Возвращение домой осуществилось в один момент — как будто никуда и не уходил; как будто бы и не было всех этих событий — и полгода прошли как один день. Дом — одинокий, но такой тёплый, привычный одним своим видом. Папы с мамой нет в нём уже неделю: их зарубежный тур в самом разгаре и от поездки не прошло ещё даже трети времени, так что объяснять почему их непутёвый сынок вернулся раньше времени не придётся. Ещё на пороге Исе позвонил своей «девочке-волшебнице» в надежде, что после его ухода прошло не так много времени. Поначалу эти мгновения были растянуты, словно карамель — долгие, волнующие, почти тревожащие, однако уже через секунду трубку подняли, и знакомый голос раздался на конце провода.
— Ал-ло? Исе?..
— Пожалуйста, скажи, что Вы с ними разобрались?
— С кем? — обескураженный голос ввёл в ступор даже меня. Тогда почему Офис перенесла меня домой? Разве не из-за падших? Я издал протяжный, облегчённый выдох, после чего закрыл за собой дверь и сразу же приложил трубку к уху, продолжив диалог.
— Забей, Сера. Ты сейчас где?
— В смысле, где?.. Ты ушёл с Офис пару секунд назад. Откуда ты звонишь?
— М, — заметив небольшую тень возле стола, я резко дёрнулся, но сразу же понял, что это был глюк — или кто-то хотел, чтобы я подумал, что это был глюк. Тем не менее, на столе была оставлена записка — и это письмо вовсе не от родителей, как я первоначально подумал. Ровным, совершенно безупречным почерком на листке было адресовано —
Они придут вечером — если бы я прямо сейчас не узнал, что Офис может управлять временем, то думаю, мне бы потребовалось больше времени, чтобы сложить два и два. А ещё мысленно порадовался, что Офис не отправила меня «назад в будущее», как в фильме, — нет у меня желания ещё и во времени путешествовать! Я снова поднёс телефон к уху. — Сера, бери Айку — и идите ко мне домой… Да… Именно ко мне домой. У нас будут гости.
Я уже успел и забыть, что Владыка демонов владеет телепортацией. Не успел я даже переодеться — а про драконью правую руку я в принципе забыл, — как в дверь позвонили. Когда Сера появилась на пороге, я схватил обеих девушек в охапку и усадил за обеденный стол.
— Исе, что происходит? — Левиафан была спокойна и очень сосредоточена на тех вопросах, которые её волновали, — решительна, значит, уже приготовилась к худшему, а вот я — нет, не подготовился, совершенно забыв, что могу умереть, если вернусь в обычный мир без способностей Драйг. Имерад где-то ошивается, вероятно, со своим хозяином, пока ещё даже не способный рассказать ему всю правду — и только сейчас я начал задаваться этим вопросом: каков этот хозяин на самом деле? Наших сил хватит? В городе только клан Ситри, со мной Леви — но соразмерны ли силы? Вопросы роились как пчёлы в голове — руки хлестали по телу, примеряя новую одежду, а старую отбрасывая прочь.
— Падшие. Я совершенно про них забыл, хотя много раз думал об этом как о маленькой проблеме. Понимаешь… Эти ребята транзитом перевозили смертных со Святыми Механизмами по Японии в свои исследовательские лаборатории.
— Что?.. — завороженно уставилась на меня Сера: в её глазах клубилась такая синяя тьма, что этот мрак представлял из себя несокрушимый лёд. Её невозможно было даже прочитать в такие моменты — но даже по её движениям можно судить о том, как она… встревожена? Нет, задумчива — пытается выяснить, как ей отреагировать лучше. Отбивает указательным пальцем чечётку по столу, при этом не глядя на нас с Айкой. В тот же момент я перевожу разговор в немного другое русло и обращаюсь к Кирью.
— Можно тебя попросить, милая? — присев за стол, беру одну её руку и очень вкрадчиво, но твёрдо заявляю: — Не могла бы ты отправиться на второй этаж. И носа оттуда не показывать. Прости за такой тон, — но не успел я договорить, как девушка и сама всё поняла, подняла вторую руку и, обжигая моё щёку поцелуем, вскользь сказала.
— Я поняла. Ничего не хочу больше знать. Это дела взрослых!
— Умница, — тихо выговорил я, наблюдая, как танцующей походкой Айка поднимается по лестнице.
— Имя, — выдала Сера, заглядывая в моё лицо полуосмысленным взглядом. Всё ещё думает. Всё ещё анализирует. Ей не даёт покоя что-то, что одновременно не совпадает с высказанной информацией. Она что-то скрывает — и меня это удивляет. Я складываю руки на груди и внимательно смотрю ей в глаза. Есть много способов прочитать человека словами — но ещё больше — жестами. Молчаливый человек способен двумя-тремя словами навести собеседника на нужную мысль, но собеседник никогда в жизни и не подумает, что эти два-три слова несут в себе больше информации, чем многословный рассказ. Никакой собеседник не подумает, кроме меня.
— Смею предположить, что ты немного расслабишься, если я скажу, что не знаю имени, — взгляд Серы немного смягчился, а на лице появилось подобие умиротворения, но я сразу же продолжил: — Но я совру, если так отвечу. Его имя Кокабиэль. Видимо, мне следовало рассказать об этом Сазексу.
— Ещё как следовало, — Левиафан поджала губы так, что розовая полоска полностью отбелилась и создала впечатление, будто у девушки попросту не было рта. — Иссей, это очень серьёзный вопрос — появление падших на территории демонов — проблема огромного масштаба.
— Так пойдём и разнесём их, — улыбнулся я. Она вновь поджала губы, теперь ещё сильнее — хотя понимала, что из логики её слов исходил именно такой поворот событий. Но покачала головой. — Мы не можем, — ответил я за неё.
— Как ты?
— Меня больше удивляет, что, зная, что я — и ты, — я указал пальцем в нос Владыки демонов. — Отправляемся сюда, ты не удосужилась меня предупредить о том, что между падшими и демонами — и, как я подозреваю, ангелами — больше нет вражды. Мы квиты, Сера.
— Я могу всё объяснить.
— Фракции захотели мира. Ад с нынешними Владыками всецело поддерживают эту идею — а вот такие эксцессы Вам не нужны, я прав? — до смешного банально. Читается, словно открытая книга. Чем больше разбиваешь защиту немногословного оппонента, тем больше информации выуживаешь. Это моя любимая игра. Про себя я её окрестил «анаконда» — поймать человека на слове или действии, и дожимать — читай, добивать — пока он не сдастся и не признает поражение.
— Как ты это делаешь? Я впервые вижу такое огромное нахальство. И бесконечный ум, — удивлению Серафолл не было предела, в тот момент как я не разделял её попыток уйти с темы. Мой задумчивый взгляд она приняла с некой усмешкой — и всё же продолжила: — Нам поступило предложение от лидера организации, которая объединяет под своим крылом большую часть всех ныне живущих падших, — Григори. Азазель желает сотрудничества, однако он явно не знает о том, что творится у него за спиной.
— Уверена, что не знает? Почему за спиной? Кокабиэль что, не мог покинуть Григори? Рассматривай все возможные варианты. Азазель может быть хорошим актёром — или лжецом, в конце концов, он руководит целой организацией.
— Нет смысла так распинаться ради союза между нами, ангелами и падшими, если, в конечном итоге, он собирался всё это порушить.
— Согласен, — подмечаю я. Вся эта история со Святыми Механизмами началась задолго до того, как в город приехала Риас, а о создании союза и заключении перемирия даже не было и речи. — Если это правда… Я про нападение падших — а оно точно состоится, то я предлагаю подготовиться.
— Прости, Иссей, но ты тоже останешься дома. Даже не смотря на твои эти… Метаморфозы, — она имела ввиду рога и руку? Чёрт, я снова забываюсь о том, что такие вещи надо скрывать, но, как только я попытался это сделать, — рог не исчез, хотя большая часть тела, в том числе правая рука, вернули прежний, человеческий, хоть и слегка опухший вид. — Ты недостаточно силён для столкновения с таким противником, как этот падший. Ты можешь погибнуть, — довольно спокойно она говорит такую вещь мне в лицо, тем не менее, в каком-то смысле она права — сила, подаренная Офис, которую я совсем не понимаю — есть ли она вообще или нет, драконья рука, предназначение которой мне в принципе не ведомо… Что стало с моей жизнью? Ах, я ведь влюбился в демонессу. Но пожить простецкой жизнью я всё ещё мечтаю, пожалуй, надо закончить с падшими и всё-таки взять временный отпуск, наплевав на Фенекса, его сестру, Драйг и прочее дерьмо.
Леви была уверена, что её слова убедили меня, однако возражения всё же были. Озвучить я, правда, их не успел.
Прямо посреди гостиной разверзся портал в Преисподнюю со знакомым сигилом дома Гремори. Появлению любимых я был рад в любом случае, но вот полностью возликовать мне не давала ситуация — слишком много проблем и опасностей на этом завязанных. Риас встряхнула своими невероятными, остриженными клубничными волосами и улыбнулась мне ещё до того, как телепорт закончил перемещение полностью. Рядом с кроваво-красным, освещённым энергией магического круга, не сверкал, а наоборот, поглощал свет чёрный — Рейналь распустила свои волосы и нашла одежду, явно подходящую ей по духу — полностью чёрный боекомплект. В отличие от Риас, Рейналь не была так широка в спектре проявленных эмоций, но вот зрачки её, как только портал потух, дрогнули при взгляде на меня — и я улыбнулся не слабее, чем Ри. Я шагнул к ним и приобнял за шеи с такой силой, что Риас сразу же шлёпнула меня по плечу. Воздуха не хватило.
— Люблю вас.
— И мы тебя. Я надеюсь, ты тут не хулиганил?
— Детей не настругал, — усмехнулся я. — Почему вы тут?.. Как Акено?.. Как остальные? — Риас улыбнулась после моих слов, мягко заглядывая в мои глаза: удивительно, как она так легко держит образ строгой «Леди Гремори» и при этом одними только глазами проявляет мягкость.
— Пара моих старых знакомых прислала мне весточку — мы условились встретиться возле твоего дома. Они что-то знают о транзите людей со Святыми Механизмами — и даже больше… — после основного диалога Рейналь позволила себе пару нецензурных ругательств: — Акено-тян в полном порядке, Асия и Тачибана остались с ней, дабы приглядывать — за них не волнуйся, после произошедшего слуги родителей Риас сторожат особняк лично… — не успел я подумать над тем, что же произошло в моё отсутствие, как мои слова опередили мою мысль — и я выдал:
— … Они работают на Кокабиэля? — про дела прошедшие ещё успеем поговорить, если девушки не рассказали об этом сразу, то ничего страшного нет.
— Д-да. Н-но откуда ты знаешь?
— Таких совпадений попросту не бывает. Если рассказывать в двух словах, то я прозрел и стал пророком — сегодня вечером Кокабиэль попробует налететь на город. Я слишком долго находился в Кё. Имерад выполнил мой прямой приказ, а я про это благополучно забыл.
— Нам придётся многое обсудить, — с затаённой тревогой сказала Риас, хотя её слова, скорее, походили на некий подвод итогов уже состоявшейся битве — фраза была сильной, едва ли не будничной — «Леди Гремори» во всём своём великолепии показывала свою решимость и хладнокровность. Но в дверь постучались, не успели мы даже покинуть гостиную. Ожидаемо. Я в принципе люблю, когда события развиваются быстро, а не на уровне черепашьего бега с препятствиями. Дверь открыл я — всё же мой дом — и, не особо рассматривая гостей, сразу же пригласил их в дом.
— Прошу, заходите, гости дорогие.
— Хёдо Иссей, — вымолвила одна из падших, после чего я осознал, что обе спутницы, каждую из которых лично знает Рейналь, смотрят на меня безотрывно.
— Давайте быстрее. Не хотим же мы обсуждать серьёзные вопросы на виду у соседей, — мои слова загнали-таки двух девушек в наш перевалочный пункт, правда, атмосфера при этом воцарилась довольно серьёзная. В двух словах пришлось объяснить Серафолл всё происходящее — и от того две демонессы, Риас и Левиафан, стреляли в сторону падших, Калаварнер и Миттель, недобрыми огоньками. Те, в свою очередь, не оказывали никакого сопротивления, скорее, пытались отгородиться: стоит отдать должное Леви, она не пыталась подавить их своей безумной аурой, а вот Риас хватало и её чисто «греморевского» хладнокровия. — Хватит, — я приподнял руку над головами собравшихся и, сделав ею вращательное движение по часовой стрелке, сделал вид, будто комкаю бумагу. — Я стремлюсь понять, что происходит — и с какого перепугу нашим врагам здесь появляться.
— Мы не враги, — произнесла Калаварнер.
— Да ну? — неожиданно выпалила Рейналь. Её начинало распирать от недвусмысленных чувств: гнева и досады. — Я столько лет передавала Вам и Имераду людей, среди которых были даже дети, и ради чего? Счастливой жизни? Убежища? Вы… Двуличные мрази.
— Мы и сами это понимаем, — в голосе Миттель, девушки с причёской Медузы Горгоны и миловидным личиком, одетой в костюм служанки, слышалось сожаление, словно бы… Такое непростое, многогранное, перезвучное чувство вины. Я не мог сорваться, предоставив им ход конём, иначе не пойму истинных мотивов происходящего. Пока что я молчал, позволяя Рейналь поливать их всем, до чего её руки дотянуться. Лучший способ понять человека — увидеть его бытовое столкновение; как он себя поведёт. На что отреагирует? Всплеснёт ли руками, повинно свесит голову на грудь? Заорёт? Даже строение фразы необходимо учитывать — и произношение, в особенности произношение. — Прости… нас, Рейналь…
— Простить? На кой чёрт мне прощать Вас? Вы, две уродки, погубили столько же жизней, сколько спасла я. Пыталась спасти, — Рейналь бессильно сжала и челюсти, и руки. Даже Риас не сдержалась и обхватила одну из рук падшей своей, поглаживая, успокаивая — ей не было неприятно, но и не меняло это ничего по сути. Она продолжала злиться, распаляться. Но потом резко остановилась. — Прощение не спасёт убитых. Исповедь не поможет мне успокоить мои нервы. Выкладывайте, с чем пришли. Иначе уже никогда не выйдете отсюда.
— Мы… Хотим остановить Кокабиэля… — подбирала слова Калаварнер. Звучит не наигранно, но в тот же момент выглядит так — даже эти более удлинённые искусственной мимолётной задумчивостью интервалы между словами — словно бы падшая говорит это через силу. Глаза синеволосой женщины блеснули — она с решимостью посмотрела на Рейналь — и произнесла план, который не нравился ей. — Он свихнулся.
— Это не новость, — прорычала Юма в ответ.
— Окончательно — и бесповоротно. Он нашёл несколько учёных-еретиков, которые воссоздают Святые клинки. Это чистое безумие. Они перестали даже возить людей со Святыми Механизмами…
— Что?.. — Рейналь дёрнулась; последние слова заинтересовали Левиафан — и теперь она начала прислушиваться ещё острее, чем раньше.
— Теперь транзитом возят детей со склонностью к управлению Святыми мечами. Среди них даже есть нефилимы, Рейналь. Ты должна понимать, что это значит.
— Нефилимы? — Сера удивлённо раскрыла глаза: — Они существуют? Дети ангелов и людей? Но любой ангел падёт, если совершит грехоложество с женщиной или мужчиной.
— У Церкви есть свои секреты. Полукровки со Святыми орудиями уже опасны, а у него будет целая армия с репликами Святых мечей Экскалибура, Дюрандаля и других. Если он добьётся своей цели, как минимум, пострадают демоны. Как максимум, завтра он может заставить и людей со Святыми Механизмами воевать за него.
— Бред, — тихо произнёс я про себя. Слишком всё складно получается: да и Калаварнер с Миттель говорят лихо сложенную историю так, будто заучивали её для школьного выступления.
— Что Вы предлагаете? — падшие переглянулись: Миттель не выдавала своих эмоций, а вот лицо Калаварнер дрогнуло.
— Привести и отдать Кокабиэлю Хёдо Иссея, чтобы… Отвлечь его… Мы сможем избавиться от еретиков, освободим детей.
