Wicked Game

"The world was on fire and no one could save me but you It's strange what desire will make foolish people do I'd never dreamed that I'd meet somebody like you And I'd never dreamed that I'd lose somebody like you No, I don't want to fall in love with you What a wicked game you played to make me feel this way What a wicked thing to do to let me dream of you What a wicked thing to say you never felt this way What a wicked thing to do to make me dream of you" Original of Chris Isaak - Wicked Game Inspiration from Ursine Vulpine ft. Annaca - Wicked Game https://www.youtube.com/watch?v=7PoIisbJ7HI

Эрнст медленно брел по залитому солнцем берегу пруда, будто медитируя на размеренный темп своих шагов. Жизнь как-то очень резко изменилась, и мужчина чувствовал, что и сам он кардинально меняется, переосмысливая свое поведение и свой образ жизни. Неожиданная болезнь и нежелание ее передавать кому бы то ни было еще выдернула его из водоворота бесконечных безликих женщин, которые даже не приносили никакого удовольствия, просто недолгое отключение мучающих мыслей и совести. Он понимал, что его любовь никогда не сможет быть вместе с ним, несмотря на явные взаимные чувства. А сейчас — есть возможность прожить счастливую жизнь с прекрасной женщиной, чувства к которой он пронес через такое долгое время, но он не может. Но, несмотря на то, что жизнь умудрялась преподносить все более и более неприятные сюрпризы, ощущение прохладных пальцев любимой женщины в его руке, когда она сама безмолвно подошла к нему, немного прояснили его разбереженное сердце. Гарриет осталась во дворце, а он решил пройтись и насладиться последним днем на красотах нетронутой природы. Кобург миновал узорные железные ворота и медленно приближался к стройному ряду высоких деревьев, когда услышал тихий разговор. Мужчина хоть и не хотел подслушивать, но все же решил не разворачиваться, а продолжить путь и, если это будет кто из знакомых, присоединиться к беседе. Он улыбнулся, узнав знакомые фигуры Лорда Альфреда и Драммонда практически у самого берега сиявшего под солнцем пруда, и едва не окликнул их, но почувствовал в воздухе чуть ли не осязаемое напряжение. Скинув пиджаки на статую, темноволосый юноша обернулся на медленно подошедшего к нему блондина. Тот что-то низко проговорил, и Драммонд будто сорвался, порывисто прижавшись губами к губам своего друга. Сомнений в том, что этот поцелуй был первым, возникнуть не могло — смущение, неуверенность, неловкость так и сквозили в каждом движении. Но то, как радостно улыбнулся засиявший Драммонд, как трепетно провел пальцами по его шее Альфред, будто не верящий в происходящее, как они прижались друг к другу в крепком объятии, как Пэджет уткнулся лицом в грудь Драммонда, который в свою очередь спрятал лицо в растрепанных пшеничных волосах, и как они тихо засмеялись от взаимного чувства — Эрнст наблюдал за невероятно чувственной сценой и не мог понять своего отношения к происходящему. Он знал, что такое в общем-то возможно, но, несмотря на длительное пребывание во Франции, где наверняка такая практика была распространена, он был больше увлечен женщинами, и не особо обращал внимание на мужчин и чем они занимались. Да и к тому же знать и наблюдать — два очень разных занятия. По его понятиям это было противоестественно, но он, научившийся честно сознаваться себе со всем, не мог не признать, что такого красивого и невинного проявления любви и нежности он никогда и не видел. Эрнст скорее любовался, чем ужасался. Так что, глубоко вздохнув и покачав головой, он тихо рассмеялся. Жизнь на самом деле не перестала его удивлять. А юноши уже присели плечом к плечу на берегу пруда и о чем-то тихо говорили. Альфред положил голову на плечо друга, и Драммонд бережно запустил пальцы в короткие светлые пряди на макушке, прижав его к себе. Спустя мгновение они, видимо, вспомнив, что не могут допустить, чтобы их кто-то увидел, разъединили свое объятие и просто сидели рядом друг с другом, тихо переговариваясь. Эрнст, сложив руки на груди, уже собирался уходить, как заслышал тихие шаги. Обернувшись, он увидел приближающуюся Вильгельмину, которая смущенно заулыбалась, увидев его. Кобург не хотел портить только что обретшим взаимные чувства юношам идиллию, поэтому пошел навстречу девушке. — Мисс Коук, какая встреча! Тоже решили прогуляться по окрестностям в наш последний вечер в Шотландии?.. — подхватив ее под руку, он направил раскрасневшуюся спутницу в противоположную пруду сторону. … Пару недель спустя после приезда обратно в Лондон Эрнст, меланхолично помешивая ложкой в золотой чашке крепкий чай, поднял глаза и увидел уже привычную картину. Драммонд будто нарочно привлекал на себя внимание то шуточкой, то какой-то репликой, окликал и о чем-то спрашивал лорда