Примечание к данной части, всё же, предлагаю прочесть. ⇧⇧⇧
Когда они познакомились, первое, что в свой адрес услышал ещё не ругавшийся тогда Каспбрак: “твою мать, это что, поясная сумка?”. Первый день в школе не задался, как и вся дальнейшая жизнь – плечом к плечу со сквернословцем. Ад на земле и никак иначе. Но, несмотря на всю нелепость знакомства, ещё тогда Рич понял, кто будет спасать его от внезапной аллергии, ведь поясная сумка оказалась полна сюрпризов. Эдди хватило ровно на пять шуток про отсутствие в наличии квадратика латекса, прежде чем он этой сумкой попытался съездить по голове шутника. Всего лишь неудачное стечение обстоятельств, но после того нападения Тозиер попал в больницу с сотрясением. Хотел увернуться от удара, по итогу влетев головой в фонарный столб. С кем не бывает. Потом вся эта суета с канализационным монстром, после которого доверие друг к другу в их компании возросло до небывалого уровня. Эдди, не стесняясь, говорил Ричи о бессоннице с Оно на обеденной перемене, а тот понятливо молчал, совсем растерявшись и приобнимая за плечи, потому что не знал, что ещё можно сказать и сделать. Всё ещё не чувствуете связь этих голубков друг с другом? Давайте добавим щепотку гормонов! Ричи шутит более извращённо, а Эдди научился ему отвечать. Не всегда, но всё же. Ещё больше тактильного контакта, юношеского любопытства и рвения познать что-то, опередив остальных лузеров. Тозиер ведёт себя как взрослый, матерится едва ли не каждую секунду, рвётся в драки и пытается приударять за девочками. Билл закатывает глаза, а Эдди перепроверяет – во всех ли контейнерах находятся таблетки. Один поворотный момент переключает внимание с девочек в параллели на ближнюю мишень. Если среди девочек кажется нормой, что первый поцелуй у них с подругой, то у парней всё не так. Редкость та ещё, после которой стыдно признаться самому себе, не то что кому-то ещё. Поэтому, когда они идут на учёбу после той ночи – насмешка судьбы, не иначе – Каспбрак держит друга на расстоянии и просит никому не рассказывать. Просит Ричи. Серьёзно, уже нелепо звучит. Но парень согласно кивает как китайский болванчик, и Эдс почему-то расслабленно выдыхает. — Парни, как часто вы вылизываете ротик красивым дамам? — прошло чёртовых десять секунд, как они зашли в класс, а Тозиер нескромно оглашает на весь класс, раскинув руки в сторону на манер: “ну и кто здесь папочка?”. Эдди давится воздухом, влетая в спину вставшего посреди кабинета друга. В отместку ощутимо бьёт в районе почек своим маленьким кулачком. — Чего встал? Не прозрачный, — Тозиер закатывает глаза и делает реверанс, давая шатену место пройти. К балаболу сбежалось несколько парней, которые, конечно же, не верили, что тот успел полизаться с какой-то девчушкой. В заинтересованных вопросах слышна насмешка и фальшь, но очкарик живо ставит тех на место, кидаясь оскорблениями вроде: — Уж тебе-то, Джонсон, никогда этого не познать, с твоим-то крысиным хвостом вместо нормальной причёски. И если хочешь узнать какого это – лизаться с кем-то – можешь спросить у своей сестрёнки, до её ротика я тоже успел добраться. Громогласное “у-у-у” подтягивает ещё людей на речь одноклассника. И пока парень делится впечатлениями, чуть приукрасив те, где-то лицом в тетрадь зеленеет Эдди. Не может же он сказать, что этот Дон Жуан преувеличивает, и не стонала та “девчушка” ему прямо в рот. Так до самых каникул весь класс чтил и прислушивался к своему очкастому гуру, придумывавшему всё новые и новые истории своих похождений. Только вот незадача – после того, как тот ворвался в класс, с порога крича о своих подвигах, Эдди культурно стал слать его к чёрту на рога. — Да ладно тебе, Эдс. Я ради тебя жвачку стал покупать! — под носом невозмутимого парня трясут пачкой stimorol. — Давай же, мне нужны новые навыки, сеньорита, — та самая “сеньорита” отчего-то была совсем не сражена на повал подобными изречениями, поэтому в свой адрес Рич словил только возмущённый толчок в плечо. — Когда ад замёрзнет, тогда попробуй снова, неудачник. Так Эдди узнаёт, насколько изощрён молодой мозг друга, который всё лето то пошло шутил в его адрес (причём даже при лузерах(!), которые в шоке наблюдали за тем, как Ричи краснеет от рук, крепко сжавших его тонкую шею), то приставал. Было и несколько жалких попыток поцеловать. А потом Ричи внезапно