All We Need is Daylight

Его волосы выглядят так, будто они с Фрэнком целовались все добрые двадцать минут, а не каких-то пять. Пять минут поцелуев, о которых они мечтали весь день, но не могли остаться наедине с самого утра, так что им много надо наверстать. — О боже, клянусь, я думал, что уже перерос фазу гормонального подростка, который просто хочет жить своей жизнью, но, черт возьми, Фрэнк, — говорит Джерард. Он все еще молод и бодр, несмотря на то, что у него все время болит спина, а также у него есть грелка, которой он пользуется после того, как забывает о правилах поднятия чего-то тяжелого. — У тебя даже нет оправдания! — восклицает Фрэнк. — У меня гормоны зашкаливают! А ты уже старик. Джерард шипит. Фрэнк не знает о его грелке для спины и никогда не должен узнать. Хотелось бы, чтобы его скрипучие кости были в порядке. — Я не… я не настолько стар, я… — Ты старый, Джерард, — возражает Фрэнк, придвигаясь к нему на диване чуть ближе, чем нужно. — Ты как динозавр. — Агрх, заткнись, — успевает сказать Уэй, прежде чем Фрэнк целует его. Он притягивает его ближе за рубашку, совсем не жалея ее. Он целует Джерарда так, будто они на подростковом шоу двухтысячных годов, и один из родителей вот-вот должен вмешаться, но этого не произойдет, так как Джерард живет в полутора часах езды от родительского дома и никогда не даст им ключ от своей квартиры. Фрэнк сегодня, мягко говоря, игривый. Он то и делает, что целуется и шутит. Джерард встретил его после последней пары, и они вместе пошли к нему, что не особо удобно для Уэя, так как придется ходить туда-сюда — вечером ему нужно будет вернуться на каток для тренировки. За целый день мотаться туда и обратно придется аж три раза, а его квартира находится в пятнадцати-двадцати минутах ходьбы от катка. Он предпочитает не думать о том, что ему придется топать назад. Но язык Фрэнка заставляет его просто забыть об этом всем. У Джерарда никогда раньше не было парня. У него была подружка в старшей школе, что было довольно весело на одной из вечеринок, но длилось это около двух недель, после чего она сказала ему, что он плохо пахнет и читает слишком много комиксов. С тех пор это ничуть не изменилось, вот только Фрэнку это даже нравится, так что это, пожалуй, даже хорошо. Он знает, что, по сути, они с ним встречались почти с самого дня их знакомства, просто формально никто об этом не говорил вслух, так что сейчас Айеро, походу, пытается наверстать все, что они упустили, и Джерарда это абсолютно устраивает. Он съел много горчицы во время перекуса и надеется, что тот не сможет определить это по его дыханию. Он даже немного перестарался затем с мятными леденцами, и хотелось бы, чтобы это было не зря. — Ты самый сексуальный человек на земле, знаешь, — сообщает ему Фрэнк, давая своим губам перерыв и просто обнимая Джерарда. Такое чувство, будто Айеро вот-вот усядется к нему на бедра, и он готов к этому, но на самом деле это больше похоже на то, что Фрэнк просто целиком и полностью набросится на него. — Ты должен перестать разговаривать сам с собой, Фрэнк, это крайне неприлично. — Можешь отрицать, что ты красивый, сколько хочешь, но факт остается фактом. — Может, я только этого и хочу, — говорит Джерард, хитро прищурившись. — Тогда ты уродливый, отвратительный, и у тебя точно не красивые глаза и не самый милый носик. Джерард страстно целует его. В течение нескольких минут. Фрэнк продолжает хихикать. Джерард присоединяется к нему. Что с ними не так? Почему это так мило? Разве это не должно быть сексуально или что-то типа того? Он не пытается потрахаться, он лишь буквально пробует исследовать каждый миллиметр рта Фрэнка, что включает в себя много слюны и должно быть либо отвратительным, либо сексуальным, но в итоге это ни то ни другое — это просто восхитительно. Может, потому, что это Фрэнк. В любом случае, он позволяет этому затянуться на некоторое время. — Сегодня был странный день, — говорит