пантеон

если бы я знал что эти разговоры станут только воспоминанием. я бы записывал их заранее. и учил наизусть. Боже, скажи, пожалуйста, расписание чтобы я знал, когда прозвучит «не вернусь».

3.09.

Начиналась осень. Календарная и душевная. Крылья Юнги росли быстрее, чем они ожидали. Из простых отросших костяшек он вскоре превратились в длинный заостренный скелет. Мина начали беспокоить боли в суставах, но он не подавал вида. Демон боялся того, что он может сломать их или ранить Чона, поэтому ушел в гостиную на диван и запрещал Хосоку подходить к нему сзади. Но парень не растерялся, поэтому целый день сидел в коленях Юнги, обнимая их словно это было что-то святое. Они смотрели фильмы так, как давно хотели это сделать и ни о чем не думали. Чон укутывал ноги демона пледом, когда они ему казались холодными, а Мину оставалось только смущаться. Вечером, они сидели на кухне и пили вино. Взгляд гибрида начал мутнеть от третьего бокала и спокойной обстановки. Юнги расслабленно смотрел на Хосока, который улыбался и ковырял зубочисткой сыр, разбирая его на маленькие кусочки. - О чем ты думаешь? - О том, что кажется, я самый счастливый на свете человек, ведь меня кто-то смог полюбить и я смог сделать это в ответ… - И ты считаешь, что мои крылья — это показатель этого? - Думаю, что да, а ты разве нет? Мин опустил глаза в бокал, на дне которого плескалась темно-бордовая жидкость и его искаженное отражение в ней. - Мне тяжело. - Из-за чего? – Хосок обеспокоенно поднял взгляд на демона. - Крылья. Это не моральная боль и не душевная. Мне больно физический. Мне становится сложно ходить и наклоняться, а лежать так тем более. Суставы ноют больше, чем я ожидал… мне страшно, что может произойти с моим телом дальше… Чон поспешил обхватить побелевшие пальцы Юнги своими ладонями и крепко сжать. Пальцы гибрида были ледяными и влажными, парень поддался вперед и приблизился к лицу Мина. - Я могу позвонить Сокджину если ты хочешь, если тебе действительно это надо. Я тебя не заставляю, но мне больно смотреть, как ты мучаешься. И не молчи, говори, я услышу тебя. Демон поднял лицо и поцеловал парня в губы. - Я пока справляюсь, я скажу тебе, когда нужно будет вызывать Джина. Но очень надеюсь, что мы не дойдем до этого. - Я услышал тебя. И всегда буду слышать. До конца моих дней. Юнги улыбнулся, держа под столом скрещенные пальцы второй руки. Почему-то он не верил в то, что говорил Хосок. Ни единому его слову.

4.09.

Их первая глупая ссора произошла ближе к вечеру. У Юнги вдруг подкосились нервы, когда Хосок, спокойно смотря фильм вместе с гибридом, вдруг отвлекся на звонок. Мин буквально взбесился из-за этого, отобрал трубку у ошарашенного Чона, распахнул окно и выкинул ее на улицу. Парень так и остался стоять рядом с диваном и открытым от ужаса и гнева, ртом. И из демона вдруг полилось все дерьмо, все его мысли, которые уже с середины начали выражаться на повышенных тонах. Раздраженный из-за ничего Хосок, был страшнее, чем если бы он был действительно зол. Схватив орущего демона за шкирку, Чон потащил его в коридор. Юнги тут же притих и зашипел от боли, все движения парня, приносили Мину ужасающую боль в лопатках и шее. Хо вышвырнул гибрида в подъезд и со словами: - Без телефона не смей приходить, иначе окажешься там же, где и он! Выкинул следом плащ и захлопнул дверь. Словно облитый водой Юнги, вдруг все осознал и понял всю абсурдность ситуации. Ну от куда он мог знать, что это станет началом разрушения их отношений? Ну вот он, то как мог догадаться до этого. Была одна вещь до которой он догадывался точно, пока собирал остатки телефона по улице, кутаясь в длинный плащ – крылья были не началом их новой любви, они были ее концом.

5.09.