— Бред, — теперь я сказал это уже вслух. Даже если не брать в расчёт все психологические приёмы, которые я на них применил, даже чисто логически я видел минимум пару несостыковок во всём этом. — Позволите я задам Вам парочку вопросов? — моя улыбка не сулила ничего хорошего им; Риас поняла это сразу, а вот Леви и Рейналь — подёрнулись так, будто увидели перед собой дракона. Может быть с рогом на голове я именно так и выглядел. — Вопрос первый — и самый естественный: зачем ему армия? Он безумен? — я посмотрел на Рейналь, и она кивнула: — Маньяк битв, жажда вечной войны и кровопролития… Бла-бла-бла… Я вас понял, но только никак не пойму, как безумцу пришла в голову идея сколотить армию? С кем он собрался воевать? Он высший чин — если я не ошибаюсь — у Григори? Да по его велению вся армия падших подставит свою задницу хоть ангелам, хоть демонам, так какой смысл в участии детей-нефилимов со Святыми орудиями?
— Он пересадил в них несколько Святых Механизмов, — вот это уже интересно: Калаварнер говорила правду, сейчас она ощущала на себе давление, но даже при этом не сбилась с основной мысли — тут она заранее знала правду и выложила её. До этого выглядело так, словно сочиняет на ходу. — Благодаря разработкам еретиков у них хватило возможностей слепить из них нечто среднее. Такие дети как армия опаснее раза в четыре любого среднестатистического бойца Григори или демонов.
— Хорошо, не спорю, тогда зачем им я? И мой Святой Механизм нужен?
— Иссей… — тихо позвала Риас.
— Допустим, — я поднял руку, чтобы показать Риас, дабы она не отвлекала меня от игры в «анаконду». — Ему нужен не я. И не мой Святой Механизм. Меня технически тут нет. Вы ведь вызвали Рейналь — но не могли знать, что приду я. Остаётся только одно — Вы придумали это на ходу, подстроив ситуацию под меня. Игра не очень хорошо продумана… Вы хотели отдать Рейналь Кокабиэлю, потому что тот держит кого-то из ваших близких в заложниках?
Они обе промолчали. Но едва заметные косые взгляды в сторону друг друга говорили едва ли не красноречивее, чем любые актёрские жесты.
— Ваше чувство вины идёт от того, что вы не способны помочь близким, которые зависят от вас. Вы боитесь, что они пострадают. Идёте против себя. У вас начинается «ломка принципов» — долгий процесс, когда вы не в состоянии даже осмыслить полностью, что с вами психически творится. Вы в смятении.
— Иссей, — снова позвала Риас, но я не обратил на это внимания, сложив руки на столе в замок и придвинувшись поближе к падшим:
— Теперь я хотел бы знать всю правду. Позволите мне услышать её?
Ещё до того момента, когда Калаварнер и Миттель заговорили, я мог рассказать почти полную правду обо всём происходящем сейчас: испытываемое ими чувство вины могло сложиться только после потери чего-то поистине драгоценного — самого дорого и любимого ими — и это определённо были члены семьи; по рассказам Рейналь не так уж и много людей вливается в ряды падших даже после создания технологии перерождения, однако, если вместе с определёнными кандидатами на перерождение придут ещё несколько, к примеру, два или три их члена семьи, — это уже было ощутимой суммой. Игра вполне стоила свеч, так что возможный захват заложников со стороны Кокабиэля, меня не удивлял — и всё же: больно он собранный и подкованный в вопросе планирования, не кажется мне уже, что он так уж безумен. В конце концов, создание из нефилимов — владельцев Святых орудий — было правдой, и тут падшие не солгали, тем не менее, требовалось больше информации о самом падшем. Он был слишком странен, противоречив, вероятно, непостоянен… Девушки слишком любят родных. Их изначальная цель, по моим скромным предположениям, совпадала с целью их подруги — Рейналь. Только у Рейналь никого не было, поэтому давить на неё было бессмысленно, а вот на Калаварнер и Миттель — идеально. Опять не складывается картина: падший слишком здорово всё просчитал, раз поставил Рейналь в начале маршрута по перевозке носителей Святых Механизмов, а уже затем — её подруг.
Дослушав историю, я параллельно рассуждал над сложившейся картиной. Мои навыки анализа — при всём моём желании — навряд ли смогли бы помочь нам одолеть падшего ангела. Хотя небольшой план у меня всё же был. Дослушав истинный план Калаварнер и Миттель до конца, я остановил их и сразу же выдал.
— У меня есть один план, который будет основан на ваших словах, — время забросить удочку: игры в «анаконду» прекратились, теперь игра будет немного другой — и ещё более захватывающей для меня и для нервов этих двух падших — психическое внушение. Примерно то же самое, что я использовал в нашем первом разговоре с Риас: нужно показать им их зависимость от меня. Такая простая для меня — и такая сложная для них игра. Мысленно улыбнувшись, я продолжил давить: — Вы так же будете участвовать в плане, поэтому я рассчитываю на Вас.
— Ты не… Собираешься убивать нас? Захватывать в плен, чтобы выдать Азазелю-доно?
— М, нет, — сделав задумчивый вид, я посмотрел на Рейналь и после этого озвучил свою просьбу: — Милая, ты не могла бы передать весточку лидеру Григори — думаю, если ты отправишься к нему с письмом от Левиафан, он среагирует максимально быстро. Объясни ему всю ситуацию и попроси прекратить этот кошмар с транзитом людей, а так же освободить родственников тех падших, которых он захватил в плен.
— Чт?.. — Калаварнер сжала челюсти, не в состоянии поверить услышанному. Её руки, сжатые в кулаки, едва заметно подрагивали, в тот момент как Миттель, не сдерживая слёз, тем не менее, не издавала ни звука — буквально вжимала ладонь в рот, дабы не пискнуть даже. Они боялись — они не верили происходящему. Они не ожидали увидеть благодетеля в моём лице. — Но зачем? Почему ты так распинаешься? Поначалу, когда мы отправили то сообщение Рейналь, мы надеялись отдать её Кокабиэлю в обмен на нашу свободу и наших родных; и даже не смотря на это ты продолжаешь помогать нам? Когда появился ты, мы подумали, что вот он — наш шанс, но план пошёл коту под хвост, и мы с Миттель определённо уже распрощались со своими жизнями… И всё же… — надежда блеснула в голосе падшей.
— Я не оправдываю вас, — тут же прервал я Калаварнер, заглядывая ей в глаза — в отличие от целеустремлённой Леви, в них виднелась одно сплошное смятение, смешанное с искренним облегчением — она так хотела найти покой, передохнуть, получить прощение. Иногда человеку для счастья необходимо лишь это. Хоть какая-то поддержка со стороны. И я её им дам. Если хочу заручиться помощью нескольких лишних союзников в бою с чертовски опасным падшим ангелом. — Но я хочу сказать, что, захвати враг Риас, Рейналь, моих маму с папой, сестру — да кого угодно, кого я люблю — и я бы сделал то же самое. Того, что сделано, не исправить, но можно попытаться жить дальше вопреки обстоятельствам — и ради тех, кого вы любите.
— Д-да, — неожиданно выдала Миттель, хватая меня за руку. Её тело била мелкая дрожь, но она была несказанно счастлива моим словам. Впечатление даже лучше, чем я рассчитывал. — Иссей Хёдо… Ты… Нет-нет, Вы…
— Не нужно ничего говорить, — я закрыл глаза, после чего мягко прервал хватку падшей. — Не хочу показаться бестактным, но, насколько я понимаю с ваших слов, времени у нас до вечера — быстро обсуждаем план, совершаем необходимые приготовления и мчим к обнаглевшему падшему. Согласны все?
— Да, — все ответили единогласно.
— Тогда, — довольно произнёс я и хлопнул ладонью по столу. — Юма, Леви, пишите письмо лидеру падших, вложите побольше информации, но как можно меньшим количеством текста, после чего Рейналь, ничего не дожидаясь, отправляется прямиком на ближайшую базу Григори и просит передать Азазелю весточку. Не знаю, сколько на это потребуется времени, но буду рассчитывать, что, когда они всё же придут — а я в этом даже не сомневаюсь — наши хладные трупики не будут разбросаны по всему Кё, — повисло не неловкое, а скорее, натужное молчание, тем не менее, я не стал переводить данную вставку в разряд шуток. Слишком многого хотят, пусть лишний раз понервничают все — мои нервы тоже не железные, но именно нервотрёпка позволяет мне держать себя в руках. Не знаю, почему, но, чем больше беспокойства, тем быстрее я прихожу в норму и начинаю размышлять трезво. — Дальше: Серафолл будет нашей главной атакующей силой — и в её способностях я не сомневаюсь, потому надо обсудить только вопросы с Риас и вами двумя, Калаварнер и… Миттель. Вы обе возвращаетесь. Да, это слишком рискованно — по многим причинам, но и задерживать вас я смысла не вижу. Отправляйтесь к господину Кокабиэлю и попробуйте освободить транзитных детей со Святыми орудиями. Если не получится — или вас раскроют — исчезнете, уйдите как можно дальше от города. В крайнем случае, попробуйте перегруппироваться и присоединиться к нам.
После небольшой передышки, Рейналь покинула комнату вместе с Левиафан, а падшие направились к выходу, обсуждая, как им было лучше всего провернуть освобождение детей из-под опеки еретиков.
— Так, а мне что делать? — тон Риас всё ещё был таким же давящим, хозяйским, «Леди Гремори» проснулась в ней и отчаянно не желала засыпать. Это мне было как раз на руку — в этом состоянии повышалась её психическая стабильность. Думаю, в таком состоянии решимость Риас не уступает даже Серафолл, а это значило, что она выложится на все сто — и, если верить словам Сазекса, сто процентов мощи Ри достаточно, чтобы сравняться с Владыками демонов первого поколения. Да, Сазекс сам был Сверхдемоном, но, если у Риас уже сейчас была такая мощь, вероятно, через много лет она не будет уступать брату ни на миг. А трудные, катастрофические и — особенно — стрессовые ситуации — лучший катализатор для раскрытия полного потенциала.
— Он слишком силён, думаю, поравняться с ним сейчас может только Сера. Давай не будем рисковать.
— И потому ты предлагаешь всё скинуть на Владыку демонов? — тон Гремори стал строже, чем обычно, а ясный взгляд блеснул огоньком, которого я раньше не видел — желание… показать себя? Это было трудно увидеть, скорее, тут слышалось недовольство тем, что мы не будем участвовать в основной битве, однако прямо за этим натянутым недовольством, которое Риас сознательно пыталась выставить вперёд, скрывалось желание быть первой — стать сильнее. И я понял, что пора остудить её пыл.
— Акено будет сожалеть.
— О чём? — теперь тон Ри смягчился.
— Если ты погибнешь. А с такими мыслями, как у тебя, ты обязательно погибнешь, Риас. Я не позволю этому произойти, но тогда, вероятно, погибнем мы оба, — несколько секунд в её глазах смятение боролось с жаждой, после чего жажда рассеялась, будто Гремори дошла до точки кипения, и её взгляд прояснился. Она посмотрела на меня очень мягко и сразу же села рядом со мной, утыкаясь головой мне в шею.
— Прости меня. Я иногда так себя веду.
— Ты ведёшь себя сильно — и нам это поможет, правда, но не перетрудись. Твой разум — это самое сильное оружие, направив которое по нужному руслу, ты превзойдёшь даже собственные пределы, но, если он недостаточно заточен, ты погибнешь. Пожалуйста, не дай этому случится. Я очень тебя люблю — и я слишком многого хочу от тебя, чтобы дать тебе умереть. Когда я сказал Калаварнер и Миттель, что поступил бы так же, как и они — ради своей семьи, я не лгал, но ради тебя, Риас, — я взял её голову в свою ладони, мягко целуя её лоб и прижимая к себе. Она уже наверняка отчётливо слышала биение моего сердца, обвивая руки вокруг моего торса. — Я бы уничтожил этот мир, если бы пришлось.
— Иссей… Спасибо, что ты есть.
— Тебе спасибо. Иди ко мне… — я не мог больше сдерживаться: я столько её не видел, но никак не ожидал, что с такой силой захочу её прямо сейчас. Я ведь могу умереть сегодня, да кто угодно может умереть… Хоть я этого и не хочу, но вероятность есть, причём большая. Риас жадно впилась в мою нижнюю губу, облизала её язычком и тотчас же заползла мне им в рот, отчего игра сразу же перешла на моё поле. В соседней комнате Серафолл и Рейналь, Калаварнер успела покинуть дом вместе с Миттель, малышка Айка где-то наверху — это безумие, но оттого кровь горит в разы сильнее. Я забрался между ног Риас рукой быстрее, чем сам это понял — такая манящая влажность, мигом увлажнив пальцы, вынудила меня едва ли не кончить себе в штаны — я не так давно был с Айкой, ещё раньше целыми днями напролёт занимался сексом с Серой, но только Риас способна меня возбудить каждой частичкой собственной тела. Я разорвал наш поцелуй — и мигом запустил ей в ротик в пальцы, что были измазаны её соками. Затем снова поцеловал, ощущая её сводящий с ума привкус на своих губах. Мы пододвинули наши стулья поближе друг к другу, изгибаясь в объятиях друг друга, словно лёд и пламя, поглощая друг друга без остатка.
Я вновь разорвал поцелуй и пошёл засосами по веренице одних мне известных дорог вдоль тела Риас. Сначала затылок прямо под стриженными волосами и несколько дорожек, проделанных языком, затем — покусывание лопаток сквозь одежду и жадные поцелуи плеч. Грудь моей Гремори скакнула, когда я заставил её принудительно снять верх — лифчик полетел в сторону; и в этот самый момент рука Риас всей пятернёй обхватила меня сквозь штаны. Член сжался, тут же разгоняя кровь по мышце и возвращая в нынешний мой «мозг».
— М, Риас…
— Ага, я в курсе… — она заставила меня высунуть свой язык и играла с ним своим собственным прямо возле губ. Это было ребячество, но возбуждало сильнее, когда при каждом касании губ или языка она стискивала член плотнее. Только она знала, как можно провернуть подобное со мной, чтобы было максимально приятно. — Мне кажется, или ты стал больше…
— Пойдём наверх, — но её рука остановила меня в попытках встать. Её лукавый взгляд и хищная усмешка заставили меня покорно сесть на насиженное место. И, пока она стискивала с меня штаны, попутно раздеваясь сама, Ри отвечала:
— Никуда мы не пойдём… Я ведь знаю, что ты был с Серафолл… И определённо с ещё одной девушкой… Невозможно представить тебя без лишней мадам на твоём члене… — она улыбчиво куснула меня за живот, после чего брюки вместе с трусами упали к ногам. На ней самой уже давно не было одежды ниже пояса, теперь там виднелись только удивительно тонкие трусики с разрезом напротив киски, через которые идеально проходил член. Эро одежда Риас всегда была высшим пилотажем моей пошлой фантазии. Член покачался из стороны в сторону перед лицом Гремори, и та, присев на корточки перед ним, удивлённо воскликнула. — Это невозможно, он и правда стал ещё больше… Иссей, нам надо это обсудить…
— А? — я с безумием в глазах посмотрел на действительно удивлённую Риас. — Я скажу всего две вещи, Гремори. Первая — объективная, вторая — нахальная. Первое — иного времени ты найти не могла? Второе — соси уже!
При этих словах я насильно схватил Риас за макушку и дёрнул в сторону члена, насаживая его горлышко на свой член. Мой тихий стон потонул в её нечленораздельном стоне. Вибрации её горла были такими сильными, что я с удовольствием отпустил накопившийся стресс и излил в её ротик своё семя. Ещё несколько секунд после оргазма я лицезрел её покорный, недвусмысленно пылающий похотью взгляд снизу вверх, пока она уверенно сглатывала моё заливающееся семя. Я выдохнул и вытащил член из её ротика.
— Ну, всё ещё хочешь поболтать? — ответом мне был затуманенный взгляд Риас, который сопровождал ей последующие несколько секунд, после чего она накинулась на меня и повисла у меня на шее, обхватив ногами мой таз.