Фрэнк, когда им в конце концов начинает недоставать воздуха. — Это точно. — Ты начнешь или я? — Пожалуй, я первым выскажусь, — произносит Джерард. — Итак, Майки. — Майки, — кивает Фрэнк. — Майки. Ты же знаешь, что он умеет читать мысли? — Он нас раскусил, да? — говорит Фрэнк. Джерард даже не удивляется этим словам, потому что Майки… Ну, он Майки. Уэй и не думал, что его парень расстроится, потому что он ему доверяет. Даже если бы Фрэнк не догадался, он бы поверил тому, что Джерард не сам рассказал обо всем брату. Тот был экстрасенсом в прошлой жизни. — Майки есть Майки, — кивает Джерард. — Патрик тоже знает, — сообщает Фрэнк, — из-за меня. — Патрик тоже? — Уэя это удивляет еще сильнее. — Как он догадался? — Очевидно, еще несколько недель назад он собирался мне сообщить, что ты тайно в меня влюблен, но не успел. Он догадался, потому что Пит сказал ему, что у меня есть тайный парень. — Так Патрик знает, что ты гей? Погоди, Пит тоже в курсе? Фрэнк, кто еще об этом знает? Я думал, что только Хейли и твоя мама, — спрашивает Джерард, и Айеро приходит в замешательство. Разве он не говорил ему об этом? Почему он не сообщил ему о том, кто что знает? — Джерард, — произносит Фрэнк его имя таким тоном, каким к нему никогда еще не обращались. Этот тон означает, что он считает одного из них полным дураком. — Фрэнк? — Ты знаешь кое о чем? — Кое о чем? — Патрик. — Я знаю Патрика, — отвечает Джерард. — Пит. — Я и его знаю. — О боже, — тянет Фрэнк. Как из его головы могло вылететь, что Джерард не в курсе, что они геи? Как он мог об этом забыть? Черт подери, как Ханне Монтане удалось так долго хранить свою тайну? Да, это вымышленный персонаж из телесериала, но каким образом Фрэнк может держать в секрете, что два их лучших друга встречаются, а его парень даже не в курсе, что они геи? Что, блять, не так в этом городе с гей-радарами? Неужели они все, кроме Патрика, настолько тупые? Не может быть, чтобы он был единственным человеком здесь, у которого не одна клетка мозга. Ну, походу, и Майки вместе с ним. Пит определенно идиот, он не смог бы найти выход из лабиринта, даже если бы у него перед глазами была карта. Джерард с Фрэнком были влюблены друг в друга уже как два месяца, и ни один из них не смог вычислить, что они геи. Патрик с Майки серьезно знали, что они встречаются, еще до того, как они сами это поняли. — Я точно не должен этого говорить, но пофиг, я ужасный человек, — говорит Фрэнк, потому что уже просто не в силах держать это в себе. Он взорвется. Он лишь надеется, что ни Пит, ни Патрик не рассердятся на него за это. Стамп хранил его секрет до последнего, а он же собирается проболтаться обо всем Джерарду. Но можно ли иначе? — Пит с Патриком встречаются, Джерард. Уэй открывает рот, но тут же замирает с расширившимися глазами. Он выглядит, как персонаж низкооплачиваемого аниматора, которого попросили нарисовать шокированного человечка. — Что? — его голос сочится потрясением. Он сам является олицетворением шока. — Детка, они встречаются уже… три года, — он использует слово «детка», чтобы передать значение, мол «о, он такой глупенький». — Они что? — Фрэнк задается вопросом, нужен ли ему бумажный пакет. — Как я мог забыть, что ты не знаешь об этом? Боже, я настолько привык к этому, что перестал обращать внимание. Не говори им, что я проболтался, господи, это секрет, который ты должен унести с собой в могилу, но, да, они до смерти влюблены друг в друга. — Они познакомились три года назад! Я познакомился с ними три года назад! Что за хуйня! — Да, Джерард, они встречаются почти столько же, сколько знают друг друга. — Как я мог этого не знать. Блять. Я плохой друг? Я должен был догадаться… — Они же не трубят об этом направо и налево! — возражает Фрэнк. — И не смей говорить им, что я проболтался! Я не собирался рассказывать, просто… Ну как я могу не поделиться с тобой! Это самое важное событие с тех пор, как мы начали встречаться, только