обзавёлся парой. Эдди в тот раз на весь день объявил ему бойкот, из-за чего тот юлой вился вокруг него, заткнувшись только тогда, когда к их столику на обеде подошла какая-то девушка. — Ричи, это тебе, — в руки ржущего секундой назад парня отдают конверт. Глаз Эдди предательски дёргается, когда он видит, что конверт заклеен нелепым сиреневым сердечком. А после тот видит содержание письма, потому что сидит совсем рядом с Тозиером. У девушки появляется имя – Джессика, у Ричи девушка, а у Эдди головная боль. На простонародном: “соперница”. Отчего-то этот кучерявый мудила ошарашенно смотрит на неё с тихим: — Да, давай попробуем. Стоит ли говорить, как Каспбрак слал его с хера на хер всю неделю? Главное то, что с девушкой Ричи пробыл всего две недели, не выдержав такого жёсткого игнора по отношению к себе любимому. Если с остальными он мог позволить себе грубость, то в этой ситуации послать истеричного парня в далёкие дали элементарно не мог. Ходят слухи (только между подушкой и самим Эдди), что Ричи просто подзабыл: с девочками тоже можно целоваться, и коленки гладить, и на раме велика катать. Извиняться пришёл в дурацком бордовом джемпере и с вырванными вместе с корнями лютиками. Матушка Эдди такой жест оценила, отодвинув от дверного проёма сына, только что собиравшегося послать этого мудака по уже знакомому ему адресу. — Ой, какие чудесные цветы. Спасибо, Ричард! — такой подставы мальчик ну никак не ожидал. Матушка должна была возмутиться на тему аллергии, но просто забрала цветы и ушла на кухню подрезать тем корни. Немая сцена. Цветы приняты, а на улице начинался осенний дождь, пришлось пустить в гости. После лютиков прошло ещё несколько безумно долгих месяцев, прежде чем Эдди теряет бдительность. Того просто дёргают за руку на улицу, где на крыльце висит омела прямо на рождественском приёме у семьи Денбро. Носки промочены насквозь из-за снега, за что Ричи получает оплеуху и, последовавший следом чмок в губы с инициативы неприступного подростка. Ужин тогда выдался славный. Любовь к рождеству возросла в сто крат, ведь все зимние каникулы Рич-мудак таскался домой к Эдди, уже по привычке чмокая того в лоб прямо с порога. Его спасала лишь узкая перегородка, из-за которой Соне не было видно происходящего гейства в её доме. В классе начались новые байки от гуру-поцелуев, нашедшего своих постоянных слушателей. Со временем их отношения (Эдди тогда в один из дней зимних каникул по-идиотски заикался, когда уточнял этот нюанс) начали набирать интересные обороты. Вечно озабоченный Ричи был тем, кого атакуют новой волной приступа любви в любой удобный момент уединения. Да даже в туалете после урока по изобразительному искусству – стоило ему выйти помыть стакан из-под грязной от красок воды, так его атаковали внезапным притеснением к раковине и поставленным на шее засосом. Тут уже пошли шутки про ненасытную тигрицу, на что, конечно же, обижались, но не надолго – Эдди слишком привык чувствовать жар чужой ладони в своей. Он больше не бузит про микробов и лезет целоваться даже после того, как прямо у него на глазах парень съедает картошку фри с чесночным соусом. Казалось бы, вот оно счастье, само плывёт в руки любителю вдуть твоей мамке, но давайте не будем забывать о небесной каре. Зря Ричи тогда бабушку не перевёл через дорогу, ой как зря. За что и поплатился вернувшимся к былому состоянию “я-тебе-сейчас-руку-сломаю-если-посмеешь-коснуться-меня” Эдди. И снова неделя жестокого игнорирования. Ричи тогда всего лишь хотел поднять уровень их отношений с обычной взаимной мастурбации до занятия настоящим сексом, только по неведомым причинам Эдс выставил того за дверь комнаты в расстёгнутых штанах. Может, это Ричарду было непонятно, ведь это не он тут каждый раз привстаёт на носочки, чтобы дотянуться до пухлых губ своего парня; не его каждый раз бесцеремонно закидывают на плечо и уносят куда вздумается; и уж точно не он оказывается тем, кто каждый раз восседает на чужих коленях. Всё-таки, Каспбрак тоже парень, и быть в позиции принимающего ему в какой-то степени безумно приятно, пока дело не доходит до пресвятого задка. Удивительно, что кто-то может оберегать зад Эдди сильнее, чем его мамаша. Ситуацию вновь спасли потрёпанные лютики, только уже без корней. Наученный бывалым опытом горе-романтик. Их разница в габаритах становится всё более