Появились перья. Черные как смоль, густые, мягкие и упругие. Юнги открыл глаза и увидел их. Они блестели от восходного солнца. В этот момент вошел сонный Чон, который кажется уже и не злился. С кружкой кофе в руках. Его глаза медленно расширились от удивления, его лицо тут же проснулось. Хосок широкими шагами подошел к Мину, не глядя ставя стакан на журнальный столик и погружая гибрида в крепкие объятия. -Они прекрасны. И ты прекрасен. И снова сердце Юнги больно кольнуло от этих слов, но он лишь ответил на объятия, вдыхая запах волос парня. Он то помнил вчерашний вечер. Прекрасно помнил. *** Как описать их последние полтора дня одним словом? Легко. Этим словом было – ссора. Одна за другой. Из-за ерунды, из-за любой мелочи. Они обедали так, ходили в душ и даже отдыхали. Поначалу, Хосок курил сигареты на балконе, но ближе к вечеру, парень достал ключи от крыши и прихватив с собой ноутбук, ушел туда. Он не объявился ни в одиннадцать вечера, ни в час ночи, и Юнги плюнув на все, уснул беспокойным сном, с ужасом представляя и ожидая следующий день.

6.09.

Вся неделя шла под откос. Было все просто ужаснее некуда. Дни стали похожи друг на друга. Как Юнги и думал, Хосок не сдержал свое обещание слышать его. Все слова, сказанные демоном, были в пустоту. Казалось, что Чону стало без разницы, что случится с демоном дальше. Словно, он опустил руки, и все те чувства, в которых он клялся, и из-за которых выросли крылья Мина, были пустышкой. А может просто гибриду это всё казалось, а его и так обостренные чувства стали еще более резкими? Это было единственным успокоением Юнги. Что это была лишь его собственная накрутка. Но факты были на лицо – Хосок не говорил с ним, а если и говорил, то заканчивалось это все скандалом. День был как одна замкнутая петля. Как круг ада, из которого было не выбраться и нельзя было что-либо изменить. Наступило утро, солнце воссияло в зените, наклонилось к горизонту и в конце концов утонуло за ним. И все так же ничего не поменялось. Хосок проработал до ночи в своем кабинете, после чего сходил на кухню, громко выпил стакан воды со снотворным, и так и уснул на диване рядом с выходом на пожарную лестницу. Мин осторожно пробрался на другой конец квартиры и заглянул за угол. Развалившись на всем пространстве подушек, лежал Чон, его волосы были раскинуты в разные стороны, дыхание было спокойным и неторопливым. Демон прошелестел крыльями рядом с его головой и присел на корточки, аккуратно убирая пряди с лица парня, который даже не отреагировал, видимо снотворное было сильнее его усталости. Юнги осматривал каждый сантиметр смуглой кожи, заостренный нос и небольшие складочки там, где появлялись ямочки, когда Хосок улыбался. Сердце гибрида заныло, Мин отмахнулся и постучав себя изо всей силы по груди, будто это могло помочь, вышел в коридор. Сна не было ни в одном глазу, хотя часы, висящие на самом видном месте в гостиной, показывали половину второго ночи. Демон рухнул на диван и попытался уснуть. Проворочавшись минут пятнадцать и так и не уснув, Мин вытащил подушку и закрыл голову ею, чтобы не слышать тиканье часов и странные шорохи, которые скользили в темных углах комнаты. Прошло еще минут тридцать, прежде, чем демон с тихим рычанием вскочил на ноги, и ворвавшись на кухню, схватил бутылочку со снотворным Чона. Быстро пробежавшись глазами по тексту, плюнул на все инструкции и влил всё оставшееся в себя. По наблюдениям Юнги, Хосок отключался минут через десять, но это был видимо не его вариант. Даже спустя час, Мин чувствовал себя бодрее, чем днём. Демон сел прямо на подлокотник и уставился в темноту, свесив ноги и прислушиваясь к странному шептанию и своим собственным мыслям. Это было ужасное время наедине со своими демонами. И это была первая ночь, когда Юнги не спал. И единственный вывод, который он сделал, с рвущимся в новый день, солнцем, было то, что - зачем он полюбил Хосока? Если бы этого не произошло, то не было бы крыльев и всех его проблем.

7.09.

