Взаимный суицид

      Конец мая, природа вновь начинает оживать, давая маленькую надежду на светлое будущее. Пора экзаменов, стрессов, недосыпа и, конечно же, любви. Но для меня в этом списке особенно выделялись именно экзамены и недосып. Я Марк, учусь в одиннадцатом классе. Сейчас я абсолютно бессовестно прохлаждаюсь в тени большого клёна в то время, как мои одноклассники активно готовятся к экзаменам. Я не считаю нужным посещать школу, ведь знаю всё на три темы вперёд. Я трачу редкие крупицы своего времени на чтение.       Я лениво перелистываю страницы, боясь вернуться в реальный мир, услышав лишь малейший звук.       Тёплый, но все ещё свежий майский ветерок принёс с собой отчетливый запах женских духов, почувствовав который, я мгновенно отвлёкся от чтения. Прямо ко мне направлялась моя одноклассница Элис. Её походка была не менее изящна, чем все её существо. Элис была очень популярна за счёт своей прекрасной внешности. Меня мало интересовали девушки, если честно, но вот я её, видимо, привлекал.       Элис часто находила меня под этим клёном, садилась поближе, зачастую прислонялась ко мне худым плечом и спрашивала, что за книгу я сейчас читаю. Элис задавала ещё много вопросов, отвечать на которые совсем не было желания. Меня не интересовала её одежда, - которая, кстати, была на редкость простой, но очень ей шла, - не интересовали её разговоры, но она продолжала приходить ко мне. Насколько мне известно, Элис не из самой благополучной семьи, поэтому я часто видел её, бредущей в шумной компании, из окна по ночам. Видимо, это был её способ избежать неприятностей дома, но и это отнюдь не спасало её от побоев и нервотрёпок. Со мной Элис всегда была милой и тихой, - кажется, так делают все девушки, желающие понравиться, - но были и времена, когда я заставал её жутко раздраженной или будто в воду опущенной. На её стройных, таких же бледных, как и всё тело, ногах, я нередко замечал синяки. И, наверное, я оказался прав, сказав, что в семье её третируют. Однако, что бы с ней ни происходило, она всегда находила время, чтобы собрать всю свою мужественность и поговорить со мной. За это я уважал и ценил её, но все же не желал проявлять инициативу в общении с ней. Друзей у меня было немного, но и потребности в заведении новых я не испытывал ровно так же, как и в девушке.       Я увидел её совсем другой, когда однажды она пришла ко мне ранним утром. Тогда я снова сидел у клёна, уставившись в книгу и погрузившись в свои мысли. Она подошла ко мне, утирая слёзы, безостановочно текущие из её голубых глаз. Тогда я впервые поинтересовался её жизнью, впервые узнал что-то об этом от неё, а не из своих личных наблюдений. Как рассказала Элис, её отец вновь избил её, но на этот раз он выбросил всю её одежду и сказал больше не возвращаться домой. На мои тяжело выдавливающиеся из горла вопросы о том, за что он её избил, она не отвечала, а лишь сильнее прижималась к моему плечу и всхлипывала. Тогда она призналась мне в любви и сказала, что больше никто не сможет принять её такой - без денег, без гор одежды, без красивого легкого макияжа на бледном лице, вместо которого по лицу были размазаны дорожки чёрной туши и блеска для губ. Я понимал её, но не потому, что испытывал когда-то подобное. Я просто ощущал её боль. Тогда я пообещал, что помогу ей. А чем же именно мог я помочь, не знал...