— Трахай уже, — только и произнесла она, ощущая, как напряжённый член упирает ей в зад. Я, поддерживая её одной рукой, приставил к её разгоряченной, увлажненной киске головку. — Иссей, он и вправду вырос… Пожалуйста… Аккуратнее… — но я не слушал её доводов: я резко усадил её более чем на половину длины члена. Девушка дёрнулась, выгнулась по струнке и несколько секунд, не мигая, разглядывала потолок, после чего резко задрожала — оргазм настиг её чрезвычайно быстро, но громких стонов попросту не было. Девушка заплакала от удовольствия. Пришла она в себя, когда я уже сел на стул и, опираясь руками о стол, насаживал её на своё достоинство. — Мао-сама… Я… Не… Выдержу… Ты этой дубиной… Выбиваешь меня весь воздух… Пожалуйста… Растяни меня… РАЗОРВИ! — зарычала Гремори, утыкаясь мне лбом в плечо. — Ороси матку… Сделай меня матерью… Пожалуйста…
Я положил Риас на стол, обхватил одну её ногу рукой, придерживая, чтобы она не сползала, а второй гладил её по груди — и при этом постепенно наращивал темп вхождения. Моя любимая сдерживалась на самой кромке собственного сознания, ощущая, как член преодолел мягкую преграду в виде входа в матку — и теперь упирался целиком в центр её естества. Её грудь тряслась быстрее, чем я входил в неё, но так манила, что в один из сосков я прямо-таки вгрызся. Риас ойкнула, но тут же продолжила стонать, глядя на то, как я, словно дикий зверь, сосу её грудь и в тот же момент беспощадно вколачиваюсь в её утробу. Она откинула голову, разметав короткие волосы по скатерти, и принялась закрывать рот руками, сдерживая стоны.
Я хитро улыбнулся, продолжая входить в неё, но слегка замедлив темп.
— Что ты? Давай поцелуемся? — обхватив запястья её рук, я раздвинул их в стороны и прижал к столу, а потом накрыл её губы своими. Риас была шокирована, но через секунду снова пропала в забытье собственного удовольствия, ощущая, как мой член начинает вибрировать в её матке. Голове раздулась — и я толкнулся со всей силы в её матку. Всплеск был таким мощным, что сперма моментально начала вытекать из киски Риас, но я этого не видел — да и она не обращал внимания — мы с удовольствием выгибались в приступе оргазма, пока, в ещё удовольственной неге, не поцеловались, заключив друг дружку в объятия. — Я тебя люблю.
— И я тебя, — она принялась с улыбкой чмокать меня по всему лицу, словно бы лизала как щенок. Я вышел из неё и тут же был схвачен за достоинство кем-то, кто расположился прямо между моих ног… Кирью не без удовольствия шлёпнула себя всё ещё слегка напряжённым членом по лицу и разбрызгала остатки семени по своим губам, щекам и очкам.
— Без меня веселитесь, хи-хи, — она тут же поднялась, и под удивлённый взгляд Риас сначала поцеловала меня, потом Гремори, попутно всей пятернёй измазав лицо Риас в моём семени. Они жадно целовались. И пока я смотрел на них, возбуждаясь вновь, причём так быстро и сильно, что и сам не успел заметить, как оказался в их объятиях, но через секунду был оттолкнут Айкой. Она толкнула меня обнажённой ногой в пресс, после чего провела пальцами ноги по моему члену. Это было необычно — и от того неожиданно приятно. Заметив это, так же поступила и Риас. Они обе игрались с моим достоинством и мошонкой своими ногами. — Это довольно весело… Негодный мальчишка возбудился, смотря на прекрасных особ, да?
— Хи-хи, — хихикнула Риас. — Он всегда такой, стоит только начать. Так что, отвечай, хочешь продолжения? — Гремори начала царапать ноготками пальцев ног головку члена, но даже это приносило больше удовольствия, чем боли.
— Да, — я выдохнул.
— Ну, тогда получи, — Кирью пустила в ход свою вторую ногу — и такой резкий поворот был явно не для меня: она управлялась ими настолько искусно, что это удовлетворение ничем не уступало киске. Я застонал, когда очень и очень быстро ощутил, что снова кончаю. Ножка Риас и обе ножки Кирью оказались запачканы моим семенем, в безмерных количествах опрыскавшим как низ моего живота, так и их тела.
— Ладно, поиздевались, и будет нам, — неожиданно сменила тон Риас, захватывая Айку в объятия. Она явно не ожидала такой подставы от без пяти минут подруги — и соратницы по завоеванию моего сердца — потому увильнуть не успела, а вырваться не смогла. Гремори не просто взяла девушку в захват, она обхватила её шею, как будто пыталась задушить, но вместо этого направила её лицом к члену Хёдо. — Эй, малыш, покажи этой сучке, как мы встречаем в гареме новых девушек. Думаю, раз она такая извращенка, как о ней поговаривают в школе, ей даже понравится. И ничего, что твой член вырос — дракон же должен иногда «расслабляться в пещерке».
Айку ткнули прямо носом в мой член, и после непродолжительной паузы она всё же сдалась, открыв рот. Головка мгновенно оказалась объята язычком, который не знал, куда ему деться, и в связи с этим метался, как бешенный. Когда девушка поняла, что от этого мне только лучше и приятнее, было уже поздно. Головка прошла дальше, прямиком в горло. Не прошло и минуты, как Кирью начала задыхаться, а Риас — надавливать на её затылок сильнее. Слюна Айки пошла носом, но я продолжал, уже самостоятельно обхватив голову Кирью руками. Я снял с неё очки и положил на стол, после чего, покрепче обхватив её затылок, вытащил член, дал её продышаться — и тут же вошёл вновь. Теперь член шёл лучше — я даже смог войти до конца, и носик Айки упёрся мне в пах.
Вскоре Кирью была настолько довольна происходящим, что глотала член сама — и не выпускала меня полностью из своего рта, удерживая руками за бёдра, дабы я не смог даже дёрнуться. Она давилась, пускала слюни себе на грудь, но, в конечном итоге, долго и упорно насиловала мой член своим горлом.
— Нравится? — Риас встала слева от меня, обвивая мою руку и при этом с наслаждением поглядывая на Кирью, которая своим покорным взглядом не уступала Риас. Я провёл пальцами левой руки по киске Ри, после чего вошёл ими вглубь, ощущая, как по стенкам утробу потекло моё семя.
— Очень. Как и тебе нравится моё семя внутри тебя, — я усмехнулся, после чего прижал правую руку к груди Риас, прошёлся ей по шее моей принцессы и приобнял её за голову, чтобы подвести к себе для поцелуя. В этот же самый момент Айка вышла на финишную прямую — ощутила, как подёрнулся член, и тут же принялась в три раза интенсивнее насиловать меня. В последние секунды перед оргазмом она взяла член в обе руки и принялась насаживаться горлом от головки до паха — и так раза три, пока я не схватил её за затылок и не вжал в свой пах, заставляя проглотить всё накопившееся. Поцелуй с Риас был идеальным во всех отношениях в такой момент. Пока я не ощутил, что её ретивость куда-то пропадает… Через мгновение моя любимая упала ко мне в объятия, а я раскрыл глаза окончательно, придя в себя. Гремори лежала в обмороке — но, к счастью, была в полном порядке.
Мне пришлось всё объяснить появившейся Серафолл. Через несколько минут после того как улетела Рейналь она вернулась и увидела эту сумасшедшую картину бардака с запахом секса, голыми телами и потерявшейся сознание демонессой.
— Она… Выжата досуха… — смотря мне в глаза, серьёзно выдала Левиафан. — Ты не понимаешь? Её магии… Вся её энергия — целиком — исчезла. Выветрилась? Или ты её поглотил… Ты бы мог убить её.
— Стоп-стоп-стоп. Почему тогда Айка в порядке? Магии у неё нет, но жизненную энергию я бы тогда тоже должен был поглотить. Да и вообще, почему ты уверена?.. — я остановился на полуслове, лихорадочно соображая — осмысливая — собственную догадку: правая рука… Но она же была неактивна? Или даже в деактивированном состоянии она может что-то сделать? Чёрт, у меня нет под рукой специалиста, который мог бы сказать об этом наверняка! — Ладно! Хорошо, вероятнее всего, это был я. Пока не знаю, как — но я. Что будем делать? Айка, скажи мне, ты не чувствуешь боли, головокружения?
— Нет, Исе, всё в порядке, — довольно спокойно ответила девушка, после чего я вновь обратился к Левиафан, заинтересованной в нашем разговоре.
— Давайте отнесём Риас в комнату. Насколько я могу судить, я только что понизил наши шансы на победу в столкновении с Кокабиэлем?..
— Риас — хороший маг, но даже она бы не перевесила чашу весов в нашу пользу. Теперь я действительно переживаю, не стоит ли нам послать весточку ещё и в Преисподнюю.
— Думаю, у нас не хватит времени. Давай рискнём, в конце концов, если наша задумка выгорит, Азазель примчится сюда быстрее пули, — до предполагаемой битвы с падшим ангелом оставалось несколько часов, но я всё ещё боюсь предположить, чем она завершится. Я ещё никогда не видел, как сражаются поистине страшные и опасные существа вроде Владык демонов и правителей ангелов. Без силы Драйг я, скорее всего, обречён на поражение. И почему Офис ушла так не вовремя? Она единственная, кого я не мог прочесть при помощи всего своего арсенала приёмов…
Пока назначенный час не наступил, я решил хотя бы ненадолго принять душ, ощущая на душе непонятную тяжесть — стоило ли слушать Сазекса? Отправляться в мир людей? Стоило ли так подставляться? У меня признаки медленно развивающегося стресса — такие необходимо убивать в зародыше. Перед тем как покинуть ванну я посмотрел на себя в зеркало. Я ведь, помнится, говорил, что она умеет путешествовать во времени… Может, поэтому она и оставила меня?..
— И что? Что я теперь могу?
— Узнаешь, когда вернёшься домой, Хёдо Иссей.
Правая рука сама собой приобрела ало-бордовый цвет, а потом покрылась небольшими наростами в виде драконьей кожи. Когда кожа почти что совсем обуглилась, на ней выросли знакомые — и в тот же момент неизвестные — символы. Драконья рука была очень мощной. Даже без энергии… Стоп. Она впервые начала биться; я отчётливо ощущал вены, по которым, как в речушке, текла не кровь, но энергия. Я вновь посмотрел в зеркало и вытащил руку перед собой.
— Это ты имела ввиду, когда сказала, что я скоро узнаю? Редкое безумие — полагаться на силу, происхождение и суть которой мне неизвестны. Погнали, — я выключил свет в ванной и отправился на встречу, исходом которой, вероятно, станет моя смерть. Если выкинуть абстракции и все возможные «теории» скорого будущего, то ситуация без видимых осложнений складывалась не такая уж и плохая, но есть у людей такое чувство — называется шестое — и всегда подсказывает оно недвусмысленные проблемы. Если выживу, обязательно примусь за саморазвитие по части самозащиты. До этого сила Драйг была моей опорой — теперь же её нет, и тяжелее всего осознавать — и признавать, а я именно признаю такие вещи, — что я слаб настолько, что прямо сейчас меня будет защищать Сера. Девушка, которая стала моей любимой. И вместе с ней моей защитой занималась бы и Риас, не получи она истощение по моей вине…
… За этими тяжёлыми мыслями мы добрались до церквушки, откуда и вёлся транзит людьми. Худшего расположения и придумать нельзя: сбежать, добравшись до безопасного места, практически нереально, напасть внезапно, устроив «партизанский» налёт — тоже. Только лобовое столкновение.
— Повторим план.
— Я атакую, ты ожидаешь позади. Не вылезаешь — и по возможности отходишь как можно дальше, дабы не попасть под удары. Я не переживу, если с тобой что-то произойдёт, — говорила это Левиафан, Владычица демонов, с самым серьёзным выражением лица без тени улыбки или даже нежности, но с безграничной заботой в косом взгляде на меня. Одного этого косого взгляда хватило, чтобы раздавить мою мужскую гордость — и я почти согласился, если бы не следующая картина, которую мне довелось лицезреть.
Иногда люди способны воплотить в голове несколько жутких фантазий — и ни одна из таких выдумок не испугает такого человека, они могут прожить с этим всю жизнь и воспринимать кошмары, которым место лишь в фантазиях, как часть повседневной жизни — и не воспринимать их всерьёз, даже когда эти кошмары входили в их жизнь на полном ходу… Но, — всегда есть это, но — что будет с мозгом человека, если в его жизнь войдут эти же кошмары на совершенно ином уровне восприятия? Убийства? Пытки? Я ко многому был готов с того самого момента, как попал в этот мир демонов и прочих мифов, — даже увидел многие истинные лица представителей других рас — и понял, что те во многом слабо отличаются от людей. И среди них бывают как светлые личности, добряки, приколисты, хмурые герои и мелочные твари… Так и кровожадные маньяки.
Одним из них был Кокабиэль. Поначалу я думал, что безумие, описываемое другими, свойственно ему постольку, поскольку он обожает битвы, войну, саму суть этого процесса. Маньяк — необязательно личность с наклонностями девианта. Нет, девиация — не сама сущность маньяка. Сущность процесса «мании» — желание в гипераспекте определённого чувства достигать максимального предела, то есть, исходя из этой логики, многие из нас маньяки, поскольку у каждого из нас есть занятие или род деятельности, где они мечтают достичь высот: писатель, юморист, трудоголик… И я маньяк, в каком-то смысле этого слова. Мания — естественный двигатель человеческого развития, порождающий самые разные человеческие пороки — похоть, жадность, зависть. Именно поэтому нужно бояться не маниакального человека, нужно бояться того, кто ищет способ умерить свою жажду удовольствий. Для такого существа любое развлечение — удовольствие, поэтому он, в конце концов, придёт к этому. К убийству. К истязанию. Это первобытная сущность ненаполненного разумом существа. Голые инстинкты… Монстр в обличие человека и с силами ангела. Вот, кто такой Кокабиэль. Незачем было даже и говорить с ним. Бесполезно.
Калаварнер висела, прибитая к деревянному столбу. Миттель покоилась рядом. Обе залитые собственной кровью с головы до пят, полуголые — из-за истязаний их тел. Бессильные. Когда я увидел эту картину, первой моей реакцией было убить падшего ангела, но я сразу же взял себя в руки — что я могу ему сделать? Жалкую драконью руку, которая останется после того, как меня убьют? Очень смешно. Вместо этого я молча приблизился к падшим и попытался развязать верёвки, сдерживающие их от падения. Так я хотя бы смогу облегчить их страдания.
— Хм, они забавные… Попытались освободить моих маленьких сорванцов, — лицо Кокабиэля, восседавшего на парящем троне у одного из шпилей церквушки, исказилось самым необычным образом: при упоминании о нефилимах падший улыбнулся, словно говорил о собственных детишках, игравших с соседским псом. — Как же было весело наблюдать, как эти маленькие шлюшки страдают, когда окончательно понимают, что сорванцы вовсе не поддерживают их затею, а наоборот — мечтают их вспороть от уха до уха.
Топот ног я услышал быстро. Они как по команде окружили меня и Серафолл, расположившуюся чуть поодаль от меня, дабы прикрыть мне спину. Каждый из этих детей, которым было от силы лет десять плюс два-три с небольшим года, владел определённым типом оружия — не все из них были Святыми мечами, но определённо каждое из орудий было опасно для демона. Я с беспокойством косился на Серафолл, которая не знала, что ей делать — атаковать детей она не решалась, но с такими темпами даже её, одного из сильнейших демонов Преисподней, распять труда не составит. Мы недооценили Кокабиэля, хотя без его команды они — пусть и зомбированные — не бросятся в атаку: он окружил нас только ради веселья, думает, мы рыбка, попавшаяся на крючок. Я дерзко посмотрел на падшего из-под бровей, когда развязал Калаварнер и заботливо уложил её на подушку; следующей на очереди была Миттель.
— Значит, ты Хёдо Иссей? Трахаешь сестру этого ублюдка Сазекса? Хи. Мне казалось, ты носитель Красного дракона? По крайней мере, когда Имерад мне об этом рассказал, это было так. Что изменилось? Куда делась твоя сила? Имерад плакал и клялся, что ты чудовище, умирая от удушения тем ошейником. За этим было так забавно наблюдать. В конце концов, когда он рассказал мне всю правду под пытками, ошейник сдавил горло с такой силой, что голова свесилась на бок, как на ниточках. Правда, здорово?
Какой смысл ему отвечать? Этот безумец обожает только насилие — и ничего, кроме этого. Это терминальная стадия маньяка, сосредоточенного на удовольствии. Имерад мёртв — и я даже рад этому, хотя самостоятельно его убивать мне не хотелось. Знаете, это чувство, когда понимаешь, что вот-вот нажмёшь на курок, но даже если перед тобой ублюдок — ты боишься это сделать: у меня его нет.