Юнги и Хосок снова поссорились с утра пораньше из-за обнаруженной, Чоном пустой бутылки из-под снотворного. И в этот раз, демон списал свою реакцию на бессонную ночь и натянутые нервы. Хосок молча выслушал истерику Мина, грубо ответил и схватив две пачки сигарет ушел на крышу. Дверь громко хлопнула, и демон снова разрыдался, колотя ногой стену рядом со входом в кабинет. Нервы стали ни к черту, любая мелочь могла вывести гибрида из себя. Очередной день, очередные ссоры, выкуренные сигареты и выплаканные слезы. И Юнги был готов продать свою душу лишь бы не наступала ночь. Но она пришла. Вместе с сопящим в спальне Чоном и шепотом, который стал звучать как крик. Мин остервенело рвал пачку бумаги, которую достал у Хосока из кабинета, листок за листком, но это не помогало. Голоса из темноты переселились в его голову и настойчиво пытались выгрызть его адекватные мысли. Демон боролся изо всех сил, пока от боли по его щекам стекали слезы бессилия и молчаливого гнева. Но он не смог. Он снова довел себя до состояния нервного срыва. И тот вывод, в который его заставил поверить голос из темноты, ужаснул даже самого Юнги. Хотелось верить, что это не происходит. Но пока что, Мин делал уверенные шаги в сторону него. И при том один. Хосок был ни в чем не виноват. Он просто устал. И демон устал. Безумно хотелось спать. Но больше этого, только чтобы голос и боль в теле затихли с приходом солнца.

8.09.

Вторая ночь дала о себе знать. Мин начал винить себя в том, что его сердце перестало трепетать при виде Чона. Ему было уже на столько больно и безразлично, что он просто целыми днями лежал на диване, стараясь не шевелиться. Болело буквально все. Когда Хосок уходил на крышу от невозможности больше находиться в квартире, демон рыдал от бессилия в подушку. Адский хотелось пить и спать. Третья ночь была еще хуже. Но Юнги молчал и на все попытки Чона хоть как-то выяснить, что происходит, демон отнекивался и плакал. Все его выводы предыдущих двух ночей были абсолютной глупостью. Они любили оба. Просто в данной ситуации это было невозможно, было не время. У них и оставалось, что только бороться друг за друга, хватаясь за тростинки. И голос из темноты исчез, заменившись на плач Хосока в соседней комнате, который гибрид не слышал уже долгое время. Юнги просто потерял себя и ему оставалось лишь надеяться, что Чон найдет и спасет его. Хотя бы от него самого.

