«Если бы у меня была возможность, я бы сделал тебя своим безумием отныне и навсегда».
***
Он приходил туда снова и снова, каждую неделю, и терпеливо отвечал на вопросы. Вопросы всегда были одинаковыми: «Что ты делал на этой неделе, Чанёль? Что-нибудь ещё случилось?». Он всегда отвечал по-разному. «Да. Человек кидал камни в моё окно по ночам, но вчера всё прекратилось» или же «Я два дня не мог выйти из своей комнаты, меня хотели убить». Но на этой неделе ему не о чем рассказать, потому что ничего не произошло. — Это признак того, что лекарства начали помогать, — произнёсла психиатр, записывая что-то в свой блокнот. — Но ты продолжишь посещать сеансы даже сейчас. Она спросила, есть ли Чанёлю что сказать, но в его случае оставалось только соглашаться, поэтому вскоре парень покинул кабинет. Выйдя на улицу, Чанёль тяжело вздохнул. Прошла целая неделя, в течение которой ничего, совершенно ничего не случилось. Для него это не только облегчение, но и грусть. Грусть, потому что он знал, что ему никогда не удастся вылечиться, а спокойные дни, которые он проводил как нормальный человек, только вселяли ему смутную надежду на то, что в будущем он сможет стать полноценным. Сегодняшний день был крайне приятен. В воздухе отчетливо чувствовался запах поздней осени, а к ногам падали сухие бурые листья. Возвращаясь домой по дороге, которую парень знал как самого себя, он заметил кое-что, привлёкшее его внимание. Участок с заброшенным деревянным домом. Чанёль сделал неуверенный шаг вперёд, но снова вернулся назад, потом ещё раз и ещё, прежде чем понял, что это место, усыпанное жёлтыми листьями, было безопасным. С каждым шагом небо стало заметно темнеть, а через пару мгновений с него упали первые капли осеннего дождя, резко переходящие в сильный ливень. — Вот чёрт, — прошептал Пак, подбегая к деревянному дому. Он провёл руками по своей одежде, безуспешно пытаясь стряхнуть с себя капли дождя. Откинув назад прилипшие ко лбу мокрые волосы, Чанёль настороженно обернулся к приоткрытой входной двери. Он был уверен, что увидел внутри чей-то силуэт. — Эм... Добрый день? — поприветствовал он, просовывая голову в дверь. Внутри не было мебели, видимо, это был действительно покинутый хозяевами дом. Чанёль решил войти, но в первой комнате, кроме сухих листьев, занесённых порывами ветра, ничего не обнаружил; ванная комната также оказалась пуста, а последняя и вовсе была закрыта. Любопытство всё же взяло верх, и руки сами потянулись к потёртой дверной ручке. В помещение ворвался холодный ветер, подхватывая в воздух несколько листов на полу, совершенно не похожих на те, что встретились Чанёлю в самой первой комнате. Это были большие, белые и ярко раскрашенные листы бумаги. Чанёль неподвижно застыл, приоткрыв рот от удивления. — Мои рисунки! — крикнул кто-то, привлекая его внимание. Парнишка, лежавший в окружении множества цветных карандашей, резко вскочил на ноги и принялся ловить улетающие бумажки. Чанёль всё это время мог только наблюдать за ним. Он был невероятно красив. Его лицо — словно нарисованное, с тонкими губами и чётко выраженными глазами. Бледная кожа с нежным румянцем на щеках и маленькое, худое тело. Он был самым изящным и привлекательным созданием, которое тот когда-либо видел. Заметив чужое присутствие, парень остановился и уставился на Пака тёмными глазами. — Ох, извини, — наконец-то отреагировал Чанёль, бросившись собирать разлетевшиеся листы. Держа в руках собранные рисунки, Чанёль задержал восхищенный взгляд на одном из них. Это был контрастный, тенистый рисунок человека. Всё было прорисовано до мельчайших деталей. Рисунок выглядел практически как фотография. — Кто это? — спросил Чанёль, отдавая листы парню. Тот взял их и положил в кучу к остальным. — Ты его не знаешь. Что ты здесь делаешь? — Я проходил мимо и вынужден был зайти, потому что начался дождь, — объяснился Пак. — А... — парень положил рисунки на пол и сверху бросил испачканную в красках палитру, чтобы те больше не улетали. Потом подошёл к своему рюкзаку у стены и открыл его. — Хочешь? — спросил, протягивая два шоколадных батончика. — Там же внутри нет яда? — поинтересовался Чанёль, надеясь, что его не посчитают сумасшедшим, как это делали другие. Но парень в ответ лишь засмеялся. — Нет-нет. Ты можешь съесть один, а я другой. Чанёль, колеблясь, приблизился к нему и с излишней осторожностью принял из его рук батончик. Парень сел прямо на пол, и Чанёль в конце концов сделал то же самое, устроившись напротив него. Украдкой наблюдая за парнем, он ждал, когда тот первым откусит кусочек от сладости и съест.