— Так и будешь молчать? — недовольно спросил Кокабиэль, наклоняясь вперёд и опираясь о собственные колени. — Что ж ты такой некультурный. Тогда просто сдохни вместе с этими лживыми предательницами.
В следующую секунду произошёл резкий залп света, после которого я не понял ничего. Мне показалось, что я потерял сознание — и выглядело это как размытая картина путешествия из точки А в точку Б. Мне было тяжело соображать ровно до тех пор, пока я не вытащил перед собой драконью руку. И тут я сообразил, что боли, — о которой я думал так сильно, что даже схватился за собственные плечи в надежде отогнать её, — не было.
— Как это?.. Почему рука снова активирована? Я ж по дороге её деактивировал, поскольку…
— Она… Выжата досуха… Ты не понимаешь? Её магии… Вся её энергия — целиком — исчезла. Выветрилась? Или ты её поглотил… Ты бы мог убить её.
— Значит, она всё же проглатывает энергию — и пожирает её независимо от объёма, типа и формы… Так, для начала… Где я? — путающиеся мысли, зашевелившиеся в голове точно тараканье поле, сразу не удалось осмыслить, именно потому я решил для начала привести их в порядок: упорядочить проблемы и систематизировать их количество.
Я не сразу понял, куда попал, поскольку облако медленно оседавшей пыли мешало разглядеть ближайшие постройки, но вот покрытие под ногами я узнал: это была спортплощадка на заднем дворе, центр поля, вокруг которого расположилась беговая дорожка на сто метров. Пролетел немаленькое расстояние… Даже не так — ЧУДОВИЩНО ОГРОМНОЕ, если учесть, где находится церковь. И тут же страшная мысль пронзила мой мозг: Серафолл осталась там одна! Я мигом встал и рванул в сторону городской окраины — прошло не меньше получаса, когда я всё-таки добрался до церкви вновь… Тело Владыки демонов было в многочисленных ранениях, но никто из её нападавших не погиб — она подпускала детей как можно ближе к себе и сразу же вырубала несколькими ударами. Она определённо была хороша, хотя такой путь точно закончится для неё трагически — она погибнет, если я ничего не сделаю. К моему самому большому облегчению, Калаварнер и Миттель выжили, а Кокабиэль просто наслаждался шоу.
Я вышел из леса и заставил всю эту битву остановиться, обратив всё внимание на себя. За это время Левиафан, используя эффект неожиданности, смогла вырубить ещё пятерых мальчишек и девчонок, подконтрольных Кокабиэлю.
— Иссей! Зачем ты вернулся?! Я же специально…
— Успокойся. Кокабиэль… А я тебе не говорил, что ты слишком слаб?
Падший ангел вытянул такую длинную и натянутую улыбку, что меня на мгновение передёрнуло, но внешне я этого никогда не показал бы — и не покажу. на моём лице заплясала такая же, но более сдержанная ухмылка.
— Хёдо Иссей. Ты слаб не только физически, но и как личность — эта картина, где твои «друзья» — мои несостоявшиеся коллеги — страдают, почти довела тебя. И, раз уж ты не погиб так жалко, как я ожидал, я покажу тебе, что такое настоящее отчаяние — наблюдай за тем, как гибнет твоя шлюшка.
— Ты не понял, Кокабиэль, — я впервые посмотрел на падшего ангела серьёзно — без тени мнимой насмешки. — Я слаб, но тогда получается, что ты ещё слабее. Мой друг Сазекс, Серафолл Левиафан, да даже Асия Аргенто — обычная монашка с Механизмом лекаря вполне могли бы заткнуть тебя за пояс. Ты думаешь, что ты такой великолепный, сильный — и самое главное, спец по части ломки людей, но ты даже меня убить не смог… — зубоскалит, значит, истинный смысл моих слов стал ему ясен — задетая гордость для маньяка — это не попытка оскорбить его самого, его вкусы, это попытка оскорбить его «искусство» — так же, как для писателя плохая рецензия — самый наихудший кошмар, так и для убийцы, считающего истязания своего рода «культурой», религией, оскорбление его «творений» — страшнее из преступлений.
— ИССЕЙ! — но детишки-нефилимы тут же оттеснили Серафолл подальше от меня. Впервые за всё время нашего знакомства Кокабиэль встал со своего трона, несколько секунд смотрел на собственные руки, зарываясь в свои длинные волосы, после чего громко, но непродолжительно смеялся — его смех натужный, рваный, неправильный, фальшивый на десять баллов из десяти — и в нём ярко видно, как его задели мои слова.
— Так всё же? — я склонил голову на бок, улыбаясь коротко, но с нажимом показывая, что не боюсь ни его — ни его ударов. — Чего же ты так оплошал? Али промазал? Только не говори, что дал мне поиграть — оправданий для настоящего гения не бывает. Он идеален. И никто не смеет сомневаться в этом. Творение должно быть завершено.
Зубы падшего ангела скрипнули с такой силой, что, находись между челюстями кусок металла, он бы порвал его в клочья — и половину бы точно сожрал, даже не подавившись. Но вместо них на зуб попала часть губы. Содрав кожу и проколов губу в нескольких местах, падший ангел в одно мгновение создал вокруг себя целый пояс из волшебного света: ангельские копья метнулись в сторону Калаварнер и Миттель — но я оказался там раньше и поймал первое из копий драконьей рукой. Орудие словно потонуло в желеобразной жидкости, но на самом деле его остановила другая сила — свет обратился в мельчайшие частицы и был полностью поглощён символикой на драконьей руке. Сработало? Неужели? Я в это уже не верил.
Ещё одно копьё утонуло, будучи захваченным необъяснимым полем вокруг руки — и следом ещё два, три — и поток орудий, словно металлический дождь, обрушился мне на голову, а я удерживал руку, ощущая слабые вибрации по ту сторону поля. Когда же удары перестали наноситься, я сдавил драконий кулак — и вся энергия была преобразована, впитавшись в руку. После того как вены отчётливо затрубили свою мелодию жизни, качая из стороны в сторону энергию золотистым ручьём, загорелась символика, под конец образовав вокруг по всей длине правого предплечья несколько десятков переплетённых магических кругов.
Энергии набралось достаточно, но что мне с ней делать? Обороняться? До посинения? До прихода Азазеля?
Ко мне быстро приблизилась Серафолл. Мы встали спина к спине, когда сообразили, что нефилимы со Святыми орудиями окружили нас со всех сторон. И думать больше нет ни желания, ни времени. Я схватил Левиафан за локоть и сразу же произнёс.
— Передача, — не все, но половина кругов вокруг правого предплечья потухли, а Сера неожиданно резко увеличила всю свою демоническую мощь — и помимо всего прочего восстановилась после ранений. В таком состоянии мне было чрезвычайно тяжело находиться рядом с ней, а уж остальные — наверняка даже Святое оружие не способно пробить мощь Владыки демонов на пике силы. — Заморозь здесь всё.
— Да, точно, — кулак Серы резко вгрызся в землю, после чего земля приобретал аквамариновый оттенок — и все нефилимы вокруг так или иначе оказались заморожены: одного их прикосновения ногами к земле хватало, чтобы обратиться в ледяные скульптуры.
— Что же, детки сломались. Не хочешь помолить меня о пощаде, Хёдо Иссей?
— Да брось, Кокабиэль, — я произнёс это дружески, чтобы показать, как сильно я не воспринимаю его всерьёз. — Ты не закончил начатое — теперь я считаю тебя треплом, а всё произошедшее — не больше, чем просто случайностью. Тебе определённо повезло прийти сюда, не померев по дороге. И Калаварнер с Миттель ты не убил именно потому, что слаб. Ну, такова жизнь — одним всё, другим — ничего, — я подмигнул ему…
Сера толкнула меня чуть раньше, чем я сообразил, что произошло. Мы отлетели в сторону в тот самый момент, как падший ангел, спикировав сверху, точно сокол, исполосовал землю гигантской обоюдоострой глефой из чистого света. Не разворачиваясь, он призвал ещё сотню таких же световых орудий, но те даже не успели сдвинуться со своего места — я щёлкнул пальцами в сторону падшего, падая на землю в обнимку с Серафолл.
— А, — Кокабиэль не смог удерживать копья в воздухе, и те испарились, а я, открыв глаза, посмотрел на продукт своих действий — падший трясся, застопорившись на месте. Он рвал руками грудь, пытаясь понять, что обжигает его с такой силой, но не мог найти ответа. Пытаясь вновь сконцентрировать свет в ладони, он понял, какую боль вызывает эта реакция и, обхватив руками свой торс, резко свалился на колени, плача от боли. Он упал лицом в землю, плюясь кровью, но всё ещё продолжал дрожать, не в состоянии остановить ту агонию, что вызывала его собственная сила.
— Чудо, что мы выжили.
— Исе? — Серафолл посмотрела на меня, и я сразу же поднялся, подняв и её вместе с собой. Левиафан наблюдала за корчившимся в мучениях Кокабиэлем. А мне это совершенно никакого удовольствия не доставляло, наоборот, начинало только тошнить, потому я отвернулся. — Это… Ты его?..
— Ага, — я закрыл лицо рукой, чтобы даже не смотреть. — Не знаю точно, на что в общих чертах способна эта рука, но пока что она выполняет всё, что я ей приказываю — и, что самое главное, всё, что придёт мне в голову.
— И что ты приказал?
— Я… Захотел, чтобы его сила была уничтожена. С ней он чересчур опасен. Мне представился синтез способностей разрушения, которые мне подарила Риас, и усиление Драйг — такое сочетание, как мне показалось, должно было уничтожить силу любого живого существа. Ну, или по крайней мере, навредить ей.
— Это… Гениально, — выдохнула Серафолл.
— Но это меня не остановит, — Кокабиэль быстро поднялся с колен, расправил крылья, и, когда я попытался увернуться, стало уже поздно. Он нанёс удар Левиафан прямо по лицу, после чего схватил меня за горло и воспарил над землёй, унося меня вверх. — Я лишился света, но моя физическая сила со мной — и крылья тоже. Сегодня я заберу хотя бы тебя. Пусть не лучший шедевр в моей жизни.
— ДА ХЕР ТЕБЕ! — прикосновение драконьей руки мгновенно забрало у Кокабиэля часть силы, но он даже не дёрнулся, лишь рыкнул, после чего обхватил меня одной рукой за шею, а второй — за левую руку и принялся тянуть. От боли глаза на лоб полезли, когда я осознал, что он пытается сделать — шок был такой силы, что пелена на доли секунды отрубила моё сознание, а потом восстановила — левая рука беззвучно полетела вниз. В горле встал неприятный ком из рвоты и крови, но я сдерживался до последнего, после чего… Живот Кокабиэля пробил выстрел сконцентрированной на пальце драконьей руки энергии. Из последних сил я собрал всю высосанную силу — и влепил ей в пупок падшего. Красная искра, напоминавшая падающую звезду, преодолела сопротивление тела падшего ангела и пронзила монстра, мгновенно высушив все кровавые брызги, последовавшие за пробитием. Тем не менее, это было фатально и для меня — энергия закончилась, а значит, я ослаб и больше ничего не мог сделать.
Мы с Кокабиэлем почти синхронно ринулись головой вниз. Мёртвый падший меня уже мало интересовал, зато интересовала льющаяся потоком из оторванного плеча кровь — словно безумный водонапорный нанос, не поддающейся контролю, кровь хлестала во все стороны, а я кружился в воздухе, будто в танце.
— Какой же ты идиот… — мягкие руки пусть и не плавно, но всё же удержали меня на весу; ещё никогда я не был так счастлив видеть чёрные крылья. Обеспокоенное, хоть и донельзя смурное лицо Рейналь так хотелось расцеловать, что я даже позволил себе улыбку от приступа нежности к этой парящей особе. На грани сознания даже боль тухла, а состояние входило в зону отключения трезвой доли мозга — осталось только бессознательное эго.
— А ты моё Чудо… В перьях! — я усмехнулся. — Опустишь меня на землю? Я себя очень хреново чувствую…
— У тебя оторвана рука — и ты просто говоришь, что чувствуешь себя плохо? Тебе срочно требуется лечение, чёрт возьми! Грёбаный идиот!
— Не будь с ним так сурова, Рейналь. Этот малый нашёл выход из абсолютно безвыходной ситуации, пусть ему и помогала Владыка демонов — думаю, одна бы она не пережила эту битву, — я уже не смотрел на говорившего, но судя по деловому тону и стилю разговора, — это лидер Григори. Азазель. Через секунду послышался звук открываемой магической печати, я приоткрыл глаз и увидел, как падший прикладывает её к своему уху, отдавая указания: — Баракиэль, пришли нам бригаду медиков: у нас множество раненных. Да, нефилимы… Да… Ждём Габриэль. Эхех… Как бы я хотел этого избежать, но нельзя — иначе всё сорвётся.
Не прошло и нескольких минут, как Азазель сам принялся химичить над моей рукой — тут бы больше подошла фраза «магичить», но химичить — звучит более применимо к тому, что он творил с моим телом, пока не подоспели медики.
— Рейналь, иди, помоги Владыке демонов Серафолл Левиафан с нефилимами — а лучше узнай статус своих подруг, не хотелось бы, чтобы они погибли, — не смотря на полушутливый, почти спокойный тон, Азазель бросил на Юму целый ливень многозначных взглядов. — Так… Ты в сознании? Вижу, что в сознании, — сам же задал мне вопрос лидер Григори — и сам же на него ответил. Теперь воочию наблюдая его действия, его тон, его образ, могу кое-что о нём сказать: он матёрый пофигист, вероятно, это отношение к жизни сформировалось после тысяч лет правления и высокого уровня интеллекта, а ещё — его любимое чувство — это любопытство. И именно ему подвержен во всём, начиная от самых мелких вопросов и заканчивая крупными решениями. Главное, заинтересовать этого старика — и тогда можно было бы найти воистину крупного союзника в его лице. — И как давно у тебя эта рука?
— А Вы знаете, что это?
— Без понятия, но могу выдвинуть гипотезу, что эта рука — твоё «секретное оружие», которое помогло в уничтожении Кокабиэля. Честно говоря, я удивлён, что именно ты его одолел — но ещё больше, что ты выжил. Что она может? Магическая символика очень похожа на «сжатый алфавит», но при этом напоминает мне кельтские руны, — словно бы забыв про мою оторванную руку, Азазель плавно перебрался к другой, драконьей руке, изучая её от кончиков пальцев до локтя.
— Значит, Азазель? — на секунду падший отвлёкся от изучения руки и попыток расшифровать письмена. — Позволишь одолжение?
— Валяй. Я и так у тебя в долгу.
— Давай ты поможешь мне не помереть прямо сейчас от потери крови — и тогда когда я приду в себя, мы поговорим и о руке, и о её возможностях. Мне бы не помешал специалист, который расскажет то, чего я о ней не знаю, в конце концов, полный перечень её возможностей я так и не выяснил.
— Ты довольно честен, хотя Сазекс отзывался о тебе как об исключительно умном молодом человеке.
— Попробуй полежать с моё на холодной земле без руки, без сил — и после действительно опасного для жизни боя — и я погляжу, как ты будешь себя вести.
— Успокойся — не обижайся. Я ничего же не сказал.
— Но ты подумал, — вырвалось у меня, после чего кровь, подступившая в одну секунду к кадыку, струйкой вышла из глотки. — По твоему лицу прочитал, что ты хочешь сказать что-то саркастичное — дальше додумал. Самые вероятные слова в такой ситуации — это сказать, что я не такой уж и умный. Давай опустим допотопный юмор в такой ситуации. Помоги мне.
— Хорошо! — теперь Азазель ответил чётко и твёрдо. — Восстановить руку я не смогу, к сожалению. Ни один медик не сможет — да и артефактов, заточенных на лечение, у нас нет… Могу облегчить боль, потому что на второй вариант ты вряд ли согласишься…
— Что за вариант?
— Ты ведь вроде умный, но не безумный?
— Думаешь, у меня есть выбор в такой ситуации? Даже если ты сейчас захочешь меня расчленить, я вряд ли что-то смогу тебе противопоставить.
— Вижу, ты мне не доверяешь, — я снова прикрыл глаза, ощущая лёгкое покачивание. Азазель взял меня на руки и куда-то понёс, предварительно перекрыв рану одной из магических пентаграмм. Зеленоватая магия неприятно бросала искры в лицо, однако другого выхода не нашлось — кровь перестала литься, и я готов был смириться с дискомфортом от резких перепадов света и тени. Лёгкое покачивание закончилось в тот момент, когда лидер Григори вдруг пнул какую-то дверь — и понял, что нахожусь в помещении. Не дёргаясь, я оглядел пространство — оборудованная по последнему слову техники медицинская палата.
