Фан

      Приятно, когда можно вот так уткнуться в крепкое плечо и забыться. Саске на самом деле мог заменить ей сигарету, так как он затягивал. Куда? Зачем? Итачи не думала об этом. Ей приятно. Она почти засыпала и ощущала от своего дыхания привычный запах сигарет, но ей захотелось поцеловать обнаженную кожу брата: «У него красивые ключицы». И не только. На робкое прикосновение Саске никак не отреагировал, а Итачи будто начала пробуждаться, желая большего — она подняла на него свой обезоруживающий взгляд, способный свести с ума и подчинить к её власти. Внутри Итачи испытывала смешанные чувства к тому, кого звала братом. Она больше не делила брата и любовника, как-то, что не должно стоять рядом. Вот прямо сейчас перестала. Итачи точно любила Саске, как брата, но вместе с тем ей сейчас хотелось, чтобы он… уложил её на кровать и делал все, что захочет потому, что в этот момент он будет принадлежать ей, а она забудет о всех проблемах от чувства собственности и запретности. Ведь правильные девочки не спят со своими братьями, а ей жутко надоело быть правильной девочкой и идеалом. Она положила руку брата себе на грудь, ощущая как затвердевают её соски, и ахнула от возбуждения: — Затяни меня. — Ей очень понравилась ассоциация Саске с сигаретой или наркотиком.       Учиха и раньше слушал пошлые словечки, но от эта смогла вогнать в краску. Он не ожидал услышать такое от уставшей сестры. «Какого черта!» — он ведь уже понял, что поступал неправильно и готов был отказаться от своих желаний, став для неё нормальным братом лишь бы она смогла стать счастливой, так тут же ему преподносят такое непосильное испытание. — Я… не могу. — Саске не хотя убрал руку. — Полчаса назад мог, а теперь не можешь…! А… так вот в чем дело… — Нет, я не в этом смысле. — Возмущенно возразил Учиха. — Ты не в себе, ты бы так никогда не сказала! — Может и не в себе, ты тоже бываешь не в себе. — Пожала плечами брюнетка и просунула пальцы через резинку штанов. — И я сейчас хочу, чтобы ты был во мне. — И не дав шанса на отступление, она впилась в него губами, запустив руку к возбуждающемуся члену, который твердел с каждым её прикосновением. Итачи спускалась губами по подбородку, по шее, по… ключицам к кубикам пресса и, стянув с него штаны с боксерами, принялась целовать член и посасывать головку.       Они стояли рядом с открытым окном, хоть сейчас и ночь, а Итачи не видно, но… Саске удивлялся тому, что Итачи это не волнует, — она вообще его сейчас удивляла… в хорошем смысле этого слова, он откинул голову от удовольствия. Правильно можно будет поступить потом, а сейчас хотелось хоть поставить её раком с обнаженной грудью у окна, но лучше сделать это в постели. Учиха резко остановил Амацуками, чтобы схватить её и повалить на кровать. Итачи вцепилась руками в простыни и выгибала спину от того, как член брата скользил в её промежности до болезненного приятно. Саске грубо вторгался в неё, как она сейчас и хотела. Он разорвал пуговицы на её рубашке и сжал грудь с припущенным лифчиком, продолжая яростно двигаться, а Итачи лишь подвигала бедра к нему поближе и прикусывала губу, чтобы сдержать стоны. Но… как же ей хотелось, чтобы её услышали. Услышали, как ей приятно и совсем не стыдно. — Жестче, я хочу ещё жестче… мм! — Она стонала сквозь сжатые губы, получая желаемый кайф. Её руки уже не удерживали напора, и она повалила голову на кровать, когда Саске продолжал притягивать к себе её бедра. Он нарастил темп и, даже если в этот момент в комнату вошли, не смог бы остановиться. Он не знал, что двигало Итачи, но она сама пошла на это, зная, что он не смог бы отказать, завись от этого хоть его жизнь. Саске погладил её по спине и сжал бедро, одной рукой держа за поясницу. Ещё пару резких толчков, и Учиха вытащил член, кончив ей на спину и испачкав задернутую юбку.       Итачи повернулась на бок и легла на кровать: — Спасибо, мне помогло. Теперь можешь идти, только закрой перед этим окно.       Саске сдержал вздох и, натянув штаны, сел рядом. Он не собирался так быстро уходить. Ему хотелось посмотреть на расслабленную и бессильную после секса с ним Итачи. Саске поправил ей вспотевшие волосы: — В ванную со мной не пойдешь? — Может родителей с собой позовем? — Итачи усмехнулась. Было бы забавно. Семейка извращенцев. — Тогда я приму душ первый. — Учиха встал и закрыл окно, посмотрев, как горят ночные фонари. — И, Саске, это было в последний раз. — Напоследок сказала Итачи. Она думает, что нет — не в последний, просто хотелось подразнить его. Ей всегда нравилось дразнить его. Особенно раньше, когда он краснел от злости или несправедливости, но тогда ему было лет семь. Итачи усмехнулась, сегодня он из-за неё покраснел. Глаза слипались, а голова становилась совсем тяжелой, не было сил даже укрыться, как она уснула.       Укрыл Итачи и перед этим переодел в свою свободную майку вернувшийся после душа брат. Он подумал, что им не всегда может везти, а потом вспомнил, что Итачи сказала про последний и в этот раз он твердо с ней согласился. Саске не знал, что в нем переменилось за эти последние часы, но в нем вселилось чувство чего-то нехорошего, что заставляло думать о том, что он толкает сестру к неправильному, что может навредить ей. Может быть он так повзрослел или все дело в том, что ему не нравилось, что происходит с Итачи. Это последний раз, когда он дал себе слабину, иначе он не сможет спасти её. Саске сам не знал от чего, может от себя, а может от дурацких сигарет. Итачи такая потерянная… Он должен помочь ей выйти из такого состояния, помня, что в похожем сестра уже была. Иногда с ней происходило что-то подобное, хотя и редко, но даже тогда она не была такой… что готова плюнуть на все. И если бы только это — Саске сам мог плюнуть на все, ну почти, есть люди на которых ему совсем не плевать, — но Итачи становиться плевать на себя, готовая продастся за ощущения… Саске покачал головой и погладил её по волосам: «Нельзя допустить, чтобы это зашло далеко».