Алиар: Мир без души

Проснулся Тэрн поздно. Некоторое время потребовалось, чтобы вспомнить, где он, потом — чтобы порадоваться тишине. Он встал, потянулся и, по орденской привычке, первым делом аккуратнейше заправил кровать. На постели Райка лежало что-то из его вещей: куртка, бурдюк с водой, кажется, кошелёк. Самое время было бы подхватить их и сбежать, но что бы это дало? Райк нагнал бы его в следующем городе и так до бесконечности. Лучше было решить проблему сейчас... так или иначе. Тэрн потянулся и оглядел помещение. Ужасная, ужасная девчачья комната. Розовые стены, игрушки какие-то, детские рисунки на стенах — и тем удивительнее выглядела дорогая профессиональная картина на стене. Тэрн пригляделся. Это был фамильный портрет. Две взрослых женщины, одна, наверное, мать или старшая сестра другой. Высокие и, кажется, красивые — под эрнельским слоем грима это было тяжело разглядеть. Рядом с ними стояло несколько детей одного возраста: Миза (единственное не кричащее пятно на картине), девушка в красно-синей рубашке, видимо, её эрнельская сестра, и... и... и... брат Анда?! От неожиданности Тэрн плюхнулся обратно на кровать. Нет, это точно был он. Те же черты, та же поза, то же нервное выражение лица... художник явно был талантлив. Тэрн встряхнулся и с новыми силами поспешил вниз. Миза сидела в кресле, обхватив колени руками. Тэрн остановился: — Всё в порядке? — Да. Я просто люблю так сидеть. В Кивише не разрешают "занимать неестественное положение". — О... ясно. Твоя мама вернулась? — Да, и бабушка тоже. Они спят после вчерашнего. Странно, что вы их не слышали. Тэрн плюхнулся в соседнее кресло: — Я и Повелителя Мечей бы не услышал. — Поверь мне, он был бы тише. Сказать, чтобы тебе приготовили ванную? Слуги уже проснулись. — Отличная идея! Спасибо. Нет, то есть, давай чуть позже, — мысли путались спросонья. — Расскажи мне о своей семье? Я видел картину наверху... Миза невольно улыбнулась. — Да, картина. Там я, бабушка, сестрёнка, мамочка, брат... Как давно мы так не собирались! Тинзи уже замужем, брат уехал... А что ты хочешь услышать? Тэрн хмыкнул: — Что-что! А то не знаешь, что любой спросит. Как вообще случилось, что твои родители сошлись? — А... — улыбка Мизы померкла. — Это было, когда Кивиш и Эрнел пытались наладить отношения... Им очень нужна торговля друг с другом, но они настолько разные, что... — Знаю я, — перебил Тэрн. — Они заключают торговый договор, пару месяцев меняются товарами, потом ссорятся и чуть не воюют. Через несколько поколений пробуют снова. — Да, именно так! — Миза посмеялась точности описания, но когда продолжила рассказывать, лицо её снова стало мрачным. — И в один такой раз отец приехал сюда с посольством. И... мой отец очень красивый мужчина — в Кивише этому не придают значения, а здесь-то правят чувства... Маме он сразу понравился. И после переговоров его затащили на праздник в честь установления отношений... Сказали, что без этого договор недействителен... Она замолчала на самом интересном месте. — И-и-и? — не выдержал Тэрн. — А в Эренеле праздники — это... нечто невероятное. Здесь почти каждый вечер так, но в дни гулянья город и вовсе сходит с ума... Тэрн вздрогнул. Ещё сильнее, чем обычно?! Или вчера как раз был праздник?.. Миза снова замолчала, и он заёрзал в кресле. Тэрн чувствовал себя, как любопытная барышня, но ничего не мог с этим поделать. — Дальше-то что?! — Дальше его очень сильно напоили... и... и-и... через девять месяцев появились мы с сестрой. Тут стало ясно, чего Миза так тянула. Видно было, что она очень стесняется своего происхождения. — В Кивише нет алкоголя, это было несложно... Как ты правильно заметил, долго наши города друг друга не выносят. Папа пытался сначала быть правильным отцом, они даже поженились, но... к нашему рождению уже друг друга ненавидели. Очень повезло, что нас было двое. Тинзи осталась здесь, а меня забрал отец. Иногда нас отпускали погостить друг к другу... но очень редко, папе не нравилось, какая я возвращалась, да и Тинзириника портила ему репутацию... Она замолчала, вспоминая. Тэрн