— Как мы здесь оказались? Что это за место?
— Карманная комната. Мы много таких храним на всякий случай: для медицинских целей — специально оборудованные палаты с обустроенными реанимациями, для военных и исследовательских — карманные арсеналы и лаборатории. У меня есть ключи от каждой такой комнаты, тебе повезло. Боль уходит?
— Нет пока, — я с искажённым от боли лицом упал обратно на мягкую постель. — Что ты собрался делать, лидер Григори?
— Давай не так официально. Я больше люблю на ты, — падший ангел усмехнулся, после чего несколько секунд смотрел на меня. — Ну же, говори «А-за-зе-ль» — моё имя не такое уж и трудное.
— Лучше принимайся за то, чему собрался меня подвергнуть, — вместо продолжения я шикнул сквозь зубы: из-за того что закрыл глаза, не заметил, как он сделал сразу несколько уколов в оторванную культю; сразу по окончании уколов к руке подъехал небольшой аппарат, создавший вокруг культи небольшое, зелёное поле. Под действием этого поля ткани срастались и заживали в пятьсот раз быстрее — такая безумная скорость позволила оторванной конечности зарубцеваться за считанные минуты. — И это всё?
— Ну, прежде чем начать тот процесс, который я бы хотел провести, я должен — обязан — кое-что уточнить, — Азазель присел на кровать, на которой я расположился. Аппарат автоматически перешёл с моей руки на грудь, а после — на голову, отсвечивая зелёным. Под его воздействием все негативные процессы, сказавшиеся на теле, проходили, а выздоровление ускорилось всё в те же пять сотен раз. Уже к концу нашего диалога я смог вдохнуть полной грудью без остатков болевых ощущений, а к середине — расслабиться без страха новых болей. — Процесс, которым я тебя вылечил — это не то, что я собираюсь сделать. Будем считать, что это услуга в обмен на помощь в улаживании конфликта с Кокабиэлем. Правда, это не совсем поможет тебе восстановить руку. Эта сила предназначена вовсе не для таких манипуляций.
— Давай покороче. Боль прошла, но усталость всё ещё осталась — у меня нет сил выслушивать многотонные объяснения, — в ответ на моё заявление Азазель ускорился:
— Одним словом, Сазекс обмолвился, что ты был хозяином Святого Механизма типа Лонгин. Меня удивило твоё решение проблемы — сам способ и решение уничтожить артефакт для получения всех его возможностей — сплошное безумие, но тебе удалось. И это беспрецедентный случай, поэтому я хочу предложить тебе провернуть нечто схожее…
— А Сазекс тебе рассказал, что всё пошло по накатанной? — лидер Григори кивнул.
— Да. И в этом вопросе мы можем помочь друг другу. Ты мне, я — тебе. Я верю, что главная проблема твоей теории заключается в том, что ты был слабо связан с Драйг — именно поэтому после разрушения Механизма твои силы постепенно убывали, — как же мне хочется открыть Азазелю глаза, заставив падшего ангела посмотреть с другой стороны, — но его энтузиазм, с которым он проталкивает пылающие речи, заразителен. И, хоть я с ним не согласен, почему он и не прав, собственно? Технически, Драйг всё ещё связана с моей душой, но как сильно? Что, если ей просто надоело поить меня своей силой — и я её лишился? Однако и слова Марутэуса нельзя исключать — во всяком случае, я так и не услышал полную задумку Азазеля. — … Но, если я подселю в тебя другой Механизм со схожими принципами действия, как думаешь, развив его достаточно сильно и освободив сущность внутри него, убудут твои силы — или же…
— Не боишься, что… Такая сила будет чересчур опасной?
— Бро-ось, — посмеялся Азазель. — У тебя был один Лонгин, и ты, зная, что можешь умереть, всё равно рискнул и уничтожил творение Библейского Бога. Это… Исключительно! Я всегда стремился создавать Святые Механизмы, но ни разу не задумался, что, может быть, для лучшего понимания принципов их работы следовало уничтожить хотя бы один. Но поздно. Это открытие совершил ты, поэтому прошу, помоги мне провести схожий опыт.
— На моей душе?
— Я ведь не говорю сделать это прямо сейчас. Я хочу сделать тебя максимально сильным, насколько это возможно. Помочь тебе развить талант.
— У меня его нет. Я слаб по части магии, а в ближнем бою побеждал чисто случайно, — откровенно ответил я. Все мои победы так или иначе строились на способностях Драйг: победа над Асмодеем — полностью заслуга Драйг, без её силы я был бы абсолютным нулём; сражение с теми некоматами, которые нападали на меня уже дважды — только благодаря тренировкам с Левиафан; единственное моё достоинство — это мозги.
— Зато есть ум, — Азазель ткнул пальцем мне в лоб. — Это — самое важное. Талант — даже великий — как неогранённый алмаз, но, если человек не будет его шлифовать, хрен он создаст по-настоящему великолепный драгоценный камень, а у других людей при этом будут угольки, которые так же, под воздействием определённых факторов, можно обратить в алмазы. Твой ум — вот твой талант. И, кажется мне, что ты уже создал из него алмаз самой необычной формы. Остальное — дело наживное.
— Ладно, Азазель. Убедил, — я шлёпнул руками по простыням. — Но у меня есть одно условие, — я ткнул ему в лицо свою драконью руку. — Дай мне ответ, что это за штука и как ей пользоваться.
— В каком?..
— Я получил её только сегодня.
— Ч-чего? — падший ангел оказался не на шутку удивлён, начиная по новой осматривать руку. — Я был уверен, что эта рука — следствие непреднамеренной мутации после уничтожения Лонгина в твоей душе, но даже в самых смелых теориях не мог представить такого поворота. Где ты её взял?
— Офис отвела меня к месту захоронения одной из частей тела Валлийского дракона.
— То есть это исконная правая драконья рука? Принадлежала Драйг? Правый Господи, невероятно. Что-то подобное — и прямо перед моими глазами, — лидер Григори не только закончил за меня мой ответ, но ещё и быстро схватил со стола небольшой шприц, мигом воткнул мне его в руку. Я ойкнул и недобро посмотрел на падшего. — Больно?
— Н-нет, — я вдруг чётко осознал, что даже укола не почувствовал. Игла сверкала у самого края вишнёвой кожи дракона, но не вошла в неё — не смогла, застряла.
— Даже прочность драконья. Жаль, хотел взять образец. Ладно, лежи смирно, ещё один тест, — Азазель быстро выставил перед собой плавающий планшет, который дал ему доступ к аппарату лечения. — Формат: исследование. Операция: сканирование объекта — правая рука, — аппарат медленно засиял другим светом: вместо зелёного загорелся оранжевый, машинка небольшого размера плавно подплыла к моей руке и быстро просканировала её. Полученный результат Азазель скинул на планшет, после чего разослал, кому следовало: — ИИ в моей лаборатории проведёт анализ, но больше всего я пока что хочу услышать заключение Армароса. Этот мастер — лучший спец по части необычных видов магии среди Григори, думаю, его мнение будет очень кстати… Ну… Не хочешь рискнуть и попробовать начать ещё один безумный эксперимент, младший помощник?
— Младший… Помощник? — я изогнул бровь, поглядывая на Азазеля несколько недовольно. — Ты… Я согласен на эксперимент, надеюсь, эта сила, как ты и сказал, поможет мне восстановить руку, но только посмей ещё раз назвать меня младшим помощником. Иначе я всем расскажу, какой ты извращенец.
— Я-я… Не понимаю, о чём речь… — я молча указал на небольшой округлый столик у самого края стены, рядом с дверью — на нём лежал открытый порножурнал. Поджатая полоска моих губ дала Азазелю ясно понять, что теперь он попал не на шутку. — Эхех, ладно. Прости.
— Так… что это за сила, о которой мы говорим?
— Лонгин, — сухо отозвался лидер Григори, явно не считая, что должен хоть что-то конкретное мне об этом рассказать. Но в ответ на мой многозначительный взгляд всё же вздохнул и согласился: — Его называют Творцом уничтожения. Не так давно у нас было столкновение с фракцией героев. В последние годы эти ребята активизировались и стали вливать в свои ряды свежую кровушку — людей со Святыми Механизмами. И, как видится мне, некоторые из переправленных Рейналь и её подругами людей оказались именно там. Других же убил Кокабиэль. После письма от Серафолл много встало на свои места. Тем не менее, в отличие от героев, мы знаем, как правильно использовать Святые Механизмы — и противостоять им. В том столкновении многие погибли, в том числе несколько носителей Лонгина. И мы решили запечатать Лонгины от греха подальше.
— Тогда зачем мне давать эту силу?
— Потому что если твой метод рабочий — хоть и рисковый, это вполне может помочь нам в будущем избавиться от рождения существ с силой, способной убить бога. Ну, и плюсом будет то, что я смогу исследовать Лонгин изнутри при его разрушении. Я планирую полностью запечатлеть процесс, чтобы узнать, как проходит разрушение Святого Механизма — зная это, я смог бы при желании воспроизвести процесс его создания.
— Забавно, говорить о разрушении оружия, способного уничтожить бога, и при этом говорить о самоличном создании. Ты тщеславен. Мечтаешь о роли великого создателя, равного Библейскому Богу, да?.. — ответом мне было лишь молчание, напряжённое несколькими недобрыми мыслями на лице падшего. — Можешь не говорить, я и так это знаю. Ты — словно открытая книга. Это неплохо, но твои желания слишком легко прочесть.
— Мои желания — всего лишь мечты юности, сам я уже давно стар настолько, что впору было бы беспробудно пить — и больше ничего не делать, однако, как можешь видеть, я руковожу целой организацией. Ну, что? Попробуем присоединить к тебе Лонгин, — Азазель исчез из комнаты на пару минут, чтобы принести необходимое оборудование, в тот же самый момент я смог спокойно вздохнуть. Как там Леви? А Рейналь? Интересно, Риас пришла в себя? Смогли ли медики оказать помощь Калаварнер и Миттель? Не пострадали ли нефилимы от произошедшего? Столько вопросов, а я лежу тут — с оторванной рукой — и не знаю, что будет дальше.
Неожиданно планшет, который Азазель использовал для отправки результатов анализа моей руки, издал звук, оповещающий о сообщении. Несколько секунд я размышлял, стоит ли воспользоваться подвернувшейся возможностью — и решился: быстро открыл планшет, быстро включил уведомление и мгновенно погрузился в чтение.
Структурный и морфологический анализ объекта выполнен на 47%,
53% остаются неидентифицированными…
Символика рун напоминает ирландский язык времён Туат де Даннан,
Перевести не представляется возможным.
«Сжатый алфавит» — не подтверждён.
Объект создаёт вокруг себя поле из сжатых частиц, позволяющих ему манипулировать энергическим базисом всего, что в него попадёт.
Объект хранит в себе генетическую память существ, которым принадлежал.
В структуру объекта прочно вплетён магический код, схожий со структурой четырёх сокровищ Туат де Даннан: предполагается, что при помощи объекта можно создавать собственные магические круги.
Из тех немногочисленных знаний, что мне довелось выудить по ходу скоростного самообучения за последние полгода, Туат де Даннан — племя богов, правившее в Ирландии. Если скрестить эту информацию с тем, что я узнал от Офис, то, в принципе, звучит это не столь нелогично: ирландские мифы так же, как и валлийские, и английские, входят в структуру кельтской мифологии. Могла ли Драйг на самом деле побывать в Ирландии и сделать что-то такое со своей рукой, чего об этом не знала даже она? Зачем?
Я успел положить планшет на место прежде, чем Азазель вернулся. В руках ангел держал средних размеров католический крест, который обычно должен был быть использован в церквях, но вместо этого выступал чем-то вроде хранилища для Лонгина.
— Будет больно?
— Нет… Так, — Азазель только потянулся руками к небольшому инкрустированному в центре креста камню, чтобы снять печать, как раздался звонок планшета. Мы оба удивились, но уже через мгновение падший принял звонок — на экране показался густобровый мужчина с длинными, чёрными волосами; внешностью он напоминал Кокабиэля, но вот лицо его было намного более привлекательным, нежели у псоподобного падшего. — Армарос. Не ожидал, что ты так быстро откликнешься. Узнал что-то интересное?..
— Я не буду рассказывать те вещи, которые ты прочтёшь сам после анализа ИИ. Структура этого артефакта меня поразила, — я несколько удивлённо уставился в планшет после слов об «артефакте». — Что такое, молодой человек?
— Прошу прощения, но почему вы решили, что это артефакт?
— Его структура хоть и биологическая, но чересчур идеальна — искусственна, я бы сказал. Да и магические свойства объекта отличаются от такового в организме пользователя. Вероятно, этот артефакт очень необычного происхождения: он совмещает в себе драконью природу и элементы, принадлежащие к кельтской мифологии. Где вы взяли этот артефакт?
— Он принадлежал Драйг, — коротко ответил я.
— Хм. Тогда у меня для вас новости… Хёдо Иссей, да? Артефакт, который вы нашли, едва ли не опаснее Лонгина.
— Это мы уже поняли, Армарос, — Азазель приложил руку к лицу, потирая глаза. Он определённо не хотел разговаривать с Армаросом, а получить сухие факты — и этот разговор ему нравился всё меньше и меньше. — В конце концов, этот парнишка с помощью артефакта победил одного из трёх сильнейших лидеров Григори, так что всё — на этом закончили расплыв по древу. Что ещё ты узнал?
— Ладно, Азазель, я понял, насладиться моментом ты мне не дашь. Артефакт определённо связан с кланом Туат де Даннан, объект создаёт вокруг себя нечто вроде зоны отрицания, где ни одна магия — да и физические атаки — не будут иметь никакого значения. Энергетику таких атак артефакт просто поглощает, причём независимо от вида и объёма удара. Можно сказать, что рука — идеальный аннигилятор, не дающий осечек. И ещё кое-что… Артефакт имеет несколько кодов устройства. Магические, биологические и генетические — насколько я могу судить, генетический код использует принцип работы «реинкарнации», то есть следующий хозяин руки получает доступ к способностям бывших владельцев. Если это так, то в теории Иссей Хёдо может использовать способности Драйг.
— Это я уже делал.
— Охо-хо, а вот этот факт не следовало опускать, — усмехнулся Азазель, глаза которого в один миг заблестели. — Но неужели ты думаешь, что способности Драйг ограничивались способностями артефакта? Библейский Бог пытался создать идеальную реплику способностей Валлийского дракона, однако — как видится — ему это не удалось, а у нас есть оружие, способное повторить все силы Драйг? ДА ЭТО ЖЕ НАСТОЯЩЕЕ СОКРОВИЩЕ! — воскликнул падший, но тут же откашлялся и поправился, говоря уже более спокойным голосом, но со всё ещё возбуждённым тоном: — Единственная проблема, что ты вряд ли сможешь использовать весь её арсенал… Ты ведь всего лишь человек. Для тебя такое может быть фатально.
— Нужно больше силы.
— ГОСПОДА! — окликнул нас Армарос. Мужчина встряхнул волосами — и кашлянул, как минутой ранее это сделал Азазель. Это у падших-учёных общая черта такая? — Есть ещё одно но. Насколько я могу судить по письму моего коллеги, присланному ранее, вы планируете провести повторное слияние души Хёдо Иссея с Механизмом типа Лонгин?
— Да, — мы ответили одновременно.
— Я бы попросил Азазеля подумать над этим ещё раз. Есть вероятность навлечь на испытуемого негативные последствия.
— Какие?
— Рука — по аналогии с ирландской мифологией, я буду называть её Аргетлам, — может поглотить Лонгин. Безвозвратно. Это может повлечь непредвиденные последствия, — Азазель удивлённо вытаращился на Армароса, второй раз за вечер пытаясь привести лицо в норму. Мне кажется, его лицо так давно не поддавалось удивлению, что сейчас эмоция удивления для Азазеля — как нечто совершенно чужеродное и несвойственное ему. Но она ему, тем не менее, шла. В эти мгновения на его лице проблёскивала ещё одна эмоция — счастье. Он был счастлив, как ребёнок, когда находил что-то, чего не знал доселе.
— Правый Господи… Рука способна «сожрать» даже Лонгины? И тогда она позволит ему использовать чужие силы?
