Про любовь к котам и прочее

Юну рвало уже сутки после похорон. - Когда я уже сдохну, - обреченно бормотала она. – Как вспомню, так к горлу подступает… Боже, мне до конца… моей… короткой… жизни… это… перед глазами видеть… Коточимин терся у ее ног и без конца громко и обеспокоенно мяукал. Рядом, подперев рукой подбородок, сидел Чонгук, который почти сочувственно проговорил: -Ой, фу, противно как. Где Сокджина носит-то, когда он так нужен. Мне больно на тебя смотреть. Воздух задрожал, и вот уже Чимин-парень, бережно поддерживая девушку, повел ее до уборной. - Ну так не смотри, чего уставился-то, - процедил Чимин. Чонгук хмыкнул и отвернулся на сумерки за окном. Сияние в зеркале, и вот в комнате нарисовался Сокджин – как всегда великолепен. Чонгук отвлекся от созерцания огней вечернего города и залюбовался на ангела. Какой же он все-таки красивый! Как же к нему тянет! - Простите, задержали дела, - проговорил он. – Где девица-то наша? О, слышу. Звуки человеческой жизнедеятельности. Дорогая, как тебя размотало-то... Работа у Хосока такая – мертвецов провожать. Ритуал сложный, сама понимаешь. Вот тебя и накрыло рептильной энергией. Ты удивительно чувствительная. Даже у нас не все принимают полуангелов-полурептилий из-за их смешанного происхождения, но без них никак. Ты представь – два абсолютно противоположных мира сошлись во время солнечного затмения в вашем мире, мама-ангел и папа-рептилоид влюбились друг в друга, а они живут на совершенно разных энергиях, и такое чудо как появление у пары ангела и рептилии ребенка - вообще что-то запредельное! Обычно не выживают такие детишки. Притом, что эти двое такие драки между собой устраивали, та еще семейка была! Такие страсти кипели, мы их разнимали. Но така-а-ая любовь! Вот папа Хосока и не выдержал, пошел маньячить-убивать людей, в тюрьму его посадили, в нижнем мире... Юна слушала рассуждения Сокджина, взбалтывающего в руке светящийся бутылек с содержимым, о перипетиях магических связей и, кажется, от его присутствия ей становилось лучше, но в ее сумрачном сознании по-прежнему стоял ничем не убираемый образ красивого Хосока, поедающего плоть несчастной Суен. Снова засияло, и в комнате появился Хосок. - Так-так-так, не отъезжай, дорогая! – проговорил Сокджин, вместе с Чимином поддерживая ее, когда она с мучительным вскриком осела на пол, увидев Хосока собственной персоной. - Я не виноват, что я такой, - растерянно проговорил Хосок. – Простите. - Такой секси? – хохотнул Чонгук. - Не ерничай, - бросил Хосок. Чонгук и не ерничал – Хосок в обтягивающей черной футболке и обтягивающих черных джинсах с прорезями действительно был секси. Сокджин влил в Юну содержимое светящегося бутылька. Она глубоко вздохнула и широко открыла прояснившиеся глаза, обведя взглядом присутствующих. Хосок больше не вызывал жутких ощущений. Ей стало хорошо, появилась эйфория в теле, прошла тошнота. Она ойкнула, захихикала, встала на ноги без чьей-либо помощи и прошлась по комнате. Какая легкость! Давно она себя так не чувствовала. - О, поплыла девица, - проговорил Чонгук. - Как я рада вас всех видеть! – почти пропела Юна, подскочила к Хосоку и крепко обняла, поцеловав его оторопевшего в щеку. – Какой ты красивый! Чимин недовольно мявкнул, увидев как Хосок отвечает на объятие девушки, ответно крепко обнимая ее. - Я, кажется, переборщил с фейской пыльцой. Надо было совсем чуть-чуть, а меня торопили, говорили, помирает наша красавица, я и бахнул не глядя целую щепотку, чтоб наверняка, - заулыбался Сокджин, элегантным жестом приглаживая волосы. – Все же в курсе, как действует фейская пыльца? - В курсе, - буркнул Чимин и недовольно задергал хвостом. – У пыльцы есть побочки! При передозировке проявляет в человеке его истинные желания и мысли. Чимин сомневался, что Сокджин случайно переборщил с пыльцой. По его мнению, он сделал это вполне намеренно. Ох уж