Ранимо болтливый

- Ничего вам тут не скажу, даже не мечтайте! Госпожа Гробыня изволит сегодня веселиться и немного выпить, и если вы, мои милые кисики, оторветесь вместе со всеми на славу, я так уж и быть, выдам вам свой большой, я бы сказала ОГРООООМНЫЙ такой серкетище. Он кстати больше чем твоя тетка Нинель! - Больше чем моя тетка может быть только Юпитер. – язвительно отозвалась Таня, все же прижимаясь к наглой Гробыне. - Во-во, ты Тань, извини конечно, кровь она есть кровь, но кажется скоро, на ее орбиту будут залетать предметы общего быта и необходимости! Глядишь, дуршлаг вокруг нее крутится, к нему плавно присоединяется мелкая видеотехника, штучки ваши девчачьи типо помад, а потом и Ваньку засосет, он же хиленький, дохленький! Таня засмеялась, представив серьезного Валялкина, который бы, скрестив руки на груди, изрекал философские думы вечного любителя животных, и при этом умудряясь крутиться вокруг оси тети Нинель. - Так мамзель Склепофф, я так понимаю, сегодня у нас намечается среднестатистическая Тибидохская попойка, где будет пять пострадавших, дюжина подравшихся, три отравившихся пивом учеников, которые не предусмотрительно сели около Горьянова, Зализина которая в истерике пытается достать маечника из-под дивана, куда по силам было пробиться только кошке-анорексичке и веселенькие мы, устраиваем конкурсы на этом сомнительном мероприятии? - Ягунчик, ты всегда был такой сообразительный! – наигранно поразилась Склепова, трепая Ягуна за щеку, - и где ты его Танька только нашла? Я завидую фиолетовой завистью, брызжу ядовитой слюной и писаюсь кипятком, извините уж за выражение, при этом красавце! - Авации в сторону! –Ягун дернул рукой, призывая разбушевавшуюся Склепову к порядку, - пойдем готовиться, раз решили. Еще только поднимаясь на жилой этаж, ребята услышали, как плохо поставленные девичьи голоса, завывают какую-то песню на незнакомом языке, жутко фальшивят, но процессом наслаждаются от души. Даже оборотень, не так самозабвенно воет на луну, даже он. Оркестр привидений сгрудился около комнаты Ягуна и с замиранием вслушивался, как казалось ребятам, в конвульсии хомяка, помирающего от астмы. Кто-то хватался за сердце, кто-то падал в обморок, а кто-то просто разбрасывался внутренностями и брызгал кровью, чтобы композиция казалась законченной. Таня, Ягун и Гробыня не понимали что происходит. Проходя сквозь приведений, иного выбора у них не было, они увидели, как Шито-Крыто и Марси, которая была все еще в обнимку с зудильником, с серьезными до сердечного приступа лицами, распевают знаменитую французскую песню про Елисейские поля. В руках у Ритки была маленькая гитарка, а сама она отдалась искусству и ничего не замечала вокруг. - Ты посмотри на них! – возмутилась Гробыня, вальяжно вваливаясь в комнату, - устроили веселье и нас не зовут! Ягун, ты это видел? В твоей же собственной комнате! Рита подняла на нее глаза. О каком веселье говорила Склепова, она не понимала. Увидев же Марси, она почему-то решила, что они родственные души. Так и спелись. И смех и грех. - Гуня, лапа моя медвежья, барсучкок ты мой переросток, где там особо интересные запасы твоей коллекции? – нежно позвала его Склепова. Тот уже тащился к комнате, прогибаясь под тяжестью не очень большой коробки со спиртным. Таня не могла понять, как это у Гломова, и не может хватить сил на такую ерунду? - Пятое измерение, - шепнул ей Ягун, всматриваясь в содержимое, которое отдавалось звонким гулом. - Я уже готова была