— Не могу сказать этого, Азазель. Я бы не рисковал.
— Понял, — возбуждённо произнёс лидер Григори. — До связи, — он даже не дал Армаросу нормально попрощаться или сказать что-то ещё, просто закончил вызов. И повернулся ко мне. — Это безумие. Рука, которая всё это время была частью Драйг, теперь принадлежит тебе… И творит просто немыслимые вещи.
— Я и сам удивлён. Офис говорила, что я узнаю о её способностях, но никогда бы не смог подумать, что они настолько обширны. Думаю, нам всё же надо использовать руку для поглощения сил, — перебив раскрывшего рот Азазеля, произнёс я, разглядывая конечность, покрытую рунами. — Знаю, что это опасно, но гораздо опаснее, если я просто поглощу Лонгин.
— В каком смысле?
— Сазекс ведь рассказал тебе о «тёрках» между мной и Драйг? Я этой ящерице больше не доверяю, посему отныне и навсегда играю по собственным правилам, но, как бы то ни было — независимо от моего желания, — она всё ещё часть моей души. Даже после уничтожения Механизма она осталась со мной, — я достал из груди изумрудную жемчужину и протянул Азазелю. Он с благоговением, крайне аккуратно принял сей артефакт и покрутил в руках. — Для того чтобы не зависеть от неё, мне потребовалось благословение Офис, но это не значит, что она так легко сдастся от попыток меня контролировать. Но рука — эта «Аргетлам» — не зависит от неё, поэтому Лонгин безопаснее всего поглотить ей, а жемчужину — лучше всего будет запечатать. Окажешь мне такую услугу?
— И ты готов рискнуть? С Драйг всё понятно, если есть такие опасения, то стоит запечатать её силы, однако, — Азазель помолчал несколько секунд, смакуя свой ответ на вкус: — После поглощения Лонгина может случится что-нибудь непредвиденное. Ты не боишься за свою жизнь?
— Я уже один раз оплошал — теперь у меня нет руки, — усмешка заставила даже падшего ангела улыбнуться, после чего он так же хохотнул.
— Ты либо чертовски умён, либо фатально безумен. По рукам.
— Погнали!
Правая рука накрыла печать, приготовившись к поглощению. Как и сказал Армарос, поле окутало печать в ожидании угощения, в тот момент как Азазель приготовился запечатывать жемчужины. Мы хотели поменять местами артефакт с душой Драйг и Лонгин. Инкрустированный в крест камень загорелся кроваво-красным, после чего резко потемнел — и живая тень вылетела из креста, но сразу же оказалась в пределах Аргетлам. Драконья рука неторопливо поглощала всю выходящую из креста тьму. Когда поглощение завершилось, вокруг моего предплечья загорелось несколько магических кругов — но те тут же исчезли. Я отодвинул в сторону драконью руку, чтобы не мешать падшему своим затягивающим полем — и Азазель снова активировал печать, которая при помощи своего многослойного зелёного круга запечатала жемчужину в недрах креста.
Я на долю секунды потерял сознание.
***
Драйг схватилась за место, где у людей предположительно находилось сердце. Она не была знатоком анатомии, зато прекрасно ощущала, как в том месте ощутимо тянет болью — она давно не чувствовала чего-то подобного. Века в Святом Механизме убили в ней чувство опасности, а жизнь бесплотным духом — чувство меры и страха. Дракон попыталась выдохнуть, чтобы вновь вдохнуть, но не осилила.
Она свалилась на колени. И несколько секунд выгибалась, пытаясь унять эту боль, щемившую в груди.
Она протянула руку к двери, зовя кого-то…
И в дверь действительно вошли. Неожиданный гость, словно бы по велению сердца пришедший сюда, ускорил шаг и подошёл к Драйг. Он приобнял её и несколько секунд тихо шептал на ухо успокаивающие слова. Драйг выгибалась совсем недолго — не прошло и пары минут, как дракон растворилась в теле незваного гостя.
— Этот мальчишка… Он пожалеет! — монотонно, даже буднично произнёс демон, после чего оторвался от пола и взлетел, слушая в голове плач Драйг. В скором времени он отыграет свою роль.
***
— О, очнулся… Я уж думал, Сазекс меня за яйца подвесит сегодня вечером, — я откашлялся и немного сфокусировал взгляд на лидере падших ангелов, не преминув отметить его продолжением его же шутки.
— Скорее, тебя бы кастрировала Левиафан.
— И то верно, — улыбнулся Азазель. — Ты в порядке?
— Чувство не очень приятное, но я более-менее в себе, — если не считать того опустошённого чувства в груди и в желудке, причём это последствия явно не того, что я проголодался. Зато с души как будто камень упал, при том покарябал её, но так-то определённо лучше, чем зависеть от гигантской красной ящерицы, чьи аппетиты мне не по карману и не по вкусу. — Получилось?
— Сейчас увидим. Аргетлам поглощает энергию, да? — Азазель схватил меня за драконью руку и слегка улыбнулся. — Только не высасывай всю мою энергию. Хотя бы капельку оставь, — быстро сообразив, о чём он, я дал мысленную команду Аргетлам начать перекачку: несколько жёлтых дуг протянулись от тела Азазеля к моему предплечью, сплелись и натянулись, точно канаты. Энергия быстро-быстро наполняла вены драконьей руки, вскоре вновь создав вокруг предплечья несколько десятков магических кругов. Лидер Григори изогнул бровь, ощущая лёгкую слабость, после чего снова отдал команду аппаратур сделать анализ происходящих магических манипуляций. — Потом проанализирую эту метаморфозу. Ну, для активации Творца уничтожения нужна магическая энергия — и, чем больше желаемый результат, тем больше магии требуется.
— Ах, вот что ты хочешь, чтобы я сделал.
— Механизм создаёт любых желаемых монстров. Так попробуй создать монстра, который заменит тебе руку? — оскалился от удовольствия Азазель: ему определённо нравилась мысль использовать вместо руки ручного монстра. Боковая тень немного разбухла, создав небольшой участок миазм, после чего приобрела форму тонкой прямоугольной конечности синеватого цвета с пятью пальцами-коготками. На другом конце этой конечности был расположен глаз, который сразу же уставился на Азазеля. Новая рука, используя пальцы как передвижной механизм, быстро оказалась рядом с культей — и встала на место, как влитая. При этом конечность приобрела форму моей стандартной руки без каких-либо изменений. — Хм, я предполагал, что придётся накладывать чары иллюзии, чтобы скрыть уродливость руки.
— Я просто предположил, что, согласно твоим словам, монстров можно сделать любыми, а значит можно сделать мимика… Который ещё к тому же будет высасывать энергию из окружающей среды, — я усмехнулся — это действительно было неплохой идеей — создать монстроруку, которая использует поры на коже для поглощения окружающей магической энергии.
— Это… Гениально!
— Спасибо, мне уже это говорили.
— Ладно. Что же, пора выходить. Уже почти час прошёл с тех пор, как ты тут — надо разведать обстановку и проведать раненных. Охо-хох, уверен, что Габриэль уже прибыла. С меня три шкуры сдерут. Ладно, отправляемся.
— Кто такая Габриэль? — я встал с постели и посмотрел на свои руки. Левая, хоть и не моя собственная, всё же приросла к моему телу как родная — и была подконтрольна не хуже родной. Правая, хоть и родная, но язык её такой не повернётся назвать. Интересно, в следующий раз я лишусь обоих ног?
— Сестра Михаила, вторая по старшинству среди Ангельского воинства. Именно с неё начался переговорный процесс между ангелами и падшими. Тебе ведь Серафолл уже рассказывала о переговорах между нашими расами?
— Я сам догадался. Это было нетрудно.
— Ну, в общем, я отослал ей весточку о произошедшем сразу после прихода вашего письма. Бьюсь об заклад, у ангелов снизится уровень доверия ко мне. Эхех, а я так мечтал, наконец, прийти на Небеса и уничтожить свой старый исследовательский институт. Ну, что же, ладно. Ох, чуть не забыл. Тебя не смущает торчащий изо лба рог?
— Эта драконья приблуда — и я ничего не могу с этим сделать, — я только развёл руками, но лидер Григори подвёл к моему лбу небольшую печать, которая за секунду скрыла отросток иллюзорной магией. — Лучше? — я потрогал место, где предположительно был рог.
— Лучше, спасибо. Но как ты это сделал?
— Карманные измерения. Чтобы использовать такую магию, мне не нужно много энергии — но вот если бы объект был, к примеру, как эта комната, но требовалось бы устройство, поддерживающее нерушимость сего измерения. Рог твой спрятан в небольшой измерении, параллельном твоему телу — так что всё нормально с ним будет, — Азазель толкнул ногой дверь, в которую выходил за крестом с Лонгином, но оказалось, что там вовсе не другая комната — а целый комплекс: повсюду носились Григори: падшие, несколько людей, а комнаты, которые располагались по каждую из сторон от коридора, обустроены как реанимационные и просто лечебные отделения.
Мы очень быстро нашли Калаварнер и Миттель. Их положили в одну из реанимационных палат, где к каждой подсоединили по одному большому устройству, поддерживающему в них жизнь.
— Они выживут?
— Думаю, в течение пары дней восстановятся. С ранами будет проще чем с тем, что их ждёт после.
— А что их ждёт? — я посмотрел на Азазеля, но тот как будто сгорбатился под действием чувства вины. Он определённо сейчас был смурнее тучи и переживал за всех, кто пострадал не потому, что ему придётся взять на себя ответственность за сей инцидент, а поскольку именно он допустил произошедшее. Не предусмотрел — не додумал, и прошляпил. Думаю, ему самому в тягость эта ответственность, но он не уходит со своего поста, поскольку знает, что может произойти что-нибудь похуже, чем ситуация с Кокабиэлем, он боится этого.
— Думаю, раньше бы их ждало изгнание из Григори — это значит, что заявись они на территорию ангелов или демонов, они бы не смогли прикрываться именем нашей организации. Но теперь — пострадали нефилимы. Пострадали демоны. Этот вопрос придётся решать либо до конференции, на которой произойдёт перемирие, либо после — но участь у них будет незавидной в любом случае. Вероятнее всего, их убьют.
— … Я бы согласилась, но думаю, что поспешно делать такие выводы, — справа от нас появилась разношёрстная компания, состоящая из представителей демонов, ангелов и падших. Рейналь держалась поблизости от Левиафан, в тот момент как ангел — девушка с потрясающе добрыми чертами лица, не скрывая собственных белоснежных крыльев — старалась будто объять весь мир и накрыть улыбкой; от этого Леви было не по себе, а Рейналь не хотела к ней приближаться, видимо, между ними уже состоялся какой-то диалог или спор. — В конце концов, мы ещё не разобрались в ситуации, губернатор.
— Габриэль. От имени Григори… И от себя лично… Приношу извинения.
— Это не то, о чём я хотела с тобой поговорить, Азазель.
— Да, я знаю, после заключения мира я покину свою должность. Только прошу, постарайся убедить Михаила и Рафаэля не отказываться от начатых переговоров. Это важно. Мы должны объединиться.
— Азазель, ты когда-нибудь будешь дослушивать до конца? — Габриэль теперь улыбалась больше не просто счастливой улыбкой, а ехидной. — Я ведь даже не договорила. Мы виноваты не меньше. Сейчас люди Метатрона расследуют происшествие, в особенности, их очень интересует, как нефилимы оказались в руках падшего. И выводы неутешительные. Несколько наших собратьев пали. Ересь вновь проникла к нам. Так что в этом есть и наша вина.
— Значит?..
— Я предлагаю пока что условный, но компромисс — Метатрон и я заберём нефилимов обратно в область церкви, теперь они под моей опекой, а следить за ними будет назначен Дулио. Он обожает детей. С этого момента им ничего не угрожает. Если ты и твои люди — демоны уже согласны не поднимать шума — согласятся не поднимать вопрос о данном инциденте, мы не потребуем никакой сатисфакции ни от тебя, ни от причастных, но просим только, чтобы так или иначе все виновные понесли заслуженное наказание. Взамен обещаем то же самое и для тех, кто с нашей стороны был повинен в произошедшем, — столь мудрые слова и решения меня удивили. Эта женщина была обязана покарать всех виновных и потребовать этого от других, а если бы они не согласились, то принести возмездия самостоятельно — и, тем не менее, ценой собственной чести она решила пойти по зову совести, а не правил. Она точно дочь света. И, вероятно, лучшая из всех ангелов. Я так долго изучал её лицо, что не заметил, как начал улыбаться. — Хёдо Иссей? — она повернулась ко мне. — Мне очень отрадно знать, что на нашей стороне столь честный воин.
— Я не воин. Я всего лишь психолог.
— Тот, кто готов побороться с несправедливостью, всегда будет в моих глазах воином. Спасибо Вам за жизни наших детей. Хоть ангелы и должны быть чисты, но даже среди нас есть те, кто желает познать счастье материнства и отцовства. Среди этих малышей есть дети и Михаила.
— Что? — даже Азазель был обескуражен таким заявлением: — Кокабиэль знал?
— Вероятнее всего, он был плохо осведомлён об истинной сущности детей. Я надеюсь, что мы поняли друг друга, Азазель. И вся эта ситуация разрешится здесь и сейчас.
— О да! Я тебя понял, Габриэль. Никаких проволочек и шумихи. Все секреты останутся со мной и моими людьми. Хотя остаётся кое-что, что мы не можем не уточнить по этому вопросу. Иссей Хёдо, фактически ты не демон, хотя тесно с ними связан, но всё же ты — четвёртая сторона в этом вопросе. Можем ли мы рассчитывать на твоё содействие в данной ситуации? Конечно же не бесплатно…
— В какой ситуации, господин Азазель? Я пришёл сюда по приглашению лидера Григори как сопровождающий одну из Владык демонов, Серафолл Левиафан. Мне ничего неизвестно о том вопросе, который вы поднимаете.
— А?.. Ну да… Этот вопрос только между нами тремя… — кивнул Азазель, убирая маску удивления и благодарно мне кивая. Габриэль исчезла так же быстро и тихо, как и появилась, на мгновение бросив многозначительный взгляд в сторону Левиафан. Та улыбнулась — и отпустила ангела с миром.
— Азазель, можно попросить?
— Хм? — лидер падших ангелов успел заметно повеселеть от произошедшего в последние несколько минут: до этого на его тучливое от неприятных эмоций лицо было жалко смотреть, но теперь он будто помолодел лет на пятнадцать.
— Об этих двоих, Калаварнер и Миттель. Ситуация, конечно, непростая, но технически я могу предложить тебе способ избавиться от них.
— М, даже боюсь спросить, какой.
— Ну, к примеру, в качестве извинения за то, что они без разрешения нарушили границу территории демонического клана передать этих двоих в слуги Риас Гремори? — я улыбнулся. Азазель оскалился следом. Мы пришли к ещё одному компромиссу.
***
Наше возвращение ко мне домой в компании Рейналь и Левиафан тоже не осталось без шумихи — в пределах домовой площади по очереди открылось сразу три телепортационных круга с сигилами не просто высших демонических домов, а правящих — по крайней мере, два из них точно были таковыми: зелёный Вельзевул и огненно-красный Люцифер, третий — пурпурный — мне был доселе неизвестен, хоть с Адом я имею прямые контакты уже полгода. Первым появился слегка взволнованный Сазекс, который с небольшой задержкой переступил быстро угасающий магический круг и заключил меня в объятия, как ближайшего родственника.
— Ох, вы целы. Р-риас? Она в порядке?
— Да-да, дома спит. Истощена очень. Расслабься, Саз, — за его спиной открылся новый круг, он был тёмно-синего цвета с сигилом клана Ситри. Я похлопал Люцифера по плечу, чтобы он от меня, наконец, отлип. Никогда не замечал за Сазексом такого уровня гиперопеки, как сейчас, и уж тем более к кому-то другому, кроме своей сестры. Риас он любил безумно, хотя порой и вёл себя жёстко, но меня-то, спрашивается, зачем обнимать? Такое неожиданное противоречие в сложившемся у меня образе Сазекса вбило меня в ступор.