Альфреда, который, сидя напротив него, похоже, никак не умел контролировать себя. На светлом лице сразу расплывался едва заметный румянец, уши алели, а светлые голубые глаза не могли скрыть такую смесь обожания и любви, пусть и припорошенной укором, что Эрнст понимал, что, похоже, его никто в его жизни и не любил. Воспоминание о широко распахнутых карих глазах, в которых отражалось танцующее пламя свечи, вспыхнуло в его памяти, но он с усилием отбросил его из сознания. А лорд Альфред между тем односложно отвечал и утыкался взглядом в тарелку перед с собой, смущенно улыбаясь под ласкающим взглядом карих глаз его любимого друга. Эрнст глубоко вздохнул и окинул взглядом сидящих за столом, которые были заняты едой и своими разговорами. Ну неужели никто не замечал настолько очевидного поведения?!.. …Что было, в общем-то, и хорошо, что не замечали. … Эрнст, посмеиваясь, шел по освещенному коридору дворца, оглядываясь на выпившего Альберта, который брел следом и старался не зацепиться о ковер и не перебудить грохотом от своего падения полдворца в два ночи. — И я говорю! Првозы необход…димы! — периодически икая, заговорческим шепотом бормотал принц. — Мы — прдовое государство! …Мне надоело… месяцами на конях трстись… — жалобно поджал он губы и опустил голову. Это было ошибкой: его повело в сторону, и он чуть не упал. Не успел Эрнст подойти к нему, как равновесие было собственноручно восстановлено. — Да, bruder, тебе бы продышаться немного. Идем на балкон, — кивнул он на закрытую дверь в конце коридора и направился к ней. Альберт смиренно волочился следом. Эрнст подошел к дверям, дернул ставни на себя и чуть не подпрыгнул на месте. На еле освещенном балконе испуганно застыли лорд Альфред и Драммонд и будто перестали дышать. Растрепанные волосы, расстегнутые пиджаки, распущенные галстуки, лихорадочно блестящие глаза и распухшие губы — не оставалось никаких сомнений о роде прерванного занятия. Даже пьяный Альберт бы все понял. Эрнст кашлянул. Юноши вздрогнули. — Эм… Альберт! Тут чертовски холодно, я тебя заморожу и государство останется без принца. Так что давай-ка ко мне в покои пойдем. Там переночуешь. Не стоит на в очередной раз беременную жену перегаром дышать. — Но я… — уже совсем близко раздалось бормотание. — Идем-идем… Что б я с тобой еще раз выпить пошел, — с нечитаемым выражением лица проговорил Эрнст, сделал шаг назад и закрыл за собой дверь. Потащив за собой начавшего было сопротивляться брата, он удалялся от балкона, облюбованного юношами, по безлюдному коридору. Эрнст вздохнул — нужно, наверно, поговорить с ними. Альберт на полпути уже начал клевать носом, и сам Эрнст зевнул. Главное, не затягивать с разговором и выражением своего принятия отношений этих нетипичных влюбленных — а то понапридумывают бедняги невесть что. Надо было, наверно, хоть подмигнуть на прощание, что ли… … На следующее утро, растолкав Альберта и выставив его отсыпаться в его собственные покои, Эрнст зарылся в свой шкаф, вываливая на кровать коробки с книгами. Вздохнув, мужчина подумал, что дворец Королевы на самом деле стал ему домом, каким не смог стать мрачный Кобург. Рассматривая привезенные из Кобурга и из недавней поездки во Францию книги, некоторые из которых точно бы заставили приличное общество умереть на месте от смущения и стыда, нашел, наконец, что искал. Но, почитывая книги и найдя старый фотоальбом, вскоре обнаружил, что пропустил уже и обед. Попросив слуг принести ему еду в покои, он поел и пошел искать юных возлюбленных. Они, к счастью, скоро обнаружились в комнатах Королевы, где, судя по смеху Виктории, все шло хорошо. Заглянув в приоткрытую дверь и увидев, что Премьер Министр, Альберт, Лорд Альфред и Драммонд уже направляются на выход, он затаился у стены. Альберт и Пиль что-то бурно обсуждали — хотя, скорее, Пиль что-то вещал, а Альберт старался заставить свои еще не проветрившиеся от алкоголя мозги работать — и направились по коридору к лестницам. Альфред и Драммонд, склонив головы и касаясь друг друга локтями, шли в противоположную сторону и резко застыли, наткнувшись на возникшего перед ними Эрнста. — Добрый вечер, Лорд Альфред, мистер Драммонд. Если у вас нет неотложных дел, хотел бы попросить вас пойти со мной в мои покои для быстрого разговора. — Добрый вечер, герцог Кобург. Юноши, кинув друг на друга взгляд, кивнули и пошли следом за мужчиной. … Пропустив перед собой спутников, Эрнст плотно прикрыл за собой двери и указал мнущимся на месте мужчинам на три кресла у шелестевшего пламенем камина. — Присаживайтесь, молодые люди, — проговорил он, доставая три прозрачных кубка и кувшин с вином. Разлив напиток и вручив кубки побледневшим молчаливым собеседникам, Эрнст сел на кресло напротив них, обхватил пальцами свой кубок и, глотнув терпкого