* * *
Стайлз каждый вечер оставляет окно нараспашку, несмотря на уговоры отца. Какое ему дело до местных домушников и маньяков? Какая разница, что завтра он может попросту не проснуться? Зато у него останется эта ночь. Ночь, проведённая с Джексоном. Стилински отвык засыпать без него, и, кажется, это уже не лечится. Как долбанный вирус в его крови, вакцину от которого ещё не придумали. Любить Уиттмора — нормально. Ждать его целую ночь — привычно. Думать о нём постоянно — до крика больно. Джексон раздевает его профессионально быстро, почти не касаясь кожи. Стайлз читает гребаный комикс о супергерое, как будто у него не осталось ничего дороже. Почему же, кое-кто есть. Вредный, со вкусом вишнёвого блеска Лидии на губах и лёгкой щетиной. Стилински закатывает глаза и сбрасывает журнал на пол. — Даже не поцелуешь? — Джексон примащивается у него под боком, как мартовский кот, и мурлычет в ухо. Ухватить бы его за подбородок и приложить пару раз о стену, чтобы не маялся дурью. Чтобы забыл о своей девушке, с которой разве что только пылинки не сдувает. Чтобы остался в его комнате навсегда, или хотя бы до выпуска. Всё, решено. Стайлз не отпустит его больше никогда. — Пусть тебя твоя девушка целует, — Стилински несильно хлопает ему по губам и чувствует, как Джексон стягивает с него джинсы. Какой же он грязный. Какой же голодный. Какой же е г о. — Как же ты меня заводишь, когда бесишься, — Джексон наваливается на него сверху, вгрызаясь в губы мокрым поцелуем. — Извращенец, — Стайлз накрывает ладонью его задницу, смеясь в губы. Они оба сошли с ума.* * *
Джексон роняет рюкзак прямо возле шкафчика Стилински. Он хлопает глазами несколько секунд, и кто-то из одноклассников передаёт ему рюкзак. Уиттмор никогда не видел, чтобы Стайлз смотрелся в зеркало. Откуда это зеркальце вообще взялось в его шкафчике? Это же Стилински, его любимый растяпа. У него некоторые учебники неделями под кроватью пылятся, пока он к ним доберётся. Стайлз носки под креслом прячет, перед тем как забросить в стирку. У него в комнате бардак ещё масштабнее, чем в голове. Кто-то хочет отнять е г о Стайлза? — Куда ты собираешься? — Джексон бьёт по шкафчику кулаком, и зеркало выскальзывает на пол. Расходится тоненькими трещинами, как сердце Стилински. Оно разбивалось каждый раз, когда Лидия целовала Джексона у него на глазах. Когда они под ручку выходили из школы. Когда он отвозил её в кино на своей машине. Но Стайлз никогда не сдавался просто так. И сейчас не сдастся. — На свидание, — спокойно тянет Стайлз, шагая вперёд по коридору. Уиттмор плетётся за ним, как собачонка на поводке. Кажется, ему всё равно, что скажут его друзья. Даже от Лидии отмахивается, как от огня. Но услышав ответ Стилински, замирает посреди коридора столбом. Только смотрит огромными глазищами на его спину, а Стайлз идёт не останавливаясь. — Куда? — разъяренно цедит Джексон, сжимая кулаки. — Ты же сам говорил, что мне нужна девушка, — Стилински салютует ему на прощание и исчезает за дверью кабинета. Он прижимается к холодной стене, плотно закрыв глаза, и судорожно глотает воздух. Руки трясутся до сих пор, и взгляд обиженно-строгий залег тенью под веками. Наверное, Уиттмору больно. Наверное, он ревнует. Но Стайлз должен пойти до конца, разве нет? У него почти не осталось сил бороться.* * *
— Ты что вытворяешь? — Джексон затягивает его в пустой кабинет биологии, схватив за шиворот рубашки. Верхняя пуговица с треском отрывается и падает вниз. Стайлз дергается от этого звука, как от раскатистого грома, и царапает лопатками стену. Уиттмор смотрит так пристально, будто раздевает, или наоборот, придумывает самый изощрённый способ убийства. Ладонями-наручниками сковывает запястья, не позволяя шелохнуться. У него в глазах молнии пляшут, а Стилински больше не в силах терпеть. — О чём ты? — бормочет он неразборчиво, сощурив глаза. Может, всё-таки поверит? Эллисон не зря согласилась ему помочь. — Меня к себе не подпускаешь, — Уиттмор больно кусает за ухом, выдавливая сиплым шёпотом, — зато с Эллисон за ручку ходишь, как влюблённый дебил. Джексон почти рычит, но вкус победы разъедает губы до крови. Не залечивает старую рану, которая всё ещё тянет вниз. Не стирает в порох сомнения, от которых так долго сбегал. Только его дыхание шершавит кожу, и Стайлз чувствует себя виноватым. Они друг друга стоят. — Ты точно дебил, Уиттмор, — Стилински легонько толкает его кулаком в грудную клетку и прячет голову у него на плече. — Ты охуел? — Джексон сдавливает его плечи, но Стайлз не вырывается совсем. Он только водит ладонью по его шее и молчит. Долго молчит, слушая шумное дыхание Уиттмора, и не шевелится. Так просто, когда они вместе. Никаких разговоров в коридоре. Никакого смеха и косых взглядов. Просто вместе. Джексон целует его, прикусив губу, и к себе ещё ближе притягивает. Наверное, его репутация окончательно испорчена. Но лекарство у него в руках, податливое и теплое. Его болезнь никогда не пройдёт.