9.09

Это был конец. Хосок не знал, чего, но он просто это чувствовал. Они за неделю стали буквально чужими людьми. Юнги ходил как тень по квартире, шелестя огромными крыльями, которые полностью покрылись черными как смоль перьями. На его лице не было ни одной эмоции, Чону казалось, что демон больше ничего к нему не чувствует. Вся квартира пропиталась неведомым холодом и безразличностью. Хосок корил себя за то, что не мог читать мысли, а каждая его попытка завязать разговор заканчивалась криками, руганью и им, сидящем на крыше, и курившем по пачке за раз. Ни небо, ни то, что ниже земли, где пекутся грешники, не отвечало на его взывания и просьбы. Все стало бесполезным в этом мире, все его деньги, машины, дома, написанные Чоном книги, все было теперь бессмысленным. Потому что, это ни капли не вставало в одну линию с его любовью к Юнги. Любовью, которая, кажется, стала катализатором, спусковым крючком, да просто безостановочным падением вниз, которое нельзя было остановить. Они оба катились в ад. Туда, от куда пришел Мин, и создавалось ощущение, что туда и хочет уйти. Но крылья были даны ему не для этого, Хосок пытался достучаться до гибрида, что это знак их любви и то, что они должны взлететь благодаря ним, а не упасть. Как же это было бесполезно и глупо. И оказалось тем самым мотиватором, который повлек за собой ужасающие события. *** Юнги медленно прошел по коридору, в направлении кухни. Его мучала постоянная жажда вот уже как неделю, и он вливал в себя воду литрами. Спина болела ужасно, но он не мог ни лежать спокойно, ни сидеть, было либо не удобно, либо боль так и не проходила, а только усиливалась. Он чувствовал себя беременным инвалидом, крылья, по ощущениям гибрида весили все килограмм десять, а то и пятнадцать. Ребра сжимались от такой тяжести и время от времени кололи, слово туда нож вставили и медленно начинали проворачивать. Появилась отдышка и боли в сердце. Юнги не спал уже три дня, его мучали кошмары и бессонница. Бывало, в такую бессонную ночь, он сидел в темноте и ему вдруг начинал чудиться странный голоса, он звали его, шептал его имя, тянул за штанины вниз. Но он исчез. Так же неожиданно, как и появился, успев натворить дел, которые уже невозможно было исправить. И Юнги видел Хосока, парень убивался от состояния демона. Он не знал, что делать, и считал, что это его вина, что он может чем-то помочь или как-то разрядить ситуацию, но получалось у него это плохо. Мин старался не говорить с Чоном, его нервы и так были на пределе, а малейшее слово в его сторону, просто выводило гибрида из себя. Он начинал орать, и это нужно было лишь для того, чтобы уши Хо покраснели от злости, руки опустились от безнадежности, а из кладовки была вытащена очередная пачка сигарет. Хлопок чердачной двери и Юнги мог как следует выплакаться, и ни с кем не говорить хотя бы час. Он безумно хотел, чтобы все было не так, чтобы все стало как прежде, но так больше никогда не будет. И в их последней ссоре, раскрасневшийся Хосок выкинул то, что благодаря его крыльям они не должны падать в бездну, а должны взлететь. В голове демона что-то дрогнуло. Он отмахнулся от этой мысли, но так больше и не смог забыть ее. *** Было около двух часов дня. Хосок сидел на кухне в ноутбуке, заваленный стопкой бумаг и что-то разбирал, составляя странные таблицы в программе. Рядом стояла кружка со слегка остывшим кофе и надкусанным печеньем, лежавшем на блюдце. На парне были очки, которые немного сползли с переносицы, его глаза бегали то по белому экрану, то по листкам. Волосы Чона были забраны крабом, чтобы не мешать, футболка немного сползла с плеча, нога была засунута под бедро. Парень шмыгнул носом и посмотрел в глубь кухни. На диване, лежа на животе и свесив ногу и руку, лежал Юнги. Его крылья были разложены в стороны и занимали огромное пространство. Мин молча наблюдал за действиями Хосока, но когда встретился с ним взглядом, то тут же отвел глаза в сторону и сделал вид, что его очень интересуют шторки на окне. Чон вздохнул, и сняв с себя очки, размял нос двумя пальцами, слегка зажмурив глаза. - Юнги, мне надоело, что ты меня игнорируешь. Молчание. - Сколько еще наших разговоров будут заканчиваться одним и тем же? Снова молчание, но теперь хвост демона слегка зашевелился. - Я не люблю разговаривать с пустотой, Юнги. - Так и не разговаривай, кто тебе мешает,- подал голос демон и глянул на Чона, не меняя положения. Хосок выпрямился, убирая ногу из-под себя и закрывая крышку ноутбука. - Когда ты перестанешь мне грубить? Что я тебе такого сделал? - Перестану тогда, когда ты перестанешь со мной говорить, - Мину было больно слушать, голова болела, а голос парня как нож врезался ему в уши, - так что прошу, помолчи пожалуйста. Юнги зашевелился и сложив крылья за спиной, сел на колени. Его вид был помятым и недовольно болезненным. Чон нахмурился. «Не начинай, прошу» - подумал про себя гибрид, но это было бесполезно. Назревали новые ссора и выяснение отношений. - Я уже неделю смотрю на твой болезненный вид и пытаюсь понять, что с тобой происходит на самом деле. Ты снова замкнулся в себе, снова воюешь с собой… - Так кто эту войну развязал, - тихо прошипел Мин, но Чон его услышал. - В смысле? - Кто по-твоему все это начал? Я?! Я забирал себя из тюрьмы?! Спасал с небоскреба?! Помогал бороться с моими страхами?! Возил на пляж?! Писал письма о любви?! – на глаза демона начали подступать слезы, - меня избивали, а я терпел и все потому, что люблю?! Из-за тебя! И только из-за тебя все это! Хосок ошарашенно смотрел на то, как по щекам Мина неконтролируемо текут слезы, а пальцы нервно сжимают ткань штанов. - То есть сейчас, ты пытаешься сказать мне, что в том, что у тебя выросли крылья виноват только я? Я конечно извиняюсь, но ты знал, что любовь — это не односторонне чувство? И то, что ты влюбился в меня, я виноват только тем, что родился на свет… - Я столько времени терпел эту боль, Чон Хосок… всю жизнь терпел, а когда полюбил тебя, то подумал, что вот оно счастье, которое я искал. Почему ты превратился в мою боль? - Тебе больно? Но от чего еще? – парень вскочил со стула, не в силах больше сидеть, - из-за моей любви? Так ты скажи мне об этом и я помогу тебе! Я тебе предлагал позвонить Сокджину, но ты меня как не услышал! - Ты не сможешь и Джин не сможет. Моя боль не только моральная, но и физическая. Но того рода, что ее невозможно вылечить известными методами. Мне очень больно шевелится, дышать, у меня отдышка, болят суставы, мне кажется, что я скоро развалюсь на части из-за твоей гребанной любви! - Ты жалеешь о том, что полюбил меня? – казалось, весь мир обрушился в глазах Чона и заменился на раздражение. Юнги промолчал и непрерывно продолжал смотреть в глаза Хо. - Ты жалеешь об этом? – упорно повторил свой вопрос Хосок, - сейчас? Когда-то? Хоть раз? Ответь пожалуйста! Не молчи только, прошу… - Ты хочешь честный ответ или тот, который устроит тебя? - спокойно ответил Мин, его голова стала словно свинцовой и пульсировала, гибрид поднялся на ноги и слегка приблизился к парню. - Что ты хочешь? - Значит, да. - Ты не понимаешь меня… я не был готов к такой жизни, я не был готов терпеть всю эту боль, ради человека. Мне слишком больно. - То есть, ты сдаешься и даже ни капли не хочешь постараться что-то изменить? - Ты меня не слышишь, Хосок. Я готов был терпеть все, я готов был сделать для тебя все. Но мне до такой степени больно ежедневно, ежеминутно, ежесекундно, что с каждым новым приступом боли я жалею. И я не чувствую вины. Я чувствую только то, что мои кости ломит, а внутренние органы разрывает на части. И мне жалко тебя. Я больше не хочу терзать тебя. - Ты думаешь, что если меня не будет рядом, то тебе будет легче? - Я не знаю… - Ты хочешь уйти? – неожиданно задал вопрос Чон, повышая тон. - Не понял. - Ты хочешь уйти от меня?! - Куда?! - Туда, где тебе не будет больно. Без меня. - Это не исправить, ты - дурак или я тут? - Прошу, уйди, - вдруг выпалил парень. - Ты меня прогоняешь? – брови Мин поползли наверх. - Я просто не хочу видеть то, на сколько тебе больно из-за меня. Я не могу. - Ты ищешь слишком легкий пусть, Хосок. - Ты сам мне только что сказал, что тебе больно. Так не будет ли проще нам расстаться? - Подожди, подожди… Ты меня бросаешь? - Ты можешь жить в моем особняке, я разрешаю. - Разрешаешь?! Ты сейчас издеваешься? Или шутишь? - Пожалуйста, Юнги. Я не вижу другого выхода ни для тебя, ни для меня. - Но и это тоже не выход. Мне серьезно уйти? На этом вопросе уши Хосока стали совсем красные, а глаза перестали что-либо выражать кроме боли от того, что его любимый человек страдает из-за него. - Прошу тебя проваливай ты уже куда хочешь! Мне плевать! – его голос перешел снова на крик. - А вот и уйду! Демон вдруг осознал всю глупость ситуации и бесполезность каких-либо их разговоров в дальнейшем. Потому что они оба сдались. Они оба устали бороться и спасать друг друга. Юнги смотрел прямо в глаза Чона, их лица были в пятнадцати сантиметрах друг от друга. Хосок тяжело дышал, он был безумно зол и раздосадован. Мысль, которая пришла Мину тогда в голову, больше не казалась такой уж странной. У демона просто не оставалось вариантов. Его загнали в ловушку словно бездомного кота, и ему больше нечего было делать. Только смериться с тем, что он не сможет так жить дальше и сделает так, чтобы это всё закончилось.