вина, глубоко вздохнул. — Объяснитесь? — произнес он, откидываясь на спинку кресла. — Я, как вы понимаете, про вчерашнее происшествие на балконе. Наступило молчание. — Кхм… Нам не спалось, и мы решили подышать воздухом, — практически недрогнувшим голосом произнес Альфред, сжав ладонь на колене в кулак. — А почему все было расстегнуто? — поинтересовался Эрнст. — А что было расстегнуто? — очень правдоподобно удивился Пэджет, даже немного впечатлив своими актерскими умениями герцога. — Если вы про пиджаки — так вчера ночью было достаточно тепло, в отличии от того, что вы сказали принцу. — Настолько тепло, что и в галстуках было жарко? — приподнял бровь Эрнст, начиная забавляться сложившейся ситуацией. — Эти галстуки невероятно сильно жмут, всегда хочется от них избавится. Уверен, вы меня понимаете. Драммонд отмер в достаточной степени для того, чтобы кивнуть, подтверждая слова Пэджета. — А почему не поздоровались и не поговорили со мной? — Так мы испугались! Представьте ситуацию: стоим, …разговариваем мы с мистером Драммондом, а тут двери распахиваются резко. Конечно, мы испугались. А вы с принцем Альбертом быстро удалились, мы и слова не успели сказать. — Понятно… — Эрнст сделал еще один глоток из кубка. — А в Шотландии? — А что в Шотландии? — кашлянув, присоединился к диалогу Драммонд. — У пруда, в последний вечер нашего там пребывания, вы впервые поцеловались, — произнес Эрнст с непроницаемым видом. Пара напротив залилась таким густым румянцем, что герцог искренне поразился возможностям человеческого организма. — Вы ошибаетесь… — начал было Альфред, но Эрнст широко улыбнулся, чем ошарашил собеседника. — Да успокойтесь, я не буду никому ничего рассказывать. Я все знаю со времен пруда этого вашего, и переглядывания ваши я вижу уже которую неделю. Я не идиот и я точно знаю, отчего у вас был такой разворошенный вид вчера ночью. Вам еще повезло, что это я, прогрессивный человек, вас обнаружил. Вы знаете, что вас в Шотландии могла увидеть Вильгельмина? Пришлось ее перехватывать и вести слушать этого поэта неприкаянного, я там чуть не свалился с кресла — заснул, — Эрнст закатил глаза и сделал глоток из бокала. -…А позвал я вас сюда не для того, чтобы поставить в неловкое положение. Несмотря на то, что я не могу понять, что вы, как мужчины, друг в друге нашли в романтическом плане, я… все равно почему-то о вас беспокоюсь. Драммонд, резко встав, подошел к камину и, опустив голову, сжал в ладонях кубок с вином, пряча лицо от спутников. Альфред потянулся было подойти к нему, но передумал, провел подрагивающей рукой по волосам и поднял взгляд на Эрнста. — Я думаю… При всей моей признательности к выраженному вами пониманию, мы… — Я повторюсь, — перебил его Эрнст. — Я позвал вас сюда не для того, чтобы вывести на чистую воду и причинить беспокойство. Я прекрасно сам все заметил и никому бы не раскрыл ваш секрет, несмотря на то, что я оказался невольным свидетелем. Однако я понимаю, что чувства, неодобряемые обществом, не менее сильны, чем обществом признанные, — немец вздохнул, опустошив глотков кубок. — И я не хочу, чтобы ваши чувства стали известны тем, кто может их очернить своим грязным словом и лишить вас не только репутации, но и жизни. — Тогда… Для чего вы нас позвали? — не поворачиваясь, глухо выдавил из себя Драммонд. — Предложить помощь. Выразить приятие и понимание. Сказать, что эти отношения не делают вас хуже других, вне зависимости от устоявшихся понятий в наше время. Сказать то, чем может утешить человек в непростой ситуации, — пожал он плечами, грустно улыбнувшись. — Я и сам, честно говоря, сейчас не могу, объяснить, зачем… Просто… — Герцогиня Сазерленд?.. — тихо проговорил Альфред, обводя пальцем край нетронутого наполненного кубка. — Хм… Не я один такой прозорливый… — покачав головой, удивленно усмехнулся Кобург и, потянувшись к столику, налил себе еще вина. — Но она же уже вдова, и… женщина?.. — приподнял бровь Пэджет, чуть покраснев. — Сейчас, конечно, рано после недавней смерти герцога принимать какие-то действия, но потом же можно?.. — Это… Есть иные причины, — поджав губы, прикрыл глаза Эрнст и покачал головой. — Я сейчас с ними разбираюсь, но… Не уверен, что смогу разобраться. — Если я могу помочь… — Спасибо, лорд Альфред, я ценю это, — кивнул Эрнст. — Но… Я все же хотел бы вернуться к той непростой теме, по которой я вас позвал. Альфред опустил голову, а Драммонд, отпив из своего кубка, вернулся и сел на кресло, видимо, стараясь успокоить своим присутствием возлюбленного. Это подействовало — пальцы Пэджета перестали настолько заметно дрожать, и сам юноша, напряженный как пружина, немного расслабился.  — Я не стану вам задавать никаких вопросов о ваших чувствах и о дальнейших планах. Я знаю, что через пару недель ожидается бракосочетание, — рука Драммонда, лежащая на колене, сжалась так, что побелели костяшки. — Но пока у вас есть время. И союзник, весьма опытный по жизни и обладающий определенной властью, — подмигнул он сидящим напротив юношам. — Уверен, встречи во дворце все же неспокойны, потому что нужно всегда вести себя тихо и стараться никому не попасться на глаза. И даже в покоях небезопасно: могут в любой момент зайти слуги или нежданный гость… Сейчас у вас много дел от Премьер Министра и Королевы, по собственной воле вам не отлучиться. Но я с ними начну небольшой разговор, на успех которого я очень рассчитываю. В идеале, и Пиль, и Королева отпускают вас через два дня в пригород Лондона на сутки для небольшого, но очень важного дела. Пиль уезжает с Альбертом смотреть то ли новые паровозы, то ли новые туалеты, я уже их инновационные порывы устал отслеживать. Королева будет занята кипой бумаг для соглашения с соседними государствами. Так что вас с вашим выдуманным заданием никто не хватится. Мистер Драммонд, семья вашей невесты будет знать, что вы отлучились по поручению Пиля, и загружать подготовкой к свадьбе не станет. К чему это я все. У меня в пригороде Лондона есть небольшой домик в невероятно красивом лесу. Там никого не бывает в окрестностях. Я туда люблю часто ездить и отдыхать ото всех. Я с вами поеду туда на карете, если кто попадется, представлю, как своих гостей, которые приехали по заданию от Королевы. Дом будет в вашем распоряжении в течение суток. У меня в близлежащей деревне есть небольшие дела, для чего я, собственно, туда и еду. Чтобы приехать обратно во дворец, оставлю вам лошадей. Вашего отсутствия никто и не заметит, а если и заметит, то будет алиби и от Королевы, и от Премьер Министра. …Вы хотите воспользоваться этим предложением побыть одними? Ошарашенное молчание было Эрнсту ответом. — Ладно, подумайте пока. Если решитесь, скажите мне завтра после ужина. Я еще вам там оставлю несколько книг… Я их привез из Франции, но я знаю, что для лорда Альфреда этот язык почти что родной. В этих книгах есть несколько глав про… ваш род взаимоотношений. Может, поможет в чем-то разобраться, чтобы вам не так страшно было. А пока… Скажу вот что. Живите и любите, пока есть возможность. А то потом может стать очень, очень поздно, — вздохнул Эрнст и, прикрыв глаза, откинулся на спинку дивана. До его слуха донесся едва уловимый шорох, и, чуть приподняв веки, мужчина из-под ресниц стал наблюдать, как Альфред, накрыв ладонью пальцы Драммонда, с едва заметной улыбкой посмотрел тому в глаза. А тот, в свою очередь, чуть нахмурившись, опустил голову. Молодой лорд вздохнул, на мгновение прижался лбом к плечу друга и отстранился. За дверьми покоев раздались шаги, и, едва юноши успели разъединить свои руки, в покои ворвался Альберт. — Да я так с ума сойду… — громогласно начал он и осекся, увидев вскочивших с кресел юношей, синхронно склонивших голову в приветствии. — Лорд Альфред, мистер Драммонд, — произнес принц, недоуменно переводя взгляд с пары на лениво вытянувшего ноги к камину Эрнста и обратно. — Вот о чем я, собственно и говорил, — вздохнул Кобург-старший. — На какое спокойствие мы рассчитываем. …Что опять случилось, bruder мой? Альфред и Драммонд, переглянувшись, посчитали уместным раскланяться и удалиться из покоев, незаметно с благодарностью улыбнувшись Эрнсту. Тот на прощание кивнул и проводил их взглядом. — Что они тут делали? — поинтересовался Альберт, как только закрылась дверь. — Да ничего особенного, обсуждали «Хлебные законы» твоего Пиля. Ну так что опять лишило тебя душевного равновесия?.. … Эрнст сидел за завтраком во дворце и с удовольствием пил чай, когда в зал вошли Альфред и Драммонд и, поздоровавшись с присутствующими, сели на свои места напротив друг друга. В них что-то будто незаметно изменилось: они были расслаблены, при взгляде друг на друга не было былого переизбытка напряжения. Они с аппетитом завтракали, и Эрнст дождался, пока все разойдутся, и остался с парой наедине. Как только за Вильгельминой и герцогиней закрылась дверь, Альфред и Драммонд, оба, как один, подняли глаза на сидящего напротив Эрнста. Тот усмехнулся, когда заметил их румянец и неловкость. — Да успокойтесь уже, — махнул он рукой. — Все прошло спокойно? — Да. Спасибо, Эрнст, — с признательностью кивнул Альфред и, поднявшись из-за стола, положил перед мужчиной увесистый ключ. — Дом закрыли, лошадей вернули в стойло. Драммонд тоже встал и с тихим «спасибо» направился к двери, придержав ее для направившегося за ним Альфреда. Вместе они вышли, и Эрнст успел заметить скользнувшую по светлой ткани пиджака Пэджета руку секретаря. Мужчина опять усмехнулся и покрутил в руках ключ от своего тайного домика. Эти двое его умиляли. Два дня назад они подошли к нему после ужина и, нещадно