то случилось три года, а это три дня назад. — О боже, нам нужно обыграть их. — Нам нужно что? Джерард стонет, будто Фрэнк совсем тупой. — Нам нужно обыграть их! Мы должны победить. Мы лучше. Сексуальнее. Ну, вообще, любая пара с тобой будет сексуальнее, но все же. Нам нужно стать еще лучше. — Они наши друзья. — Да, но мы лучше, — говорит Джерард, и его лицо становится таким странным. Словно одновременно маленький плюшевый мишка и коварный соблазнитель. О, боже, Фрэнк хочет подарить ему все. Сердце, душу, девственность, но он немного забегает вперед. — Ты прав, мы лучше, но мы не можем продемонстрировать это, потому что никто не знает, что мы пара. — Ты думаешь, Патрик будет держать наши отношения в секрете от Пита? — скептически произносит Джерард, и Фрэнку надо кое-что ему рассказать. — Как я мог забыть тебе о стольком многом рассказать, — стонет Фрэнк. — Конечно же Патрик будет держать все в секрете от Пита. Он уже делал это раньше, когда я дал интервью, и Пит подумал, что это о нем, — говорит Айеро, ожидая очередного взрыва. Поэтому он дает Джерарду минутку, чтобы прийти в себя, желательно от милого удивленного лица, но ничего не происходит. — Я должен быть шокирован тем, что статья была о тебе? — спрашивает Джерард. Теперь Фрэнк чувствует себя идиотом. — Я ожидал этого, да. — Ладно, давай разложим все по полочкам, — говорит Джерард и на секунду отстраняется от Фрэнка, встряхивает плечами и издает голливудский вздох прямиком из 1930-х годов. — Ты хочешь сказать, что гей-хоккеист — это тот же человек, что и гей-хоккеист? — Иди нахер, — бурчит Фрэнк. — Прости. Ты столько всего выдал сегодня, что это уже не особо меня удивляет. Но я не знал, что Патрик был в курсе; статья была анонимной. — Это мы и сказали всем. Но на деле все было не так, — Фрэнк пожимает плечами и решает, что не особо горит желанием говорить об этой статье, вызывающей не самые приятные воспоминания. — Давай просто закроем тему, ладно? Может, наконец поцелуемся? — Ммм, конечно, — отвечает Джерард, прежде чем позволить парню окончательно разрушить его. Наконец-то, наконец-то он садится к нему на бедра и обнимает Уэя обеими руками. Они настолько близки друг к другу физически, насколько вообще возможно, не раздеваясь. Фрэнк пытается проглотить язык Джерарда. Это, должно быть, выглядит ужасно со стороны. Если бы он увидел фотографию такого поцелуя, то высмеял бы обоих участвующих в нем. Удивительно. Пять минут? Десять? Им плевать. — Ты поедешь ко мне на День благодарения? — спрашивает Джерард в какой-то момент, когда Фрэнк прижимается лбом к его лбу, закрыв глаза и вдыхая его запах. — Мы живем в двух городах друг от друга, Джерард, — говорит он, прежде чем заткнуть Уэя, вновь поцеловав его. — Фрэнк, я хочу познакомить тебя со своими родителями, — невозмутимо произносит Джерард. Айеро выглядит потрясенным, отстраняясь от него. Родители? Фрэнк определенно точно уверен, что сможет назвать всех людей, кто знает, что Джерард гей, поскольку тот очень ясно дал это понять. Он сам, Патрик и Майки. На этом все. Его родителей точно нет в этом списке. У него нет никаких скелетов в шкафу, как было у Фрэнка несколько минут назад. — Ты хочешь уехать на праздник? — Ты же это делал, — говорит Джерард так, будто это само собой разумеется, хотя на самом деле он считает иначе. Он не уверен, что побудило его затронуть эту тему прямо сейчас. Может, сама мысль увезти Фрэнка туда, где их никто не знает. Чтобы быть ближе к Фрэнку, ему нужно рассказать обо всем родителям. Они все равно рано или поздно узнают, когда через несколько лет Джерард сделает ему предложение. Он не готов к этому, но понимает, что время пришло. Вообще, он не готов ни к чему. Он не был готов влюбиться во Фрэнка и никогда не будет готов как-то жить с этим. Он не готов рассказывать родителям о нем, но сделает это в любом случае. Он никогда не будет в полной боевой готовности во всем, что касается