Сердце дракона

В эфире царил полный хаос. Панические доклады, приказы, ругань и треск атмосферных помех — всё смешалось в единый ком. Кажется, все понимали, что случилась какая-то катастрофа, но никто не знал, какая именно, с какой стороны идёт угроза и как от неё следует защищаться. На тактической карте Том видел, как над синими флажками военных аэродромов один за другим зажигаются навигационные огоньки — драконы поднимались в воздух по тревоге. Совсем скоро Совет поймёт, кто их враг, и бросит все силы на перехват. Это будет славная битва. Небоскрёб Высокого Совета окружала пятикилометровая запретная зона, закрытая для любого воздушного транспорта. В тот миг, когда Том пересёк невидимую границу, огоньки на карте сменили цвет — теперь все они были обозначены как противники. Автоматическая система защиты уже распознала врага, хотя люди и эльфы пока ещё не успели этого понять. Том знал, что это ненадолго. Небоскрёб Совета был самым высоким зданием в городе, и сейчас Том поднимался всё выше, описывая вокруг него сходящиеся круги. Зал Совета находился где-то на самом верху, и дракон сразу опознал его по ровному ряду горящих окон. Разумеется, в ночь Тейнда Совет собрался в полном составе, не считая разве что Гринлифа. Несмотря на это, большая часть здания была погружена во тьму, его декоративные башенки и фигурные орнаменты между окнами были освещены лишь полной луной. Это была величественная картина. Высотные здания Инквизиции, центрального банка, Университета и другие образовывали с башней Совета единую конструкцию, связанную многочисленными ажурными переходами и галереями. На уступах этажей и обрывающихся в пропасть водосточных желобах скалили каменные пасти многочисленные горгульи, и некоторые из них уже расправляли крылья, намереваясь отправиться в погоню за нарушителем — но Том проносился мимо них слишком быстро, сразу оставляя каменных стражей за спиной. Ожила система прямой связи, Тома вызывал наземный контроль. — Миш-Нок-лидер, вы находитесь в закрытом воздушном пространстве, ваш вылет не авторизован Советом. Немедленно возвращайтесь на аэродром, это приказ! Том промолчал. Окна небоскрёба проносились мимо, сливаясь в единую реку стекла, сияющую красными отблесками ракетных двигателей. Точки на карте начали стягиваться к центру города. Вот-вот всё действительно начнётся. После секундного ожидания голос диспетчера продолжил говорить, но в нём явно прибавилось нервозности: — Дракон Мелхесиах, твой пилот обвиняется в государственной измене. Властью Совета отменяю все его инструкции. Приказываю… Дракон оборвал голосовую связь, и теперь Том слышал только вой ветра снаружи. Очень скоро к нему присоединился рёв чужих двигателей: три дракона из ближайшего воздушного патруля были уже здесь и приняли решение вступить в бой, не дожидаясь остальных. Судя по карте, у Тома было около минуты до момента, когда прибудут подкрепления. Пришло время показать всё, на что он способен. Мелхесиах нырнул под галерею между двумя зданиями, уходя от самонаводящихся ракет. Стандартный трюк, которому учили на младших курсах и которого следовало ожидать от опытного пилота, — и противники этого действительно ожидали. Как только дракон Тома вынырнул из-под галереи, на него обрушился шквал бронебойных пуль. Кто-то из врагов удачно предугадал, где именно он появился. Дракон зашипел от боли: несколько пуль пробили броню и засели где-то внутри. К счастью, никакая из критических систем не была повреждена. Вслед за пулями полетели ракеты. Мелхесиах выпустил облако ложных тепловых целей, и «обманки», ярко сияя в темноте, разлетелись в стороны праздничным фейерверком, увлекая ракеты за собой. Дракон сделал «свечку», включив форсаж двигателей, и через две секунды полёта вертикально вверх оказался выше противников. В обычной ситуации такой трюк — форсаж с резкой сменой курса — убил бы пилота перегрузкой. Том в своё время потратил немало сил, обучая дракона магией компенсировать перегрузки, чтобы пилот сумел пережить такой маневр, и теперь эта наука пригодилась им в очередной раз. Преследователи были внизу, они не ожидали такого трюка, и Том обрушился на ближайшего из них сверху, как тайфун. Ракеты, пули — всё это могло промахнуться, и Том воспользовался оружием, которое попадало в цель всегда. Могучими когтями, усиленными магией, способными рвать и корежить даже сталь. Два