***
В Кивише ей не понравилось: сами стены, казалось, смотрели надменно и осуждающе — и Кина сразу же пожалела, что выбрала именно этот город. Съездили бы в Эрнел, там, говорят, весело... Серые стены, серые одежды, серые лица и холодные взгляды. Посреди этого её тёмно-зелёные штаны и рубашка выглядели ярким и вульгарным пятном. Зато Джону город подходил: его неброская одежда, волосы и даже глаза были именно такого оттенка дождливого неба. — Ты, случайно, не отсюда? — не выдержала Кина. — Да. Я не отсюда. Джон оглядывал дома, явно определяя, где же начать поиски. Телегу пришлось оставить у ворот, под присмотром стражи, и лишь увидев образцово-чистые улицы города, Кина поняла почему. Джон бросил в телеге все свои вещи, Кина же как человек, поживший в Завандре, упорно тащила с собой даже подаренный плащ. — Не боишься, что лошадь украдут? Джон покачал головой. — Кивиш не зря считается самым законопослушным городом. И это не лошадь, а конь. — Да-да... кстати, как зовут этого коня? Он пожал плечами. — А как ты бы его назвала? — Я?.. Я... не знаю... Мрак? — Значит, его зовут Мрак. Джон так же равнодушно кивнул, и Кина закатила глаза. Он определённо подходил этому городу. Такое же... стремление избежать абсолютно всех эмоций. — А потом ты подберёшь другую девушку и назовёшь коня, как скажет она? — Я не занимаюсь извозом. Кина поймала неодобрительный взгляд очередной местной леди, и закуталась в плащ. Поскольку покупал его Джон, он был тёмного, почти чёрного цвета, что уже вписывалось в обстановку Кивиша лучше, чем её рубашка. С другой стороны, поскольку Джон покупал его ей, плащ был не серым, а чёрным с зелёной искрой. Даже странно: Кина была уверена, что если бы спутник судил по себе, он бы такой не взял. А тут — угадал её любимые цвета... Она тряхнула головой: странное существо женщина — всегда ищет знаки внимания там, где их нет. — Почему ты купил мне плащ, я уже спрашивала. А почему именно такой? Джон покосился на неё. Помолчал. — Чёрный подходит тебе к глазам, а зелёный... я думал, у тебя такая одежда, чтобы прятаться в лесу, но у тебя и лента в волосах, и браслет такие же, — он пожал плечами, — я решил, что этот цвет тебе нравится. Кина отстала на несколько шагов. — Как ты... ты и не смотрел-то на меня толком ни разу!.. Ты... всё-таки меня замечаешь! — Разумеется. Улицы тянулись и тянулись, и Кина удивлялась, как жители ухитряются не заблудиться здесь: дома были абсолютно одинаковыми. Она тряхнула косой, и порадовалась, что волосы у неё чёрного цвета, а не какого-нибудь яркого, рыжего там или светло-русого... В этом городе, может, быть рыжим вообще противозаконно... — Ты странный. — Я знаю. — Почему ты вообще купил мне плащ? — Уже отвечал. — Это был не ответ! — Потому что курток твоего размера у них не было. Кина глухо застонала. Как с ним вообще можно разговаривать?.. — Ты не похож на всех встреченных мной мужчин. — Да, ты говорила. ...Примерно так же, как с куском камня или металла. Кина вздохнула. — Знаешь, я... обычно не говорю так много глупостей. Я... вообще себя не так веду. — Я учту. Она устало потёрла переносицу. — Может, мне было бы легче, если б ты не вёл себя, как кусок железа... — Это я тоже учту. Улицы всё тянулись, и начало казаться, будто она — актриса из дейнарского театра, и лишь шагает на месте, а за спиной её прокручивают полотно с нарисованными декорациями... Кина снова тряхнула косой и невольно стала смотреть на то, что хоть немного выделялось на общем фоне. У Джона была очень интересная внешность. В серой невзрачной одежде, с непроницаемым выражением лица он и смотрелся — никаким. Идеальный член завандрской банды: ни одна жертва не сможет описать его внешность... Но сейчас, приглядевшись, Кина вдруг подумала, что с таким лицом он мог бы выглядеть совершенно иначе. Какую-нибудь дорогую, чёрную одежду... бархатную, например! Выглядел бы о-очень властно. Или, наоборот, доспех. Тоже чёрный. Смотрелся бы просто... — Не то чтобы меня это беспокоило, но, может быть, ты всё же прекратишь?.. — Извини. Кина хихикнула. — Так значит, тебя беспокоит, когда тобой любуется девушка? — Я сказал, что меня это не беспокоит. — Сказать-то ты сказал! А на самом деле... отвык от женского общества? Жил в горах? В лесу? В монастыре? — Хватит!.. — Джон обернулся к ней, и на лице его было написано сильное раздражение. Кина замолчала. Тишина всё затягивалась. Джон отвёл хмурый взгляд, Кина смотрела под ноги. Вот сейчас он её наконец прогонит, и всё будет хорошо. Потому что она действительно ведёт себя, как дура. Потому что у неё нет причин вести себя, как дуре. Потому что ей давно уже следовало отправиться в Дейнар или Реллу, осесть там и остепениться, и она не знает, почему до сих пор катается с этим незнакомым и непонятным мужчиной и уж тем более почему он до сих пор возит её с собой. Мысли её нарушил тихий смешок. За ним последовал ещё один, и вскоре Джон уже заливисто, счастливо смеялся. — Ты... первый человек, которому удалось вывести меня из себя за последние лет десять... Кина посмотрела на него и засмеялась в ответ. Скоро они хохотали на всю улицу.***
Погода была на удивление тёплой ("Как обычно", — повторил Тэрн слова Вейны), весело пели птицы ("Как обычно..."), дорога легко ложилась под ноги ("Как об... хватит!"). Может, всё казалось таким приятным потому, что он уходил из очередного мерзкого, застывшего места. А может — потому, что он шёл к городу, который был его давней мечтой. В Завандре царили свободные нравы. В Завандре выше всего ценили силу и изворотливость. За деньги там можно было получить что угодно. Никакой морали! Ни малейших правил! Полная, абсолютная свобода! К сожалению, как и на пути к любой мечте, пришлось встретиться с неприятными препятствиями. В случае Тэрна это было огромное здание из чёрного камня: завандрский монастырь. Да, единственное, что не нравилось Тэрну в Завандре — его жители верили в бога не менее истово, чем айнерцы. Впрочем, это совершенно не мешало им убивать, воровать и обманывать... До мечты своей Тэрн дошёл поздним вечером. Чёрные стены города были едва видны в наступающей темноте, и если бы не свет в бойницах, Тэрн бы, наверное, так и врезался к каменную кладку. Стены эти были даже выше айнерских и как минимум в три раза толще. За полметра до края они были усеяны остро наточенными шипами разной длины, один вид которых вызвал бы у любого предполагаемого врага приступ любви к жизни и нежелания участвовать в какой-либо войне.Выше шипов шёл желоб, в который обычно выливали кипящую смолу, он как раз заканчивался над воротами; все оборонительные элементы были натёрты, наточены, смазаны, как будто жители давно получили объявление войны и с минуты на минуту ждали дорогих гостей... но исторические книги гласили, что Завандр выглядит так всегда. Ворота города были приглашающе распахнуты, обманчивым теплом манили фонари. Тэрн побродил по улицам, но фонари были не везде, да и освещали лишь саму дорогу, так что и без того чёрные здания высились вокруг угрощающими скалами. Тэрн решил осмотреть город завтра, а пока поискать место для ночлега. Он лишь надеялся, что в самом лучшем городе мира гостиница будет не такой скучной, как та, на которую он наткнулся