«Может быть, ты — лишь моё убежище. Убежище, которое я создал.»
***
Чанёль робко улыбнулся. Но глубоко внутри он был невероятно счастлив. — Я не нашёл тебя в доме, — пояснил Пак. Парень промолчал и прошёл вперёд, отчего у Чанёля возникло странное ощущение, но, помотав головой, он избавился от него. Паренёк же уселся на ступеньках дома. — Я... Я уходил. — Куда? — с недоверием поинтересовался Чанёль. И, после минутного колебания, пристроился рядом с парнем, на ступеньку ниже. — Мне нужно было навестить кое-кого. — А... — Чанёль ничего не заподозрил. Он чувствовал себя печальным в тот момент — странное ощущение. Пак не желал знать, что кто-то другой имел возможность увидеть этого парня, когда он сам чуть было не потерял его. — Я принёс поесть. Чанёль взглянул на парня, тот снова улыбался, показывая свои белые зубы. А у него и вправду красиво очерченная тонкая линия губ. Пак открыл свой рюкзак и принялся доставать из него всё своё добро: пару пачек чипсов разных вкусов и марок, несколько шоколадных батончиков, коктейлей, карамель и много-много конфет. Наблюдавший за ним парень звонко засмеялся, заставив Чанёля остановиться. — Мы не сможем всё это съесть, — выдавил тот из себя и стал ещё громче смеяться. — Если ты собираешься провести остаток дня, скручиваясь от боли в животе, то, знай, здесь только одна ванная. Пак покраснел от стыда. — Я могу съесть всё это, когда очень сильно нервничаю, — признался он. Парень открыл рот от удивления, но тут же поспешил прикрыть его рукой, смеясь более сдержанно. — Тогда мне непонятно, как тебе удаётся оставаться настолько худым. — Но ты тоже худой, — возразил Чанёль. — Но я не ем столько. Пак покраснел снова. Парень же продолжал смеяться, хотя ситуация была не из лучших. Когда над ним смеялись другие люди, Чанёль имел привычку раздражаться и бить всех и вся, пока его кто-нибудь не остановит. Но на этот раз он чувствовал только робость и стыд. — Раз так, то передай мне пачку чипсов, надо поторопиться и покончить со всем этим ко второй половине дня. Схватив самую большую пачку, Пак передал её парню. — Ты можешь оставить себе всё, что останется, если мы не успеем. — Ва-а-а, серьёзно? Здорово! — восторженно произнёс художник и открыл пачку, начиная есть. В течение какого-то времени было слышно только шуршание, хруст чипсов, которые они ели, и дребезжание, идущее откуда-то сверху, просто потому, что было слишком тихо. — Почему ты улыбаешься так, словно ты счастлив? — спросил Чанёль, открывая очередную пачку с чипсами. — Потому что я счастлив, — спокойно ответил парень, коротко улыбнувшись ему. — Нет, это не так. Тебя выдают глаза — они такие же, какими были вчера. Паренёк принял серьёзный вид, казалось, что он о чём-то задумался, но, спустя мгновение, легко вздохнув, ответил: — Я улыбаюсь, чтобы не плакать, Чанёль. — Что случилось? Почему тебе хочется плакать? Парень не ответил, он оставался некоторое время без движения, наблюдая за Чанёлем, который сейчас прислонился к стене, вытянув ноги на ступеньках. Вдруг парнишка резко поднялся и убежал внутрь дома, вернувшись менее, чем через две секунды. — Не двигайся, — скомандовал он. И снова скрылся в доме, вернувшись уже с чистым листом бумаги, закреплённым на планшете, в одной руке и двумя графитовыми карандашами в другой. — Я буду тебя рисовать. — Ты мне не ответил. — Я и не хотел. Чанёль, взбесившись, резко поднялся. Он ненавидел, когда не отвечали на его вопросы. — Ну да, ведь всё, что ты хочешь — это подготовить план против меня и, с помощью него, уничтожить, — грубо бросил Пак. Парень, взглянув на него снизу вверх, был поражен происходящим; широко распахнул глаза и раскрыл рот, но ничего не сказал. Молча положив рядом с собой материалы для рисования, он поднялся с лестницы. — Я забыл резинку. Скоро вернусь. Теперь тем, кто недопонимал происходящее, был Чанёль. Кем возомнил себя этот парень? Кто он такой, чтобы игнорировать его? Да как он может, даже игнорируя его, не отнять у Пака его желание остаться тут? Да, Чанёль не хотел уходить. Он хотел внимания, он хотел быть уверенным в том, что тот парень был хорошим человеком. — Эй, — Чанёль