И он ушел.

Кто же знал, что навсегда?

*** Шел дождь. Небо вдруг затянуло тучами, ветер усилился и завывал на улице, как брошенный пес. Чон сидел в своем кабинете, когда его телефон зазвонил. Он писал, пытаясь отвлечься от всего произошедшего и сопутствующих эту ситуацию, мыслей. Парень немного раздражился от того, что его отвлекли от работы. На душе скребли кошки, а на сердце была странная пустота после ухода Юнги. На часах было уже около восьми, а Мин так и не объявился. Парню казалось, что он погорячился. Это был Тэхен. Хосок молча провел по экрану и тяжело вздохнув, поднес трубку к уху. Раздался непонятный шум, смешанный с сиренами полицейских машин, и только после этого через них прорвался голос Кима. -Чон Хосок? Его голос был пугающе официальным. - Слушаю. - Приезжай к небоскребу. Юнги он… Голос Тэхена болезненно дрогнул - Что он опять натворил? - перебил полицейского Чон,- залез снова на крышу или… - Он мертв. Хосок молча уставился на пустой проем двери. - Что? - Он мертв, Хосок. Юнги мертв. Он сбросился вниз и разбился. Я соболезную. Но лучше тебе приехать, мы должны все оформить. - Скоро буду. Чон как во сне поднялся на ноги и медленно вышел в коридор, обулся, и накинув куртку, вышел из квартиры. В голове до сих пор звучал голос Тэхена, смешанный с сиренами. Он не это имел в виду, когда говорил, что они должны взлететь.

Уж точно не это.