«Он не стал бы есть отравленную конфету, — подумал Пак. — Это уж точно». — Как тебя зовут? — задал вопрос парень. У него был очень приятный голос. — Ч-Чанёль. Пак Чанёль. — Хм... Хорошее имя. Чанёль продолжил есть свой батончик, оказавшийся вполне съедобным и даже вкусным. — Вау... А ты красивый, — произнёс парень, приблизившись к лицу Пака настолько близко, что каждый мог почувствовать чужое дыхание. Чанёль залился краской. — Ты используешь какие-то лосьоны для кожи лица или что-то подобное, да? Чанёль немного отодвинулся, и парень окончательно от него отстранился. — Н-нет. — Ого. Похвально, — улыбнулся художник, показывая ряд белых зубов. Они остались сидеть так, в тишине, слушая шум дождя снаружи и одного или двух водостоков, которые были в доме. Парень стал тихо напевать себе под нос какую-то незнакомую Чанёлю мелодию, но Пак всё равно смог понять, насколько тот был хорош в пении со своим глубоким мягким голосом. Чанёль молчал, чтобы не прерывать тихое пение, и, почти не моргая, смотрел на парня. Тот вдруг замолчал и посмотрел вверх. Их взгляды встретились и тут же утонули друг в друге. Чанёль мог видеть грусть; он видел в них прошлое, видел боль. И он представил, что тот парень, который сидит напротив него, также сможет увидеть в его глазах что-то тёмное; страх, сомнения и уже знакомую боль. Одни только взгляды, казалось, могли заставить подумать их о том, что они знакомы уже целую вечность, но всё это из-за того, что оба чувствовали одно и то же. Телефон Чанёля внезапно ожил, оповещая о входящем вызове и заставляя того вздрогнуть. Он смущенно улыбался, искоса смотря на парня, пока доставал вибрирующий мобильник из кармана джинсов. — Алло, мам... В это время художник молча наблюдал, как Чанёль был в буквальном смысле атакован вопросами. — Я приеду, просто на время остановился в доме, чтобы переждать дождь. Парень молчал, продолжая слушать обрывки разговора. — Ладно, я кладу трубку, пока, — Чанёль убрал телефон обратно в карман и взглянул на парня. — Я должен идти. — Но на улице идёт дождь. — Знаю, но мне нужно идти, — Чанёль поднялся с пола. Он не мог отрицать того, что хотел остаться здесь ещё немного. Ему было комфортно с этим парнем. — Ты вернешься завтра? — спросил тот. Чанёль посмотрел на него с сомнением. — Я хочу сказать... Я могу нарисовать тебя, если хочешь, — он вздохнул. — У меня не так много вещей, которые я могу тут сделать в одиночку. — Ты живешь здесь? — спросил Пак с нескрываемым удивлением. Этот дом пуст, как в нём кто-то может жить? Парень довольно долго молчал, прежде чем ответить: — Да. — Тогда я постараюсь прийти, — он лжёт. Он знал, что не вернётся, знал, но боялся в этом признаться. Не найдя, что ещё сказать, Чанёль вышел из дома, не попрощавшись.* * *
Прошёл всего один день, но Чанёль чувствовал себя слишком обеспокоенным, ведь всё, что он хотел, — это вернуться в тот деревянный дом и увидеть милое личико паренька. Тогда, утомленный бороться сам с собой, он встал, взял свой рюкзак и, войдя на кухню, побросал в него шоколадные конфеты, чипсы и кучу другой еды. Когда парень закрыл дверцу кухонного шкафа, он увидел свою мать, вошедшую на кухню. — Куда это ты с сумкой собрался? Чанёль не знал, что ответить, не знал, стоит ли сказать, что у него встреча с психиатром, ведь мама ходила к нему вчера. Он даже не уверен в том, можно ли сказать, что пошёл навещать друга, потому что у него не было друзей. — Мне нужно сходить в один дом, — ответил он спустя мгновение. — Но зачем? — Я должен поблагодарить одного парня за вчера. То есть я хочу сказать, что познакомился с парнем, когда зашел в дом, чтобы укрыться от дождя. Мне нужно сказать ему "спасибо". Это совсем близко отсюда. Мать с подозрением посмотрела на него. Чанёль решил сказать правду, поскольку он знал, что ему не поверят в любом случае, но именно поэтому ему позволили бы сходить. — Не задерживайся допоздна, и если нужно, позвони мне, — сказала мать, ограничившись парой слов. Чанёль закинул рюкзак на спину и вышел из дома. Он вздохнул с облегчением, когда заметил знакомый силуэт деревянного домика. Он был действительно реальный - в какой-то момент Чанёль испугался, что это одна из его галлюцинаций. Он побежал к дому и, когда собрался позвать парня по имени, вспомнил, что не спросил его. «Ты идиот, Чанёль.» Но в доме не было ничего: ни рисунков, ни парня, только сухие листья. Чанёль почувствовал, как его сердце сжимается, а в уголках глаз скапливаются слёзы. В тот момент эти ощущения заполнили его целиком... Опять. Он часто заморгал, пытаясь избавиться от влажных капель на ресницах. Всё это время Чанёль думал, что наконец-то нашел кого-то, кто мог бы быть его другом. Но этот человек не был реален. Пак решил поскорее уйти из этого дома, ведь его больше ничто не связывает с этим местом. Он считал свои шаги, ступая по сухим листьям, разбросанным на деревянном полу. Выйдя на улицу, он на мгновение остановился, вспоминая улыбку парня. И прежде, чем он смог сделать ещё шаг, его сердце замерло. — Чанёль! Пак обернулся. Он здесь. Этот парень с милой улыбкой неподвижно стоит рядом с ним. В тот момент, он по-настоящему был реален.