зашёл в дом следом за парнем. Тот попытался выйти на улицу, но Пак заслонил собой дверь. — Позволь мне выйти, — попросил парень дрожащим голосом. — Нет! Теперь ты мне точно расскажешь, кто ты! Я хочу знать всё! Я хочу знать, почему ты живёшь в этом пустом заброшенном доме, я хочу знать твоё имя, да, чёрт возьми, да, я хочу всё о тебе знать! — Перестань! — выкрикнул парень, пытаясь протиснуться к двери. Тогда Чанёль оттащил его от неё и со всей силы толкнул к стене. Парень застонал от боли, а к глазам подступили слёзы. Во взгляде же Чанёля полыхало пламя, он был в ярости из-за того, что его всё это время водили за нос, и потому не осознавал, что причиняет парню боль. Он приблизился к его лицу, смотря прямо в глаза. — Как тебя зовут? — Б-Бэкхён, — дрожа, ответил он. — Полное, — потребовал Пак. — Б-Бён Бэкхён. — Почему ты меня игнорировал? Не услышав ответа, Чанёль грубо схватил его за плечи и ударил о стену снова. Бэкхён сполз по стене, словно потеряв все свои силы. — Так ты не сможешь избавиться от меня. Отвечай! — он навис над парнем. — Скажи мне. — Я... Я не хотел отвечать. — Почему? — у Чанёля на глазах выступили слёзы от переизбытка эмоций. В этот же момент он пытался бороться с голосом в голове, который твердил, что Бэкхён плохой. — Тебе нужно заставить меня думать, что ты не собираешься навредить мне, — тихо просил Пак. — Сделай это ради меня, Бён Бэкхён! — Я не собираюсь ранить тебя, — сказал он серьёзно, глядя прямо в глаза напротив. Чанёль покачал головой. — Этого недостаточно. Паку было трудно дышать, он шумно вдыхал и выдыхал носом воздух. Сердце с каждой секундой билось всё быстрее, а внутренний голос оглушал, сдавливая стенки черепной коробки. Он не желает тебе добра. Он будет пользоваться тобой. Он хочет использовать тебя в своем безумном плане, а потом он убьёт тебя. — Нет! — закричал Чанёль, делая несколько шагов назад и падая на пол. — Нет! Нет! Он не собирается ничего такого делать! Прекрати! Внезапно Чанёль навзрыд заревел, замечая, что бросил испуганного парнишку у стены, но на этом было слишком трудно сосредоточиться. Он хотел уйти, он хотел уйти, как и все. Осознание этого сводило с ума, приводя Чанёля в бешенство. Чёртов больной разум! Он хотел, чтобы его сознание вернулось хотя бы сейчас. Отдалённый голос ворвался в его сознание, но он был приятным и мягким. Чанёль. Чанёль. Он открыл глаза и увидел перед собой Бэкхёна, сидящего напротив него на коленях. Парень дотронулся до его плеча, заставляя вздрогнуть. Но Чанёль не обратил на это внимания. — Я не могу причинить тебе вреда. Я не могу просто потому, что не реален. Я всего лишь тот, кого ты создал. В этот момент голос, другой голос в его голове, исчез так быстро, что Чанёль, обессилев, спрятал лицо в ладонях. — Ты... Ты не можешь быть не реален, — бормотал он, подняв голову и взглянув на него покрасневшими глазами, из которых беспрестанно лились слёзы. Чанёль дотронулся до лица парня своей дрожащей рукой и был уверен, что подушечками пальцев мог почувствовать его кожу. Мягкую. Реальную. — Это всё только в твоей голове. Мне жаль. — Нет, скажи мне, что это не так, — умолял Пак, качая головой из стороны в сторону и чувствуя, как слёзы скатывались по его лицу. — Прости. Поднявшись, парень вышел на улицу. Бэкхён поспешно встал и последовал за ним, прежде чем тот уйдёт. Чанёль уже спускался по лестнице. — Чанёль! Чанёль! — звал парень, пытаясь его остановить. Пак остановился и едва заметно задрожал. — Ты вернёшься завтра? — спросил Бён. — Почему я должен вернуться? — не оборачиваясь, спросил тот в ответ. — Потому что ты сам этого захочешь. Тебе будет не хватать моего присутствия, но я буду здесь. Я буду ждать тебя. — Это ложь! Я не нуждаюсь в тебе! С этими словам он ушёл. Он взглянул на Бэкхёна только раз, увидев парня в слезах. Но это не важно. Он не реален. Но Чанёль все равно не мог объяснить, откуда взялась эта боль.* * *
