Ранимо болтливый

В дверь сначала кто-то судорожно барабанил, а потом и вовсе вынес ее заклинанием, принямаясь трясти бедного комментатора за плечи. - Еще пять минут, мне ко второй, у нас препод заболел малярией и теперь остальные отлавливают заразившего его комара по всему Тибидохсу, занятий вообще не будет. – сонно пояснил Ягун, накрывая голову подушкой. Тряска не прекратилась, а стала только настойчивей, с него даже попытались стянуть одеяло. - Предупреждаю, сплю я голый и если увидишь меня таковым, придется жениться и брать меня любимого на обеспечение. Абы как, под венец я не пойду, мне роскошь нужна, карета в триста пегасовских сил, гонорар в виде миллиона зеленых мозолей и собственный музей пылесосов. Если это все есть – милости прошу. – все тем же тоном протянул Ягун. - Да за такой вид, тебе придется теперь на МНЕ жениться, Ягун! – выпалил знакомый голос. Ягун резко открыл глаза и отбросил подушку в сторону. Перед мутнеющим ото сна взором, стояла Таня, все еще растрепанная, будто забыла причесаться, такая домашняя и уютная Таня. - За твою руку и сердце, Гроттер, мне придется здорово раскошелиться, откуда я по-твоему такой калым припру? - играющий комментатор явно не задумывался о том, что его тело еле прикрыто легким одеялом. Таня видела его массивные плечи, крепкие мужские руки. Его фигура ей явно понравилась. Тряхнув головой, она все же сказала: - Не до шуток, муженек, нас депортируют из Тибидохса, сбор через 30 минут, сама ничего не знаю, жду тебя в своей комнате ровно через 11 минут, я и ты летим к Дурневым на отпускную каторгу. – Таня немного пошатываясь поплелась собирать вещи. Она могла себе это позволить, потому что оных у нее было не так много, а значит время можно было и потянуть. Ягун только что соизволил заметить в каком виде он валялся перед предметом своей тайной страсти и ужаснулся. Зная, как девушка реагирует на парней в целом, он удивился почему она не влепила ему пощечину и не убежала. Он поспешно собрал вещи в чемодан и направился к комнате грозной Гротти. Он любил это ее прозвище, оно внушало надежду на то, что Танька себя в обиду не даст. Единственное что она могла дать в грозном состоянии, это тройной искрис фронтис прямиком в лоб. Выходя из комнаты, он по привычке запер ее заклинанием, волоча за собой пылесос и чемодан с вещами, направился к ней. Их комнаты были совсем рядом. Даже не подумав постучаться, он нагло завалился к ней. Таня тоже уже закончила с вещами и собиралась выходить. Поймав взгляд Ягуна на себе, она покраснела и поспешно вскочила с кровати. Они пришли на поле, куда стягивались все ученики и преподаватели Тибидохса. Первокурсники все так же жались друг к другу, другие же курсы, чувствуя себя раскованнее, вальяжно прохаживались по периметру. Рита как всегда в своем репертуаре, телепортировалась невесть откуда рядом с Семь-Пень-Дыром. Тот вздрогнул и захлопнул записную книгу, которую держал трясущимися руками. - Надо же, Пень, я и не думала что ты ТАКОЙ! – последнее слово Шито-Крыто выделила нарочито громко. Пень запинаясь, пустился в объяснения, заплетающимся от волнения языком. - Не волнуйся ты так, - неожиданно расхохоталась темная ведьма, дружески хлопая его по плечу, - ничего я не видела. Пень смотрел на нее с укором. Послышался голос академика Сарданапала, усиленный заклинанием громкости: - Дорогие наши ученики, как бы прискорбно не было сообщать вам такую новость, но мне придется, иного выхода нет. Как вы знаете, Магщество давно уже положило глаз на остров Буян, и сейчас едет сюда со своей сворой диких…- Медузия легонько одернула Сарданапала за рукав, - со своими коллегами, дабы