ощутимой, чем когда им было по тринадцать. Они оба держат друг друга в хорошей физической форме, но Каспбраку просто космически не повезло. — Прости, малыш, твой отец был аж ниже меня, — как-то поделилась с ним мать, тем самым разрушив всякую надежду подростка на достойный рост. А вот Ричи нравилось это превосходство. Да даже пальцы Тозиера были длинней, а ладонь шире, чем у малютки Эдса! Того же такой расклад вещей не устраивал от слова совсем, как и нелепые прозвища, которые закрепили за ними звание самой голубой парочки Дерри, что опять же устраивало только очкарика. Как и любая юношеская любовь, окрашенная в цвета радуги, она вскоре повлекла за собой последствия. В контейнерах появляются новые таблетки, которые помогут справиться с депрессией, и ещё несколько тех, что помогут излечиться от ненормальности между ним и Тозиером. Просто миссис Каспбрак как-то не поленилась подняться на второй этаж за новым стержнем для исписавшей своё ручки, тогда-то начался ад. Стучаться никто не стал, просто на странные охи сына женщина открыла дверь комнаты, вследствие чего, травмировав себе мозг увиденным. Эдди тогда ещё не позволял заходить дальше дрочки, но увиденного явно хватило, чтобы вышвырнуть долговязого парня за порог собственного дома на веки вечные. Он не появлялся в школе, проводя почти всё время в больнице, которую тайком от Сони посещал юный Ромео, взбиравшийся к своей Джульетте через окно по решёткам. Готовый быть вышвырнутым за порог снова и снова, орущий в голос с особо гомофобными личностями из параллельного класса вплоть до разбитых костяшек. Отстаивает честь не столько свою, сколько честь своей любимой детки. В школе чувствуется напряжение, но по возвращению шатена в его адрес не летит ни единого гадкого слова, только понимание и поддержка, а особо недалёкие держатся подальше, потому что чёртов Ричи Тозиер больной на всю голову и получить от него по роже не особо хочется. Проблема с матерью решается со скандалом и звонкой пощёчиной неблагодарному сыну. — Можешь гнить одна в этом доме, — полную женщину с силой отталкивают в сторону кухонного стола, пулей вылетая из стен родного гнезда. Как же так, любимый сыночек просто не понимает, просто не хочет понять её заботы о нём. Бросает ради придурковатого подростка, оставив за ней право вычёсывать кота. Семья Тозиеров принимают как своего, несмотря на то, что уже весь город знает о голубках, частенько тусующихся на Нейбол-стрит. Ему даже не стелят в гостиной, позволяя спать в комнате их сына. Вот оно, понимание, которого так не хватило в собственном доме. Засыпать каждый день в объятьях кажется чем-то из ряда вон выходящего, в комнату без стука никто не ломится, да и Каспбрак научился быть тише воды. Вот уж полезный навык, когда делишь дом с кем-то ещё. Ричи также осторожно возвращает шутки в их повседневность, искренне радуясь в ответ мату от злого гнома. — Ещё одна шутка про сексапильность в адрес его задницы и, я Богом клянусь, ты больше никогда её не увидишь. — Стенли как всегда груб, но предельно честен за всю их компашку. Да даже Бев не получает столько комплиментов в свою сторону, сколько Эдди, хоть те и не особо адекватны./some time later/
Ричард задумчиво смотрит в сторону раздачи, держа взгляд на уровне передвижения подносов, пока лениво слизывает пудинг с ложки. Оглядывать столовую, ностальгируя, ему совсем не хочется, зато парни охотно вспоминают о событиях в стенах родной школы. “И хорошего, и дерьма хватало”, – по мнению Тозиера. Так что он поностальгирует позже. Сейчас же оживает, как только в поле зрения попадает знакомая филейная часть. Это же чёртов попец Каспбрака, который к последнему учебному году в этой, ничему не научившей, школе, подкачал ту до уровня: “хочу приклеить собственные руки к твоим задним карманам на джинсах, детка”. Его походка от раздачи до их стола сопровождается не двусмысленным свистом кучерявого, так и не оторвавшего взгляда от любимых бёдер. Не такие сочные, как у некоторых девчонок, но Тозиер не желает бросать свой взгляд в сторону чужих задниц, ему член ещё дорог. — Что за Богиня спустилась с небес на землю с такими бёдрами? — даже очки поправляет, поднимая насмешливый взгляд на лицо недовольного парня. — Ой, да это же всего лишь Эдди. Садись на коленки к папочке, — конечно, на колени никто не стал садиться, лишь привычно брошенное: — Придурок, — и закатанные глаза Стена, у которого раньше с таких выходок брюнета глаз дёргался. К этому, оказывается, со временем можно привыкнуть. И даже к тому, как тот показательно кусает смуглую кожу шеи их друга. Время спешит не оглядываясь. Лузеры успели позабыть о Пеннивайзе, найдя свои подростковые проблемы более актуальными. Редкие пьянки, первая разбитая машина, череда неудачных отношений – всё это приводит к разному положению вещей, будь то стремительно летящая вниз самооценка Бена или смелость переставшего заикаться Билла. Нет больше гонок на велосипедах – у Денборо и Тозиера щедрые родители, подарившие тем машины к выпуску. Зато остались посиделки на пустоши с душевными разговорами и все более отвратительными шутками Ричарда. — Все же идут на выпускной бал? — Урис задаёт вопрос с лёгким волнением в голосе, ведь столько раз друзья высмеивали это мероприятие. А вот он хочет идти. Очень. Ведь, чёрт побери, ему девушка сказала “да”, когда тот пригласил её на бал. Только вот хочется, чтобы парни тоже там были. На его счастье все отзываются положительно. — Почему бы и нет? Там обещали хорошую музыку, — спокойно отвечает Эдди и режет свой шпинат на части, пока по другую сторону стола некто давится остатками пудинга. Ричи не удостаивают взгляда даже после вырвавшегося смачного: “блять”, – продолжив тему с воодушевившимся Стэнли. Вся проблема в том, что если Каспбрак ходит на подростковые вечеринки потанцевать и пообщаться с новыми ребятами, то Тозиер ходил туда за халявной выпивкой. Танцевать не умел, костюмы все презирал и свой последний сжёг на заднем дворе сразу после свадьбы тётушки Джозефины. Эдди всегда называл его бóльшим идиотом, чем он есть на самом деле, ведь ему-то нравилось, как рубашка сидит на широких плечах, заправленная за пояс чёрных брюк со стрелками по бокам. Ещё эта бабочка… Но тот факт, что Ричи в ухо эротично шептали о сексуальной фантазии в костюме, его нелюбовь к смокингам не сломил. Теперь видимо придётся переступать через себя. Или нет? — И с кем это ты собрался идти туда? — Ричи сидит чернее тучи, взглядом пытаясь вбить в голову Эдса, что это плохая идея. — С тобой вообще-то. Или ты что, не можешь? — подросток ведет аккуратными пальцами по краю пустого стакана из-под кофе, выставляя тот на поднос к остальной посуде и тут же вставая с места. Вся это наигранная радость и спокойствие начинает раздражать балабола. — Но если ты не можешь, то я найду с кем пойти, не беспокойся, — и уходит восвояси, словно не он тут выводил Ричи на нервный срыв. — Сука, ни с кем ты не пойдёшь, если тебе дорога их жизнь! — летит вдогонку вместе со стаканчиком пудинга. Тот аккурат влетает в голову физички. Ох уж это последнее слово мужика – шею ведь чуть не свернул, резко развернувшись к уходящему объекту. — Бип-бип, Ричи. Ищи костюм. В вечер субботы семья Тозиеров выбралась по магазинам в поисках ненавистной для их сына одежды. Всё-то ему не нравилось: то воротник душит, то бляшка ремня какая-то стрёмная. Просто давайте позавидуем терпению родителей, которые всю последующую неделю таскались по остальным бутикам, пока таки не нашли что-то (по его мнению) удобное. Аллилуйя! Только вот сама мысль о выпускном бале раздражала, пока больной мозг озабоченного парня не пришёл к очевидному, по его скромному мнению, выводу. Формула секса достаточно проста: Ричард Тозиер + костюм по фигуре = Эдди таки даст добраться до святого. Боже, какой же счастливый он летал, когда сложил два плюс два, что, несомненно, пугало Эдди. Тот, так-то, надеялся на более долгое недовольство. Причину радости Эдс узнал случайно. Вот просто поверьте, насколько надо быть невезучим, чтобы так спалиться. В последний вечер перед выпускным окрылённый юноша заявился в аптеку, где успел расспросить воодушевлённо отвечавшего на его вопросы фармацевта обо всех прелестях заинтересовавших пачек контрацептивов. Вот вам и со вкусом, и с необычной поверхностью. Очень вовремя парень вспоминает о любви полурослика к яблокам, решив, что тот явно оценит подобную заботу к своему сочному задку. И вот, во время товарооборота, два улыбающихся друг другу довольных мужчины замечают подошедшего второго клиента. Уже представляете, кто это? О да, это был чёртов Каспбрак, во все глаза таращившийся на пачку презервативов в руках своего дражайшего бойфренда. — Ричи? — ох