Он не вернулся на следующий день. Чанёль потерялся в своих мыслях всего за сутки. Он не ел, не принимал душ, не делал ничего. Была уже поздняя ночь, когда он осмотрелся вокруг себя и увидел тарелку с остывшей едой и холодную воду в стакане на прикроватной тумбочке. Он даже не заметил, как в комнату заходила его мама. Чанёль никак не мог забыть Бэкхёна. Он пытался, пытался сделать как лучше, но не смог. До того момента, пока не сдался и не начал звать его. Но Бэкхён не появился. «Потому что ты сам этого захочешь. Тебе будет не хватать моего присутствия, но я буду здесь. Я буду ждать тебя.» Чанёль вспомнил его слова. На следующий день, прежде чем идти на очередной сеанс к своему психиатру, он проходил мимо деревянного дома. Сердце, казалось, остановилось, настолько парню было страшно, и когда Пак дошёл до нужного участка, то увидел рисующего Бёна. Он выпустил весь воздух, который задержался в его лёгких, и вздохнул. Сердце забилось снова. Бэкхён молчал, беззаботно сидя в окружении рисунков. Казалось, что он делал это весь день. Только подойдя чуть ближе, Чанёль смог заметить, что большая часть рисунков изображали его лицо, нарисованное с разных ракурсов в чёрно-белой и, чуть реже, цветной гамме. — Я думал, что ты не вернёшься, — тихо подал голос Бён. Чанёль хранил молчание, изучающе смотря на рисунки. — Тебя это пугает? Ну, то, что рисую тебя в таком огромном количестве на всех этих листах, пугает? Молчание. — Прости. Подумав, что ты не вернёшься, я не хотел забывать твоё лицо, поэтому и нарисовал столько, сколько мог вспомнить, — парень на время замолчал, ожидая ответа, которого снова не дождался. — Ты простишь меня? Чанёль оторвал взгляд от земли и поднял его так, чтобы видеть одного только Бэкхёна, сидящего в том же положении. — Думаю, нет. — Ты думаешь, что не сможешь простить меня? — переспросил Бён. Покачав головой так быстро, насколько мог, Чанёль опровергнул его слова. — Нет, по-моему, рисунки совсем не пугают, они совершенны. Единственная вещь, действительно пугающая меня, это то, что ты не реален. Бэкхён прикусил нижнюю губу и опустил свой взгляд в землю. — Вчера я звал тебя. Бэкхён, Бэкхён... — Пак сделал глубокий вдох. — Бэкхён! Я позвал тебя так громко в последний раз, потому что думал, что ты по-другому не услышишь, но вместо этого мне всего лишь удалось разбудить свою мать. Она попросила меня замолчать и ложиться спать. После этого я больше не мог продолжить. Бён открыл рот, надеясь что-то сказать, но не успел, увидев, что Чанёль собирается продолжить. — Почему ты меня не слышал? Почему ты не пришёл ко мне? Если ты тот, кого я придумал, то ты должен был появиться. — Я не могу. Твоё сознание создало меня только здесь, Чанёль. — Не верю. Но если я больше не захочу тебя видеть, то будет достаточно не приходить сюда? — спросил Пак. Бэкхён молча кивнул. — А если я захочу прийти сюда и сказать тебе уйти, я ведь могу? — Если ты захочешь мне сказать, чтобы я ушёл, то уйду. Но я знаю, что ты не сделаешь этого. — Как ты можешь быть в этом уверен? — понизив голос до шёпота, полюбопытствовал Чанёль. — Потому что ты вернулся сегодня, и я знаю, что будешь возвращаться сюда снова, снова и снова.. — Почему?.. — Потому что я единственный, кто тебя понимает, и потому что я тебе никогда не причиню вреда, — парень встал и подошел к Паку, тут же подавшемуся назад. — Я буду терпелив с тобой, а ты в то же время будешь терпелив со мной. Пока я здесь, я буду всем тем, что ты всегда хотел, — Чанёлю больше некуда было отступить, когда он упёрся спиной в стену дома. Пак испугался — испугался, когда парень напротив взял его за руки. Тепло... Будто человеческое. — Я буду твоим другом. Верным другом. — Но никогда не реальным, — прошептал Чанёль.* * *