дракона сплелись в единую хаотично движущуюся конструкцию, их крылья сложились вдоль тел, освобождая пространство для лап и когтей. Когти Мелхесиаха вонзились в корпус врага там, где должны были находиться главный двигатель и тонкие системы гидравлики. Пурпурная гидравлическая жидкость ударила струями из пробоин. Она шла по трубопроводам под давлением в несколько атмосфер, и поэтому сейчас брызги разлетались очень далеко, падая вниз кровавым дождём. Противник попытался развернуться, ударить в ответ, но его сочленения теряли подвижность с каждым мгновением, даже крылья отказались распрямляться, когда Мелхесиах выпустил его из смертельной хватки. Мелхесиах снова взмыл вверх, укрываясь за углом небоскрёба Совета от атакующих врагов, а повреждённый дракон продолжил падать, он на лету врезался в тонкую ажурную галерею между зданиями, и она проломилась под энергией удара его массивного тела. Обломки стекла, армированного бетона и декоративного камня полетели вниз вместе с кувыркающимся стальным чудовищем, напрасно пытающимся снова встать на крыло — всё дальше и дальше, навстречу залитым светом уличных огней проспектам Тир Таингир. Том набирал высоту, прекрасно сознавая, что оставшиеся двое пилотов не дадут ему передышки. Как он и ожидал, оба появились из-за угла почти сразу, и шесть самонаводящихся ракет помчались в его сторону, не оставляя шансов ускользнуть. От такого их количества по статистике ложные тепловые цели не спасают — хотя бы одна ракета обязательно останется на прежнем курсе. Прятаться было негде — или, по крайней мере, так решили бы на его месте очень многие пилоты. Но Том не был одним из многих. Он был лучшим в своём выпуске, и он уже знал, что будет делать сейчас. Его дракон резко вильнул вбок, на полном ходу врезался в стену здания, прошил насквозь её внешний хрупкий слой, составленный из кусков зеркального стекла, из состыкованных в одну конструкцию металлических рам и из причудливой оконной фурнитуры, и в итоге оказался внутри. Перед ударом Мелхесиах сгруппировался, сложил крылья и лишь поэтому остался цел. Из глубоких пробоин на морде дракона теперь торчали острые куски арматуры, но это была неизбежная цена за такой рискованный трюк. Ракеты со свистом пронеслись мимо, оставаясь снаружи здания, а Мелхесиаха сила инерции тащила вперёд сквозь внутренние помещения небоскрёба. Он оказался в каком-то архиве или, может, юридической конторе — помещение было заставлено картотечными шкафами, которые сейчас разлетались облаком щепок, и бумаги, кружась, вылетали наружу сквозь пробоину во внешней стене. Мелхесиах по инерции пролетел сквозь хлипкую межкомнатную перегородку, затем его протащило сквозь большой зал для совещаний, где он на ходу перевернул и тут же разломил пополам огромный стол, за которым могли бы уместиться пара десятков человек. За обломками стола панорамное окно открывало вид на ночной город — дракон прошил всё здание наискосок. Разбив стекло и разворотив массивную оконную раму, он снова оказался снаружи, включил двигатели и полетел вертикально вверх, прижимаясь к стене как можно плотнее, чтобы сбить врагам прицел. Форсаж быстро выжигал топливо и, что более неприятно, перегревал сопла двигателей, которые не могли долго выдержать работу в таком режиме, но выбора больше не оставалось. Время дуэлей закончилось: судя по карте, подкрепления уже были здесь, и их было слишком много, чтобы Том мог справиться со всеми в одиночку. Он поднялся уже очень высоко над городом. Шпиль здания Инквизиции остался далеко внизу, и теперь над Томом светила только луна — да ещё огни окон Высокого Совета. Они были совсем близко, всего пара десятков этажей, на такой скорости это ничтожно мало. Драконы преследования поднимались снизу, не считая тех двоих, что были уже где-то рядом, но прямо сейчас Том их не видел. Должно быть, огибают здание вокруг. Значит, они не успеют. Сейчас счёт шёл не на секунды — на доли секунд. Окна зала Совета, разумеется, были бронированными, защищёнными и магией, и инженерным искусством строителей, но против дракона они устоять не сумели. Мелхесиах вцепился когтями в стену здания, чтобы погасить скорость, и пропахал в стене несколько глубоких вертикальных борозд, так что осколки камня и бетона брызнули во все стороны, как капли воды во время дождя. Остановившись под самыми окнами Совета, дракон хлестнул гибким