Из круга мигом вылетела Сона Ситри, с которой и началось моё знакомство с ещё одной демонической семьёй. В сопровождении своей Королевы, Цубаки Шинра, Ситри так же, как и Сазекс чуть ранее, резко преодолела границы магического круга, чтобы оказаться за пределами телепорта, и бросилась в объятия к сестре. Серафолл крепко стискивала Сону, пока та увещевала:
— Сестра, какого чёрта?! Ты должна была послать за мной! Я ведь почувствовала несколько сильных аур! Ты могла умереть, — наблюдая за этой сценой, я перестал выбиваться из дружеских объятий Люцифера, но всё ещё ощущал себя несколько неловко. В этот же самый момент я поймал взгляд Соны. Она смотрела на меня так, будто была готова прожечь взглядом — ей было… Приятно смотреть на меня. Она лучилась одним только взглядом, сверкала, была счастлива не только за сестру, но и за меня — я прямо кожей почувствовал, как она с облегчением вздохнула. Мне кажется, я чего-то не понимаю в её нынешнем состоянии. Зачем ей так за меня переживать?
— Так, — наконец, я отстранился от Сазекса. — Давайте поговорим о важных дела дома. Поэтому приглашаю всех в свой шикарный особняк, — с сарказмом ляпнул я. И глянул на незнакомого мне демона. Аджука Вельзевула, который не раз консультировал меня по различным вопросам магии и науки в Аду и с которым мы вместе раздумывали над планом уничтожения Святого Механизма, был мне знаком — он с улыбкой сделал кивок головой. А вот ещё одного я не знал.
— Ох, это Фальбиум. Фальбиум Асмодей — он занимается вопросами обороны в Преисподней, — демон, у которого были странные, почти искусственные мешки под глазами, подошёл ко мне и с улыбкой пожал мне руку.
— Рад встрече.
— И я. А вы любите поспать, как я вижу, — юмор он оценил, хохотнув, но после этого сделал серьёзное лицо и также серьёзно спросил: — Как ты… это понял?
— Мятая одежда и… Едва заметный след у виска, — я провёл рукой возле собственного виска. — Вас как будто прямо секунду назад разбудили и попросили пройти на совещание по поводу решения вопроса.
— Ха, и то верно. Так оно и было, — отметил Фальбиум.
— Так, зачем Вы здесь?
— Сазекс беспокоился о произошедшем. Азазель успел отправить нам весточку, что всё закончилось более чем хорошо, но лидер всё ещё неспокоен, — ответил за Люцифера Аджука. Мы всё-таки сделали то, что и планировали — прошли в мой дом, где расположились в гостиной. Я, конечно, понимаю, что это не соответствовало законам гостеприимства, но всё-таки я попросил каждого из собравшихся самостоятельно выбрать для себя напиток, если она хотят — и сходить на кухню, чтобы его налить. Серафолл и Сона сели чуть поодаль от нас, не особо встревая в наш разговор.
— Иссей, я прошу у тебя прощения, — я поковырял в ухе, пытаясь понять, ослышался я или нет. Но Сазекс говорил с абсолютно серьёзной миной на лице. — Нет, правда, прости меня. У меня были корыстные соображения на счёт твоего похода в мир людей.
— М? Стоп! Сазекс, ты всё про тот наш разговор, когда на предсвадебной церемонии объявился Фенекс? — он кивнул. Я выдохнул. — Саз, я сам согласился на это. Но я никогда не теряю голову — и всегда принимаю решения трезво, всё взвесив. Да, сегодня я забыл про Кокабиэля — это была моя ошибка, но в остальном я отправился в мир людей сам. Без твоей… указки. И ещё… Неужели ты думаешь, что я не понимал, что ты тогда поступаешь корыстно?
— Ты?.. — лицо Люцифера просто окаменело.
— Ты и сам знаешь, что обладаешь живой мимикой. Я с ходу определил, чего ты хочешь. Ты это сделал, чтобы отомстить Фенексам. Мне пришлось воспользоваться помощью Левиафан, чтобы узнать один вопрос — они ведь распространяли какие-то слухи про Гремори. И ты решил, что, если я выиграю младшую дочь Фенексов в жёны, то это будет унизительно для них. Это… Детские игры, Сазекс, — я улыбнулся своему другу. Он свесил голову на грудь. — И я уже замял те слухи.
— К-как? — Люцифер был удивлён.
— Мы пустили ответный слушок, — заместо меня ответила Сера. — Попросили несколько наших общих знакомых с той предсвадебной церемонии рассказать одному солидному, но не особо известному изданию о том, что произошло между Иссеем и Райзером. А потом в издание анонимно пришло письмо с записью разговора Райзера и Иссея, где Исе его унизил, используя эти свои безумные психологические методы.
— С тех пор клан Фенекс молчит как рыба. Бояться огласки, что их сынуля — психически нездоровый болван.
— Охо-хох, — с ироничным вздохом произнёс Сазекс.
— Так что ты зря извиняешься — и думаешь о сути дела. Я планировал вернуться в Ад, так что, если ты всё ещё думаешь, что я буду охотиться за сестрой Райзера, ты ошибаешься.
— Нет, я… Больше этого не хочу, но прошу тебя остаться в городе.
— Что? — я прочитал по лицу Сазекса новый уровень серьёзности: это было желание, возникшее не из праздного интереса. — Почему?
— В общем, в городе скоро пройдёт конференция между тремя библейскими фракциями о заключении мира. Мы предполагали, что эта территория — наиболее безопасная из всех демонических районов Японии, но, как видно, ошибались, тем не менее, у нас нет никаких оснований — особенно после тихого улаживания дела — отменять или переносить конференцию на более поздний срок.
— Так, стоп! — я поднял руку, как школьник, желающий ответить у доски. — А я тут причём? Да, эта территория Гремори и Ситри, но я-то не демон.
— Вот в этом-то как раз и загвоздка, — на этот раз начал первым говорить Аджука, даже не дав Сазексу продолжить свою линию: — Я знаю, с чего хотел начать обсуждение данного вопроса Сазекс, но это вопрос не первый — и даже не десятый. Просто Азазель тоже остаётся в городе, чтобы подготовить встречу, и желает, чтобы ты тоже присутствовал. Не спрашивай меня, зачем и почему — это ты с ним сам обсудишь. Он говорит, что у вас с ним налажены неплохие контакты и ещё много вопросов, которые хотелось бы обсудить. Но есть один вопрос, касающийся демонов — и тебя. Я давно ставил его перед Сазексом, поскольку случай исключительный…
— О нет! Аджука, ты же обещал, что… — Сера высказала своё недовольство, но недовольство Аджуки превысило все эмоциональные пределы Владыки демонов, поэтому он не собирался останавливаться, а только лишь набирал обороты.
— Я обещал это в том случае, если бы не начала твориться эта чертовщина на границе с Аидом. И эта ситуация с Кокабиэлем. И фракция Героев, которая нещадно атакует территории Григори в поисках Сверхартефактов. Слишком много этих «если бы…». Я привык говорить фактами. А фактов два — нас атакуют со всех сторон: демоны под атакой жнецов, ангелы страдают от сепаратистов-падших, а падшие — терпят поражения от фракции Героев, это секретная война; на нашей стороне сейчас должны быть все, кто только может, самые проверенные и самые неординарные личности. И я предлагаю использовать все возможности для создания коалиции, которая поможет нам покончить с нашими общими врагами.
— Я… Прошу прощения, так понимаю, хотите мне что-то предложить, но мне пока что непонятно, что именно. Давайте не разглагольствовать. Сначала предложение, потом обоснование, почему так, а не иначе.
— Видишь ли, Иссей, много лет назад в период гражданской войны, уже ближе к её окончанию, Аджука создал систему Фигур Зла. По типу шахматной системы она позволяла обращать в демонов представителей других рас и — наделяла определённым набором способностей. Но одной Фигуры в комплекте не было. Короля. Не было — да есть.
— Король существует?
— Ага. И эта Фигура, как и другие, наделяет пользователя определёнными силами. Чрезмерными силами, если быть точнее, — Сазекс хотел было продолжить, но тут из сна вышел Фальбиум, с закрытыми глазами продолжая вещать:
— Мы повесили на эти Фигуры глиф «совершенно секретно» — это оружие первого уровня, мощь которого превосходит даже Святые Механизмы в состоянии пиковой мощи. Она усиливает владельца минимум в сотню раз, то есть по сути делает из слабака сверхсильного монстра.
— Когда я создал фигуры Короля, я понял, что они опасны столь же, сколь и нужны. И без того сильное существо под воздействием Фигур обретало немыслимую мощь, лишаясь рассудка. Сберечь это оружие окончательно мне не удалось, несколько фигур украли представители фракции Старых владык демонов, снарядив ими семьи своих помощников, их нынешние владельцы участвуют в Играх на Рейтинг и занимают первые места только благодаря силе этих артефактов, — Аджука сделал перерыв и всё же закончил свою речь: — Поскольку ты вскоре станешь частью семьи Гремори и родственником Сазекса, я предлагаю тебе взять одну из этих фигур.
— Мне? Зачем?
— Ты силён, Иссей. Но недостаточно. По сравнению с монстрами вроде Кокабиэля твою победу можно счесть всего лишь случайностью, хоть и необычной, — Сазексу каждое слово давалось тяжело, он определённо не хотел предлагать мне это с самого начала. — Я бы очень хотел, чтобы моя сестра и ты — вообще в этом не участвовали, но что-то мне подсказывает, что в скором времени всех молодых демонов снарядят для войны с общим врагом, лицо которого нам пока что неизвестно. Поэтому Аджука предлагает тебе взять Короля — демоном для её использования тебе быть необязательно, однако сама фигура даёт обширный спектр возможностей, связанный с демонической силой.
— Вы хотите сделать из меня оружие?
— Я бы не назвал это так однозначно, но других названий в данной ситуации я не вижу. Если Риас Гремори отправится в битву, то ты определённо пойдёшь за ней — и будешь искать силу. Так что лучше мы сами тебе её дадим. Да и новый Сверхдемон в нашей с Сазексом команде нам бы не помешал, — Аджука позволил себе сдержанную улыбку. Я облокотился о спинку дивана и посмотрел на Сазекса.
— Что думаешь?
— Принимай решение строго самостоятельно. Больше я не хочу тебя к чему-то склонять. Прости, Иссей.
— Да ничего. Дайте мне подумать.
— Хорошо. Я буду ждать твоего ответа до начала конференции, — кратко ответил мне Аджука. После этого все собравшиеся всё-таки решили выпить чаю и, пока я был на кухне, ко мне подошла Королева Соны, Цубаки.
— Хочешь чего-нибудь, Цубаки-сан? — я показал ей на чашки, а так же открыл перед её лицом холодильник: — Тут особо ничего нет пока, я не закупался, но, могу ответственно заявить, что мои бутерброды с сыром — та ещё вкуснятина.
— Хм, — она ласково улыбнулась. — Н-нет, Исе-сан…
— Снова обращаешься ко мне на «вы»? Брось это.
— Исе-сан! — твёрдо произнесла Цубаки. О нет, я уже видел это в мелодраматических сериалах и дорамах, когда девушка, собираясь с духом, резко выпаливает парню всю правду о своих чувствах к нему. Цубаки, пожалуйста… — Пожалуйста, Исе-сан! Сходите на свидание с Президентом Соной!
Мой мозг отчётливо показывал мне три точки экрана загрузки, когда я дослушал сказанное Цубаки предложение. У меня иногда — очень редко — складывается ощущение, что я главный герой какой-нибудь романтической новеллы, которую пишет молодой, начинающий японский автор, пытающийся закрутить гаремный сюжет на плюс две тысячи страниц.
— Цубаки! Ты что говоришь такое! — не прошло и секунды, как в дверях кухни показалась Сона, которая мгновенно закрыла за собой дверь и тут же начала ругать Цубаки за то, что сейчас произошло. Под шумок их спора я решил слинять обратно в гостиную, где присел рядом с Серой. Владыка демонов подарила мне поцелуй в щёку и принялась тихо пить горячий чай с розмарином.
— Я буду болеть за тебя и Сону.
— Так ты в курсе?
— Ага. Она тебе уже сказала?
— Это за неё сделала её Королева.
— Охо-хо, — улыбнулась Левиафан. — Что-то мне подсказывает, что скоро будет плюс две в гарем.
— Я не нравлюсь Цубаки.
— Ты уже хочешь отмазаться. Жалкие отмазки тебе не помогут. Вот очнётся Риас, и я тебе обещаю, мы поговорим с Соной и Цубаки.
— Ну не надо, Сера, пожалуйста, — я притворно промычал возмущение. Но всё-таки такое спокойное времяпрепровождение мне нравится больше оторванных рук и поломанных жизней.
***
Убедить Риас в том, что Калаварнер и Миттель следует «приютить» в качестве слуг мне труда не составило, даже Азазель удивился, что Гремори так легко согласилась на создание связей с падшими таким вот образом, — вероятно, если бы не я, то Риас, скорее всего, продала бы их кому-нибудь. Как выяснилось недавно после одного разговора с Левиафан, с врагами именно так и поступают. Причём в демоническом обществе таких людей даже рабами не называют, у таких существ, в принципе, нет имени — их называют просто «оно» или «это»; они становятся простой вещью. Так что я сильно обрадовался — со вздохом облегчения, когда Ри без лишних вопросов согласилась принять Калаварнер и Миттель в состав своей семьи. У Ри оказались заняты только фигуры Королевы и одного Слона, другие же были свободны, поэтому Миттель и Калаварнер превратились в членов семьи Гремори на правах двух фигур Ладьи. Это было довольно логичное решение, поскольку у падших ангелов было большое сопротивление к демонической энергии, а в сочетании с силой Ладьи они бы становились неуязвимы даже для демонов среднего ранга.
Тем не менее, несмотря на довольно радужные, в каком-то смысле, события последних дней из-за моих манипуляция во время секса с Риас она до сих пор не могла прийти в норму. Её тело плохо её слушалось, а энергия пополнялась крайне медленно. Даже принудительное вливание энергии не исправляло ситуацию, поэтому мы — я, Рейналь, Леви, изредка Калаварнер, Миттель и Сона — посменно следили за её состоянием, проводя с ней сутки напролёт. За это время я успел научиться держать под контролем создаваемое драконьей рукой поле захвата — как я его окрестил — и смог уменьшить это поле до размера руки, чтобы ненароком не высасывать энергию из тех, до кого дотрагиваюсь.
С Соной мы обещались договориться обо всём после того, как Риас поправится.
Калаварнер и Миттель так же расположились у меня в гостях — хотя в их случае это уже можно было бы назвать полноценным проживанием, но поговорить за последние несколько дней полных забот не смогли. Да я, в принципе, практически ни с кем и не разговаривал эти дни, кроме Риас. Серафолл ежедневно, кроме дней, проведённых с Риас, отлучалась то в Подземный мир на экстренное совещание Владык, то на перекур с Азазелем, то на встречи с Соной, Рейналь же старалась приглядывать за Миттель и Калаварнер.
Ежедневными стали и мои звонки в Ад — как же это смешно звучит, чтобы пообщаться с Тачибаной или Акено, Асия практически всё время с ними проводила, так что кому бы я не позвонил, она была рядом. Айка была вся в делах, но периодически заглядывала к нам, в особенности для того чтобы быстро «справить нужду» — её аппетиты в сексе росли не по дням, а по часам, что очень быстро поняли все дамы, находившиеся у меня дома. Калаварнер и Миттель, когда осознали — хрен тут не осознаешь из-за постоянных криков и стонов Айки, иногда перекликающихся со стонами Серы или хриплыми криками Рейналь, с верхнего этажа, чем мы там занимаемся. Не знаю, кем я выглядел в их глазах, но, честно говоря, после нескольких часов секса мне не особо хотелось смотреть им в глаза. Мне, в принципе, не хотелось на них смотреть.
В один вечер я спустился после очередного «дежурства» на кухню — Риас пошла на поправку, я рассчитывал приготовить нам сытный ужин, поэтому оставил её одну, но кухня уже была занята Калаварнер и Миттель готовили довольно аппетитные блюда.
— Прошу прощения, Миттель, Калаварнер, добрый вечер.
— Добрый вечер, Хёдо Иссей-сан, — Миттель улыбчиво поклонилась мне, на что я прыснул.
— Да бросьте вы, обе, — Калаварнер попыталась поклониться следом, но я прервал её, положив руку ей на плечо. — Достаточно. То, что я вам помог, небольшая услуга, и мне ничего не надо взамен, в том числе и таких вот обращений — они мне никогда не нравились. Как поживают ваши родные?