— Я встретил кое-кого, — сказал Чанёль своему психиатру. — Этот "кто-то" реален? — Он говорит, что нет, но я не верю ему. Выпрямившись на стуле, психиатр стала думать над следующим вопросом. Этот парень с каждым сеансом становился всё более большой загадкой, но не похоже, чтобы у неё не было подобных пациентов. — И почему Вы думаете, что он реален? — Не знаю, — пробормотал Чанёль, растерянно почесав затылок и почувствовав себя некомфортно после того, что не совсем правильно ответил на вопрос. — У Вас впервые есть такой друг, не так ли? — Вы хотите сказать, воображаемый? Я же сказал, что не уверен в том, что он говорит правду. Помещение, в котором они находились, было довольно уютным, с диванами, обитыми тканью с цветочным орнаментом, и обоями приятного светло-коричневого оттенка. Оно освещалось ровным неярким светом, располагающим к неспешным беседам с пациентами. — Предположим, что он на самом деле мним, в таком случае, Вы уже видели кого-то, кто был настолько же реален, но им не был? — Нет... Я с таким не сталкивался. Психиатр записала что-то в свой блокнот. — Что со мной? — взволнованно спросил Пак. — Возможно, что Ваши галлюцинации возникают только средь бела дня, я ещё не знаю, Чанёль. Расскажите мне больше вещей о Вашем пресловутом друге. — Не знаю, можно ли назвать нас друзьями... — прошептал он. — Мы друг друга не знаем вообще. Но Чанёль рассказал всё, рассказал, когда в первый раз увидел заброшенный деревянный дом, совершенно пустой, за исключением рисунков парня. Закончилось всё тем, что он описал его внешность. Также он говорил о том, как сильно эмоции противоречили его грустному взгляду. — Он Вас просил о чём-нибудь? — Нет! Только находиться там. Чёрт, я ничего не понимаю. — Всё будет в порядке. Мы закончили на сегодня, — сказала доктор, вырывая лист из своего блокнота. Затем, взяв другой, женщина оставила на нём свою подпись и поставила штамп. — Это новые лекарства, отдайте вашей матери. Чанёль взял бумажки, пожал обеими ладонями руку психиатру и покинул кабинет. Пак попытался прочитать безобразный почерк врача, сгорая от любопытства узнать названия новых препаратов. Если он начнёт их принимать, то перестанет видеть Бэкхёна? Он должен был об этом спросить. Возвращаясь домой, парень прошёл мимо заброшенного дома, не решаясь зайти. Он вспомнил момент, когда Бён, со своим низким ростом и худым телосложением — по крайней мере относительно Пака — схватил его за плечи. Он казался безобидным. Но даже сейчас Чанёль подумал о том, что перестать навещать парня было бы полезно для его состояния. Учеба должна начаться через неделю, у Чанёля будет много дел, он будет очень занят, это точно. Больше не будет времени заходить в тот дом, и, может быть, теперь Бэкхён не появится там никогда.***
В начале нового учебного года Чанёль проснулся рано, чтобы собрать свои вещи и принять лекарства. Парень надел рубашку с эмблемой школы и темно-синие брюки и, схватив свой рюкзак, вышел из дома, не позавтракав. Мать уже ушла на работу, как и отец. Они целыми днями пропадают на работе, но так было не всегда. Когда у Чанёля начали проявляться первые симптомы, не так давно — всего каких-то два года назад, — его мать перестала работать и повсюду сопровождала своего больного сына. Сначала были только слуховые галлюцинации, но Пак на этом не остановился. Начав принимать лекарства, он стал часто посещать своего психиатра, где рассказывал всё, что с ним происходило. Парень был госпитализирован всего два раза: в первый раз он пробыл в отделении психиатрической больницы неделю, а в последний — месяц. Всё это было трудно для него, но лекарства помогали и лечение тоже. Чанёль приложил немало усилий, чтобы начать отличать реальное от воображаемого. Благодаря этому он смог вернуться в школу, а затем попросил мать вернуться в медицину и продолжить работать медсестрой. До настоящего момента у него были только небольшие проблемы, как, например, когда он мог просидеть на стуле весь день, попивая кофе время от времени, но каждый знал, что на самом деле он не здесь, а в своём собственном мире. Пак поднял голову, глядя на здание школы и уже чуть позже на всех людей, одетых так же, как и он. Было странно думать о том, что все эти подростки снаружи ничем не отличались от него, идя в этой школьной форме, разговаривая со сверстниками и улыбаясь. Но если отбросить всё это, то можно заметить, насколько все отличались от него; они слишком разные. Первые уроки были посвящены знакомству с учащимися, большинство из которых были теми же, что и в прошлом году, за исключением трёх новеньких. Чанёль не запомнил ни одного имени, да это и ни к чему. Но один из новоприбывших смотрел на него практически каждое утро. Всё же Чанёль был красив, как