сдаваться в сумасшедший дом, Зевсом клянусь! – Таня выходнула. - Хотя какого черта лысого мы сидим именно тут? – Склепова поняла, что устраивать тут знатную попойку явно не нужно, места мало, да и Ягун не будет рад. Она вскарабкалась на шею Гуни, а после скомандовала нести ее величество в общий зал, для начала кутежа. Народ прибывал с пугающей скоростью. К ним завалились даже ученики со вторых и третьих курсов, которые так же быстро ретировались, видя грозное лицо Гломова на входе. Он пыхтел от злости, потому, что Гробыня поставила его в качестве фейсконтроля и велела запускать «только наших». Гуня возмущался, что он тоже наш, но получив в ответ неожиданное признание любимой девушки о том, что он самый сильный из мужчин, кого она только знала, и только он, ее ненаглядный Гуня, справится с этим делом, решил все же постараться. Начиналось все вполне невинно и даже наивно. Таня неохотно, больше даже с интересом принимала из рук внука Ягге бокал с вином, морщилась, воротила нос, но каким-то магическим (или нет) образом, через пять минут, вина там больше не было, а Танька раскраснелась. - Я хочу сказать тост! – Гробыня, как всегда купалась в лучах славы, говоря заплетающимся языком и шатаясь придерживалась за Гуню, который успел смыться с поста, - спасибо что вы есть! И что мы с Гуней прилетели, а ведь скучали по вам кааак! Хорошо, что Танька ныла по Баб-Ягуну, а маленькая милая Гробынюшка все разрешила! За любовь, пыльные свитера, пылесосы и меня! Склепова залпом осушила содержимое стакана. Все уже достаточно поддатые принялись ей аплодировать. Дуся Пупсикова и Верка Попугаева упивались сладким ликером, уже не смущаясь, пускать сплетни. Верка, перед глазами которой все плыло, даже налетела на Таню и принялась ей рассказывать о том, как она, ОНА ЖЕ ТАНЯ, встречалась с Валялкиным, только потому, что хотела быть ближе к Ягуну! Наглость какая! Гроттер тоже чувствовала, как алкоголь отражается на сознании, но на ногах все еще держалась и осознавала, что за свои слова надо отвечать. Заметив гонения Попугаевой по всему залу, Ягун поспешил остановить разбушевавшуюся Таню. Та гонялась за Верой с завидной проворностью, почти не пьяного человека и пыталась ей угрожать. - Ничего себе ты Танька, буйная! – искренне умилился Ягун, сгребая девушку в охапку. - Я ничего вообще! Это она все, эти сплетни еще не начались даже, а меня уже доканали! – сетовала Таня, прижимаясь к Ягуну. Склепова устроила пьяные игры. Первым испытанием для Тибидохса, стала орава поддатых аспирантов и выпускников, которые носились с завязанными глазами в общей гостиной. В чем была суть, Таня так и не поняла, а Ягуну было в принципе все равно, веселился он от души. После, Гробыне взбрело в голову, что будет весело, если она сиганет с высоко стола в толпу однокурсников. Благо Гуня был рядом, потому, что у главной зачинщицы беспорядков, уже двоилось в глазах, а прыгала она вовсе не в толпу, а на голый пол. В какой-то момент, Ягун взял инициативу в свои руки и предложил сыграть ребятам в странную игру «действие или правда». Те охотно согласились и расселись в не очень дружный, но все же круг. Лиза то и дело, пыталась запрыгнуть к Ваньке на колени, голося о том, что только так, у них выйдет хороший, завершенный круг. Валялкину же было абсолютно плевать на завершённость кругов и вытекающих из этого последствий. Ягун пришел к нему на помощь: - Лизк, а Лизк, деревня! Как ты собираешься играть, если бутылка укажет на тебя, а? На