уж этот максимально отчитывающий тон. Ещё и руки на груди скрестил. Жди беду. — Блять, ты серьёзно? Даже в выпускной не дашь?! Рисуем во всех красках ошарашенное лицо продавца, всё-таки удержавшего улыбку на своём лице. Аплодисменты ему за выдержку. Выглядело это всё весьма неловко, как и вся жизнь этих двоих. Рука Эдварда отдаёт пачку мужчине, другой рукой подвинув помятые купюры по стойке в сторону отчаянного Ромео. — Обойдёшься. Здравствуйте, мистер Харрис, я за лекарствами для матери – Сони Каспбрак. Так звучит хруст сломленных крыльев юного Дон Жуана. Внутри всё закипает, в голову лезут всякие тупые мысли, что: — Да пошёл ты в жопу, целка ебаная, — в адрес оставшегося в двух кварталах от него паренька. Потому что им уже не тринадцать, они заканчивают школу, а страх у бывалого ипохондрика перед полноценным соитием всё ещё остался. Чёрт дери, да он в рот брал, лишь бы Ричи заткнул свой прогнивший в ответ и не возмущался. Хотя в тайне подкачивал свой зад. Больно уж ему нравились комплименты в тот самый неприкосновенный адрес. Только зря он, наверное, вчера так погорячился. Когда Ричи заезжает за ним на машине, держа в руках дурацкую девичью повязку на запястье, в словах слышится обида. — Моей маленькой детке, — коробочку с повязкой протягивают Эдди. — Обещаю привезти до двенадцати, — это уже сказано в адрес смирившейся матушки, совсем не сдерживающей свои слёзы радости. Неужели её Эдичка уже такой большой… И всё же повязку с голубым цветком Эдди надевает, кивком головы намекая в сторону автомобиля. Торчавшие во все стороны кудри на удивление хорошо уложены и зачёсаны назад, открывают белесое лицо. В такой момент редкой опрятности Тозиера, его хочется взять за руку и таскать по всему залу, проходя мимо каждой сучки, чтобы та завидовала, какой у него чертовски горячий парень! Костюм подчёркивает все достоинства высокого роста и неплохой мускулатуры, украшая всё это такой же голубой, как цветок на повязке, бабочкой. Гейская конфетка, на обёртке которой написано: “не твоя вот ты и бесишься”. Не заметить столь пристального внимания со стороны молчавшего всю дорогу Эдди просто нереально. Это вызывает гордую улыбку на пухлых губах, пока он выворачивает руль своей красавицы на парковку. — Ты это мной сейчас так восхищаешься или видишь во мне конкурента? В любом случае, мне льстят оба варианта, — по губам скользит язык, смачивая те перед коротким чмоком в губы подвисшего. Пока Эд соображал, что опять сморозила эта ошибка природы, пропустил тот момент, когда та самая “ошибка” успела выпрыгнуть из авто, по-джентельменски открыв пассажирскую дверь. — Отец учил меня быть внимательным к своей даме сердца. Осторожно, не наступи на подол своего платьица, принцесса. — Кончай чепуху нести, какое платье, — но за протянутую руку хватается, покидая салон автомобиля. Он застёгивает собственный пиджак на единственную золотистую пуговицу, нервно перекатываясь с пятки на носок, словно они приехали на жутко важное мероприятие, где каждый будет пялиться на них. Так оно и есть, но, по мнению Тозиера, эта такая же обычная вечеринка, как и все, просто пришлось немного приодеться. Да и Эдди сегодня более красивый, чем обычно. Кажется, от него чувствуются лёгкие древесные нотки, из-за чего Рич заинтересованно наклоняется к, частично скрытой воротником, шее, и втягивая в себя чужой запах. — Ты что, надушился? Ради меня? — на губах расцветает игривая улыбка, совсем не придавшая смелости нервничающему Каспбраку. Ричи получает свою долю большой и чистой любви локтем в рёбра, после чего они дружно выдвигаются в сторону центрального входа. Ожидаемо компания лузеров стоит возле стола с напитками, перекрикивая музыку разговорами между собой. Парни пытаются украдкой смотреть в декольте своим дамам, в то время как Ричи смотрит лишь на профиль своего малыша, до сих пор задаваясь вопросом: не мамка ли ухаживает за ровной формой его бровей. Насущный вопрос, на который всегда был отрицательный ответ, но он просто не верит в такие чудеса природы! Сам чувствует себя как-то неудобно на фоне всегда идеального бойфренда: слепой, так ещё и волосы не поддаются адекватной причёске, в то время как причёска Эдди всегда совершенна до грёбаного волоска к волоску. Это должно оправдываться фразой: “противоположности притягиваются”, – но парень просто считает, что ему