Про любовь к котам и прочее

Суен решили не кремировать и назначили похоронную церемонию на четверг. С самого утра лил дождь. Присутствующие стояли под черными зонтами. Юна порадовалась этому. Нет, не смерти и похоронам, а зонту. Им можно прикрыть лицо, на котором девушка никак не могла изобразить нужные эмоции, когда все вокруг лили слезы. Даже те, кто толком Суен не знал и пересекался с ней только на светских мероприятиях, пытались выдавить из себя хоть что-то, ибо знали, что репортеры не дремлют. Одна знакомая из России рассказывала про смысл идиомы «После дождичка в четверг», которую так любят у них на родине. Юне вспомнилось это выражение. Какая ирония. Тэхен был рядом. Его лицо было бледным и сосредоточенно-измученным. До его обостренного вампирского слуха донеслось: «Суен жила недолго, но ярко», «Жалко женщину, но кто теперь займет ее место? Как все уляжется, я хочу попробовать. Господин Ким такой представительный!», «Пролезла в высшее общество, не выдержала, а мне пришлось срочно искать подходящий черный зонт и траурный наряд, чтоб лимитированная коллекция была, я же не буду на таком серьезном мероприятии ширпотреб от Гуччи носить, я же не актрисулька, не певичка какая-то», «Посмотри на ее сына-красавчика. Скорбит! А говорят, с падчерицей у нее не очень хорошие отношения были. Еще говорят, что дочка Ким та еще оторва – курение, выпивка, наркотики. А пасынок господина Ким вообще ни в чем таком не был замечен», «Что сейчас с акциями ее фонда будет? Мне нужна оперативная информация!», «Да, большие деньги не гарантируют счастья… Бедняжка госпожа Ким, такая добрая, улыбчивая была, никто и не мог подумать… Господин Ким дважды вдовец, такое горе. Он обеих жен так любил!», «А поговаривают про семейное проклятие, что в роду Ким все жены умирают раньше мужей, от болезни там или насильственно, или суицидом… В общем, от естественной старости никто из женщин Ким не уходит. Я, конечно, не суеверная, но, знаете, мало ли...», «Шикарная женщина, моложе своих лет выглядела…» Гул голосов, перешептываний и всхлипов нарастал как снежный ком, и Тэхену подумалось, что этот ком из эмоций и сплетен вот-вот обрушится на него, он не выдержит и со звериным криком пройдется по толпе черных грибов, перережет каждому глотку, чтобы они наконец заткнулись. Юна испугалась, когда услышала тихий рык брата и увидела его клыки, успокаивающе сжала его руку своими дрожащими от холода и испуга руками. Он пришел в себя, в его глазах промелькнуло осознание, и он успокоился. «Фея-крестная из Чхондам-дон найдена мертвой», «Что заставило счастливую мать семейства, благотворительницу и любимицу общественности прыгнуть из окна?», «Злой рок преследует семью бизнесмена-владельца сети бутиков брендовой одежды – дважды вдовец» - пестрели заголовки. В одних статьях не преминули упомянуть дочку господина Кима, все порочащие честное имя семьи Ким слухи про Юну, в других статьях писали про идеальную успеваемость в учебе дочки Ким и ее волонтерство в приютах для животных. Но господину Киму было не до них сейчас – он скорбел и прокручивал в голове текст из предсмертной записки второй жены, где она просила мужа, сына и падчерицу простить ее, просила каждого отдельно, каялась, что занимала не свое место. Полиция занялась расследованием факта самоубийства, когда по некоторым косвенным признакам стало понятно, что предсмертная записка была написана за несколько месяцев до выхода госпожи Ким из окна офиса в небоскребе. Юна посмотрела на печальную фигуру отца, сидящего у гроба, увитого цветами, как он вытер слезы, и к ней вернулись вытесненные на задворки сознания воспоминания о похоронах ее мамы, и заплакала тоже. Тэхен сочувственно положил ей руку на плечо. - Кхм… Привет. Юна и Тэхен повернулись на знакомый голос. Это был Хосок. - Они меня не видят. Только вы видите. - Зачем ты тут? – спросил Тэхен. - Я по работе… В новую должность заступил. Ангел Смерти. Мое первое сопровождение умершего. Да, я не только пою и пляшу, у меня широкий круг деятельности. - Вот как. Ясно, - безэмоционально пробормотал Тэхен. Хосок был во всем черном – строгий костюм, под пиджаком была такая же черная рубашка, черные туфли. На лице отражалось беспокойство