старательной. Так говорила ее мать, соседки, учителя в школе. Все, за что бы она ни бралась, она делала на совесть. Если Петунья училась, то только на «отлично». Конечно, она не была гением, но усердие, усидчивость и баранье упорство давали результаты. Девочка сидела за учебниками и задачками до тех пор, пока либо не понимала, либо не вызубривала весь материал, и не принимала помощь ни родителей, ни сверстников. Если она учила стихотворение — учила до такой степени, чтобы оно выскакивало без запинки даже среди ночи (как-то Петунья попросила маму будить её ночью каждые два часа и спрашивать заданное стихотворение. Миссис Эванс сначала сопротивлялась, но позже поддалась дочери, и была удивлена результатом). Стихотворения она запоминала механически, но слово в слово по тексту, с ударениями в нужных местах.       Естественно, никто никогда не видел ее забывшей домашнее задание или списывающей на перемене (вместе этого она читала учебник, готовилась к следующему занятию, повторяла материал или же наводила порядок в своей сумке). На уроках старательность мисс Эванс ощущалась почти физически. В те редкие моменты, когда она все же получала четверки, учителя становились объектом охоты неутомимой перфекционистки, молящей о пересдаче материала до победного.       Если Петунья убиралась дома, то залезала под все кровати и за все шкафы, каждый раз протирала плинтуса, до блеска начищала обе ванны. С тех пор, как мама впервые приобщила ее к этому «таинству», каждые выходные Петунья добровольно шла на эту каторгу, расставляя вещи по местам, протирая все-все поверхности влажной, а затем и сухой тряпочкой и возясь с громоздким пылесосом, убирая раз за разом, медленно и педантично, по какому-то, только ей известному сценарию. Миссис Эванс сначала умилялась трудолюбию Петуньи и наслаждалась ее помощью. Потом испугалась, попыталась остановить неугомонную дочь, объяснить, что каждый раз тратить столько времени на уборку не нужно, что лучше поиграть или погулять на свежем воздухе, и вообще, она сама может справиться. Но матери такое важное дело Петунья не доверяла, и с одиннадцати лет практически полностью отстранила ее от уборки дома. Единственным способом остановить «поход против грязи» было сказать ей, чтобы присмотрела за младшей сестренкой, Лили.       Ведь, если Петунья сидела с Лили, то делала это подчас лучше некоторых матерей. Лили, конечно, была недовольна. Ну, какому ребенку понравится иметь двух мам и всегда находиться под присмотром, как минимум, одной из них? Петунья заставляла ее делать уроки (не то, чтобы Лили была ленива, скорее, неусидчива, и нудные задания быстро ее утомляли), мыть руки перед едой (Лили не была грязнулей, вовсе нет, просто, это так муторно, и вообще, на столе вкусная еда, а тут!..), приглядывала за ней во время прогулок (тут Лили окончательно обижалась на Петунью, ведь гораздо веселее играть с сестрой, а не одной под ее крики «Это не трогай!», «Туда не ходи», «Отойди от этого ребенка!») и следила за тем, во сколько младшенькая ляжет спать. В итоге отношения у сестер не складывались. Когда Лили хотела поговорить — сестра либо делала уроки, либо убиралась. Когда она хотела поиграть с Петуньей — та недовольно бурчала и делала замечания. Когда же Лили делилась мечтами о сказочных принцах, волшебстве и единорогах, Петунья говорила, что это все детские сказочки, и надо быть серьезнее. Когда же в жизни малышки случалось что-то действительно необычное, и она с восторгом рассказывала об этом сестре, та хмурилась и находила тысячи причин, почему этого не могло быть, чем очень обижала так мечтающую о чудесах Лили.       А Петунья, как истинно «правильная девочка» мечтала «правильные мечты». Она хотела свой дом, такой же как родительский, но «побольше, в котором она с любовью будет наводить свой собственный порядок», мужа, любящего ее, «как папа любит маму», и чтобы при этом зарабатывал хорошо. Не миллионы, но «чтобы хватало». И, конечно, ребенка. «Сыночек в отца и девочка в мать. Девочка будет послушная, и потом будет помогать Петунье. Вырастет отличницей и красавицей и найдет себе красивого обеспеченного мужа. А сын будет мужественный и умный, он станет врачом или ученым, откроет что-то и назовет ее именем. Да, именно так».       В общем, Петунья была правильной. На нее не жаловались учителя, не жаловались родители и ее редко замечали соседи. И волшебный мир обошел ее стороной. Как ей было обидно тогда! Она даже писала письмо директору «этого Хогвартса». Ответ пришел отрицательный, да еще Лили и этот противный мальчишка Северус (имя-то какое!) вдоволь поиздевались над ней. А кому хочется быть какой-то маглой?       Но, чуть погодя, успокоившись, Петунья поняла, что оно и к лучшему. Судя по увиденному и прочитанному в книгах, магия — это хаос и грязь. Какая правильная девочка будет резать потроха жаб? Это мерзко, неприятно и… Бррррр! А если она будет колдовать, как же она сможет выйти замуж за хорошего парня? Ведьмы — они же для котов и сумасшедших, явно не для руководителя какой-нибудь фирмы. Так что Петунья успокоилась и решила, что все к лучшему. И чем больше она читала письма Лили о трудовых школьных буднях, тем больше крепло ее убеждение, что эта жизнь не для нее. Летать на метлах без страховки, варить мерзкие зелья, колдовать над мышами, — ужас какой! А в замке еще и крысы водятся, ужасная антисанитария! К ноябрю юная мисс Эванс полностью оградила себя от мира магии. Казалось бы.