ни крути: гладкие волосы медового цвета, подчеркивающие его светлую, почти белую кожу и также его рост, который привлекал внимание всего мира. Однако у самого Пака не было смелости, чтобы приблизиться даже к девушке, и всякий раз, как одна из них подходила к нему, всё заканчивалось тем, что он уходил. Ему хотелось избежать проблем в дальнейшем. А, может, он просто не любил девушек. Чанёль обернулся назад, убедившись, что пронзительный взгляд, прожигающий его спину, принадлежал одному из новеньких. Им был парень с тёмными волосами, которые упрямо скрывали его глаза. Тот же парень подошёл к нему поговорить во время одной из перемен. — Привет, — обратился он к Чанёлю, беспардонно садясь рядом с ним. — Привет, — неохотно ответил ему Пак. — Ты, как ни посмотрю, в той же ситуации, что и я, раз слоняешься на переменах один, — смеется, — Хочешь? — предложил он свою кока-колу. — Нет, спасибо. Парень сделал глоток содовой и, проглотив, продолжил. — Прощу прощения, — допил, отставляя бутылку в сторону. — Я ещё не представился. Меня зовут О Сехун, я только перевёлся к вам, — улыбнулся он, протягивая руку. Чанёль бросил недоуменный взгляд на ладонь парня, но затем, согласившись, пожал её. Прошло много времени с тех пор, как кто-то хотел дружить с ним. За исключением... Он тут же откинул собственные мысли, не позволяя себе думать о некогда пустом доме. Тот парень не реален, в то время как тот, что сидел сейчас рядом с ним, был им. — Пак Чанёль. Сехун улыбнулся, и Чанёль с задержкой улыбнулся ему в ответ, чуть краснея. Сейчас было довольно трудно заводить нормальные отношения с людьми. В тот же день на одном из занятий учащиеся работали в группах, и Пак решил пригласить в пару Сехуна, но тот, к его удивлению, отказался, скинув всё на плохое самочувствие, и поспешил в медпункт спросить разрешения уйти. В итоге Чанёлю пришлось делать всю работу одному. На обратном пути до дома Пак остановился перед участком с заброшенным домом; он всего лишь проходил мимо, но ноги предали его. Вот уже неделю, как он не ходил сюда. Неужели Бэкхён всё это время был здесь? Он подумал о том, что если бы парень был реальным, то он бы очень рассердился на Чанёля, ведь тот буквально исчез на несколько дней даже после того, как между ними всё было улажено. Пак очень сомневался, что Бэкхён будет там, в конце концов, он теперь принимал сильные препараты, которые благополучно действовали и мешали появлению новых галлюцинаций. Но его сознание всегда находило новый способ. И он был там, посапывая в углу комнатушки. Теперь у него был свой матрас и одеяла, как и пачки от еды, разбросанные на полу. Чанёль улыбнулся, видя в этом что-то очень забавное. Так глупо считать прекрасным воображаемого человека, очень-очень глупо не уметь переставать смотреть на него. Парень наклонился, желая быть чуть ближе к Бэкхёну, который сейчас находился в ином мире. Казалось, что он плакал, потому что его глаза были опухшими, а щёки - слегка влажными. Не колеблясь, Пак лёг с другой стороны матраса, лицом к лицу со спящим парнем. Ему хотелось дотронуться до Бэкхёна, прикоснуться к его волосам, погладить; во сне он выглядел слишком беззащитным. Но Чанёль не хотел разбудить его ненароком. Поэтому его рука остановилась в нескольких сантиметрах от лица Бёна, и Пак всего лишь сделал вид, что гладит его. — Как бы я хотел, чтобы ты был реален, — прошептал он, убирая руку. Слёзы, застывшие в глазах Бэкхёна, вновь потекли по его лицу. — Прости меня, — шептал Пак так тихо, насколько мог, боясь разбудить. Он мог сказать обо всём этом только так. — Прости, что оставил тебя. Ты никогда бы не сделал мне больно. Может быть, ты — лишь моё убежище, убежище, которое я создал. Нечто, отдаленное от жестокой реальности и галлюцинаций, которые сводят меня с ума. Ты ни в чём не виноват... И я больше не наврежу тебе. Я больше не хочу заставлять тебя плакать, не хочу оставлять тебя здесь одного, потому что знаю, каково это — быть одиноким, — Чанёль не заметил, как у него самого из глаз потекли слёзы. Он как можно медленнее приподнялся и мягко прикоснулся губами ко лбу Бэкхёна. — Я вернусь завтра.