Вкус ночи:Возвращение

Сон, приглушенный свет в какой-то комнате, запах кофеина, мускуса и кожи, металл, корабль, море, голубые, серо-голубые глаза, холод…Сон, приснившийся мне сегодня, был непонятным, и я сразу поняла, что записать или рассказать его не смогу. Проснувшись, я забыла уже первую половину этого сна. Нежась в ванне, наполненной пеной, я слушаю Ингви Мальмстина, лучшего гитариста. Особенно мною любимая песня «Cry no more». Теплая вода приятно увлажняет кожу, прикосновение пены подобно чувственному массажу из тысячи мелких пузырьков, лопающихся об кожу, щекотя ее. Я лежу без наушников, потому слышу постукивание костяшек пальцев. -Лина, это Луиза. -Очень вовремя. -Прости, я просто пришла сказать, что у меня для тебя есть сюрприз. -Какой? -Выйдешь, тогда скажу. -Это нечестно! -Тогда открой, я войду. -Нет. -Почему? -Ты знаешь, почему.-(Вздох). -Ладно. Я оставила тебе одежду на кровати. Наденешь, когда выйдешь. Приятно отдохнуть. -Спасибо.-(Уходит). Я вытираюсь, выхожу из ванной. На кровати лежит приоткрытая коробка. Я раскрываю ее, достаю красное платье футляр с черным поясом. Это платье, обтягивающее талию. «Отличный способ любоваться моей фигурой, Луиза!». Рядом лежит шелковый халат. Возле кровати стоит еще одна коробка. Открыв, я вижу черные лодочки на среднем каблуке. Черт возьми! Вся эта одежда-коллекция «Версаче»! -Твою мать! -Громко, больше, чем хотела сказать. Со страхом обернувшись к туалетному столику, я замечаю коробку новых духов и черная бархатистая коробочка. Аккуратно сложив платье, я подхожу к столику, беру в руки духи, читаю:«Chanel №5». Приятного цвета жидкость болтается в флаконе, извергая маленькие пузырька, маня воспользоваться ими. С таким же страхом открываю бархатную коробку, в которой лежит бриллиантовое колье. Увидев точный материал, я ахнула: Абсолютно настоящее золото с маленькими веточками, на которых, в серебряной оправе, переливаются бриллианты в форме слезинок. Мое удивление было неизмеримым. Я чуть не поддалась истерике. -Луиза! -Крикнула я и, накинув халат, выбежала из номера. Она тут же выскочила навстречу. Неужели я так громко кричала? -Что случилось? -Я взяла ее за руку и, придя в номер, указала на кровать и на столик. -Что это? -Тебе не нравится? -Зачем? Это все дорогое! Одно колье, мать твою, стоит свыше пятидесяти тысяч! -Луиза спокойно взирает на мою истерику, пожимает плечами. -Для меня это небольшие деньги. -А для меня большие! Я это не надену! -Наденешь. -Нет. -Наденешь. -Говорю нет! -Луиза кладет руки на пояс в полной решимости, уверенная, что будет так, как она хочет. -А я говорю наденешь. -С чего ты взяла? -Ты даже не скажешь спасибо? -Спасибо говорят, когда принимают подарок или что-либо в этом роде. Я отклоняю его.-Лицо исказилось от боли, в глазах застыл страх и удивление. -Отклоняешь? -Да! -Ты даже не примерила ничего! -И не собираюсь! -Так, хватит! Садись! -Зачем? -Садись, говорю! -Настойчивый голос заставляет меня повиноваться.-Повернись к зеркалу.-Велит она. -Много я там увижу.-Поджав губы, говорю я. Непроницаемое лицо вампирши так же заставляет повиноваться без слов. Луиза берет расческу и расчесывает мои волосы. Кажется, она получает от этого немалое наслаждение, однако ее лицо остается непроницаемым. Отложив расческу, она берет фен, включает в розетку. -Э-э, Луиза, я сама могу. -Сиди спокойно.