Предания старины глубокой

      До Университетской набережной доплыли на небольшом аккуратненьком катере. Лефорт проводил отплывающих недовольным взглядом. Элла отпросилась поспать, Антона тоже клонило в сон. Он только что вспомнил, что они вторые сутки на ногах и ели за это время один раз.       — Куда прикажете, Екатерина Романовна? — вежливо поинтересовался мужчина в серой форменной куртке с маркировкой дозоров на рукаве.       — К главному входу, куда ещё-то?       Голос у Дашковой был резкий, в чем-то даже неприятный. Антон каждый раз вздрагивал, когда она говорила.       Офис Ночного Дозора, как и Дневного, совмещал в себе ещё и функции музея. Посетители медленно, как во сне, проходили по полупустым залам разоренного меньшиковского особняка. Дозорные шли в Сумраке, люди их не видели. Главный вход был в закрытом для посетителей крыле. Миновали заградительную ленточку, прошли через экспозицию и оказались у маленькой серой двери. Дашкова кашлянула. С другой стороны послышался лязг засова, и дверь открылась.       Коридор за нею был светлый, хоть и не белый. Тут было чисто прибрано и как-то старомодно. По стенам висели портреты и очень редкие фотографии. У парадного изображения Меньшикова Городецкий чуть замедлил шаг, чтобы глянуть на ордена. Сейчас, когда ему показали, он и сам заметил, что у находящегося в его руках амулета все части разные.       — Я так поняла, — прозвенел голос Дашковой где-то впереди, — Темнейший снова Эллочку к служению склонял?       Антон пожал плечами и на всякий случай кивнул.       — Вот же неугомонный! — разозлилась Екатерина Романовна. — Таких, как она, хорошо на подхвате иметь. А нанимать не стоит. Примелькаются.       — Это она Меньшикову лошадей расковала? — на всякий случай уточнил Городецкий.       — Кабы только это! — вскинулась Светлейшая. — Там вся операция на ней держалась. Они с Кеем как вороны над Светлейшим кружились. Кей тогда ещё в Дневном Дозоре не работал. Меньшиков его в лицо не знал. Большое дело — человек-невидимка. А уж двое!       — Все знали, и никто не вступился? — удивился Светлый.       — Александр Данилович тут так фестивалил, — Дашкова, на удивление, перешла на полушёпот, — что Светлые начали искать заступничества у Брюса! Лефорт в Москву сбежал, за помощью. Инквизиторы, и те запаниковали.       — Помог Завулон?       — Не доехал Франц Яковлевич, — помрачнела женщина, — Кей его чуть не по частям на Китайгородский пост приволок. Да ещё осень была. Дороги — не то, что сейчас. Сплошная глина. Ужас, что творилось! Так что когда эта девочка пришла и предложила помочь, в обоих Дозорах уже были готовы на всё.       — Ну, — задумчиво протянул Антон, — про Эллу я знаю. Она за Брюса мстила. А Кей?       — А он сам по себе, — брезгливо поморщилась Дашкова, — он хотел в Московский Дневной Дозор поступить. Но там братец его не пустил. И Инквизиторы противились. Местничество. А опосля того, как он Лефорту жизнь спас, да полный обоз амулетов и золота привез, тот его к себе и принял.       — Элла себе ничего не взяла? — прищурился Городецкий.       — Не токмо не взяла, — вздохнула Екатерина Романовна, — так ещё и уровень прямо в Сумраке с себя скинула. Сама не видела, меня и на свете-то не было. Лефорт рассказывал. И ведь как всё ладно-то у них вышло! — продолжала Дашкова. — Инквизиция им что сделала? НИ-ЧЕ-ГО! А все почему?       Антон только молча-вопросительно смотрел на ее спину.       — Потому что воздействия магического не было! — закончила свою мысль директриса. — Да Инквизиторы и сами молились, чтобы без воздействия обошлось. Говорят, под конец Сумрак так тормошило, что на второй уровень страшно было зайти! А что ты Александру Даниловичу сделаешь, когда он Светлую ворожею на царство посадил? Но вообще Инквизиторы молодцы. Вовремя вкурили, что надо сидеть, прижав жопы, у себя на Дворцовой!       Антон промолчал.       — Теперь с вами, Городецкий! — рявкнула Екатерина Романовна. Светлый аж подпрыгнул. — Я так поняла, вам нужна Яночка?       Антон неуверенно кивнул.       — Светлана! — громко позвала Дашкова. — Яночку пригласите, пожалуйста.       — Она сегодня на дежурстве, — отозвался из соседней комнаты такой же резкий женский голос.       — С чего это? — удивилась директриса. — Я точно помню, что Яна в среду выходная.       — Так это в прошлую среду, — секретарша выскочила из своего закутка и поднесла Дашковой пухлый потрёпанный ежедневник. — Вот!       — Нет, — запротестовала Екатерина Романовна, — отлично помню наш разговор в понедельник. Ты сама сказала…       — Екатерина Романовна, — спокойно возразила Света, — это был прошлый понедельник. Вы на работе уже неделю. И в прошлую среду Яночка была тут, в офисе. А сегодня следующая среда. И она на дежурстве.       Директриса задумалась.       — Быстро как неделя пролетела, — проворчала она, с недоверием просматривая дела прошедших семи дней, — как один день. Никакой памяти не хватит.       — Так когда же мне эту Яночку теперь повидать? — решился напомнить о себе Антон.       — Вечером на дежурстве можно будет с нею поговорить без свидетелей, — кивнула Дашкова. — Сейчас можете вернуться в гостиницу, выспаться. Но ровно в десять чтоб стоял у ворот!       — Каких? — не понял Антон.       — Эрмитажных, каких же ещё?       

***

             — А после Меньшикова кого-то назначили директором Ночного Дозора? — Антон еле поспевал за Эллой по ярко освещенному Невскому в сторону Дворцовой площади.       — Смеетесь, что ли?! — возмутилась она. — Как, по-вашему, Дозор может без директора существовать, да ещё Ночной? Иван Алексеевич, Долгоруков сын, заступил на должность, ещё след от полозьев Светлейшего не простыл.       — А Дневной, значит, может без руководства? — обиделся Городецкий.       — Так уж в Питере повелось, — улыбнулась девушка, — что Ночной Дозор тут главный. Он один имеет постоянный офис. Он решает, куда повернет политика. Долгое время Ночной Дозор Санкт-Петербурга был главным Дозором страны. А Дневной вроде как в тени. Все время переезжает, причём туда, куда решит Ночной. Поэтому Лефорт такой… ранимый, что ли. Нервный.              У ворот их уже ждали два амбала. Светлых в них не выдавало ничто, кроме ауры. Лицами оба были мрачны. Эллу встретили неприветливыми взглядами. Молча все четверо прошли через большой дворцовый двор, но не к парадному входу, а куда-то на задворки. Один из амбалов толкнул техническую дверь, и Антон оказался в царстве запахов старых книг, ковров и дерева.       — Закрытое хранилище, — мурлыкнула за его спиной Элла, — как я и говорила, уровень тут ни при чем.       Долго петляли по тёмным и полутёмным коридорчикам, пока не вышли, наконец, в один из выставочных залов. В нём вместо картин стояли накрытые стеклом столы и витрины. В каждой что-то поблескивало.       — Яночка! — позвал низким голосом один из амбалов. — Яночка Агафоновна! Пройдите, пожалуйста, в Бриллиантовый зал!       Какое-то время было тихо. Потом в этой тишине прозвучал тихий скребущий звук. Антон насторожился. Ещё минута — и из приоткрытой двери в полутёмный зал проскользнула старая ободранная кошка.