Ваньку то она тоже покажет, а значит правду говорить или желание загадывать вам обоим будут? Это не есть по правилам, дщерь моя, а теперь отлипни от маечника и марш играть! Лизон была крайне недовольна, но с Вани все же слезла, попутно заехав внушительных размеров сапогом, по носу Попугаевой. Та вскрикнула и схватилась за ту часть, которой Варваре на базаре без стыда и совести оторвали. Крови не было, перелома тоже. - Вот невезучая ты Верка, чесслово! То дверью по носу дадут, то сапогом оттопчат! Стало быть с тебя и начнем, крути бутылку и не филонь, я приду проверю! – внук Ягге разошелся не на шутку, вручая раскрасневшейся от такого приятного внимания к себе, играющего комментатора бутылку, которая служила теперь в не общепринятых целях. Она крутанула оную и попала на Генку Бульонова. Тот что-то смущенно пробормотал, но выбрал все же действие. - Та-а-ак, что б тебе загадать, Бульон… - протянула Вера, уже забыв, о пострадавшем в недавней битве за неприкосновенность Валялкина, носе. – а поди ка признайся тете Нинель, что Пипенция от тебя беременна! Бульонов казалось сейчас в обморок упадет. Пипу ненадолго отправили в Магфорд для получения каких-то особых знаний для волшебников обладающих интуитивной магией. Генка скучал по ней так, что на стены лез, но все же выдерживал и ждал любимую. Ватными ногами, он поплелся к кабинету Сарданапала, где обычно крутилась тетя Нинель. Вся толпа ломанулась за ним. Смущенно постучавшись и пряча перегар за высоким воротом свитера, Генка уставился на уже сонного академика. - И-извините, ак-кадемик, а тетя Н-нинель еще тут? – Генка заикался от волнения и даже вытирал о штаны уже потные ладошки. - Не знаю, Геннадий, зачем тебе она в столь поздний час, но Поклеп уже доставил их в Москву, - ответил пожизненно-посмертный глава Тибидохса, отчаянно подавляя зевок, - а теперь, если я больше ни чем не могу тебе помочь, то пойду спать. Постарайтесь не шуметь, вы же знаете Поклепа. Академик казалось знал, чем они занимаются и со всем пониманием отнесся к молодым сердцам. Дверь за ним закрылась. -Что мне теперь делать? Тети Нинель тут больше нет! – Генка казалось заметно повеселел и перестал заикаться. Гробыня внимательно на него глянула, и протянула зудильник. - Звони, горе ты наше луковое! Дурневы обязаны знать своих героев в лицо! Спорим они с радостью спихнут на тебя Пипенцию, а вместе с тем и ее вечные запросы на неприлично дорогие шмотки?! Генка вздохнул, делать ему ничего не оставалось. Придется звонить. На экране зудильника появилось лицо Нинель Дурневой, которое уже не помещалось в кадр. Ее щеки и пять подбородков пропали где-то в глубине комнаты. Зудильник однако не всеобъемлющ. - Д-д-добрый вечер? – Генка будто интересовался у тетя Нинель. - Может быть, Гена, может быть. – понимающе качнула головой Нинель, - ты должно быть забыл что Пипа сейчас в Магфорде, а не дома! - Н-н-нет, я вам звоню, теща дорогая! – Бульонов и сам от себя не ожидал такого. Нинель непонимающе уставилась на него, даже ее поросячьи глазки выползли из-под толщ жира, что бы получше разглядеть новоиспеченного зятька. - Я в-в-вам хот-т-тел сказать, что Пипа от меня…она, у нас будет ребенок! – выпалил Генка, заваливаясь в глубокий обморок. Тетя Нинель минуты три пыталась связать все эти слова, логическая цепочка потихоньку начала складываться, ее лицо искривилось в гримасе вселенского крика. - ЧТО ТЫ СКАЗАЛ, ПЛЮГАВЫЙ, ПОВТОРИ КА! – ребятам казалось, что где-то совсем рядом, на них