— Мой братец в полном порядке, Исе-сан, спасибо вам… тебе огромное, — младшая падшая вновь поклонилась, но теперь уже без дрожи в коленях и без страха, что сделает что-нибудь не так. Атмосфера кардинально изменилась после того, как я попросил их прекратить вести себя так официально. — Матушка и сёстры Калаварнер тоже. Из неё и слова не вытянешь, когда она нервничает.
— Да уж, я заметил.
— Эй, вы оба, хватит, — Калаварнер, встряхнув синей чёлкой, недовольно сложила руки на груди, сжимая лопатку для котлет и слегка краснея. Но уже через несколько секунд она тоже издала смешок вслед за нами. — Я просто переживала, что Исе-сан не примет нас… Тем более после того, как мы узнали о том, что теперь тоже в его гареме.
— Г-гарем? Нет, вы не в нём, — я покачал головой в знак отрицания, из-за чего девушки немного ошарашенно вытаращились на меня. — Не знаю, о чём вы подумали после всех этих стонов и криков сверху, но Сера, Айка и Рейналь уже некоторое время со мной, они полюбили меня и добровольно вошли в гарем, хотя я не люблю это так называть — они для меня все возлюбленные и будущие жёны, но вас я спас — и, как я и говорил, это просто небольшая услуга, мне не нужно от вас ничего.
— Но… — Миттель стиснула нижнюю губу клычком, показывая свою нервозность — ситуацию я давно прочитал и понимаю, чем всё это обернётся. Просто хочу узнать для начала их истинные чувства и намерения, и только тогда соглашусь на то, чтобы они были моими женщинами. — Серафолл-сама сама к нам подошла и обо всём оповестила. Она сказала, что сегодня вечером в комнате Риас Гремори состоится наше посвящение.
— Посвящение? И вы согласились? Уже мимо меня такие вещи проходят… Эхех… Плюс четыре, а не плюс два, Сера…
— Что вы сказали, Исе-сан?
— Нет, ничего. Они ошиблись. Вам не следует в этом участвовать. Я проведу время только с теми женщинами, что любят меня. И которых люблю я, — Миттель определённо была уверена, что я не выкручусь из этой ситуации, но мы играем в «анаконду» — а в этой игре всегда вожу я, а жертвы — все вокруг. Теперь заговорила Калаварнер.
— Я действительно бываю закомплексована и порой из-за чрезмерной нервотрёпки вхожу в ступор, но сейчас я хочу сказать одну очень важную вещь. Я ещё никогда не была уверена больше, чем сейчас, что хочу, чтобы ты, Исе-сан, стал моим. Я понимаю, что это невозможно в такой ситуации, поэтому я согласна делить тебя с другими женщинами в твоей семье. Прошу, позаботься обо мне, — Калаварнер закончила свои слова, поклонившись мне — её голова при этом опустилась до уровня стола, за которым мы сидели. Обескураженная таким поворотом событий Миттель нашла в себе храбрость и высказала.
— Я не хочу уступать Исе-сана другим женщинам! Прошу, будь и со мной, я буду самой лучшей женой, обещаю, Исе-сан!
— Хи-хи, уже поговорили, — послышался сладостно-переливчатый голос Серафолл со стороны лестницы на второй этаж. — Я предполагала, что это произойдёт прямо во время начала нашего семейного праздника, но ладно — насколько я понимаю, ты согласен на то, чтобы эти дамы присоединились к твоей семье? Твоему клану? — Сера подошла ко мне вплотную и приобняла за шею, улыбаясь. Я сделал вид, будто задумался, поглядывая на сморщенные и сконфуженные лица двух падших. Потом улыбнулся следом и кивнул.
— Конечно, согласен. Я с самого начала был согласен, просто хотел знать, любят ли они меня, — я поднялся со своего места и подошёл сначала к Калаварнер, которую приподнял с её места, прижал к себе и оплёл руками, не давая дёрнуться, после чего осторожно припал к её губам, с каждой резвясь своим танцующим язычком с её; когда синеволосая падшая окончательно расслабилась, я выпустил её из объятий, усадив на стул. С блаженной улыбкой она наблюдала, как-то же самое я делал с её подругой Миттель.
— Ну, дамы, господин, пора наверх, приступать к основному блюду.
Следуя за Левиафан, которая покачивала преступно соблазнительной пятой точкой перед моим носом, я взял за руки Калаварнер и Миттель и направился наверх.
Уже перед входом в тёмную комнату я понял, что меня ожидает, когда рассмотрел лежавшую на полу одежду. Девушки очень долго и упорно переодевались: Левиафан уже подобрала себе сексуальное нижнее бельё, сразу же после того как зашла — сбросила верх и пощеголяла по всей комнате к кровати в голубоватых стрингах с тонким топом на груди вместо лифчика. И прилегла рядом с Риас, начиная её целовать. При этом её взгляд то и дело падал на меня в ожидании, когда я разденусь. Но раздеванием занялись другие — Айка сбросила с меня весь верх, сразу же покрывая поцелуями мою грудь — и заодно укусами, особенно в области сосков.
— Девочки, позаботьтесь о нашем богатыре, — закончив целовать Риас, с улыбкой изрекла Серафолл. — А я пока разогрею нашу принцессу, для которой мы его приготовим, — под зрелище ласк двух девушек Калаварнер ласкала шею, а Миттель — с наслаждением и нетерпением сдёргивала с меня штаны. К моменту, когда вся одежда упала к ногам, член уже наполовину стоял и продолжал наливаться кровью, но девушки всё равно не слабо удивились. Калаварнер вообще нечленораздельно ойкнула, сама не сознавая свои эмоции. А Айка лишь хохотнула.
— Не бойтесь, девочки, такая дубинка вам понравится, — и сделала призывной жест взять достоинство в рот. Оказавшись между ног рядом с Миттель, Айка принялась показывать, как правильно это делать — они обе синхронно присосались к члену, точно пиявки, но их движения были настолько точными, что вскоре я потонул в этих ощущениях, даже перестав смотреть за тем, как пальцы Серы ловко обращаются с клитором Риас. Калаварнер по-хозяйски взяла инициативу и поцеловала меня, но это длилось недолго — я засунул руку ей в джинсы и ловко довёл её до того состояния, когда она была готова встать на колени и взять член в ротик. Приземлившись к остальным, Калаварнер совместно с Миттель и Айкой по очереди ласкала меня. Её зоной оказалась правая сторона члена и мошонка, но её движения, пусть и неуверенные, доводили до дикого исступления, а Айка, наслаждаясь зрелищем, сжимала член у основания, не позволяя мне кончить, и головку, обагрившуюся настолько, что она могла лопнуть. Смазка уже давно затопила ей руку не слабее, чем семя. Через пару мгновений, когда я ощутил, как оба яичка оказываются в ротиках Миттель и Калаварнер, мне пришлось глухо зарычать и даже привстать от наслаждения на цыпочки — струя семени ударилась в руку Кирью, а после — в приоткрытый ротик. Чмокнув член в головку, Айка жадно облизнулась, после чего дала сделать то же самое и Калаварнер с Миттель, чьи пьяные взгляды давали понять, что их возбуждение достигло пика.
Я подвёл Калаварнер и Миттель к кровати, после чего поставил обеих девушек задом кверху. Их сказочные попы — у Миттель ровная и аккуратная, у Калаварнер — пышная и округлая — призывно торчали и норовили получить своё. Используя Творец уничтожения, я кое-что подкорректировал в своей искусственной левой руке — мне удалось привить созданному монстрику способность, которая позволяла обезболить любую боль — только следовало прикоснуться к человеку или любому другому живому существу. Я коснулся Миттель и резко проник в неё на всю длину.
Девушка, ощутив впервые непередаваемые словами чувства, резко выгнулась и окончательно отключилась, падая лицом в одеяло на кровати. У неё изо рта текли слюни, а из глаз — слёзы, но она ничего не могла сказать, даже стонать — всё её естество сейчас укоренилось в матке, которая с каждым мгновением получала всё больше ударов головкой моего члена по своим «губкам». Калаварнер принялась целовать свою подругу, но к их поцелую мгновенно подключилась Рейналь. Их поцелуй прервался в тот момент, когда я, взятый судорогами оргазма, перехватил Миттель за туловище и прижал к себе, погружая член в её утробу на всю длину. Девушка глухо застонала, а я кончил в её матку. Член от скольжения и количества смазки вылетел и продолжил кончать уже вне тела падшей. Следующей оказалась Калаварнер. Её я перевернул к себе лицом и, положив её мягкое, податливое, пышное тело на кровать, вошёл, удерживая двумя руками за грудь.
— Тебе нравится?
— Очень, Исе… Ещё… Пожалуйста… — в её состоянии даже говорить было невозможно, поскольку и мне не хотелось, но мне нравилось смотреть на её лицо, на его выражение, а ещё на хитрое личико Рейналь, которая, воспользовавшись моментом, села подруге на лицо своей киской. Она принялась дёргать Калаварнер за сосочки, иногда хлёстко ударяя её по груди. От этого киска синеволосой падшей сжималась как бешеная, но я не торопился кончать. Мы с Рейналь сплелись в поцелуе.
Вскоре темноволосая Юма начала тяжело вдыхать и выдыхать, близкая к оргазму.
Я принялся играть уже с её сосками, ощущая мелкие подрагивания её тела.
— Ну-ка, расскажи мне, чего ты хочешь, грязная девочка?
— Засунь свои пальцы в меня, пожалуйста, Исе, — она прижалась к моему лицу своими губами, оплетая шею своими руками, чтобы было невозможно отойти. Я направил несколько пальцев в ротик Калаварнер, после чего проник ими в Рейналь. Девушка сладко потянулась, залившись громким стоном, который вознёс всех моих дам на новый уровень возбуждения. Под этот стон в унисон раздался переливчатый крик-вздох Риас, которая во второй раз поймала оргазм под пальцами Серафолл. Сделав несколько усиленных толчков в утробу падшей, под которые податливое тело Юмы двигалось в такт моим желаниям, она, вновь громко вскрикнув, кончила, — и брызги от её оргазма залили всё лицо Калаварнер. А я, сделав последний, ощутимый толчок в матку синеволосой падшей, вытащил член…
… И залил всё тело: от киски до лица Калаварнер собственным семенем.
Пока Рейналь слизывала с тела Калаварнер моё семя, а та в отместку вылизывала Рейналь, я перебрался дальше, к основному блюду.
Серафолл заботливо ласкала Риас, словно бы та была её собственным ребёнком. Две девушки, вспотевшие, раскрасневшиеся, но довольные, переплелись телами в сладостной истоме. Я мягко прошёлся пальцами по бёдрам обеих дам.
— Ну, мои хорошие, я пришёл.
— И оставил позади много семени и оргазмов, дорогой, — но даже не смотря на эти слова, Леви продолжала улыбаться, а рука, доселе ласкавшая Риас, принялась потирать мой стоячий член. Я припал к губам сначала одной девушки, а потом второй, лаская их обеих между ног, пока они заботливо ласкали моё достоинство. Риас, пусть и не могла даже особо шевелиться из-за отсутствия энергии, была вполне подвижна в кровати. К ней я припал первым. Накрыв её тело своим, я мигом вошёл в неё, а она сразу же затрепетала, выгнулась и слабо застонала, хватая мою голову руками и погружаясь в поцелуй. Мы несколько минут целовались, забыв обо всём на свете. И я неспешно проникал в неё, удерживая её ножки у своих бёдер. — М, а мне поцелуйки! Что за несправедливость!
— Ох, прости, иди к нам, Сера-чан, — слабым голосочком выдала Риас, и мы исполнили тройственный поцелуй, поиграв с язычками друг дружки. В конечном итоге, я, не закончив с Риас, перебрался на сверкавшую попкой Левиафан. Не успела она и вздоха сделать, как я проник в её утробу на всю длину, выдавив из неё полустон.
— Тебе… Хех… — она тяжело задышала. — Придётся постараться… Чтобы заставить меня кончить…
— Да ты что? — я усмехнулся. — Риас, любимая вставь этой зазнобе пальчик в попку. Сейчас мы посмотрим, кто кончит первым.
Я обхватил одну из косичек Серафолл и, натянув её до упора, принялся быстро двигать бёдрами. Звуки шлепков мгновенно наполнили не столько стены комнаты, сколько дома, а крики Левиафан вскоре переросли в мольбы покончить с казнью и «помиловать» её: ещё бы, после таких-то дерзких слов. Я вытащил член из киски Серы и вошёл в её тугое колечко — попка не с лёгкостью, но приняла меня целиком, а Леви закричала ещё громче.
Чтобы звуки криков не переросли в совершеннейшее безумие, Ри заткнула девушке рот поцелуем — их сладкий, томный поцелуй продлился недолго. Сжав одеяло пальцами, Сера затряслась всем телом и, опустив лицо в подушки, закричала что было сил. Её попка сжалась так туго, что двигаться я больше не смог — да и не хотел. Меня пробило на новый приступ оргазма. Я поймал губы Риас своими и так же, как и Леви, задрожал всем телом. Это удовольствие было невыносимым — и я даже застонал в губы Ри.
— Я люблю тебя.
— И я тебя, безумный мой мальчик, — я лёг на Риас сверху и принялся долго-долго целовать, отдыхая после пережитого удовольствия. — Ты собрал настоящий гарем всего за каких-то полгода.
— Если бы не твоё разрешение и помощь, я бы в принципе этого не стал делать. Я люблю тебя так сильно, что мне больше никого не надо. Но они все — часть нашей семьи.
— Именно поэтому я тебя люблю — все твои девушки стали частью нашей семьи, и всех их я очень люблю, и никого не хочу терять. А кто ещё не стал, тот станет. Да и к тому же, мне нравится это чувство, — между поцелуями говорила она.
— Какое чувство? — я опустился к её киске и долго-долго ласкал язычком внутренние стеночки её утробу, наслаждаясь блаженным выражением лица и лёгким подрагиванием её ног.
— Чувство, что я хозяйка этого женского клуба.
— Так и есть, — я вновь проник в Риас, удерживая её за бёдра. — Риас, ты хочешь забеременеть?
— А, что? — лицо Гремори вспыхнуло после сказанных мною слов: — Что ты… Конечно хочу. Хочу как Акено, подарить тебе маленького.
— Тогда давай постараемся, — я припал к её губам, улыбаясь. И начал двигаться. Я целовал её и входил на всю длину, погружаясь максимально глубоко. И кончал максимально глубоко, с такой силой и с таким желанием, что к середине ночи Риас была вновь не в состоянии двигаться — но уже из-за того, что я практически изнасиловал всё её тело. Она была покрыта моим семенем целиком: губы, лицо, руки, ноги, лобок, живот, грудь — всё её тело помечено моим семенем. С наслаждением мы уснули в объятиях друг друга. Я впервые чувствовал себя таким довольным, словно тигр, вернувшийся с охоты и наевшийся до отвала.
***
На следующее утро я проснулся от звонка в дверь. Ничего не болело, всё было намного прекраснее — мы все спали в объятиях друг друга, накрытые одеялом. Я держал в объятиях Риас и Рейналь, а Айка сопела лёжа на пышной груди Ри. Звонок не смолкал, и я, раскрывшись, переступил одеяло и пошёл на выход, в чём мать родила. Меня не особо это смущало, поскольку это был мой дом — и я мог делать тут всё, что захочу. И даже то, что за дверью оказался Азазель, меня не смутило от слова совсем.
— Физкульт привет. Твоя физкультура была слышна на всю округу. Я вчера заселился в дом напротив, вот, решил заглянуть с утра пораньше.
— Серьёзно? — я приложился плечом о дверной косяк. — Или есть что-то ещё, что мне необходимо знать?
— Я всё думал про то, как лучше помочь тебе с Аргетламом и Лонгином — и у меня появилась идея. В общем, завтра в город приезжает одна моя знакомая, мы с ней давно работаем, она из общества магов. Поселится у меня. Её имя Лавиния Рени, она такая же, как и ты, владелица Лонгина, но ещё и магиня.
— Девушка? — я изогнул бровь, улыбаясь Азазелю. — Ты ведь знаешь, что со мной опасно оставлять дам слишком надолго?
— Именно поэтому Мефисто прислал к нам эту даму. Потому что должен быть кто-то со специальностью мага, чтобы быть рядом с тобой, — лидер Григори мне подмигнул, а я подумал, что кажись, теперь будет не плюс четыре, а плюс пять, но в душе я надеялся, что стремительно разрастающийся клан Хёдо всё-таки поубавит свой рост.