краснея, Альфред застенчиво выдавил из себя «мы были бы признательны». На что Эрнст без лишних слов назвал время и место отправления. Возвышавшийся за Пэджетом Драммонд коротко благодарно кивнул, пряча глаза. Ранним утром, когда они выехали из дворца, его спутники, не говоря ни слова, ехали в карете, сидя чуть ли не прижавшись к противоположным окнам кареты, видимо, чтобы не смущать своей близостью Эрнста. Тот только посмеивался и качал головой, замечая их сияющие в предвкушении глаза. Хорошо, что все у них прошло гладко. … Эрнст медленно шел по спящему дворцу, когда услышал звон упавшего стекла и громкий всхлип. Мужчина остановился и нахмурился. Дверь, напротив которого остановился он, принадлежала юному Альфреду. Замешкавшись, немец решил продолжить свой путь, но тут послышалось что-то тихое, но настолько душераздирающее, похожее на почти что завывание, что Эрнст, не удержавшись, подошел к двери и плавно ее приоткрыл. От увиденного его сердце на мгновение застыло. Посреди покоев, сидя прямо на полу, плакал Альфред, уткнувшись лицом в колени и обняв их руками. Всегда идеально уложенные волосы были полностью взлохмачены, пиджак ненужной скомканной тряпкой валялся рядом, кувшин с вином был наполовину опустошен, рядом лежали осколки стеклянного кубка. Судорожные вздохи разрывали тишину, тонкие пальцы сжимали ткань брюк до побелевших костяшек. Эрнст плотно прикрыл за собой дверь и, медленно пройдя вглубь комнаты, присел на пол рядом с юношей. Его ладонь опустилась на подрагивающую тонкую спину, и блондин, вздрогнув, приподнял лицо. Эрнст почувствовал, как ком подкатился к его горлу, когда всегда голубые, но теперь будто прозрачные глаза с потрескавшимися красными капиллярами посмотрели на него с такой болью и с таким чувством отчаяния и безысходности… На влажных щеках этого красивого ангельского лица расплылся неровными пятнами болезненный румянец, губы были искусаны чуть ли не до крови и дрожали от прерывистого дыхания. — Эрнст… — выдохнул он и уткнулся в свои ладони, еще сильнее сжимаясь, будто хотел исчезнуть, чтобы не чувствовать разъедающих его чувств. Кобург обхватил ладонью плечи юноши и прижал к своей груди. Тот безвольно поддался и, не отрывая ладоней от глаз, продолжал всхлипывать, уткнувшись в плотную темную ткань пиджака немца. Эрнсту пришлось смахнуть скупым движением непрошенную слезинку с уголка своего глаза, когда различил среди всхлипов тихое поскуливание, будто принадлежащее раненной собаке. Он запустил пальцы в пшеничные пряди и начал медленно поглаживать, трепля и без того растрепанные волосы. — Альфред… — выдавил из себя мужчина, плавно покачивая в своих руках друга. — Бедный мальчик… Юный лорд судорожно вздохнул и немного отстранился, по-прежнему подрагивая. — Из-звините, ч-что вам п-пришлось эт-то увидеть… — хрипло проговорил Пэджет, не отнимая ладоней от глаз. — П-просто… П-послезав-втра… — грудь юноши сдавило рыдание. — Свадьба… — он выдохнул это слово, и красивое лицо исказилось только от одного его звука. Альфред старался держать себя в руках, прикусив губу, но его мелко трясло. — Я… За что? За что… Эрнст безмолвно гладил спину блондина, не находя, что ответить. — Почему мы не можем быть вместе? — отчаянный взгляд прозрачных впился в сердце немца. — Почему я такой? П-почему я… люблю его? Почему я настолько его люблю… И за что, за что он… неравнодушен ко мне? Я бы просто любил, он бы и не узнал, я бы смирился… Но я почувствовал… какое счастье… когда он… со мной… И я могу делать его счастливым! Почему мы не можем делать друг друга счастливыми, не боясь при этом провести остаток жизни, в лучшем случае, в заключении?.. — Альфред покачал головой и прерывисто вздохнул и принял протянутый ему носовой платок Эрнста. — Я ненавижу это общество. Но кто я, если выйду из него?.. И Эдвард… Он же так долго работал над тем, чтобы добиться должности секретаря премьер министра… Он, как никто другой, достоин вознаграждения за его усердие и труды… Я понимаю… Понимаю, что ему необходим этот брак. Если Пиль перестанет быть премьер-министром, то и Эдвард недолго будет секретарем… Чтобы оставаться в высшем круге и построить карьеру, он должен быть связан с одной из семей из придворных… Но я же тоже мог бы это ему дать! Если бы только мы могли заключить брак!.. — блондин поднялся на ноги. Под его туфлей раскрошились осколки кубка, он этого и не заметил. — Я думал… Думал поссориться с ним. Чтобы он разозлился на меня. Чтобы он понял, что быть со мной — не сказка. Я хотел, но… Он был так растерян… — Альфред подошел к столу, взял два кубка и резко выдохнул. — Я не мог ему добавить еще больше переживаний… Ему нужен друг. А я в первую очередь его друг, — Пэджет отдал Эрнсту кубок и протянул руку, помогая мужчине подняться с пола. — Я буду его поддерживать… Как