орет Гоярын, голосом грозной женщины. Она разошлась не на шутку, из глаз сыпались искры, руки колотили что-то тяжелое, это же тяжелое через несколько секунд превратилось в щепки. Генка из обморока возвращаться не торопился. - АХ ТЫ КАЗАНОВА НЕДОРАЗВИТЫЙ, Я ТЯ ПОПОЛАМ СЛОМАЮ! – свои слова Нинель Дурнева подтвердила, разрывая перед зудильником на пополам ананас. - Пшшшт, пшшшт, помехи в эфире, пшшшт, вас плохо слышно! Перезвоните абоненту в любое неудобное для него время или оставьте свое сообщение на несуществующий адрес! – Гробыня поспешно отключила разошедшуюся тетю Нинель, которая уже не только столу и ананасу успела навредить. – ну Бульон, попал же ты, ждем завтра тетку сиротки с коллекцией адвокатов под мышкой! Все покатились со смеху, Тане было забавнее всех, она то точно знала, как Нинель реагирует на страшные, по ее мнению, новости. Бульону теперь лучше было скрыться в Мексике, купить паспорт на имя Хосе Бьянки Делуче и никогда в жизни, НИКОГДА не попадаться на глаза Дурневым. Ребята расселись на свои места. Теперь крутил недавно очнувшийся Генка. Его била мелкая дрожь, а когда кто-то упоминал о зудильнике, он снова плюхался на пол. Ему попалась коварная Гробыня. - П-п-п или д-д-д, - Генке с трудом удавалось выговаривать слова. - П-п! – Подтвердила Гробыня, - я пока не похожа на самоубийцу, что бы слушаться Генку! - С-со с-с-ско-о-о ты ц-ц-ц-ц, - невнятно выдавил Бульон. - Я переведу! – вызвался внук Ягге, - наш много уважаемый переваренный Бульон, интересуется у блистательной Мадам Склепофф, со сколькими мальчиками она целовалась, учтите, мои услуги переводчика стоят дорого, деньги на стол! - Я тебя умоляю, Ягун! – фыркнула Склепова, кидаясь в него фантиком от конфеты. Она принялась загибать пальцы на своих руках, а когда тех не хватило, перешла и на руки рычащего Гуни, который еле сдерживался, чтобы ее не задушить. - Пятнадцать! Пятнадцать человек вышло! Гуня, не смотри ты так на меня, до тебя я была свободной женщиной и могла целоваться с кем захочу! Гуня кипел, сжимал кулаки, а поделать ничего не мог. Такая уж у него была натура. Склепова поспешно крутанула бутылку. - Жикин! – расплываясь в проказнейшей из улыбок, пропела она. Жора подпрыгнул на месте. Он знал, что от Склеповой ничего хорошего ждать ему не придется. Не ошибся парень, ох как не ошибся. - Я выбираю дело! – горделиво выпятив грудь, сказал парень, подмигивая фанаткам, которые вечно крутились около него. Одна из них даже расплакалась от такого внимания к своей персоне. Жора вальяжно засмеялся своим фирменным «хю-хю». - Эх Жора, Жора, сам ты себя на плаху послал, - присвистнув сказал Ягун. Глаза Гробыни горели ясным пламенем. - Жорочка, пупсик мой, свет окна моего не мытого, ножки в ручки и беги к Зубодерихе, признаваться в любви и клясться в вечной верности! – она говорила медленно, растягивая удовольствие. Видно было, что Жора ничего страшного в этом не видит и даже не против продемонстрировать всем навыки соблазнения. Он неспешно направился к спальне Великой Зуби. Перед самой дверью, парень немного замялся, вспоминая как Зуби прекрасно обращается с проклятиями и их наложением. - Что ты Жорочка стоишь? Хю-хю или не Хю-хю? – спародировала его довольная Гробыня. Тот лишь недовольно повел плечами и постучал в дверь. Зуби вышла буквально сразу. - Да Жикин, вы что-то хотели? - Зуби, я хотел, - парень упал на колени, страстно прижимаясь губами к руке, осоловевшей преподавательнице по снятию сглаза, - я, я