встряхнулся: — Погоди, но откуда на картине Анда?! — Кто?.. А! Ты знаешь Хэггардима?! Вы встречались в Айнере, да? Он... — Миза покраснела. — Он мой... брат. Мы... поэтому... с отцом были в Священном Городе. Тэрн почесал в затылке: — Так у твоей мамы была не двойня, а тройня? Миза покраснела ещё сильнее. — Хэггард не сын мамы. Он... сын... бабушки. Тэрн присвистнул. — И у неё не двойня... Тинзи — дочь маминой сестры... просто она умерла вскоре после родов, намешала слишком много... и когда нас стали делить, Тинзи уже считали маминой дочкой... — Слу-ушай, — перебил Тэрн. — Да твой отец — молодец мужик, а! Миза снова покраснела. Это было не обычное смущение человека, которому приходится сообщать о себе что-то неприятное, а сильнейший скрытый стыд: рассказ едва не доводил её до слёз и она всячески меняла темы. — Отец просто никогда раньше не пил. Но... Хэггарду, конечно, было сложнее всех. Отцу был очень нужен наследник, а бабушка с мамой... не знаю, наверное, у них были свои причины. Хотя иногда мне кажется, что они просто слишком злились на отца, чтобы хоть в чём-то ему уступить... — Понятно... И что случилось? — Они так и не смогли его поделить. Ему пришлось жить по три месяца там и там... это было для него очень сложно. Отец требовал одного, мама с бабушкой другого... — И в итоге он сбежал в Айнер? — Да... ему тогда было двенадцать. Имя он поменял уже позже, когда окончательно присоединился к храму. Тэрн кивнул, хотя на самом деле не слушал. Он хорошо помнил Анду и Юня, гораздо лучше, чем многих, встреченных в пути. И хотя он возмущался тем, как Юнь прикрывается знаками Творца, он всё равно уважал его. К Анде же... относился довольно снисходительно. Нервный, дёрганный парнишка, чуть что, бросается в панику. Сейчас Тэрн понимал, что выдержка Анды была просто изумительной. Человек, которому приходилось то выносить шум Эрнела, то соблюдать правила Кивиша, должен был просто сойти с ума. А ещё он понимал, что у них было много общего и им точно нашлось бы о чём поговорить — и что он заметил бы это сразу, если бы побеседовал с Андой хоть пять минут. Но теперь дорога в Айнер была закрыта. — Анда... Хэггард сюда приезжает? Миза снова задумчиво улыбнулась. — Всегда, когда у него есть время. Он очень не любит Эрнел и Кивиш. Зато очень любит нас. Тэрн кивнул. — Я так и понял. Можешь кое-что ему передать? Я, кажется, его не увижу. — Конечно. — Скажи ему, что... брат Тарк очень извиняется перед ним. И благодарит его за всё. И желает удачи... На лице Мизы мелькнула весёлая улыбка, но она мгновенно подавила её. Потом, видимо, вспомнила, что не в Кивише и теперь не нужно давить все чувства — но улыбка уже была потеряна. — Хорошо, я передам. Они помолчали. — Хех. Выходит, Анду зовут Хэггардимом, твою сестру — Тинзириника... А тебя как? Мизаиреута? Мизаликарулла? Она покачала головой. — Просто Миза: мне имя давал отец. Девушка помолчала, но видно было, что ей очень хочется что-то сказать, — и вскоре она не выдержала: — Знаешь, Тарк, вы можете спорить сколько угодно, но вы с Райком всё-таки очень похожи. — Чего? — вспыхнул Тэрн. И подумал, какой же всё-таки Райк придурок, если представился настоящим именем. — Когда он уходил из Эрнела, тоже просил передать его слова. Я ещё подумала, он ведь только что тебя видел, чего было самому не сказать?.. Так смешно. Я понимаю: вы стесняетесь. Но зря! Это не то, чего... — Что за бред?! Куда он мог уйти? Глаза Мизы округлились. — Это было за пять минут до того, как ты спустился... Ты не знал?! Я была уверена, что ты поэтому и проснулся!.. Прости... Он сказал, что попрощался с тобой, я не знала... я была уверена... я... Тэрн встряхнул головой. — Миза, это чушь. Там половина его вещей. — Он оставил их тебе... Он сказал, что они ему больше не понадобятся, потому что он возвращается домой, а тебе до своего дома идти ещё очень долго... Он... говорил, что обещал о тебе заботиться... и желал тебе найти свой путь... Он просил, чтобы ты берёг себя... Кажется, весь мир вдруг свернулся в спираль. А когда распрямился, то был уже совершенно иным.