хвостом с шипами на конце по толстому стеклу. На мгновение Тому показалось, что по стеклу поползли трещины, но это были всего лишь молнии магической системы защиты. Очаги зелёного огня вспыхивали один за другим вдоль карниза, но они не могли причинить дракону никакого вреда. Мелхесиах поднялся чуть выше, завис неподвижно напротив окна и с силой ударил в стекло когтями задних лап, усилив удар импульсом маневровых двигателей. Такого ни одно стекло на свете не смогло бы выдержать. Окно раскололось, обрушившись внутрь здания ледяным облаком осколков. Дорога перед Томом была открыта. Зал заседаний Высокого Совета представлял собой большой полукруглый амфитеатр, сидения располагались в несколько рядов друг над другом напротив разбитого окна, а на ближнем конце зала находилась трибуна. Сейчас за трибуной никого не было, а сам зал был заполнен лишь наполовину: как только здание подверглось атаке, началась эвакуация, но с того мгновения успело пройти не больше двух минут. Эльфы толпились у выходов, торопясь унести ноги, и неизбежная паническая давка лишь замедляла этот процесс. Дракон встал на задние лапы, широко расправил крылья и зарычал. Он не спешил убивать, ему хотелось насладиться страхом своих жертв, и Том, казалось, почувствовал этот страх на расстоянии. Во время воздушного боя его эмоции немного притупились, уступая место сосредоточенности и холодному расчёту, а сейчас они снова вернулись во всей своей полноте. Том смотрел сейчас на тех, кто был виновен во всех его бедах. На тех, кто всю жизнь манипулировал им и тысячами других, таких же, как он сам. На тех, кто превратил его в инструмент, в орудие, собирался использовать для своих грязных целей — а потом уничтожить, если орудие вдруг откажется повиноваться. Том смотрел на тех, чья жизнь и власть были куплены ценой тысяч чужих детей, на тех, кто знал об этом — и не захотел ничего изменить. Они стояли перед ним: эльфийские лорды, правители, чиновники, армейские офицеры и промышленные магнаты. Кто-то из них рискнул обернуться, взглянуть опасности в глаза, попытаться противопоставить ей свою магию. Воздух в зале наполнился цветными вспышками, стены покрылись чёрными и серыми пятнами, все металлические поверхности вокруг заискрились и начали светиться от переполняющего их жара, но дракон оставался неподвижен посреди всего этого хаоса, спокойный и нерушимый, как скала, и в глазах его горел безжалостный красный огонь. Именно эти эльфы отдавали Гринлифу приказы, именно они вместе с ним планировали то кровавое безумие, которое, должно быть, уже началось внизу, на улицах городских трущоб. И это означало, что они сполна заслужили свою судьбу. Дракон прыгнул, выставив перед собой передние лапы с бритвенно-острыми лезвиями когтей, и несколько тел, разорванных на куски, полетели на пол, под ноги обезумевшей от страха толпе. Мелхесиах взмахнул крылом, одна из внутренних стен здания рухнула, похоронив под собой ещё нескольких эльфов, и в этот момент в дыру на месте разбитого окна один за другим ворвались ещё двое драконов, тех самых, что безуспешно пытались остановить Тома на подлёте несколько минут назад. Здесь не было места для воздушных манёвров, для изящного смертоносного танца в ночном небе. Только грубая рукопашная драка, где всё зависело не от умений и навыков, а от одной лишь ярости. Три дракона сплелись в единый стальной клубок, расшвыривая и ломая всё, до чего могли дотянуться. Воздух заполнил тяжёлый стальной лязг от столкновений когтей с прочной бронёй, а потом всё затопили вой и треск горящего напалма. Пожар охватил зал Высокого Совета, но в языках пламени всё ещё метались три огромные фигуры, стремясь разорвать друг друга на части и втоптать останки в огонь. Прежний Том никогда не сумел бы выжить в такой драке, она была слишком хаотична, слишком неуправляема. Но сейчас Том и не пытался ею управлять. Он отдался на волю переполнявшей его ярости, глаза заволокла кровавая пелена — а может, это огонь был виноват? — но Том не задавался этим вопросом, он вообще не способен был связно думать в этот момент. Перед ним был враг, который символизировал всё то, что он ненавидел, символизировал всю его боль и злость, и эта злость, получив когти и крылья, крушила весь мир вокруг. Том исчез, растворился в ней без остатка, и мир рухнул, сгорая дотла. Когда Том снова осознал себя, бой был уже