больше не могу скрывать своих чувств! Зуби, вы мне давно, так нравитесь, я влюблен, я таю рядом с вами, я не могу думать ни о ком другом! Зубодериха кажется потеряла дар речи и пялилась на бывшего ученика. Жора не унимался и продолжал: - Я прилетел в Тибидохс снова, чтобы увидеть вас, вас и только вас! - Да, талант к актерской игре у парня явно есть, а вот мозгов, совсем нет! – радостно шепча Тане на ухо заявил Ягун. - Думаешь Великая Зуби его сглазит? – Таня упорно в это верила. - Сейчас все увидишь, - Ягун подмигнул ей. Ждать долго это гипотетическое "все" себя не заставило и вырываясь из комнаты с истошными воплями, бросилось на Жикина. Готфрид в своем парадом костюме гнался за удирающим Жорой. Пока Зуби не заметила учеников, все решили поспешно пройти в свой зал. Там началась всеобщая истерия. Кто-то смеялся, кто-то гоготал, а кто-то и того вовсе, помирал от смеха. Жикин появился через минут десять с большим фингалом под глазом и порванной рубахой. - Ну, герой-любовник, какой урок тебе преподали на этот раз? – Ягун ангельски улыбнулся Жикину, прижимая ладони к щекам. - Мне подробно объяснили цивилизованным путем, что чужим женам в таком не признаются, особенно посреди ночи. – обидевшись, заявил Жора, усаживаясь на прежнее место. Его фанатки – девочки с третьего курса, кинулись к нему, воркуя о том, что Жора у них самый сильный, навалял даже Готфриду и не отступил от лица опасности. Мина неудавшегося любовничка посветлела, а сердце вновь оттаяло после неразделенной любви к Великой Зуби. - Ну-с хю-хю, моя очередь! – Жора с размахом крутанул бутылку. Таня молилась что бы она не указала на нее ни в этот, ни в следующий раз. Горлышко повернулось на Шурасика. Толпа довольно заголдела. - Привет Шурик! – Жора помахал ему ручкой. - Приветствую тебя, дитя невежества. – пробормотал Шурасик. - не утруждай себя, я выбираю дело. - Это кто тут у нас еще дитя! – возмутился Жора, - дело значит…ты же не пил вроде ничего, давай ка, осуши вон ту бутылку, ПОЛНОСТЬЮ! Кажется Шурасик уже сто раз пожалел о том, что выбрал дело и тысячу раз себя проклял. Осведомившись у Свеколт, не будет ли она так любезна проследить за ним, когда он надерется в стельку, Шурик направился к злосчастному ликеру. Лена заверила его, что она приглядит за ним, а если понадобится вырубит его и перетащит в комнату. Жора уже открыл бутылку немалого литража и потрясывая, передал Шурасику. Тот поднял глаза на верх и пробормотав, что это будет первый и последний раз, принялся пить пахучую жидкость. На вкус оказалось ничего, по этому Шура даже не останавливался. Его глазки медленно собирались в кучку, щеки розовели, а тело расслаблялось. Допив напиток, отличник икнул и хихикнул. Его пошатывало, по этому Ленка посадила его на пол. Он раскрутил бутылку, та указала на Свеколт. Лена казалось даже напряглась. - Задавай вопрос, пьянь. – голос ее не дрогнул. Держалась она молодцом. - Елена! – торжественно начал Шурасик, - ик! А давай, ик, спорить! - Все таки Шурасик, он и на Кудыкиной Горе Шурасик! – всплеснула руками Склепова, - нет что бы задать своей девушке вопрос с начинкой, а он… - Давай спорить, Елена, на то, что я докажу теорию разбитого зеркала Венеры буквально за несколько слов, на поцелуй! А, Елена? – Шурасика несло. Лена пораскинула мозгами и кивнула. Шура принялся говорить что-то нечленораздельное, что понимала только умная Ленка. В завершении речи, Шурасик бросился на некромагиню примыкая к ее губам. Как ни странно, та