бы мне больно от этого не было… — Альфред подхватил с пола кувшин с вином и разлил в кубки и затем устало упал в кресло напротив Эрнста. — Иногда я даже думаю, что не стоило… переходить черту. Стоило просто оставить все на этапе переглядываний и недомолвок… Но за этот год… — юноша покачал головой и отпил вина. — Все накапливалось. Мы не понимали, что с нами происходило… Я, как юнец, раскраснелся при нашей с ним первой встрече, и так тряс беднягу Дэша, что я удивлен, что он не укусил меня побольнее в тот момент. Я думал, что нашел настоящего друга, мы понимали друг друга с полуслова, нам было интересно вместе. Но я всегда не забывал замечать, насколько он красив, как мне всегда хотелось быть поближе к нему. Я никогда не был влюблен… В девушку, я имею в виду. Но я не знаю, какое чувство может быть сильнее, чем то, что я испытываю к нему… — Альфред вздохнул и поднял глаза на молчаливого спутника. — Извините. Вам, возможно, даже при таком необъемлемом понимании нас, неприятно слушать о чувствах мужчины к другому мужчине… Я просто ни с кем этого никогда не делился, и я не знаю, что на меня нашло… Возможно, это алкоголь… — лорд опустил голову и смущенно растянул губы в улыбке, которая не тронула его воспаленных глаз. — Что вы, Альфред. Единственная причина моего молчания в том, что, не имея соответствующего опыта, я не знаю, что вам сказать и что вам посоветовать, — проговорил Эрнст. — Но, как сторонний наблюдатель, не ослепленный юными чувствами, я, к сожалению, могу признать одно: ваши отношения, насколько бы он прекрасны и всепоглощающи ни были, приведут, на данный момент, только к негативным последствиям… Даже если бы Королева отказалась от моего брата и уговорила на замужество лорда Мельбурна, этот неравный и сомнительный союз был бы принят более положительно, чем ваш… — Я понимаю… — выдохнул Альфред, проведя ладонью по лицу. — «Если любишь, отпусти»… Как бы больно это ни было. Надо принимать взрослые решения… — Мне очень жаль, — вложил всю свою искренность в эту фразу герцог. Пэджет с благодарностью кивнул и пригубил напиток. — Но, я уверен, вам будет выдаваться возможность пообщаться с Драммондом после его супружества?.. — Да, думаю, общаться мы будем. Как друзья. Не буду подвергать его лишнему риску, — мрачно проговорил Альфред. — Дав обещание в церкви, Эдвард, я уверен, не будет его нарушать. Тем более со мной. Эрнст опустил взгляд на камин и покачал головой. Два человека, у которых не было возможности быть с теми, которых они по-настоящему любили… Жизнь любит расставлять все не по своим местам. Любит играть в свои злые игры. … Эрнст, поправив пиджак, подошел ко входу в церковь, где должна была состояться церемония бракосочетания. В последний момент решив прикурить, он отошел за стену ближе к задним дверям церкви и зажег сигару. Прислушавшись, он различил знакомые голоса. Узнав их обладателей, немец закатил глаза — похоже там, наверху, его выбрали постоянным свидетелем одной крайне опасной истории любви. — Я понимаю, Эдвард. Я чувствую то же самое. Но ты же знаешь, что мы не можем поступить иначе… — прерывисто шептал Альфред. — Но если… — Мы про это говорили… Даже если мы убежим — мы все равно не сможем быть вместе открыто. Мы просто все потеряем. И друг друга тоже. — Но я же тебя… — Нет. Не говори этого, пожалуйста, — почти что всхлипнул юный лорд. — Мы, оставшись без всего, можем пожалеть о нашем поступке и о наших чувствах… А это самое последнее, что я хотел бы сделать в своей жизни. — И лучшее, что ты хочешь мне предложить — это жениться на женщине, которую я никогда не смогу полюбить? Зная, что можно чувствовать, когда эти чувства взаимны?.. — Не заставляй меня делать этого. Не заставляй мне умолять тебя уйти от меня навсегда. Не заставляй меня собственноручно бросать тебя в руки другого человека. Не заставляй меня своим согласием на то безумство, которое ты предлагаешь, испортить все, для чего ты так долго и мучительно работал. Я всегда буду твоим другом. Всегда. Но ты сам знаешь, мы не сможем быть вместе так, как мы того хотим. Открыто и не скрываясь. Я слишком сильно тебя… я слишком сильно привязан к тебе. Может, когда-нибудь, люди смогут не скрывать отношения, похожие на наши, но, к моей глубочайшей печали, не в наше время… У нас был этот месяц, самый прекрасный месяц в моей жизни, который я всегда буду вспоминать и о котором я никогда не пожалею… Но… — Извини. Я жесток к тебе. Ты прав. Ты, мой Альфред, к сожалению, прав. Я бесхребетен. Я поддаюсь обстоятельствам… Я приношу нас в жертву, — прозвучал дрожащий голос. — Я запутался… Я… — Ты самый сильный и самый лучший человек на этой чертовой планете, Эдвард. Не смей себя принижать. Мы поступаем как взрослые люди. Мы всегда будем друг у друга, мы всегда будем поддерживать