Фрэнка. Он хочет отвести Фрэнка к себе в спальню, чтобы показать ему свое детство. Айеро уверен, что у него на полках из Ikea полно комиксов, но на деле все оказывается хуже. Там очень много гребаных фигурок. Конечно, большинство комиксов все же добрались до его квартиры, но по большей части там дурацкие сувениры. Джерард был гребаным неудачником в средней школе. Он хочет показать Фрэнку свой световой меч, и это не какая-то пошлость, он на самом деле хочет, чтобы тот посмотрел его коллекцию «Звездных Войн». И Фрэнк не шутил насчет того, что они живут примерно в двух городах друг от друга, так что он тоже может ему все показать. У его мамы в столовой есть большая коробка, где она хранит все его награды, и Джерард всем сердцем хотел бы это увидеть. Он хочет увидеть плюшевого мишку, которого, по словам Фрэнка, он слишком постеснялся брать с собой в университет, но по которому он каждый день безумно скучает, и Уэй точно намерен похитить этого плюшевого мишку, но не отдаст ему в общежитие. Может быть, это заманит Фрэнка, чтобы он ночевал у него всегда. Джерард, конечно, забыл о Рэе, потому что, если Айеро останется здесь на ночь, как бы Джерарду этого ни хотелось, у Рэя возникнут серьезные подозрения. Он правда хочет отвезти Фрэнка в город. Им понадобится машина, но он одолжит ее у своих родителей, и они поедут в хороший ресторан, сядут рядом, но, вероятно, не будут целоваться, потому что в ресторане это неприлично, и, очевидно, это больше относится к гетеросексуалам, потому что это они достаточно невежливы, раз делают это постоянно, и Джерарду это не нравится. Потом они пойдут в кино, или в театр, или еще куда-нибудь. Он будет держать Фрэнка за руку, пока они будут идти по улице. Никто их не узнает. Это будет прекрасно. Фрэнк более чем готов ко всему с Джерардом. Целая неделя с ним? Звучит блаженно. Родители Джерарда? Давайте их сюда. День благодарения в следующий четверг, а это значит, что у Фрэнка не так много времени, до черной пятницы, о которой он вообще не хочет думать — у них игра в этот день. На этой неделе ее вообще нет, что хорошо для оценок Фрэнка, но плохо для желания провести целую неделю наедине с Джерардом без этого чертового университета. — Я бы с радостью, Джерард. Но я просто хочу, чтобы ты был уверен, что правда готов к моему знакомству с твоими родителями. Моя мама, она… ну, она моя лучшая подруга. Я знал, какова будет ее реакция, и именно поэтому боялся не столько ее, сколько самого факта произнесения этих слов. — Я нисколько не боюсь своих родителей, — говорит Джерард. — Я просто еще не пережил этот внутренний стыд, который живет во мне со старшей школы. Фрэнк морщится. Нет, Джерарду нельзя грустить или стыдиться чего-либо. Он должен громко заявлять о том, кто он такой, но ни у кого из них это не выходит. — Если я буду очень долго тебя целовать, ты перестанешь стыдиться? — Возможно, да. — Тогда это мой моральный долг, — заявляет Фрэнк, а он человек слова. Уэй такой теплый и ласковый. Он пахнет как старый добрый Джерард. Такой мягкий, а на лице немного растительности, но Фрэнк не злится ни на то, ни на другое. Его одежда старая; раньше она была мягкой, но сейчас совсем износилась. Его дыхание на самом деле довольно приятное, но Фрэнк знает, что это из-за мятных конфет, хоть Джерард и считает, что съел их незаметно. — Да, я поеду к тебе домой, — бормочет Айеро прямо в рот Джерарду. — Уверен? — переспрашивает Уэй. — Тебе придется терпеть Майки всю неделю, а я бы не пожелал такого и злейшему врагу. — Но я буду рядом с тобой. — Не уверен, что пожелал бы и этого злейшему врагу. — Я чертовски тебя люблю. Фрэнк оказывается в объятиях Джерарда. Он кладет голову ему на шею, и именно там его запах становится сильнее. Да, ему это начинает нравиться. Правда, очень. Теперь он понимает, почему девушки всегда воруют кофты своих парней. У него все еще есть футболка с принтом «The Stooges», которую он стащил