не сопротивлялась, кажется Шура сумел доказать теорию без изъянов. По завершении поцелуя, Лена звучно дала ему оплеуху, бурча про то, что он пьянь дибильная, и вновь заботливо усадила его на пол. Отличник светился от счастья и победы. Бутылка раскрученная Свеколт указала на поддатую Лизу. Та пискнула, что она выберет только действие, чего это все выбирают, а она нет?! - Лиза, отдай мне свою берцовую кость. – спокойно и без нотки сарказма приказала Ленка. Зализина неуверенно заерзала на полу, ее глаза охватил испуг. - Я?! Отдать? Да не в жисть! Я Поклепу пожалуюсь, в Магщество петицию накатаю, я… - Я пошутила. – признала Свеколт, все с тем же выражением лица. – плесни мне виноградного сока. Задание Ленки было самым легким и не язвительным, но она и так уже оторвалась на бедной Лизон, своим странным предложением про кость. Таня готова была поклясться, что Лена не шутила, правда ей нужно было согласие Лизы на этот ритуал. Закатывая глаза, Лизон принесла Свеколт сок и самозабвенно принялась крутить бутылку. Та предательски указала на Таню. Гроттер передернулась. Если уж Лиза загадает ей что-нибудь, то это будет мерзко, гадко и как еще угодно, только не хорошо, по этому Таня благоразумно выбрала правду. В магической школе все было не просто так, а по сему, именно в этой игре, именно сейчас благодаря заговору Гробыни, каждый кто играл в нее, обязал был говорить правду. Просто обязан. - Танечка, Танюшенька! Горе ты наше Тибидохское, змеюка ты подколодная, разрушительница чувств чертова! Скажи, ты уже успела раздвинуть ноги перед Ягуном? А? Успела? Таня почувствовала, как ее лицо краснеет, и она медленно, но верно поднимает руку с кольцом, что бы сшибить Лизу с ног. Ягун поспешно опусти руку грозной Гротти. Лизон от переизбытка желчи в организме аж подскочила, чтобы задать Гроттер вопрос. Кати в кругу не было, что уже само по себе хорошо. Но эта тема, она личная. Это касается только его и ее. Ну и может быть Гробыни, которая всегда по состоянию Тани понимала что с ней происходит. - Тебе какое дело, Зализина, тоже захотелось? Окстись, дура, Ягун тебя и дня не выдержит! – принялась защищать подругу Склепова. - Пусть отвечает! Пусть все узнают, что кроется за личиной невинной девочки, знаменитой Тани Гроттер, Древнир тебя подери! Пусть Говорит! – завизжала Зализина. Ягун двинулся к Лизе, намереваясь вывести ее и не возвращаться больше к этому разговору, чтобы не смущать Гроттер. - Да, мы спали. – неожиданно для всех произнесла Таня. – мне было хорошо, Лизон, мне было так хорошо, что ты, фригидная истеричка, этого даже представить не можешь. Как там говорят? У кого что болит, тот о том и говорит? Давно секса не было? Там уже небось все мхом поросло, теперь неделю отмывать придется не без помощи ветеринарной маги. - Танин голос казался спокойным. Говорила она это немного хрипловато, зато четко, так, чтобы все слышали. На ее лице играла ухмылка. Лизу перекосило. - Развратница! Падшая девка! Змеюка! Бесстыжая баба! Курва Вавилонская! Сама фригидная! Как ты смеешь так обо мне говорить?! – Лизу казалось, уже не остановить. Гуня как всегда вынес ее в коридор и усадил в одну из больших длинных ваз викторианской эпохи. Она верещала еще пуще прежнего. Гробыня призвала всех расходиться по комнатам. Опять же, как показалось Ягуну, в интересах Тани, чтобы никто на нее не пялился и не обсуждал. Слухи грозная Гротти терпеть не могла. - Ну ты Танька, молодец! Прям моя школа, прям я горжусь тобой до потери