крупно повезло тогда нарваться взглядом именно на этого чудака с поясной сумкой. Иногда на него находит чувство смазливого романтика, хочется говорить о совершенстве Эдварда Каспбрака вслух, сказать лично, как он его недостоин, но почему-то наружу вырывается только своеобразный комплимент (комплимент ли?) о том, что у его парня сексуальный рот. Рот, Карл! Всё идёт по привычной для них схеме: Ричи пьёт (к глубочайшей радости из фляжки запасливого Стэна), а Эдди танцует, изредка подбегая передохнуть да рассказать, что нового услышал от Тони из параллельного класса. Он весь светится, восторженно говоря о какой-то нелепой ситуации с Джессикой (да-да, та самая, Эдди до сих пор её главный ненавистник всея Дерри) и её уже бывшим парнем. — Я, конечно, слышал, что девушки так делают. Но тот парень сказал, что выгреб из её лифчика просто херову тучу ваты! — на эмоциях парень выхватывает фляжку из рук Тозиера, вливая в себя оставшуюся треть скотча в один заход. Немая сцена. Ричи больше нечего пить, а ошарашенный Урис для проверки переворачивает всунутую ему в руки фляжку вверх дном. Пусто. — Какого чёрта, док? — волосы уже не так идеально уложены, как раньше, – кудри выбиваются по большей части из-за того, сколько раз в те зарывался увлечённый разговорами Каспбрак; взгляд чуть окосевший, но Ричи твёрдо стоит на ногах в распахнутом пиджаке, за полы которого дёргают в толпу танцующих подростков. Компания лузеров обеспокоено смотрит им вслед, не представляя, к чему всё это приведёт. Эдди всегда пил немного, буквально два стакана пива, потому как с большего разносит до состояния нестояния. А это был чёртов скотч! — Ты что, не слышишь? “Aerosmith – Crazy”! Мы просто обязаны исполнить хотя бы один медленный танец на сегодня! — Эдди безапелляционно закидывает на шею вытянувшегося к потолку парню руки, дёргая своими ухоженными бровями, так и кричащими: “ну давай же, ну!”. Ричи просто не может не поддаться такому очарованию, притягивая к себе тесней за талию. — Иди сюда, детка, — вторит вступлению песни, назло Каспбраку выпрямляя спину – пусть помучается и потопчется на носках в медленном танце. Только тот тоже был довольно вредный, начав топтаться по носкам лакированных туфель. Пришлось сдаться, более того, Тозиер даже наклонился, чтобы щекотать кончиком носа скулу коротышки. Есть всё же в такой разнице роста своя романтика. Ричи не отпускает гадкие шутки, превратившись в комок нежности, пока пальцы на его затылке приятно греют кожу. Пожалуй, на один такой неспешный танец он готов расщедриться, но только сегодня. — Следующая такая благотворительность с моей стороны будет только на нашей свадьбе. Танец жениха и невесты, все дела. Но ты будешь в платье, идёт? — с окончанием трека возвращается несуразный Ричи, которого затыкают поцелуем. Вокруг все прыгают под зажигательный трек любимых Беном “New Kids On The Block”, совсем не обращая внимания на выбившихся из общего настроения парней. — Ричи? — совсем тихо и романтично, в отличие от передразнивающей интонацию его матери: — Да, Эдичка? — Не порть момент, придурок, — Тозиер ничего больше не говорит, но от тихого смешка удержаться не может. Каспбрак уводит их с танцевальной площадки прямиком на выход из спортивного зала, где по обычаю и проходил выпускной. Из-за того Ричи думает, что тот решил поехать домой и сворачивает сразу в сторону выхода, но его одёргивают обратно за руку, направляя вглубь школы. — Неужели кто-то захотел поддаться ностальгии? — против ничего не имел, тащился следом за, то и дело оглядывающимся, возлюбленным. Стук каблуков глухо разбивается об стены школьного коридора, здесь слышна и заводная музыка из зала. Эдди ничего не говорит, молча открывая ключом кабинет миссис Тёрнер, в дверь которой Ричи хотел харкнуть сразу после того, как заберёт никому ненужную бумажку о выпуске из этой дыры. Дверь захлопывается, а он всё стоит, смотрит на все эти портреты выдающихся писателей на стенах. Эта грымза вбила в юный мозг совсем ненужную информацию, вроде той, что он знает каждого на этих портретах пофамильно! И тогда Эдди толкает Ричи за учительский стол, да так, что под ним чуть не разваливается шаткий стул. Он видит, как прямо над макушкой брюнета висит Артур Конан Дойл. Писатель явно недоволен происходящим под его носом (по крайней мере, так кажется выпускнику). — Слушай, может, лучше