по дороге... хотя разумеется, она не могла быть такой! Он в самом Завандре, у него достаточно денег, он снимет комнату и устроится на работу, заживёт нормальной, долгожданной жизнью! Теперь всё будет хорошо. Тэрн тряхнул головой и обернулся, чтобы спросить дорогу. Но это оказалось не так легко. Жителей вокруг него было немало, в основном, женщины. Наверное, были и мужчины, но их Тэрн не заметил, что неудивительно: большинство жительниц Завандра носило платья такой длины и с такими глубокими вырезами, что сосредоточить внимание на чём-то ещё было довольно сложно. — Простите, — Тэрн преградил дорогу наиболее одетой горожанке, — вы не подскажете, где я могу найти гостиницу? Девушка мило улыбнулась. — Легко! Идите прямо, вон там свернёте направо — видите поворот? — выйдете на тёмную-тёмную улицу, там у нас сейчас фонари меняют; потом повернёте налево, сделаете шагов тридцать, и... — она рассмеялась. — Да, не так уж и легко. Давайте я лучше провожу вас? Я Бейта... Тэрн с радостью согласился. Хоть костюм Бейты и был более закрытым, он всё равно оставался весьма впечатляющим. Кроме того, она обладала невероятной харизмой, и Тэрн чувствовал, как всё более заслушивается совершенно, казалось бы, неинтересной историей города. — Ты так много об этом знаешь! Ты что, историк? Она рассмеялась прекрасным мелодичным смехом. — Ну что ты. Просто я давно живу здесь. Странно не знать историю собственного города. Да и всегда надо иметь тему, чтобы развлечь гостя разговором... Тэрн покачал головой. Завандр не обманул его ожиданий. Было настолько приятно говорить, наконец, с кем-то нормальным — не мёртвым, как все предыдущие его знакомые. На этой мысли Тэрн сбился. Действительно! Лека, Вейн, старик Тэрс, брат Анда, другие, чьих имён он не запомнил... у них же как будто... умерла душа? Да, да, они живы — движутся, дышат, действуют, но в то же время словно... — Ну и лицо у тебя! — улыбнулась Бейта. — Это всё мои скучные рассказы. Прости, прости, больше не буду... но ты не беспокойся: в нашем городе скучать тебе не придётся. Она одарила его ещё одной улыбкой. Тэрн пригляделся. Бейта, наоборот, выглядела удивительно живой. Даже взгляд её был быстрым и цепким — совсем не таким, как у Леки или Вейн... Тело среагировало быстрее, чем разум, погружённый в раздумья. Дубина проскользнула у его плеча вместо того, чтобы опуститься на голову, — и вскоре нападавший растянулся на земле. Бейта выругалась. Тэрн отскочил от неё, выхватил меч. Обернулся. Ещё двое с дубиной, один с мечом. А у Бейты в руках уже были метательные ножи... "Выйдете на тёмную-тёмную улицу, — вспомнил он, — там у нас сейчас фонари меняют". Тэрн сделал выпад мечом — парень с дубиной отступил, но кинулся вперёд второй. Тэрн отпрыгнул, предупреждающе махнул мечом. Увернулся от ножа Бейты, метнулся к ней и ударил по ногам — тут же получил сзади дубиной. Отскочил, морщась, обернулся — увидел другого разбойника и летящий к животу меч. И, не думая, рубанул ему по руке... Кровь хлестнула фонтаном, бандит с криком свалился на землю — кисть с зажатым в ладони мечом упала рядом. Тэрн застыл, с ужасом глядя на катающегося по земле разбойника, и едва успел увернуться от очередного удара дубиной. Пырнул мечом в ответ. Бандит свалился с рассечённым горлом — и ясно было, что уже не поднимется. Тэрн посмотрел на свои окровавленные руки, перевёл взгляд на разбойников, которым явно было плевать на смерть товарища. Бейта метнулась к нему с ножом, Тэрн отступил и успел подумать, что где-то должен был остаться ещё один разбойник с дубиной. Это было последнее, что он успел подумать.