пульса, сознания и совести, вся в меня! – выходя почти последней из зала, кинула ей Гробыня и ободряюще потрясла кулаком, мол «знай наших». Таня улыбнулась ей в ответ. Внутри нее все кипело. Хотела Зализина распутную Гроттер? Получит, еще как получит. То что слухи завтра разойдутся дальше острова Буяна, можно было даже не сомневаться, так почему бы их не оправдать, чтобы обидно не было? Таня потянула Ягуна к той вазе, на которой все еще восседала застрявшая Лиза. - Привет Лизон! Чего сидим, чего кукуем? – язвительно начала малютка Гроттер. - Чего тебе Гроттерша! Это из-за тебя я тут застаряла! Помоги мне! – взвизгнула Лиза. - Уже бегу, - слащаво протянула Таня, - волосы назад, вся аж в нетерпении тебя спасти. Знаешь как говорят, спасение утопающих - дело рук самих утопающих! А сейчас развязная девица будет приставать при тебе к своему парню и попробуй только вякни что-нибудь, получишь искру в лоб! С этими слова Таня буквально запрыгнула на Ягуна и начала его страстно целовать. Низ живота наполнялся ощущениями, ее ноги обхватили его торс, руками остолбеневший от реакции Гроттер, внук Ягге, придерживал ее за ягодицы. Таня прогнулась в спине и не отрываясь от поцелуя кинула взгляд на Лизу. Та просто открыла рот и смотрела на эту картину. Казалось она даже звука издать не может. Перестав держаться ногами, Таня спрыгнула на пол и быстро стянула с Ягуна футболку. Она немного отстранила его, будто разглядывая. - Видишь, Лиза? Тебе такое никогда не достанется! – прошипела Гроттер, проводя рукой по его торсу. Она вновь прижалась к нему и начала покусывать шею. Ягун вообще не понимал, что происходит, она делала это так соблазнительно. Нервы на пределе. Голова кружится, в висках давление. Каждый укус Тани, заставлял его закусывать нижнюю губу. - Так, Лизка, ты тут посиди, а нам с Таней надо отлучиться! – выпалил Ягун, хватая Гроттер за руку, - никуда не уходи, может быть мы и вернемся, но ты не скучай, в Тибидохсе ночи длинные, того глядишь Синий Дядя подкатит, тоже завидный жених! Они завалились в комнату к Тане. Ягун все еще был ошарашен ее реакцией. - Тань, что это было? - А что, - сказала она, хищно смотря на играющего комментатора, - завтра все равно вся школа будет говорить про это. Я не люблю неоправданные слухи. Гроттер толкнула Ягуна на кровать, срывая с него одежду. Скорее всего в ней говорил сейчас алкоголь, но кого это вообще волнует? Ягун уже был возбужден до нельзя. Таня почувствовала насколько же мокрые ее трусики. Она опустилась на колени, не давая Баб-Ягуну подняться. Его член уже в ее руке, она проводит ею по нему. Облизывает кончиком языка головку, спускается к основанию и снова поднимается к головке. Определённо, она его дразнит. Но ему ведь хорошо, не так ли? Она охватывает его губами и заглатывает настолько, насколько позволяет ее рот. Пока получается дурно. Даже половина не вошла. Таня помогает себе рукой. Его член такой твердый и горячий. Она втягивает его в себя, практически не пропуская воздуха, будто создавая вакуум, ему ведь так приятнее. Ягун судорожно дышит. Таня чувствует языком и губами каждую его пульсирующую вену, она старается заглотить его глубже, слезы неконтролируемо потихоньку стекают по щекам. Нет, она не плачет, просто взяла слишком глубоко, так, что дыхание спирает и есть рвотные позывы. Но на них не стоит обращать внимания, главное, что бы ему было хорошо. Она укоряет темп, проводя губами по члену вверх, у головки, она слегка сжимает его, от