совершить полную проверку Тибидохса. Более ничего сказать вам не могу. Дату вашего возвращения, тоже. Но обещаю вам, вы сюда вернетесь и продолжите свое обучение! Его голос звучал не так мягко как всегда. Было видно, что он расстроен, даже его разноцветные усы не гонялись за длинной бородой, обвивающей шею директора магической школы. Пожелав удачи ребятам в мире лопухоидов, он дал сигнал на взлет. Из учителей лишь Поклеп и Великая Зуби сопровождали учеников младших курсов. Старшим же было велено лететь самим. Таня и Ягун уже заведомо знали, что обгонят всех и прибудут еще до темноты. Как же не хотелось рыжеволосой девушке возвращаться в дом Дурневых, где на нее вечно орали за то, что она просто есть. Но выхода не было. Облегчение доставляло лишь то, что Ягун будет рядом. Он всегда умел ее успокоить и поддержать. Они взвились над островом, ощущая, как Грааль Гардарика пропускает их сквозь барьер. Пару раз Ягун пытался что-то сказать Тане, но ветер ревел так, словно хотел, чтобы они оглохли. Добравшись все же до Москвы и стоя на лестничной площадке, ребята принялись обсуждать как преподнесут такой "приятный" сюрприз в виде себя, тети Нинель и дяде Греману. - В прошлый раз когда мы тут жили, ты им вроде понравился. – Таня попыталась сказать это как можно веселее, но тон ее все же выдал. Ягун опустил вещи на площадку и подошел к ней. - Я с тобой и не дам тебя в обиду. – сказал он уверенно и обнял девушку, прижав к себе. Таня была ему несказанно благодарна. Он наслаждался объятиями и тем, что больше не будет рядом с ней никаких Бейпесиковых, которые носятся мимо, страстно кидая взоры на Таньку. Они постучали в дверь, чинно ожидая, пока ее откроют. Хотя Ягуну, честно сказать, нравилось всегда врываться без стука и намека на совесть, такой уж он был. Лестничная площадка содрогалась от шагов чего-то грузного за дверью. Таня прикинула на сколько же еще могла поправиться тетя Нинель. Та, открыв дверь охнула и картинно попыталась упасть в обморок. Не смотря на огромный коридор рублевской квартиры, сделать она этого так и не смогла: габариты не позволяли. - Опять приперлась, дрянь? – прошипела она Тане. На заднем фоне маячил Ягун, кусая губы и думая, какие бы слова подобрать, что бы задобрить грузную женщину. Но ему этого не понадобилось. Только завидев лопоухого комментатора, она расплылась в блаженной улыбке. - Мальчик мой! – воскликнула она, отпихивая Таню в сторону и подскакивая с грациозностью подвыпившего медведя к Ягуну. Тетя обхватила его лицо руками, будто любуясь тем, как он вырос и звучно чмокнула его в обе щеки. Самый болтливый ученик Тибидохса, казалось, сейчас выпадет в осадок от такого теплого приема. Таня невольно хихикнула любуясь на эту картину маслом. - А ты чего стоишь? – вдруг окрысилась она не рыжеволосую, - руки поотсыхали? А ну неси быстро вещи Янгунчика и свои манатки в квартиру! Таня повиновалась приказу и затащила все что было привезено с собой. Ягун честно и доблестно пытался прорваться, что бы помочь подруге, но Нинель ни на шаг его не отпускала. Усадив их за стол, примерная хозяйка и заслуженная артистка театра по закатыванию глаз, устроилась напротив ребят. Стол ломился от яств, кои тетя Нинель видимо собиралась съесть втихаря от мужа, а потом будучи примерной женой, которая не пропускает приема пищи, поужинать и с Германом Никитичем. Любовно глядя на Ягуна, грузная женщина обгладывала уже вторую индюшачью ножку. Ягун радостно болтал с теткой Тани, когда та ни сказав ни слова кроме того, как рада видеть тетю, ковырялась в тарелке полной еды. В кои то веки ее удосужились здесь нормально покормить. И