365 дней в Цитадели

Девушка спешила. Все вещи были собраны, Цитадель начисто вылизана, все цветочки политы, весь скот накормлен, огород прополот. Она возилась с этим местом ежедневно на протяжении двух недель без выходных, прерываясь лишь на четырех часовой сон и обед. Благо эта Цитадель была довольно небольшой, и крупный двор был пока что закрыт — там работали люди из Отдела Исторической Безопасности и никого к себе не пускали. Но и без этой зоны работы был непочатый край. И вот наконец все приготовления завершены, девушка вся при параде. Теперь она официально является Санивой и может приступать к своим обязанностям. Она сжимала в аккуратных пальчиках табличку с желанием, а это значит, что пора встречать первого воина. Говорящий лисенок Конноске обменял табличку, на забавную бумажку с иероглифом, который и помог девушке призвать первый меч. — Яманбагири Кунихиро, к вашим услугам, — поклонился молоденький на вид блондин, чье лицо было скрыто под куском старой ткани. — Я ваш Санива, — прощебетала девушка и поклонилась, — Добро пожаловать в Цитадель. Я многое знаю о тебе как о мече, но теперь ты человек, поэтому нам предстоит во многом разобраться. — Да, наверное… — тихонько ответил блондин и поклонился в ответ. Путем недолгого разговора они выяснили самое главное — мечи, появившиеся в человеческом теле, имеют знания о первичных бытовых потребностях — они знают, как и для чего спать, есть и пить, имеют навыки обращения и представления о некоторой современной технике, способны самостоятельно мыться и одеваться, правда, совершенно не умеют пользоваться сантехникой. Каким образом формировались эти знания, Мастер не имела ни малейшего представления и была весьма озадачена этим рандомом познаний. Совершив краткий экскурс по санузлам и изрядно вымотавшись, объясняя нелюдимому новоприбывшему правила пользования туалетом и ванной, Мастер попросила перерыв и они уселись в главном зале, за чашечкой чая, обсудить, с чем ее подопечный еще не знаком. — Трудно… Трудно чувствовать… Это так знакомо и так по-новому… но это совершенно не важно. — в пол голоса проговаривал Яманбагири. Санива внимательно его слушала и кивала головой, пытаясь помягче расположить к себе собеседника и вывести его на честный разговор, — Эмоций много и они разные. Говорить тоже довольно не привычно… — Я понимаю, — ласково отвечала Санива, — но если тебя что-то беспокоит, ты обязательно должен мне рассказать. Теперь твой хозяин я. И я знаю, как вам, мечам, нелегко пришлось. Но оставь это позади, ладно? Теперь для вас и для меня начнется новая жизнь. Слова действовали на Яманбагири успокаивающе. Он чувствовал неловкость и смущение, от чего слегка закипал, и неуверенность только усиливала в нем желание защищаться и замыкаться в себе. Санива изо всех сил старалась не пугать и не давить на подопечного, видя как он нервничает, в конце концов, еще освоится. Поэтому первый день они потратили только на ознакомление с новым местом и обучением некоторым простым вещам. Отопление еще не включили, поэтому они приняли совместное решение спать в главной комнате под котацу, так как ни Санива ни Яманбагири не имели и малейшего представления об иммунитете оживших мечей, а морозить парня в соседней комнате Мастер совершенно не хотела. От чего-то, меч чувствовал еще более сильное смущение, возможно от того, что засыпать с женщиной в одной комнате он явно не привык, а возможно от того, что впервые увидит человеческий сон. Ему снилась прежняя жизнь в теле меча, он чувствовал холод и стальное безразличие, вполне привычные видения для клинка, однако, вскоре картинки о прошлом сменились новыми пестрыми снами. Он видел новый мир, в котором ощущал запахи и вкусы, чувствовал тепло и холод совсем иначе. Испытывал совершенно иные эмоции, другие чувства переполняли его, заволакивая сознание то смущением, то страхом, то волнением… Внизу живота немного закололо и парень открыл глаза. Санива еще спала, тихонько дыша под теплым котацу, а парню вот не спалось. Он чувствовал напряжение, плавно стекающее куда-то между ног, в то место, которое меч еще не обследовал на своем теле. От чего-то ему стало безумно стыдно, щеки заплыли алым румянцем и он осторожно отполз подальше от девушки, заглядывая себе в штаны. Он прекрасно знал что это за орган и что с ним делать, но не думал, что ознакомиться на практике с этим действом ему предстоит так скоро. Вероятно, он испытал достаточно сильный стресс, чтобы тело потребовало выпустить пар. Выйти из комнаты Яманбагири боялся, а если Мастер проснется и увидит его с торчащим из штанов бугорком? Он сгорит со стыда, этот вариант не прокатит. Расслабиться здесь? А если Мастер услышит? Парень заткнул кулаком рот и аккуратно запустил вспотевшую ладошку в штаны. Тело пронзило накатывающей волной странного ощущения, болезненно приятного, при этом какого-то не интригующего, поэтому Яманбагири прикрыл глаза и попытался представить что-нибудь, что помогло бы ему как можно скорее разобраться с этой проблемой. И воображение не подвело, он рисовал в голове нежную улыбку человека, которого увидел впервые в этом теле, чей образ отпечатался в памяти и словно раскаленный нож врезался в свежие воспоминания… «Привязаться к тому, кого первым увидел? Я что, утенок?!» — недоумевал в голове Яманбагири, совершая поступательные движения вверх вниз по рвущемуся на части от возбуждения органу. Однако, какие-либо мысли вскоре отступили, давая парню полностью окунуться в мир плотских удовольствий и он, сдержанно выдохнув, наконец расслабился. Тело затрясло мелкой дрожью и парень едва сдерживался, чтобы не издать похотливый стон. Извергнувшись в вспотевшую ладошку, коварный орган довольно обмяк, оставив тяжело дышащего Яманбагири наедине с мыслями о том, что сейчас произошло. А произошло не поправимое. Не особо задумываясь, блондин вытер руку об ковер и решив, что хочет как можно скорее забыть об этом дне навсегда, натянул обратно штаны и поспешил залезть под котацу. Уснуть в это утро парню так и не удалось. Санива же, обнаружив днем загадочное пятно на ковре, решила сделать вид, что ничего не заметила, но для себя сделала пометку, что новоприбывшим мечам стоит проводить экскурсию не только по Цитадели, но и по их собственным телам, чтобы они не мучились, постигая все это путем проб и ошибок. — Твое тело — это твоя цитадель, — сказала сама девушка и хихикнула, улыбаясь собственному каламбуру, — Как только Яманбагири закончит гулять по городу, обязательно с ним побеседую… На столе лежала свежая деревянная табличка с желанием от Яманбагири, так что пора было возвращаться к своим обязанностям.