Свобода

— Нарек был свободен и сделал свой выбор. И он сдержал свою клятву и прожил на Айюре тысячу циклов, — так завершила свой рассказ Ксаншару. — Будучи тем, кем никогда не хотел быть. Разве же это свобода? — насмешливо возразила Таменла. Она слышала эту историю уже не раз, всегда в тайне завидуя и успокаивая себя тем, что, вероятно, Нарека никогда не существовало — никто из тёмных за давностью времени не помнил пропавшего мальчика с таким именем. — Он стал судьёй и жил среди нас? — поражённо спросили храмовники, пришедшие с Айюра. — Разве Конклав мог допустить такое? — Я не знаю. Никто не знает. Их решения... порой непредсказуемы, — пожилая тёмная излучала светлую печаль. — Сегодня Сумрак объединил наши народы, но в его сердце мы были едины ещё тысячу циклов назад, и он мечтал, что однажды каждый из Перворожденных будет свободен избирать свою судьбу, — она взглянула на Таменлу и, усмехнувшись на прощание, растворилась в воздухе. — Падший, который стал судящим. Ненавижу эту нелепую легенду. — Я однажды видел судью с зелёными глазами, — сказал один из молодых храмовников. — Совпадение ли? — Я тоже видела, буквально вчера. Кажется, он был членом Конклава. И что? Шакурас не щадит никого, — Таменла брезгливо дёрнула плечом и вызвала очередную учебную голограмму. Её ученики переглянулись, больше ничего не сказав. *** Ксаншару шла по руинам Нового Антиоха, в которых ничего не изменилось со дня восстания Алдариса. Посреди опустошенной площади стоял на земле арбитр, и дождь из мелких камней, поднимаемых беспощадным ветром шакурасской пустыни, сгорал в его щитах. Тёмная совершила прыжок и оказалась в кабине пилота. В кресле перед видовым экраном в свете аварийного освещения дремал старый судящий. Ксаншару достала из запаха плаща заряженный энергетический кристалл и вставила в пустую ячейку питания. Основная световая панель на потолке загорелась ярче. — Спасибо, — тихо сказал Такотос, приоткрыв глаза и приподняв рукава, чтобы свет напитал его руки. — Было бы проще, если бы ты просто жил у меня. И голодать не будешь, и... — Чтобы все знали, что член Конклава связался с падшей? — он неодобрительно приподнял надбровные дуги, но в его голосе слышался горький смех. — Все и так узнают. Я сделаю всё, чтобы нам ничто больше не мешало, — глаза тёмной стали равномерно красными. Она села рядом с ним на край кресла и положила голову на плечо. — Не перестаю поражаться тому, что ты всё-таки нарушил свою клятву. — Я был готов умереть вместе с остальными на Айюре, — Такотос взглянул на всполохи щита, поймавшего очередной каменный град. — А потом я увидел нашего сына, и... осознал, что прошла уже тысяча циклов. И сами боги указали мне дорогу назад.