в машину пойдём? — всё-таки дверь не закрыта на ключ, вдруг кому-то вздумается зайти? Да ещё и эти портреты. — Нет, я хочу именно в кабинете этой психички, — Эдди тоже оглядывается, скидывая пиджак на учительский стол вместе со связкой ключей. Изображения выдающихся писателей его ничуть не смущали, наоборот, такое псевдо внимание заводит, что ли. Ещё и алкоголь внёс свои пять копеек, тем самым раскрепостив. Губы Ричи целуют уже не так неумело, как это было четыре года назад на кровати – к ним пришёл опыт и недетское желание. Они оба знают, как им нравится, а как нет; и то, как больно кусается Эдс – нравится именно самому Каспбраку. “Маленький садюга”, – мысленно выругался Тозиер, решив не отставать в напористости и высвободить мелкие пуговицы из петель белоснежной рубашки. Подобная атмосфера им давно знакома, стесняться тут было абсолютно нечему, разве что заново сгорать под прикосновениями. Из-под идиотской бабочки вытягивают воротник рубашки, предположив, что та на белоснежной шее будет выглядеть безумно сексуально (и это оказывается так). Эдди сдёргивает свою рубашку сам, после натянув обратно цветок на запястье. — Чего так смотришь? У нас же атмосфера выпускного, проникайся ею, — Эдди снова припадает к губам, молча радуясь отсутствию очков и находчивости родителей Тозиера, купившим контактные линзы. — Предпочёл бы проникнуть в тебя, а не в атмосферу, — куда же без этого. И всё же, чувствовать Каспбрака так откровенно близко в кабинете литературы – необычно и пробуждает некое удовольствие от мести недоброжелательной преподавательницы. Та вечно рассаживала их на разные концы кабинета, иногда била указкой по пальцам, если видела, как парочка держится за руки. Да она эту злосчастную указку таскала с собой даже на перемене, где больше всего им от неё и доставалось. — Имейте совесть, мальчики, вы же в общественном месте, — передразнивает тон учительницы Каспбрак, бренча бляшкой не своего ремня. Уж он-то ещё как кайфует с этого, ведь сам притащил их сюда. Это кажется чем-то необходимым и интимным – уединиться в стенах храма знаний. Эд скользит рукой под расстёгнутую ширинку в такт шумному выдоху, когда сам жмётся губами к изгибу шеи брюнета. Потому что Ричи любит инициативных, а сегодня Эдди инициативный как никогда и готовый ко всему в этой вселенной: и ключ самолично стащил, и хлебнул скотча тоже намерено. Щёки его пылают адским пламенем от выпитого спиртного, а кончики пальцев на ногах приятно немеют. Вся эта вакханалия была продумана одним очень хитрым мальчишкой, переступившим через свой страх. Уже понимаете, о чём идёт речь, да? А вот Ричи не подозревает, вплоть до полного обнажения бойфренда нихрена не подозревает. На стол из стянутых к щиколоткам брюк с глухим стуком выставляют маленький тюбик и два зелёных квадратика. Тогда-то и приходит осознание происходящего. Он просто подвисает, тяжело дышит и пялится на представленный ассортимент как на нечто инопланетное. — Чего вылупился? Ты же их хотел купить. А два взял так, на случай, если руки у тебя растут из причинного места, и первый ты на радостях порвёшь, — Эдди переступает через бельё, а Ричард всё таращится на презервативы, пока его не окрикивают возмущённым: — Какого хрена на тебе ещё штаны, мудила?! С такой быстрой реакцией Тозиер был бы лучшим рядовым по раздеванию в своём полку, чем бы, несомненно, порадовал майора. Пока же только Эдди радует, а тот радует его взаимно своей подготовленностью.Смотри также: решительностью. Смотри также: познаниями анального секса.
— Вот блять, — единственное, на что хватает опешившего подростка, к которому на коленки воссел самый желанный за последние годы зад. Так активировался привычно лидерствующий в постели самец, придвигающий свой трофей воздержания ближе некуда. Кусает под адамовым яблоком, буквально вжимая в собственный член, дабы тот знал, что папочка вернулся и нехер тут вертеть им так, как ему вздумается. У Тозиера сегодня праздник, на радостях которого шея и ключицы младшего расцветают красочными пятнами. Засосы парень обожал, но разрешал ставить только на невидных участках. Теперь же Ричи клал на все угрозы, с особым наслаждением засасывая упругую кожу. Стул ненадёжно скрипит, когда Тозиер чуть съезжает на нём для удобства. Подобный звук чуть отрезвляет любовника, и тот попытался уговорить перебраться на