что-то подсказывало Тане, лишь от того, что обаятельный Ягун был рядом. Она не вслушивалась в разговор, а лишь размышляла о том, сколько ей еще придется провести времени в этой клетке. Неожиданно она вспомнила о том, что Ягун даже не попрощался с Лотковой, когда они улетали. Странный он какой-то. Катька ему вон как махала руками, любая мельница бы обзавидовалась и повесилась от горя. А он будто не замечал ее, все говорил о чем-то Тане. Вроде как забыл про нее и все. Закончив беседу, тетя Нинель пошлепала в зал звонить Пипе в зарубежную школу для одаренных. Не было ни дня, что бы она не хвасталась этим перед Айседоркой, на что та восторгалась и билась в конвульсиях счастья. Ягун встал и пошел заносить вещи, Таня поплелась за ним. Краем глаза, она заметила, что все чемоданы он тащив в одну комнату. Уловив ее замешательство, парень поспешил ее успокоить: - Тетя Нинель хотела, что бы ты спала в лоджии, а я тут. Но я, как самый блестящий и обворожительный парень на всей земле, заверил ее, что их племяннице лучше будет в этой же комнате. На лоджии холодно, а остальные свободные помещения завалены безделушками для похудения, вроде беговой дорожки и обруча, пылившихся в углу. Не оставлять же тебя на морозе. Ягун будто оправдывался. Таня благодарно посмотрела на него. - Спасибо. – одними губами прошептала она и еле коснулась щеки Ягуна. Парень передернулся, его обдало жаром. Прикосновения Лотковой с этими ни в какое сравнение не шли. Таня отправилась в душ, а он остался лежать на кровати. - Ягунчик! – послышался голос тети Нинель из зала. Он поднялся и примчался к ней. Надо было хоть как-то отблагодарить ее за проявленную щедрость, которая, как думал парень, никогда ей не грозила. Она усадила его рядом с собой и начала показывать детские фотографии Пипы, умиляясь и всхлипывая с каждой новой страницей альбома. Внук Ягге здорово паниковал, чувствуя, как подозрительно скрипит под тетушкой диван, грозясь вот-вот сломаться. Таня вышла из душа и проскользнула в комнату, стараясь не раздражать родственницу присутствием. Ягун увидел в этом спасение и ссылаясь на то, что уже давно хотел побывать в горячей ванной, смылся от слоноподбной тетушки. Включив сильный напор горячей воды, он растянулся в джакузи, позволяя своим мышцам расслабиться, рука все еще болела. И когда тетя Нинель увидела перебинтованную конечность горячо любимого Ягунчика, начала возмущаться и угрожать небесам, что если еще раз такое случится, она сама лично накажет виновников, злобно поглядывая на Таню. Играющий комментатор закрыл глаза и попытался представить лицо Кати. По началу выходило не плохо, но со временем ее волосы становились короче, рыжели, глаза стали переливаться зеленым цветом, и она задорно подмигивала ему. Это была уже не Лоткова. Черт возьми. Спать с Гроттер в одной комнате. Что может быть лучше и одновременно хуже? Его давно так и подмывало сгрести ее в охапку и хотя бы, ХОТЯ БЫ поцеловать. Чего он только не делал с ней в своих мыслях. Эх Танька, если бы ты только знала. Отмокнув в ароматном горячем джакузи, Ягун все же вышел из ванной комнаты, облачившись в заранее выданный ему, любимый халат Германа Дурнева, которого все еще не было дома. - Ягуша, тебе так идет халат Германа! – восхитилась щедрая тетя Нинель. – жаль он тебя в нем сегодня не увидит, он такой занятой у меня, все работает на благо семьи. В ее голосе слышались нотки гордости за любимого мужа. Уж кто-кто, а, Нинель была крайне верной. Ягун сказал, что очень устал с полета и получив еще один смачный поцелуй в щеку на ночь, отправился в спальню. О существовании Тани она кажется даже не вспоминала.