вкупе с серьезностью и собранностью. На лацкане пиджака Юна заметила прикрепленный значок, изображающий человеческий череп, сделанный из какого-то благородного черного камня. - «Sic transit Gloria mundi», - проговорил Хосок. – «Так проходит слава земная». Наш девиз. Ладно, дорогие мои, я вот что еще хочу сказать вам - жизнь продолжается. Поплачьте, но не переживайте долго, это лишнее. Мне пора. - Подожди! – неожиданно встрепенулся Тэхен и попытался ухватить Хосока за локоть. – Кто из вас причастен к смерти мамы?! Что ты будешь с ней делать?! Хосок строго посмотрел на парня и молча растаял в воздухе. Кто-то из скорбящих недоуменно обернулся на Тэхена, разговаривающего с пустым местом. Девушка потянула брата на себя со словами: - Тихо, родной, всё хорошо. Мы потом решим по этому вопросу. Тэхен посмотрел на нее, закрыл свой зонт, переместился под ее зонтик, взяв его в руки. Девушка крепко обхватила его за локоть. Так она будет уверена, что в случае чего постарается его придержать. Тэхен не возражал. Странное ощущение чего-то потустороннего, безвозвратного, тайного, когда последний ком земли был кинут на могилу Суен и красивый памятник из дорогого камня водружен на свежую влажную землю. Дождь прекратился, но тучи не разошлись, и будто стали еще темнее и тяжелее, и всё вокруг поблекло, стало неживым и черно-белым – люди на похоронах, надгробия вокруг, деревья, положенные на могилу розы и хризантемы. - Вот и все. Ее нет, - тихо сказал Тэхен Юне. – И в то же время она где-то есть. Хосок ее куда-то сопровождает. И твоя мама тоже где-то есть. - Хосок приходил сказать об этом, - согласилась Юна. Тэхен, Юна и господин Ким уходили с кладбища. Было прохладно и промозгло. Юна шла между отцом и Тэхеном, успокаивающе держа их за руки. Кажется, это даже помогало. …После поминок Юна, уставшая после событий этого печального дня, - да и чего говорить дня, целая неделя прошла с ночи фатального падения Суен с высоты, неделя плохого сна, постоянного нахождения рядом с убитым горем отцом и его пасынком и избегания журналистов, - помогала прибирать помещение, собирала посуду. И пусть она почти без сил и хочет спать, но привычные земные дела помогут ей войти обратно в колею. Потом вернется обратно к учебе, возьмется за отработку отгулов по семейным обстоятельствам, и все плохое растворится. Все разошлись, помещение опустело, остались только бледный печальный Тэхен, сидящий в углу, с ссутулившейся спиной и, кажется, истощенный нарастающей жаждой крови, и отец Юны, тихо переговаривающийся со своим секретарем. «Господин Чхве, президент JK Entertainment, то же самое – записка, заготовленная сильно заранее, даже слова совпадают, повесился. Между его смертью и смертью госпожи Ким полчаса примерно. Подсуетились и провели как инсульт. Все решено, все прикрыто. Никто из журналистов не свяжет два этих события. Расследовать там никто ничего не будет. Боятся за репутацию, и наследники уже вступили в права. Никому не нужны лишние проблемы», - тихо говорил секретарь отчиму, но Тэхен все слышал и все больше укреплялся во мнении, что не обошлось без магического влияния конкретных персон. «А чего я ждал? Меня же предупреждали…» - думал парень, но все равно был в ярости, фрустрации и в горе, потому что пошло все не так как он наивно хотел. Господин Ким с секретарем встали и пошли к выходу из зала. Отец подозвал к себе Тэхена, приобнял его за плечи и проговорил: - Несмотря ни на что, ты мой сын. Помни это. - Спасибо, - проговорил Тэхен и добавил. – А вы мой отец. Юна отметила, как потеплели при этом глаза у обоих. - Я пойду, помогу Юне, - добавил Тэхен. – А вы езжайте домой, отдохните. Мы справимся. Господин Ким с секретарем покинули зал. Вдруг пространство пошло вибрациями, воздух задрожал – и перед Юной возник Хосок. - Ой, - растерялся он. - Опять ты?.. – проговорила девушка. Одет он был все так же темно и торжественно, только Юну удивило нечто странное, торчащее у него изо рта, что он пытался зажевать. Девушка пригляделась - это была длинная прядь крашеных в шоколадный цвет волос с белой ленточкой, – такие же волосы, увитые такими же белыми лентами из дорогого шелка, были у лежащей в гробу трагически почившей Суен.