Don't stop

Epic Pop — Umbrella (feat. Jazelle) (Rihanna Cover)

      — Те-е-е-о-о.       На небе висят чёрные тучи. Тихий шёпот громом разносится по зданию больницы, тихий, оглушительный шёпот. В больнице ночь. Небо сплошь покрыто чёрными тучами.       — Те-е-е-о-о.       На небе висят чёрные тучи. Ни одного шага, ни одного движения, ни одного щелчка или дождевой капли. Только приглушённое дыхание человека, а может, и не человека, который, может, уже мёртв. В больнице тихо. Небо сплошь покрыто чёрными тучами.       — Тео.       Вперёд, Тео. Вперёд, тебе пора, хватит разлёживаться. В тебе нуждаются.       Разве не слышишь? Открой глаза, Тео.       — Те…       Вздох, секунда, выдох, дрожь. Голубо-зелёные глаза уставляются в сплошную чёрную пустоту перед собой. Мозг моментально охватывает паника от неведения, дрожь снова пробегается по телу. Давай, Тео, вперёд. Ты нужен одному человеку так, как не нужен был никогда. Разве не слышишь?       Голубо-зелёные глаза наблюдают пустую бесконечность, мозг пытается сдержать страх. Слишком мало пространства, надо освободиться. По всему зданию больницы разносятся беззвучные удары кулаков о металл. Больница большая, а это узкое помещение давит, угнетает. Сжимает со всех сторон. Страшно, непонятно. Похоже на сон.       В больнице тихо. Тишина окружает, и даже рокочущий шёпот растворяется где-то в воздухе. Когда удары становятся сильнее, никто не откликается. Когда металлическая дверца с грохотом распахивается, никто не спешит посмотреть, почему из холодильной камеры вдруг полез оживший труп.       Парень хватает ртом воздух, вываливаясь наружу. Страх слегка отступает, темень становится чуть светлее. На лбу выступает холодный пот, тяжёлая капелька медленно стекает по виску. Давай, Тео, в тебе просто чертовски нуждаются.       Вперёд. Не пристало останавливаться — разве что развернуться и уйти, туда, где выгоднее, где больше шансов выжить.       Судорожный взгляд по сторонам. Чёрно-серебристые тона и одинокий свет большой круглой лампы. Два секционных стола и множество таких же камер с такими же умирающими Тео.       Вперёд. Не пристало останавливаться. Трусцой выбежав из наводящего беспокойство помещения, он вдруг теряется. Два коридора, в обоих концах виден неяркий зелёный свет. Один из коридоров кажется очень знакомым. В глубине мозга мелькает вопрос, что же, чёрт возьми, с ним происходит, но на уровне осознания плавают лишь урывки мыслей и догадок, не складывающихся в единое целое и мешающих сосредоточиться. И как-то парню не особо любопытно, что же он забыл в этой чёртовой больнице со своими зелёными коридорами и тесными шкафчиками. Пора двигаться. Налево.       — Те-е-е-о-о.       Гром среди чёрного неба. Движения сковывает, и резкая тишина снова застывает со всех сторон. Оборачиваться страшно. Давай, Тео, не будь трусом.       Парень пятится назад. Он пытается убедить себя в том, что это всё ему грезится, до тех пор, пока тёмный силуэт в нескольких метрах от него не поднимается на костлявые ноги. На светлой кофте силуэта чернеет огромное неясное тёмное пятно. На пол капает кровь. Тео моргает, и в тот момент, когда его глаза прикрываются на долю секунды, чувствует, как сильные руки хватают его за плечи. Колющий шок сдавливает сердце. Бледное и некогда родное лицо прямо перед ним, такое новое, странное. В тонкую и податливую грудную клетку погружаются костлявые пальцы. Парня словно сковывает — от страха и боли он и не задумывается о том, чтобы что-то предпринять.       Как жаль, что шёпот был вовсе не умоляющим.       Бесцветные глазки коварно поблёскивают, смотря прямо в полные агонии глаза парня. Он ощущает, как дыхание прерывается, как боль расползается от сердца ко всем конечностям, как внезапно слабеют ноги. Так хочется сказать что-нибудь своему когда-то близкому человеку. Он открывает рот, и сестра смотрит на него безразлично, лишь легонько ухмыляясь. Как внезапны события. Как разноцветна жизнь. Страшно, да, Тео? Всё так же себя ненавидишь?       