-Раздраженно. Должно быть, я разозлила ее. Но что-то мне подсказывает, что за этим «терпением» скрывается нечто большее, чем принудительное доминирование. Луиза привыкла быть властной, и эту позицию ни на что в мире не променяет. Придерживая мокрые волосы, она сушит их феном. Берет один локон, на него тут же попадает теплый воздух, затем другой. И так до тех пор, пока волосы не стали сухими. Выключив фен, Луиза достает из нижнего ящика заколки, резинки, крабы и тд. -Что ты собираешься делать? -Луиза не отвечает, увлеченно выбирает нужную заколку своими длинными пальцами. Недовольная поисками, она кидает неподходящий краб в корзину и, прежде чем выйти, говорит: -Я сейчас вернусь. Только попробуй шевельнуться.-Твердо, властно, тихо, четко. Луиза прирожденная Домина! Меньше чем через минуту она возвращается с плойкой. Она подходит, включает плойку, и, пока она греется, Луиза перебирает мои волосы, распределяя локоны. Берет плойку и накручивает мелкие волосы своими длинными пальцами, стремясь получить требуемый результат. Если бы я видела ее в зеркале, то наверняка бы увидела строгий взгляд, устремленный только на работу пальцев. -Что ты делаешь? -Увидишь.-Смягченно отвечает она, накручивая последний локон. Отложив плойку, она принимается за работу руками, я чувствую ее пальцы на своем затылке. Взяв резинку, она заплетает волосы. Больно, но терпимо. Потом она теребит их, видимо, пытаясь заполучить небрежность волос. Берет шпильки, закрепляет растрепанный пучок. Затем снова берет расческу и зачесывает назад волосы, оставшиеся спереди, оставив пару прядей у лица. -Вот и все. Готово.-Луиза отходит назад, любуясь плодами своего творения. Я пытаюсь дотронуться до волос руками, но Луиза перехватывает их. -Не трогай, испортишь прическу. -Что за прическа? -Пучок с кудрявыми волосами. Не трогай руками. -Хорошо. -А теперь одевайся. -В смысле? Сейчас только четыре часа. -Если ты не заметила, Лина, на улице уже стемнело. Зимой темнеет раньше. Одевайся. -Ты не думаешь, что в этом платье, если я его надену, я замерзну? -Не замерзнешь. Сегодня плюс десять. И еще на тебе будет теплая шубка. Так что одевайся. -Шубка? Ты, видно, совсем с ума сошла? -Еще одно слово, и я скажу, сколько она стоит. -И ты думаешь я надену такую роскошь? -Мне повторить «одевайся» четвертый раз? -Я тяжело вздыхаю, встаю со стула. -Поможешь хоть? -А ты как думаешь? -Луиза бросает недовольный взгляд, берет платье.-Снимай халат. -Как? -Я оглядела себя с ног до пояса. -Просто сбрось его. -Но тогда я останусь… -Нагой. Верно. -Луиза, черт тебя подери! Ты специально купила это платье? -Я хотела сделать тебе приятно. Да только вижу, напрасно. Ты обещала мне не спорить. -Но и не дозволять многого! -Так, еще слово, и поедешь в оперу прямо в халате! -В оперу? -Да. В Берлинскую государственную оперу. Может уже снимешь халат и наденешь это чертово платье? -Мысль о том, что я предстану перед Луизой нагой, ввергла меня в ужас. Я стою, не зная, что делать. Нервно мну шелковый пояс, не решаясь развязать. -Брось, Лина. Ты же не абсолютно нагой будешь, на тебе трусы и лифчик! -Я их…еще не надела.-Если бы я могла краснеть, то раскраснелась бы, как помидор. Боже, сказать такое вампирше-лесбиянке, которая влюблена в тебя, к тому же мечтает увидеть тебя голой, в своей постели…Черт! Она выразительно подняла бровь, в глазах застыло удивление. -Что? Ты еще не надела нижнее белье? -Да.-Луиза аккуратно кладет платье, подходит к комоду, достает оттуда черное кружевное белье и протягивает мне. -Вот, возьми.