друг друга. Но только как близкие друзья. В наступившей тишине раздался тихий всхлип. Эрнст, докуривая свою сигару, не двигался, а его сердце нещадно сжималось от тоски и от несправедливости жизни. И от того, как дрожали голоса молодых обладателей таких горячих сердец. — Нам пора. Через мгновение появились на дороге Альфред и Драммонд, оба чересчур бледные и оба с покрасневшими глазами. Пэджет проводил спутника к распахнутым задним дверям церкви и замер, рассматривая его. Дрожащей рукой аккуратно поправил ему галстук, скользнул ладонью по отвороту белого пиджака. — Я побуду здесь. Увидимся после церемонии. Драммонд резко кивнул, взял руку Альфреда в свою и коснулся тыльной стороны ладони юноши губами. Прижал ее к своей щеке и отпустил. Рука лорда безвольно упала. Драммонд, рваным движением вытерев щеку, развернулся и стремительным шагом направился в здание. Когда фигура жениха пропала из виду, Альфред болезненно застонал и прижал ладонь к глазам. Тонкие плечи задрожали. Эрнст подошел к нему и протянул зажженную сигару. Альфред, отняв руки от глаз, грустно усмехнулся и забрал ее. — Спасибо, Эрнст… … Эрнст сидел в приглянувшемся ему кабаке в центре Лондона и попивал виски. Его никто не узнавал, и он мог спокойно думать о своем и медленно изводить себя собственными мыслями. Над ним нависла тень, и немец поднял взгляд. — Эдвард? — улыбнулся Эрнст и поднялся, протягивая руку для рукопожатия. — Добрый вечер, — кивнув, проговорил Драммонд и пожал ладонь. — Я могу присесть? — указал он на стул напротив немца. Тот кивнул и подозвал официантку, давая возможность нежданному спутнику сделать заказ. — Я с вами уже давно не пересекался. Как дела в Лондоне? — начал разговор Эрнст, рассматривая мужчину напротив. Годы слегка испещрили легкими морщинами лицо, и, казалось, что карие глаза, полные невыразимой грусти, принадлежали человеку в два раза старше. — Я занимаюсь банком нашей семьи после отставки Роберта Пиля, и работаю в Казначействе Ее Величества, — проговорил он, снимая перчатки, — много бумаг, но мне нравится, — улыбнулся он. — Вы молодец. Рад, что вы многого добились, — произнес Эрнст. — Как дела в семье? Драммонд опустил голову. — Все в порядке. Флоренс очень милая девушка и порядочная жена. Были проблемы со здоровьем после рождения первого ребенка, но она справилась. — Первого? — Да. Ему три года. Основываясь на роде недомоганий, врачи полагают, что она сейчас беременна вторым. — Поздравляю вас, мистер Драммонд, — произнес Эрнст, понимая, почему улыбка мужчины напротив выглядела настолько вымученной. — А что происходит у вас? — перевел тему Эдвард. — Я герцог в Кобурге, но за меня управляет там мой секретарь, которому я доверяю. Сам я путешествую. Сочиняю пьесы для фортепиано и иногда играю. Слушателям нравится… — усмехнулся немец. — Это замечательно! Был бы рад послушать, — мужчина взял принесенный виски и отпил, поморщившись от горячности напитка. — В дворце состоится бал в честь рождения принца Леопольда через четыре дня. Приходите с семьей. Королева вспоминала о вас на одном из обедов. Я как раз и сыграю, если меня смогут уговорить, — подмигнул он. — Я поговорю с Флоренс и, я надеюсь, мы сможем присоединиться к празднованию. Извините, если это неуместный вопрос, но… у вас сложилось… с дамой вашего сердца? — замешкавшись, проговорил Драммонд. — Гарриет замужем, — вздохнул Эрнст. — Не за мной. У нее хороший, надежный муж. У них первенец родился два года назад. — А почему… не вы с ней? — Иногда есть обстоятельства, которые мы не можем изменить. И приходится чем-то жертвовать, чтобы человек, которого любишь, был счастлив, — сказал Эрнст, осушил кубок и знаком попросил официантку повторить его виски. Драммонд вздохнул и не стал продолжать тему, видя, как некомфортно стало собеседнику. — …А как Королева и принц Альберт? — Доводит Виктория очередного премьер министра до предынфарктного состояния своими решениями, Альберт доводит Викторию своими инновациями… Живут себе, как обычно. Только вот в детской становится места все меньше и меньше, — тепло улыбнулся Эрнст. — Только у лорда Мельбурна получается своими письмами каким-то образом образумить нашу Королеву мудрыми речами. Честно говоря, он из Брокет-Холла и не выезжает. Говорят, с сердцем у него проблемы, и будет только хуже, — Эрнст тяжело вздохнул. — Королева посылает к нему лучших докторов, о которых только узнает. Он на самом деле хороший, разумный человек. — Я не имел возможности с ним тесно пообщаться, но я верю вашей оценке. Надеюсь, он еще долго будет помогать Королевству своими советами. Повисла уютная тишина. Негромкие разговоры у дальних столиков успокаивали, приглушенный свет скрывал тенями лица, даря посетителям иллюзию анонимности и одиночества. — Я… — кашлянул Драммонд и замялся. Эрнст, ожидая