Девочка с неприятным звуком достаёт пальцы из тела собственного брата, вытаскивая вместе с тем важнейший орган. Холодными глазами парень уставляется на своё же сердце, оказавшееся прямо перед его лицом. Невыносимо тяжело и жутко.       — Те-е-е-о-о.       Тело автоматически дёргается, голова едва не стукается о холодный потолок камеры. Распахнувшиеся глаза видят перед собой темноту.       Тео вышибает дверцу и выползает наружу. Теперь события ясны. Очень больно внутри от того, что было совершено раньше Обычно это было на последнем месте. Или парень просто хотел так считать.       Выметнувшись из морга, он поворачивает голову вправо. И сейчас Тео чувствует себя самой несчастной химерой на земле, и это так противоречиво. Едва не спотыкаясь, он бежит по коридору, сворачивая в новые стороны, пока не замечает дверь, из-за которой исходит всё то же зеленоватое свечение, и инстинктивно рвётся к ней. Правда ли ты хочешь этого, Тео? Или всё-таки хочешь заглушить боль?       Не обязательно оборачиваться, чтобы понять, что она пришла. Но он оборачивается. Лишь на долю секунды задумавшись над тем, что делать, парень зажмуривается. Открывать глаза не обязательно, чтобы почувствовать, как девочка приближается. Хочется принять эту руку, вырывающую сердце, но так чертовски тяжело. Так тяжело открыть глаза и увидеть совершенно другое, родное лицо. Не бледное, мёртвое, со стеклянными глазами и спутавшимися чёрными волосами лицо сестры, а живое, настоящее. Внезапная перемена почти не удивляет — пугает, скорее.       — Хочешь пожалеть себя? — слышен голос. Сопротивляться нет сил из-за слабости и головокружения, но Тео всё-таки пытается высвободиться. — Хочешь быть кому-то нужным? — усмешка озаряет лицо. — Отрицаешь это, хочешь отрицать, но понимаешь, что это так?       Тео хочет ответить, что нахрен ему не сдался этот грёбаный мальчишка в своей огромной футболке. Нет, он не собирается показывать все свои истинные чувства. Что случилось, Тео?       — Хочешь, чтобы я сказал, что ты мне нужен? — продолжает мальчишка.       И парень уже совсем не чувствует воздуха, и он совсем тонет, так пытаясь показать себя привычным высокомерным Тео.       — Хочешь, чтобы кто-нибудь подумал, что ты можешь быть верным? Хочешь в глубине души? Хочешь, чтобы это тоже было кому-то нужно?       Открывать глаза и видеть перед собой пустоту становится больнее. Выбивать дверь холодильной камеры и выползать наружу становится больнее. Двигаться, зная, что тебя ждёт, становится больнее. Но он не останавливается, потому что это не по его правилам. Бежать по коридорам тоже становится тяжелее.       — Хочешь снова обрести стаю, хочешь снова влиться в доверие?       Тео уже который раз оказывается без сердца, думая, что он никогда его не имел. Тео уже который раз видит перед глазами родное лицо, скривленное в желчной гримасе.       — Хочется показать себя безразличным и так же хочется услышать хоть одно тёплое слово? Так тяжело принять то, что все умеют чувствовать?       Тео уже не бежит, а, скорее, ползёт по коридору. Он это заслужил.       — Те-е-е-о-о.       Тео понимает, как он косячил перед этими ребятами. Нет, он никогда не будет в их стае. Тео не жалеет. Он всегда будет гнаться в первую очередь за своей жизнью. Только вот любой человек хочет нравиться хоть кому-то, потому что все люди умеют любить.       — Влюбиться в своего врага? — мальчишка улыбается. — Если бы это было кому-то нужно.       Как жаль, что Тео не хочет понимать того, что у него всегда было сердце.       — Если бы и понадобился мне, то только чтобы убить тебя.       Он видит тень у входа в морг, как только выползает из камеры. Нет сил подняться на ноги. От эмоционального перенапряжения слабость усиливается. Он встаёт.       Парень напротив смотрит ему в глаза. Ни слова больше. Холодная рука пронизывает тонкую кожу. Тео знает, что никогда не пожалеет об этом. Медленно опускаясь на колени, он так хочет ощутить умиротворение перед смертью, но ему больно. Агония не даёт сосредоточиться на умирающей жизни. Парень выдыхает, в который раз увидев своими глазами своё же сердце.       — Всё нормально, — говорит он. — Всё нормально, не останавливайся. Я тоже хочу тебя убить.