-Я потупила взгляд на совершенно незнакомые вещи. -Откуда это? -Я купила. Ты оденешься сегодня? -Раздраженно проворчала она, указав мне на дверь ванной. -Я быстро.-Я забегаю в ванную, наспех надеваю белье, застегиваю бюстгальтер. Накинув халат, я выхожу из комнаты, подхожу к Луизе. -Я готова.-Распахиваю халат и, зажмурив глаза, отворачиваюсь. --Эм, может повернешься? Как тебя одевать, если ты меня стесняешься? -А ты бы не стеснялась? -Нет.-Прямой и точный ответ. Это в стиле Луизы. Она с трудом надевает платье, разглаживает на мне складки, завязывает пояс. -Отлично, теперь туфли. -Ты знаешь, я не умею ходить на каблуках. -Даже на таких? -Луиза достает из коробки замшевые туфли-лодочки с бархатным бантом и тремя блестками по бокам. Каблук был украшен золотой краской в виде узора. Я сглатываю, подхожу к стулу, однако Луиза меня останавливает, сказав: -Стой! Дай я сама надену. -Луиза… -Лина, стой смирно. Я надену, мне не тяжело.-Она наклоняется, я протягиваю левую ногу, и она надевает на нее туфлю. Затем на другой.-Удобно? -Я топчусь на месте, потом прохожусь от зеркала к кровати, держа руки на поясе, пытаясь привыкнуть к обуви. -Да. -Славно. Остался макияж и парфюм. -Макияж? -И парфюм. А что такое? -Это обязательно? -Луиза утвердительно кивает. -Обязательно.-Вздыхаю. -Может не надо? -Садись, Лина.-Снова сажусь за туалетный столик, Луиза достает из своей сумки косметику. -Ты уверена, что она подойдет мне? -Луиза не ответила, и я решила больше не доставать ее вопросами. Около часа мы провозились с косметикой, после чего она настояла на том, чтобы я надела колье, а серьги, подаренные Томом (о чем Луиза, разумеется, не знала), оставила. -Много украшений тоже не очень-то хорошо. -Ладно.-Ее тонкие пальцы легко справляются с застежкой, колье сверкает у меня на шее. Луиза отходит к стене, окидывает оценивающим взглядом с ног до головы. -Боже… -Что? -Я тоже окидываю себя, боясь, что со мной что-то не так. -Лина, ты......просто неподражаема! -Подходит, берет меня за руки.-Ты поистине очаровательная, моя Золушка! -Не называй меня так.-Недовольно говорю я, убирая ее руки со своей талии. -Извини. Ты такая…-Луиза не сводит с меня взгляд. Какая же она впечатлительная! Интересно, с Шарлоттой и Норой так же было? В дверь стучат. -Эй, вы соб… Твою ж…-Шарлотта замирает в дверях, оглядывая меня с ног до головы.-Лина.....ты…ты…ты такая… -Знаю, поистине очаровательная! -Буркнула я, посмотрев на Луизу с гордым видом. -Нет. Ты не очаровательная.-Луиза тут же помрачнела, я в ужасе глянула на Шарлотту, боясь за ее состояние.-Ты неотразимо сексапильная! -Однако выражение лица Луизы не изменилось. Появилась лишь тень улыбки, и та напоминала усмешку. -Конечно, эта работа стоила мне долгих часов. -Это сделала ты? -Удивленно спрашивает Шарлотта. -Да, а что, это для тебя новость? -Почему бы тебе не попробовать себя в сфере стилиста? -Поддразнила ее Шарлотта, но та, хмыкнув, вышла из номера. -Буду ждать внизу.-Подмигнув, Шарлотта вышла вслед за Луизой. Я все-таки села на кровать, обдумывая все то, что произошло со мной в минувшие два часа… Мы выходим из отеля, все рассаживаются по своим машинам. Я удивленно заметила, что Шарлотта сменила обычный темный стиль на красный «Alfa Romeo», а Нора предпочла красный «Ferrari 458 Speciale». -Ничего себе! -Обращаюсь к Норе. -Что? -Ты теперь гонщик? -Она широко улыбается. -Я всегда им была.-Ей открывает дверцу симпатичный юноша, и с улыбкой захлопывает дверь. Нора при этом нежно улыбается и, открыв окно, протягивает ему деньги. Тот с улыбкой принимает их. В их взглядах, полных нежности, явно читается взаимность. -Ты поедешь со мной.