вопрос и понимая, с чем он будет связан, мягко улыбнулся, чуть склонив голову. — А вы знаете… Как дела обстоят у лорда Альфреда? — выдохнул он, комкая в беспокойных пальцах мягкую ткань перчаток. — Он был во Франции четыре года назад, где мы с ним виделись, но после этого мне пришлось вернуться обратно в Кобург, и мы потеряли на некоторое время связь. Я слышал, что он пошел солдатом, стал лейтенантом и принимал участие в боевых действиях. — Он… он жив? — выдохнул Драммонд, вскинув голову, боясь услышать ответ. — Да, был ранен, но, несомненно, жив. Мы с ним виделись пару недель назад на обеде у Королевы. Мужчина напротив Эрнста облегченно выдохнул. — А какое ранение у него было? — поинтересовался Драммонд. — В ногу. Он сейчас немного хромает. — А он… — замешкался бывший секретарь, по-прежнему терзая пальцами перчатки, — он… стал супругом?.. — Нет, — покачал головой Эрнст и отпил виски. — И, насколько мне известно, не собирается. Повисло молчание. — Если у вас есть желание, могу помочь вам со встречей? — предложил Эрнст. Лицо Драммонда болезненно исказилось. — Если у него еще чувство осталось ко мне, я не хочу этого бередить. Поступив так, как я поступил тогда, не поборовшись, я не имею никакого права… — мужчина покачал головой. — А он… Изменился? — несмотря на определенную неловкость, чувствовалось непреодолимое желание узнать новое об особенном ему человеке. — Не знаю, на что бы вы обратили внимание… Но… Он все еще светловолосый и голубоглазый, — усмехнулся Эрнст, услышав легкий смешок от собеседника. — … У Королевы всегда ходит с ее очередным спаниелем… — Как и при нашей первой встрече… — Что? Не расслышал? — Когда мы с ним впервые увиделись, он стоял в покоях Королевы у окна под солнцем и держал на руках старину Дэша. Было видно, что они ладили, несмотря на то, что Альфред его почему-то нещадно тряс, — лицо Драммонда посветлело, когда он пустился в воспоминания. — Он тогда так засмущался… Пытался у меня узнать, какие исполнители нравятся отобранным мной ученым. А потом пригласил на бал тех, которые нравились мне, — мужчина вздохнул и провел по лицу ладонью. — Как тогда все было просто… Эрнст молчал, смотря на склонившего голову мужчину напротив, и медленно пил свой виски. — …А вы не знаете, он будет на праздновании в честь рождения принца Леопольда? — спросил Драммонд. — Насколько мне известно, он собирался во Францию после нашего обеда у Королевы, пару недель назад. Но я не знаю точно, уехал ли он, — пожал плечами Эрнст. Драммонд кивнул, проведя пальцем по краешку кубка. — …Я не вижу причин отказывать себе в светском мероприятии только из-за того, что там может быть человек, которого вы не очень хотите видеть, — произнес Эрнст. — Не то чтобы я не хотел его видеть… Просто мы очень давно не общались. — А когда вы прекратили с ним общение? — Через год после нашего с Флоренс бракосочетания. Он уехал во Францию, нам пришлось переехать в другое место из-за пожара в поместье, и, несмотря на то, что мы были в пересекающихся кругах, мы все же не виделись. Теперь понятно, почему… Если его не было в городе и даже в государстве… — То есть вы не виделись почти четыре года? — Три с половиной года, — кивнул Драммонд. — …И все это время у меня что-то будто кровоточит, но я не знаю, что. Эрнст грустно усмехнулся. Потому что чувствовал то же самое. Он знал, что. Влюбленное сердце. … Эрнст улыбался, стоя в бальном зале дворца и глядя на смеющегося Драммонда перед собой. Веселые переговоры гостей витали в воздухе, переплетаясь звучанием с ритмичной мелодией, исполняемой оркестром. Широкие столы ломились от не только вкусных, но потрясающе выглядящих блюд. Нарядные гости танцевали, ходили и рассматривали украшения дворца, знакомились и узнавали новости. Драммонд рассказывал произошедшую с ним недавно забавную историю, когда Эрнст уловил знакомый ритм неравномерного шага, который бывает у хромающих людей, и стук трости. Кобург похолодел, он не знал, как поступить — увести Драммонда подальше или же стать свидетелем неминуемого. Но за него уже все решили: светловолосый мужчина, одетый в серый костюм, заметил немца, махнул ему рукой и направился к нему, безо всяких видимых сложностей используя для опоры свою стильную трость с узорной ручкой. — Эрнст! Насколько сильно изменилась твоя жизнь за этот месяц, что мы не виделись? — совсем рядом раздался бодрый голос. С лица Драммонда, стоящего к нему спиной, сошла вся краска, пальцы сжались вокруг прозрачного кубка до такой степени, что Эрнст побоялся, что тот треснет. У Драммонда была секунда до того, как Альфред перевел взгляд на его спину и сделал неуверенный шаг ближе. Резкий вздох, и — Эдвард? — прозвучало сорвавшимся шепотом, который показался раскатом грома вздрогнувшему Драммонду. Он медленно развернулся.