кончен. Зал совета пылал. В рентгеновском диапазоне драконьего зрения Том мог видеть, что творится за пределами высоких языков пламени: пол устилали трупы эльфов Совета, две исполосованные ударами драконьи туши отброшены к стене, а за стеной, за разбитым окном кружились подкрепления, которые наконец прибыли к месту уже завершённой битвы. Десятки и десятки драконов, летящие в боевом строю… Мелхесиах тихонько зарычал, но в этом рычании была боль, а не ярость. Том чувствовал, насколько серьёзны раны дракона. Повреждены многие критические системы, некоторые из них — безвозвратно. Герметичность корпуса нарушена, и горящий напалм уже попал внутрь, заставляя изоляцию на проводах плавиться и кипеть. В таком состоянии Мелхесиах больше не был способен драться. Только вылететь наружу и тут же умереть под вражеским огнём. Том чувствовал, что дракон жаждет именно этого — смерти в бою сразу после великой победы, о которой будут слагать легенды многие поколения потомков. Собственным разумом он тоже понимал, что ни на что другое ни один из них рассчитывать уже не может. Том ни о чём не жалел: он отомстил за себя, за свою мать, за всех тех, кого эльфы использовали как топливо для своего высокомерия и гордыни. Он получил всё, чего хотел, и наступило время платить долги… Но что-то удерживало его, какая-то мысль, засевшая занозой на задворках сознания, и Том всё никак не мог поймать её за хвост. Внезапно ожила система прямой связи. Том не ожидал, что кто-нибудь станет пытаться с ним связаться сейчас, после всего, что он сделал, но всё-таки дал дракону команду ответить. Это был Пит, его бывший ведомый. — Том, нам сказали, что ты шпион Тир на Ног, что ты продался им за груду золота. Это чушь. Я знаю тебя достаточно долго, чтобы этому не верить ни на грамм. Том, что случилось на самом деле? — Я сделал то, что должен был сделать, Пит, и поэтому умру через несколько минут. Не хочу ещё и тебя в это втягивать. Когда тебе дадут приказ убить меня, просто подчинись. — У нас уже есть этот приказ. Велено сжечь тебя вместе с драконом, сжечь дотла. Я не дурак и знаю, что это значит. Ты узнал что-то по-настоящему важное, и это перевернуло твой мир. Том, этот канал связи никто не способен засечь, а мой дракон не проболтается. Я знаю пару трюков… Скажи мне правду: причина — Тейнд? Мелхесиах вздрогнул, почувствовав эмоцию Тома. Борьба с огнём, охватившим его внутренние системы, отнимала у дракона последние запасы ресурсов, но на эту дрожь его сил хватило. Это было даже не удивление — ступор. — Откуда ты знаешь про Тейнд? — Слухи, Том. Слухи столетней давности. Но я думал, это сказки. Значит, это всё правда? — Да, Пит. Это всё правда. — И про хрустальный шар с душами украденных детей — тоже правда? Том скрипнул зубами. Источник информации всё это время был совсем рядом, достаточно было спросить человека, занимавшего в казарме соседнюю койку, но кто бы мог подумать? Кто мог знать, что он совсем не такой простак, каким всегда казался со стороны? — Правда, Пит. Я перехватил его. Этот шар у меня… Том вдруг понял, что это и была мысль, не дававшая ему покоя. Хрустальный шар. Его сожгут вместе с драконом и его пилотом, и эльфы всё-таки победят. Всё, что он сделал, было зря… — Ты знаешь, что с ним нужно сделать, Том? — Отнести его назад, в мир людей, через врата на вершине лунной радуги. Это нужно сделать именно сегодня… Но я не справился, Пит. Я позволил ярости ослепить меня. То, про что нас столько раз предупреждали в Академии. Дракон победил, а я проиграл. В эфире наступило долгое молчание, а затем Том услышал щелчок — Пит переключил канал связи на общую частоту, чтобы другие пилоты звена тоже могли его слышать. — Говорят, в мире людей есть такая поговорка: «Делай что должно, и будь что будет». Это значит, каждому из нас когда-нибудь нужно выбрать. Выбрать, кому поверить. За кем пойти. На чью сторону встать. Том слышал в эфире тяжёлое дыхание пилотов. Звено нарезало круги вокруг небоскрёба вперемешку с другими, вызванными со всех аэродромов города. Драконы ждали приказа, огонь в зале Совета догорал, превращаясь в густой чёрный дым. — Вы все знаете, о чём я говорю. Извини, Том, что мы не включили тебя в этот маленький кружок любителей старых легенд. Ты всегда был слишком правильным, прямым, как черенок от лопаты… — Черт бы тебя побрал, Пит! В эфире послышались смешки, Том вдруг