эти божественные игры! - Кукки, дай я тебя обниму! Ты классный! – радостно произнесла Юна. – Хоть такая сволочь бываешь! - Фу-у, тебя же рвало. Умойся, зубы почисти, а потом обниматься приходи, - закапризничал Чонгук, но ему никто не поверил – голодный блеск в глазах говорил яснее всего, когда Юна всем телом прижалась к нему, также чмокая в щечку. - Мррряяя!! – еще громче мявкнул Чимин и оттолкнул смеющегося Чонгука от девушки. - Мой котик, мой любимый котик, самый лучший! – проговорила Юна и обняла Чимина. Тот ревниво отгородил ее собой от других, обнимая в ответ, и замурлыкал. Сокджин заулыбался еще шире. - Я Джина не обняла! – встрепенулась девушка, вырвалась из объятий кота и прильнула к ангелу и также, привстав на цыпочки, потянулась губами к щеке Сокджина. - Спасибо тебе! Чимин впился в Сокджина взглядом прищуренных ревнивых глаз. Чонгук покосился на них, и его кольнула неприятная догадка. Да так кольнула, что захотелось наплевать на приличия и отомстить «за все хорошее». Он помнил это ужасное чувство отлучения от божественного, страшную всепоглощающую жажду, черную зависть к тем, кто мог быть рядом с Сокджином и Намджуном, ощущение бессмысленности всего, что не связано с ангелами и богами, да такое, что хотелось покончить свою вечную жизнь окончательным вампирским самоубийством. Юнги помог выйти ему из этого адского состояния, хотя сам также испытывал нечто подобное. Только дикий непрекращающийся секс друг с другом, кровь и боль людей помогли им снова метафизически вернуться в родной нижний мир и частично сбить божественно-ангельские настройки. И что, эта прекрасная тварь нашла себе новую жертву-фаворитку? Сокджин поглаживал Юну рукой по спине. Его ладонь остановилась на лопатке девушки, где-то в области сердца и засветилась перламутровым светом. - Не смей!! – заорал Чонгук и бросился на Сокджина, отталкивая Юну. Чимин заверещал по-кошачьи, сгреб в охапку все еще пребывающую в блаженном состоянии девушку и закрыл ее от происходящего. Даже если бы она увидела, то вряд ли испугалась бы, смотря на это через призму чудодейственного снадобья. Хосок попытался оттащить Чонгука от Сокджина, но у него не получилось. Чонгук разорвал шею ангела, откуда обильно пошла кровь. Ангел рухнул на пол, хихикая. - Кукки, успокойся, печенька, ну ты что!.. – неуверенно взывал Хосок, обрызганный с головы до ног кровью, и тянул к обезумевшему вампиру руки. - Присоединяйся. Причащайся. Вот тебе плоть, - прохрипел он, на несколько секунд оторвавшись от потерявшего сознание Сокджина. Хосок впал в ступор. Черт, как соблазнительно! Он потянулся к телу Сокджина и оторвал его руку со смачным хрустом. Юна увидела, как у Чимина полились слезы. - Я не знаю, что там происходит, я не хочу смотреть. И я не хочу смотреть на твои слезы, хоть ты и такой трогательный, когда плачешь, - бормотала Юна, крепко прижимаясь к коточеловеку. Девушка была все еще под кайфом, но понимала – снова творится что-то неожиданное и страшное. - М-м, как хорошо-то, - проговорил Хосок и откусил от запястья Сокджина. Останки Суен и господина Чхве даже отдаленно не напоминали того невероятного вкуса, который он с наслаждением вкушал сейчас. Ангельское тело не шло ни в какое сравнение с простой ритуальной пищей. Чонгук сделал очередной глоток крови из развороченного тела со стоном словно от оргазма. Неудивительно, если он действительно его испытывал. Чимин со слезами смотрел в угасающие глаза Сокджина, в которых сияла такая всепоглощающая любовь, жертвенность и принятие, которые никогда не будут доступны пониманию человека. Люди с несовершенством своего восприятия могли увидеть в них нечто похожее на собачью преданность, когда пса бьешь, а он все равно смотрит на тебя с абсолютной привязанностью, ты для него всё, вся его жизнь, но это все равно лишь грубое объяснение. - Это больно, - всхлипнул Чимин. – Очень больно.