чего дыхание Ягуна сбивается еще сильнее. Он схватил ее волосы и пару раз вогнал его сам, это даже приятнее. Для нее, разумеется. Она постанывает с его членом во рту, Ягун резко вынимает его. - Ты же не хочешь что бы я закончил в твой ротик прямо сейчас? – спрашивает Ягун. Таня протестует, ей ведь так понравилось, играющий комментатор будто этого не замечает и усаживает девушку на себя. С ее ног стекает смазка. И когда она успела все с себя снять? Она направляет член в себя, медленно садится на него. Ягун чувствует, как он входя, отодвигает упругие стенки влагалища. Такая узенькая. Именно то что нужно. Он помогает ей набрать темп. Гроттер уже двигается сама, без его помощи, Ягун лишь придерживает ее за талию. Она поднимается и опускается, ее грудь подпрыгивает от движений. Ему это нравится. Так сексуально, черт возьми. Таня выгибает спину и подается вперед от приятных ощущений, играющий комментатор ловит момент и опускается к ее груди. Он больно кусает сосок, от чего до этого сладко стонавшая девушка вскрикнула. Ягун и не думает отпускать его, тянет на себя. Таня чувствует что-то новое, ей нравится. Она впивается ногтями в его плечи, оставляя там царапины. Он, сжимая ее ягодицы насаживает ее еще сильнее, подавая вперед таз. Таня снова кричит. Так глубоко, его головка снова уперлась в нечто мягкое. Он выходит и с новой с силой насаживает ее на себя, снова, снова, снова. Она чертовски сексуальна, ее глаза закатываются от удовольствия, губа искусана до крови. Ягун слизывает капельку крови, проступившую на припухлых губах, Таня стонет и целует его. Он переворачивается, не выходя из рыжеволосой. Она оказалась снизу. Так ему будет удобнее и он сможет трахать ее быстрее, чем раньше. Его руки упираются о кровать, Таня закидывает ему на плечи ноги. Ее таз приподнят, даже слишком. Черт, какая она узкая в этой позе. Такое вообще возможно? Она изгибается под ним, кусает свою руку от удовольствия, чтобы не кричать так сильно. Ноги снова берет дрожь, которую Таня не может контролировать, влагалище пульсирует. Ягун чувствует как она кончает, как все ее тело сводит от сладостного ощущения, ее руки то сжимают мертвой хваткой его предплечья, то разжимают, сливаясь с ритмом пульсации влагалища. Еще немного, и он тоже кончит. Он двигается в ней до тех, пока девушка не насладится оргазмом полностью. Танино тело все еще трясет, но она уже свое получила. Ягун выходит из нее и усаживает перед собой. Он берет Таню за волосы и вставляет член ей в рот. Он все еще в ее смазке. Гроттер морщится, но продолжает. Он продвигает его с каждым разом чуточку больше, она уже почти задыхается, а ему так приятно. - Еще немного малышка, - срывается с его губ, - почти… Его голос такой сексуальный. Таня старается ускорить темп, ее слюни скатываются по подбородку, а он все так же безжалостно вгоняет в ее рот свой член. Языком, рыжеволосая чувствует, что его член напрягся, в рот порциями выливается теплая, густоватая жидкость. Она даже немного вязкая. Член пульсирует только теперь. Она проглатывает его сперму и облизывается. Вся ее. Она берет член и слизывает остатки с головки. Ягун передергивается и шепчет что ему щекотно. Тане не важно, она должна собрать все. - Надеюсь Зализина все слышала, - говорит Гроттер, обнимая Ягуна. Тот лишь улыбается. Он и не думал, что Таня настолько страстная. В первые разы, она жалась как девочка и смущалась того, что Ягун увидит ее тело. Зато сейчас…Ему это нравится, определенно нравится.