понял, что слышит в них облегчение напополам с решимостью. Вся эта речь на самом деле была не нужна — пилоты уже поняли, к чему всё идёт, и каждый успел принять для себя решение. Они не хотели воевать против своих, и никто никогда не смог бы выбить это из них окончательно. Старые привычки отмирают труднее всего? Том вдруг почувствовал, что улыбается. Все его подчинённые были давным-давно морально готовы к бунту, а он так ничего и не заметил. Из него вышел плохой командир, но сейчас эта мысль не вызывала в нём ни досады, ни грусти. — Но видите, парни, Том выяснил правду. Это всё не легенды. И будущее этого мира сейчас в наших руках. Сегодня — ночь Тейнда. Мы можем разорвать порочный круг, действительно кое-что изменить. И я спрашиваю вас: кто со мной? Кто из вас пойдёт со мной?! В сознании Тома настоящее смешалось с картинами прошлого, образ площади, полной возмущённых людей, наплывал на закопченный и обгоревший зал Высокого Совета. Голоса живых и мёртвых смешались в его ушах в единый хор, и хор этот в один голос скандировал, что время смирения прошло. Мелхесиах поднялся на задние лапы, выхлоп двигателей смешался с дымом пожара, а хор голосов наконец замолчал, и вместо него Пит проговорил в эфире: — Звено Миш-Нок, слушай мою команду… И драконы за окнами небоскрёба обрушились друг на друга, заставив запылать само небо. Том поднимался всё выше и выше над городом. Крылья отказывались повиноваться, его постоянно вело то в одну, то в другую сторону, и только чудовищными усилиями он удерживал курс. Раны на теле дракона были слишком глубоки. Том чувствовал, что Мелхесиах отдаёт последнее, своей жизненной энергией заставляя кое-как работать сгоревшие и разрушенные полётные системы. Больше он уже не сможет взлететь никогда, но в этот последний раз он отчаянно дрался с самым суровым противником — с самим собой — чтобы всё-таки победить во что бы то ни стало. Где-то внизу родное звено отчаянно сражалось, давая ему время, отвлекая на себя врагов, но Том знал: долго они не протянут. Их было слишком мало. А лунная радуга уже сияла в небе, протянувшись от одного края земли до другого, и её вершина на вид была совсем близкой, такой доступной, что, казалось, протяни руку — и сумеешь её коснуться. Искры летели из двигателя и смешивались с ракетным выхлопом, но дракон всё ещё двигался, всё ещё набирал высоту из самых последних сил. Том окинул взглядом город Тир Таингир. Мелхесиаху не нужно было для этого поворачивать голову, зрение дракона давало полный круговой обзор. Центр города был всё ещё залит уличными огнями, а трущобы пылали, там безжалостные гвардейцы-спригганы растаптывали в пыль и кровавую кашу обречённый бунт. Том понимал, что видит этот город в последний раз. Чем бы всё ни обернулось, он уже никогда не посмотрит на него с высоты. Включилась прямая связь. Том думал, что это Пит хочет что-то сказать ему напоследок, но вместо этого он услышал совсем другой голос. Инквизитор Дэмиэн Гринлиф. Как ему удалось выжить? Том не знал, да и не хотел знать. Сейчас это было уже не важно. — Послушай меня, Том. Ты делаешь огромную ошибку. Ты всё ещё можешь вернуться и всё исправить, всё будет прощено и забыто. Ты будешь купаться в деньгах, получишь всё, о чём только смел мечтать, слово эльфа! Любые сокровища, любые знания, место в Высоком Совете, всё, что угодно! Прошу тебя, Том, не делай этого! Том с высоты бросил взгляд на воздушный бой внизу, у вершины небоскрёба. Драконы рвали друг друга на части, горящие обломки падали вниз. Где-то там умирали его товарищи, так и не успевшие стать друзьями, но сделавшие для него больше, чем он когда-либо мог надеяться. Там человечество дралось за своё место под солнцем этого мира, а он был острием их удара, их надеждой и их единственным шансом. Недосягаемо высоко в небесах сияла полная луна, окружённая россыпью звёзд, и через мерцающую тьму звёздного неба проходила серебряная река лунной радуги. Её вершина была уже совсем рядом. Оставалось лишь несколько секунд, чтобы что-либо ответить, и Том проговорил, глядя в небо, на холодные звёзды, безразличные ко всему: — Нет, отец. Пришло время платить долги. А в следующее мгновение его дракон, широко расправив стальные крылья, коснулся вершины лунной радуги. Ослепительная вспышка белого огня заполнила небо, и Том покинул мир фей, чтобы никогда больше в него не возвращаться.