другой стул, более надёжный. — Нет! Мне всё равно, даже если он развалится под нами в самый кульминационный момент – я не слезу с остатков стула этой стервы, пока не кончу как последний раз в своей жизни, — подобный аргумент, на удивление скандирующего, был поощрён обычно всё запрещающим Эдди. Наоборот, тот сделал ощутимый шаг, когда приподнялся с колен и кивнул в сторону имевшегося набора юного испытателя новых ощущений. Возможно, здесь и сыграл свою значительную роль алкоголь, но Каспбрак не ныл от разрывающей боли, не бил в безволосую грудь своего такого же озабоченного, как и он сам, парня. Ну, может, оставил парочку кровавых полос от ногтей на проступивших бицепсах и дышал отчего-то чаще обычного (Ричи даже испугался, что у того астма решила дать о себе знать), но не более. Подобному мужеству Тозиер удивился, потому успокаивающе погладил по пояснице, мол, ты большой молодец, смог-таки сесть на мой член и не умереть. — Чувствую себя хоббитом, наконец-то дорвавшимся до своей Роковой горы, — Эдс в отместку больно ударяет по плечу, пряча своё покрасневшее лицо в шее Тозиера. Хватит с него на сегодня унижений, хотя это, наверное, была попытка разрядить накалившуюся между ними тишину. А та для Эдди была просто необходима, чтобы собраться морально и физически, иначе кое-кто его кинет из-за неудовлетворённости своих потребностей. Тогда-то и узнаётся, что странные и болезненные для него ощущения имеют свойства проходить с течением времени. Ричи явно кайфует от новых впечатлений, вцепившись в сочные округлости намертво, словно тот сейчас остановится и сбежит от него навсегда. Но Эдди слишком любит этого вечно хамящего чудака, хоть это и звучит громко для их возраста. Но что это, если не любовь? Переступать через себя ради кого-то. Только таким путём Каспбрак узнаёт о взаимном удовольствии, на негнущихся ногах поднимаясь и опускаясь, каждый раз всё чаще и глубже, с противным скрипом почти отжившего своё стулом. Ответные стоны безумно радовали Тозиера, что сверкал своей белозубой улыбкой перед, ни черта не видящим от наслаждения, бойфрендом. Уже никакие портреты не смущают, а промелькнувшие за дверью кабинета люди остаются вовсе незамеченными. Будь воля Ричи, он бы остался жить в этом кабинете - такие сильные эмоции ему удалось здесь пережить. Теперь уже ненавистное помещение оставило яркое пятно в памяти обоих. Эдди едва не падает со своего парня, когда откинувшись назад, упирается ладонями в чужие колени, и забывается, в каком положении вообще сейчас находится. Порадуемся быстрой реакции сквернословца, поймавшего разомлевшее тело. — Проснись и пой, не девственная дева, — сказать это было просто необходимо. Счастливый Ричи никогда не мог уследить за своим поганым языком. Но у Эдди и сил нет как-то отвечать на подобное – он просто подаётся вперёд за ленивым поцелуем. — Лучше помоги своей детке одеться и пошли к остальным, безумно хочу пунша. Ричи привык в большинстве своём выполнять просьбы этого красавца, поэтому на остатки сил поднял, а после посадил его на дубовый стол. Сборы были не такими быстрыми, как планировалось – в кое-ком проснулась забота о своём чудном полурослике. И коленки все зацеловал, и щёчки, и пуговицы до невозможности медленно застегнул, предварительно (естественно додумался он до этого только с подачи возмутившегося чистюли Эдса) вытерев с живота разомлевшего тела кляксы спермы листами какого-то сочинения. Кстати, наполненный презерватив, с особым садистским удовольствием завязанный, отправили прямиком в учительский стол. Теперь тот стал частью инсталляции “набор каждой уважающей себя гомофобной преподавательницы”. Эдди такая идея тоже пришлась по душе, хоть и он скорчил рожу отвращения – не хотел бы Каспбрак в своём столе подобное найти. К своей тусовке ребята возвращаются донельзя довольные, а их внешний вид кричит о продуктивно проведённом наедине времени. Только вот, стоит Ричи подойти ровно на столько, чтобы парни его услышали, он не удерживает свой словесный понос: — И снова здравствуйте, неудачники. Насколько часто ваши детки дают вам в зад? — с раскинутыми в сторону руками, чтоб уж точно все поняли, кто тут король ситуации. Эдди в это время делает вид, что он не с ним. Отпивает маленькими глотками свой пунш из цветного стаканчика, при этом с особым энтузиазмом разглядывая светящийся диско-шар.