у Джерарда, когда приехала его мама, и он не собирается ее возвращать в ближайшее время. Джерард обнимает его так, словно если отпустит, то навсегда потеряет. Он любит Фрэнка так сильно, что невозможно выразить это словами. Он любит все, что с ним связано. Любит его навыки и таланты, а также недостатки. Он любит, что Фрэнк не стригся с тех пор, как приехал в Армстронг, и это начинает казаться бессмысленным. Он любит Айеро за его татуировку, которой тот до сих пор чертовски гордится. Он любит его за ненависть к изучению немецкого. Любит его за полное непонимание комиксов. За милый смех. За то, каким сильным он был все это время. Единственное, что Джерард ненавидит всей душой, это когда звонит будильник, пока они, как выразился бы Майки, «пытаются сожрать друг друга» или «совершают преступление против человечества», потому что, по его мнению, целующийся Джерард — это отвратительно. Уэй установил звонок, чтобы не опоздать на работу. Да, она заключается лишь в том, чтобы стоять на катке и орать на людей, но это все еще его работа. — Еще пять минуточек, мам, — ноет Фрэнк, целуя Джерарда в шею. Крайне нежно, конечно, ведь он не хочет, чтобы тот придумывал какие-нибудь тупые отмазки, чтобы оправдать наличие засоса. Может, когда-нибудь он оставит яркий след в месте между шеей и ключицей, но не сейчас. Возможно, есть и другие места, где он может оставить засосы, и никто их не увидит… — Фрэнк, мне пора идти. Без работы у меня не будет квартиры, — по голосу нетрудно понять, что он совсем не рад этому. Ему приходится искать телефон где-то на диване, чтобы выключить будильник, который вызвал флэшбеки со студенческих времен. Джерард учился примерно на такую же стипендию, что и Фрэнк. Когда он выпустится, то сэкономит достаточно денег, а потом станет достаточно богатым, играя в Национальной хоккейной лиге, чтобы владеть четырьмя домами, и, если Джерарду очень-очень повезет, Фрэнк будет делить с ним постель во всех этих домах. — Я не хочу, — раздраженно произносит Айеро, и, по сути, он сидит на Джерарде, так что последнее слово за ним, ведь Уэй не настолько жесток и бессердечен, чтобы столкнуть его. — Я провожу тебя до общежития, или же ты можешь остаться здесь. Я предпочел бы последнее, но тебе решать, — черт возьми, как же было бы прекрасно, если бы он вечером вернулся домой и застал вырубившегося Фрэнка на диване перед телевизором? Или же на кровати под кучей одеял. Блять. Джерард такой гребаный гей. — Думаю, я пойду с тобой, — с победным видом говорит Фрэнк, так как придумал, как удержать Уэя с собой. — Хорошо, я провожу тебя до общежития. — Нет, Джерард, я имею в виду, что пойду с тобой на тренировку. — Ты уверен? — удивленно спрашивает тот. — Думаю, мы оба знали, что это неизбежно. Если я хочу играть в следующую пятницу, то мне придется вернуться. Я никогда не буду к этому готов, но мне просто надо взять и сделать это. — Ты такой храбрый. — Я не храбрый. Я просто мальчик, который любит хоккей. Джерард чувствует что-то в животе, или голове, или желудке, или где-то еще. Он чувствует что-то где-то, и это пронзает его насквозь. Он притягивает Фрэнка к себе так близко, как только можно, чуть ли не душа его. Он хочет отдать ему всю свою любовь, энергию и смелость, поскольку знает, что сможет найти им лучшее применение. Пока он обнимает его, весь мир в его руках. Джерард даст ему все, что может. Он прислонился головой к Фрэнку, не уверенный, к какой именно части его тела, но ему тепло, а также Айеро немного пахнет Джерардом, что круто. Он готов расплакаться. Разрыдаться из-за мысли о том, насколько сильно любит Фрэнка. Это почти разрывает его на части. Он хочет отдать ему каждую частичку себя. У него никогда в жизни не было таких сильных эмоций. Никакая грусть, страх, радость, гнев, ненависть не сравнятся с этим сильным чувством любви. Его улыбка подобна восходу солнца, его сердце — золотая жила, и он — все, что нужно Джерарду.