-Твердо говорит Луиза, и мы садимся в ее «Lexus».-Музыку? --Неплохо бы.-Она нажимает на проигрыватель, вскоре салон окутывает дуновение высокого, но контролируемого женского голоса, поющего на французском. Я закрываю глаза и поддаюсь забвению музыки. Луиза паркуется возле высокого здания с крышей треугольной формы. Оно совсем не изменилось с тех пор, как мы были здесь в последний раз. Тогда была постановка «Божественная комедия: Ад»… Мы идем по коридору, держась за руки. Шарлотта идет следом. -Что за постановка в этот раз? -Спрашиваю я. -«Божественная комедия: Чистилище». -О…-Звук внутри меня буквально лопается, мне нечего ответить. -Помнишь, я когда-то обещала сводить тебя на остальные части? -Да. -Сегодня я это обещание и выполняю.-Я скромно улыбаюсь, стараясь скрыть смущение. Вот что значит, хорошая память! Луиза бросает Шарлотте: -Надеюсь, ты заказала лучшие места? -Не беспокойся, с нижнего этажа смотреть не придется. Мы входим в зал, с пола до потолка украшенный узорами ренессанса. На потолке так же изображены ангелы, представители Эпохи Возрождения, итальянцы, облаченные в тогу и даже некоторые божества; разукрашенный золотой резьбой балкон в четыре этажа, на которых толпилось немало людей; огромная хрустальная люстра, бархатные кресла и сцена с кулисами. Мы поднялись на этаж, располагающийся между первым и вторым этажом, и сели на бархатные кресла, расставленные вокруг небольшого стола. Над нами простиралась невысокая арка, завешанная красным балдахином, чтобы другие на нас не глазели. Мы сели прямо лицом к сцене, так что поворачивать голову не было нужды. Луиза заказала нам три бокала игристого «Кава». -Шампанское? -Из Испании.-Шарлотта берет хрустальный бокал, подносит к губам, однако пробует только маленький глоток, едва касаясь краев губами. Облизывая языком светлую жидкость, вероятно, приятную на вкус, она блаженно зарывает глаза, представляя что-то невыразимо чувствительное, нетронутое рукой, чистое.-М-м-м…Ты еще не утратила дар выбирать шампанское.-Она с улыбкой посмотрела на Луизу, та улыбнулась в ответ. -Я всегда умела выбирать его. -И не только его.-Шарлотта подмигнула. Что это с ней? Раньше она не была такой…оживленной. Но признаться, я рада ее изменениям. Ее меланхоличный окрас сменился разнообразием красок, а во внутреннем мире наверняка расцвели розы. Глядя на нее, я улыбалась, довольная тем, что все-таки смогла изменить ее жизнь. Пусть даже, если прошлой жизни не вернуть, зато она теперь живет. По-настоящему. Хоть малость. Но живет. В зал входит хор, а затем из-за кулис выходит Данте, облаченный в свою красную накидку с капюшоном: Для лучших вод подъемля парус ныне, Мой гений вновь стремит свою ладью, Блуждавшую в столь яростной пучине, И я второе царство * воспою, Где души обретают очищенье И к вечному восходят бытию. Пусть мертвое воскреснет песнопенье, Святые Музы, — я взываю к вам; Пусть Каллиопа, мне в сопровожденье, Поднявшись вновь, ударит по струнам, Как встарь, когда Сорок сразила лира И нанесла им беспощадный срам. Отрадный цвет восточного сапфира, Накопленный в воздушной вышине, Прозрачной вплоть до первой тверди мира, Опять мне очи упоил вполне, Чуть я расстался с темью без рассвета, Глаза и грудь отяготившей мне. Маяк любви, прекрасная планета, Зажгла восток улыбкою лучей, И ближних Рыб затмила ясность эта. * Я вправо, к остью, * поднял взгляд