пантеон

Не он ко мне, а я к нему — во тьму,       во тьму,             во тьму.

      Дождевые капли падают на землю ледяными лезвиями, разбиваясь, словно стекло, ритмично барабаня по зонтам торопящихся куда-то людей: кто-то на работу, а кто-то домой. В воздухе парил запах азота вперемешку с остающимся на нёбе металлическим привкусом. По асфальту растекается чёрно-бурая кровь, смешавшаяся воедино с водой и создающая бурный поток. По земле, словно кораблики, наполненные искренней любовью, плыли чёрные, как смоль, перья. Полиция огораживает место происшествия жёлтой лентой по периметру; служащие громко переговариваются, бегая туда-сюда по пузырящимся от капель лужам, и размахивают руками, отгоняя особо любопытных свидетелей «несчастного случая». Шум от надрывающихся полицейских сирен, голоса людей и появившихся из ниоткуда журналистов создавали хаос вокруг. И всё это концентрировалось в голове одного человека, который абсолютно не обращал внимания на вопросы полицейского, стоящего рядом, а дождь так и продолжал бить по плечам сотрудников полиции и людей, которые не учли дождливую погоду. Взгляд человека был направлен на причину всего творившегося вокруг ада, воцарившегося на земле.       Напряжение начало нарастать, самые впечатлительные прохожие громко вскрикивали при виде изуродованного, окровавленного тела. Недовольные полицейские, стараясь перекричать голоса людей и шум, который создавал дождь, просят увести детей и освободить проезд. — Да закройте вы его уже, — еле выдавил из себя потерпевший, стараясь скрыть дрожащий голос, но получалось это явно плохо. Горячие слёзы сами текли из глаз, но тут же смывались дождём, смешиваясь воедино с грязью и кровью.       Те же струйки дождя стекали по белому, задетому тенью страха, лицу. Кровь, не успевая свертываться, словно бензиновыми разводами, покрывает чёрный асфальт.       Сломанные, ободранные и промокшие насквозь чёрные крылья. Конечности вывернуты под неестественным углом, и кажется, что даже кости превратились в мелкую крошку, тут же смываемую дождевой водой.       Один из служащих подошёл к телу и опустил веки молодого парня, так усердно накрашенные подводкой, которая подчёркивала когда-то счастливый, с вечной загадкой взгляд, полный теплоты и надежды на счастливое будущее, которое уже никогда не настанет…       От нарастающего шума тело незамедлительно накрывают плотным чёрным брезентом, одновременно приказывая людям разойтись.