очей, И он пленился четырьмя звездами, Чей отсвет первых озарял людей. * Казалось, твердь ликует их огнями; О северная сирая страна, Где их сверканье не горит над нами! * Покинув оком эти пламена, Я обратился к остью полуночи, * Где Колесница * не была видна; И некий старец * мне предстал пред очи, Исполненный почтенности такой, Какой для сына полон облик отчий. Цвет бороды был исчерна-седой, И ей волна волос уподоблялась, Ложась на грудь раздвоенной грядой. Его лицо так ярко украшалось Священным светом четырех светил, Что это блещет солнце — мне казалось. «Кто вы, и кто темницу вам открыл, Чтобы к слепому выйти водопаду? * — Колебля оперенье *, он спросил. — Кто вывел вас? Где взяли вы лампаду, Чтоб выбраться из глубины земли Сквозь черноту, разлитую по Аду? Вы ль над законом бездны возмогли, Иль новое решилось в горней сени, Что падшие к скале моей пришли?» Я слушала, окунаясь в мир Данте, пытаясь представить себе Чистилище. Такое ощущение, будто сам Алигьери побывал в Аду, Чистилище и Рае. Разве можно описать все так красиво? Хотела бы я пожить в те времена, когда человек не познал наук и глубоко ценил чувства и эмоции. То река, в которой я тонула, постепенно отнимала дыхание, убивая давлением. Медленно, мучительно, долго. Так удав обхватывает шею жертвы, чтобы задушить. Предсмертного звука здесь не будет, только чувства, волнения души, смятение, переживание за героя, его спутника, события, связанные с ним. И с каждым препятствием хочется кричать: «Не останавливайся! Иди дальше! Иди не оборачиваясь!» Волна эмоций, хлынувшая на меня, подобно высоте цунами, поглотила все чувства и унесла вдаль, к воспоминаниям, а воспоминания поглотила бездна. Я поклялась забыть Тома, свою прежнюю жизнь и все начать с начала. С завтрашнего дня. С чистого листа. -Лина, ты в порядке? -Спрашивает Луиза. -Да. -Так внимательно смотришь…даже не пьешь шампанское. Так интересно? -Даже не поверишь, насколько! -Я верю.-Отозвалась Шарлотта. Луиза не сводила с нее пристального внимания, но и всячески наслаждалась вечером. Когда, наконец, объявили антракт, Шарлотта впервые вызвалась позвонить Норе. К всеобщему удивлению она попросила меня к телефону. Я поднесла его к уху, вышла из зала и, убедившись, что меня не слышно, заговорила: -Привет! Как ты? -Норм. Ты как? Как тебе опера? Еще не умерла от скуки? -Как слышишь, нет.-Усмехаюсь.-Она прекрасна. -Луиза, должно быть, на седьмом небе от счастья. -С чего ты взяла? -Ты с ней, это все, чего она хотела. Думаешь, она несчастлива? -Счастлива. Я не планировала играть ее сердцем и не собираюсь. Мне просто хотелось пойти. Правда, отказаться от ее даров-сплошное испытание! -Это точно! Но мне это не грозит.-Заливаюсь смехом. -Д-а-а! Это факт. -Как там Шарлотт? Еще не наскучила своим нудизмом? -Она с удовольствием слушает оперу. Ты ведь не любишь подобные места. -Ты шутишь? Сиди тихо, не двигайся, слушай…это явно не про меня! -Конечно.-Мы разговаривали еще минут десять, и закончили разговор только тогда, когда закончился антракт. Я опускаюсь в кресло возле Луизы, потягивающей «Каву». -Наговорились? Что-то долго. -Соскучились.-Смущенно улыбаюсь, галантно беру бокал, отпиваю глоток. Данте начал пятнадцатую песнь, а на часах уже было полдевятого. Комедия закончилась тем, что Портинари напоила Данте водой из Леты, чтоб тот забыл свои грехи, а затем-из Эвнои, чтоб вспомнить добрые дела. Так Данте вознесся в Рай, отдавшийся в попечение Вергилия и любви к Беатриче Портинари.